━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
Саша жил с этой тайной уже многие годы. И до сих пор жил бы, если бы не видел то, насколько его единственный лучший друг ломается на глазах. Такое уже было однажды, до того как он переехал в другой район Питера. Вся правда была в том, что у Марка есть две сокровенные тайны: его семья и его «болезнь». Акульев видел то, как его друг изменился в лице, когда случилась автокатастрофа. Но то, что он собирался рассказать Диме было еще хуже. Мысленно Саша ненавидел сам себя, но оправдывал свой поступок тем, что он нарушает обещание во имя благой цели — спасти саму неотъемлемую причину тайны. Акульев сомневался в том, как к этому отнесется Дима, в девочках он был более спокоен, но менее им доверял, учитывая с какой скоростью распространился слух, который оборвался на Диме. Но, если Карпов еще мог понять, то следующий шаг — это как прыгать в яму Спарты — верная смерть. Дело было в том, что Рождественского затаскали по различным психиатрам, психологам и все прописывали какие-то таблеточки, методики, тактики, там доходило чуть ли не до того, что Акульев сам становился таблеточкой, которая бежала по первому тревожному красному, не то, чтобы флагу, а скорее даже ниточке и вынимала друга из костлявой лапы. Все началось двадцать третьего апреля. В жизни Марка появилась Соня. Родманд была шикарной девушкой, но слишком меркантильной и алчной. Елена одобряла эту пассию сыну. Родманд были тоже из сферы бизнеса и отец Софии имел очень крупное дело зарубежом. Упустить такой шанс на выход собственного бизнеса на мировой уровень Елена не могла, поэтому поставила себе цель добиться этого брака любой ценой. Той весной Соня стала первым увлечением для Марка. Девушка всячески крутилась рядом с ним, подбадривала и старалась ни на шаг не подпускать к Акульеву. Саша тогда искренне не понимал, что он мог сделать для этой особы. Однако отдалиться Марку Саша не позволил, всячески навязывая ему свое общение в мессенджерах, не днем — так ночью, но Марк был обязан отчитаться, что происходило у него на личном. И, если бы не настырность друга, то, возможно, Марк бы и не жил сейчас тут. Был бы где-то заграницей с бизнесом в обнимку. История с Родманд была не показателем того, что Рождественский сломан, но разочаровался в людях он тогда изрядно. Марк не желал общаться даже с собственной матерью и ночевал пару недель у Акульевых. Именно после той забастовки Елена настояла на переезде, полностью опустив мнение сына по этому поводу. По счастливому стечению обстоятельств, из-за резкой траты значительной суммы на покупку квартиры, Марк был вынужден закончить не частный лицей, а обычную МБОУ СОШ. К его удивлению, но он попал в класс с Сашей, ведь из всех МБОУ СОШ эта оказалась более престижной чем любая другая в ближайшем районе. Марк был вынужден ездить каждый день туда-сюда в школу, из школы и по кругу. Это стало тем самым моментом, когда Рождественский снова пришел в себя и стал более открыт для людей. Но с новым коллективом приходят и новые проблемы. Влиться в коллектив, в котором лучший друг находился бо́льшую часть своей осознанной жизни, оказалось труднее, чем Марк думал. Новые одноклассники не принимали Рождественского из-за его финансового положения. В определенный момент он даже стал изгоем, с которым общался только Акульев, который, оказалось, крайне общителен и оптимистичен даже с теми, кто его недолюбливал. Саша был отвергнут мужской частью коллектива, но большинство девушек его любили и с радостью ему помогали. Двадцатое декабря. Близился конец четверти, Саша, Марк и еще несколько человек остались после чаепития, чтобы помочь класруку. Акульев, как староста, проверял тетрадки младших классов, Марк стоял рядом с ним и пытался развязать гирлянду, чтобы повесить цветную бурю на окна. Три девочки рисовали плакат, а Денис писал объяснительную за очередную драку с параллелью. — Марк, ну, ты посмотри! Чувак написал не «эволюция млекопитающих», а «революция мелко питающихся»! — хихикая, водил красной ручкой по тетради староста. — М, так и вижу, как тараканы захватили Зимний Дворец… — подхватил было Рождественский, но без предупреждения в лаборантскую вошел тот самый Денис. — Сань, писанина на столе этой шаболды. Могу пиздовать? — обратился темноволосый, высокий парень к старосте, но Саша посмотрел на время и отрицательно покачал головой. — Не шаболда, а Марина Сергеевна. — беззлобно ответил Акульев. — Поможешь нарядить класс — пойдешь. — спокойно закончил староста. — Рот я твой ебал, Саня. — сказал Шадрин, вырвав из рук Рождественского замученную гирлянду и одним рывком ее распутал. Он бросил презрительный взгляд на Марка, прежде чем хлопнуть дверью лаборантской и выйти в класс. — Что-то разорвешь или сломаешь — будешь платить за это, не забывай! — крикнул Саша. Вздохнув, он отложил очередную стопку тетрадей. Перед ним оставалась последняя. — Ты можешь идти домой, если хочешь. Думаю, он сам украсит класс. — А я думаю, что Шадрин скорее разобьёт все оставшиеся игрушки, чем адекватно украсит класс. Лучше попробую сам с этим разобраться. — неуверенно сказал Марк, но вышел из лаборантской, оставив друга в компании тетрадей и бумажных журналов с оценками. — Будь осторожен, Шадрин не тот, с кем стоит водиться. — тихо произнёс староста-ангел-хранитель-нервов-Рождественского. Акульев проверял биологию в темпе вальса, поэтому по расчёту Марка друг должен был управиться через пару десятков минут. Они должны были вместе пойти на остановку, чтобы Саша мог отдать часть своего долга и купить другу любимый кофе. А от этого удовольствия Рожественский отказываться не намеревался. Кабинет химии был просторным. Он находился на втором этаже школы и был чуть ли не самым большим. Классная руководительница оставила две коробки с советскими елочными игрушками прошлых лет. Девочки-первые-выскочки нарядили елку и улепетали домой еще до темноты. Те, кто рисовали плакат, оказывается тоже ушли. Краски были сложены в шкаф, а плакат гордо красовался на стенде. Стены кабинета были покрашены приятной нежно-зеленой краской. Линолеум был светлый, парты довольно старые, но надежные, чего нельзя было сказать о стульях. Зеленые жалюзи были открыты, на стекла прилепили бумажные вырезки в форме новогодних персонажей и разные снежинки. Шадрин агрессивно пытался приклеить скотчем мишуру к верхней части деревянного окна. У него это никак не получалось и каждый раз он все больше скалился и матерился на скотч. Рождественский плавно приблизился к однокласснику. Но тот злобно глянул и оттолкнул друга старосты со словами: — Хелпа подсосов не нужна. Пиздуй отсюда. — процедил Денис. — Попробуй повесить на булавки. Булавки воткни в прорези оконной рамы. Иначе ты всю мишуру обдерешь и останется только ниточка. — с улыбкой произнес Марк, протянув Денису, стоящему на парте коробок со швейными булавками. Шадрин в одно мгновение спрыгнул со стола с грохотом. От неожиданности Марк выронил коробок булавок и они все разлетелись по полу, а сама пластиковая коробочка треснула, неудачно приземлившись об чугунную батарею. Денис был выше и крупнее Рождественского и для него не возникло никакого труда прижать одноклассника к холодному окну. — Хватит вести себя как телка. Для пидора ты урод. — цедил сквозь зубы Шадрин на ухо Марку, голосом полным желчи. — Если ты, сучка, посмеешь еще раз полезть ко мне или моим псам, я тебя раком поставлю, понял меня? То, что ты сосешь старосте и половине педсостава, чтобы оставаться в числе хуесосов-отличников, — Денис выделил последнее слово, — ясно всем. То, что твоя мамаша-шлюха не может найти хуй побогаче, чтобы продолжать содержать своего выродка только твоя проблема. Эта шарага — моя территория, усек? — отодвинувшись от Рождественского, Денис посмотрел на своего одноклассника, по щекам которого текли слезы и в глазах блестел страх. Марк быстро покивал, прежде чем его руки, до боли сжатые чужими отпустили. — Пиздуй, сучка, пока цел. Но о своей вшивой репутации забудь. Я устрою тебе сладкую жизнь, пидор. — выплюнул Шадрин, прежде чем полностью отпустить одноклассника. Рождественский метнулся к лаборантской, столкнувшись с обеспокоенным Сашей, который стоял у двери. Акульев позволил другу сесть на кресло, которое стояло перед столом, на котором была раскрыта тетрадь какой-то ученицы из «5Б». Акульев посмотрел на Дениса, тот ответил подмигиванием с улыбкой в оскале. Староста нахмурился и хлопнул дверью, закрыв ее на ключ. Акульев знал, что в любом случае может оставаться в лаборантской столько, сколько захочет и брать из припасов тоже он мог, что угодно. Не зря же Елена состояла в родительском комитете всё-таки. А ключи от класса и двух дверей лаборантской у Акульева всегда были свои. Дубликаты, отданные ему как самому ответственному старосте, который не умеет болеть. Марк сжимал свои запястья, бесшумно утирая слезы рукавом, то и дело содрогаясь от боли. Для его друга оставалось загадкой: от душевной или физической. В кабинете Марины Сергеевны всегда был рафинированный сахар, который жевали все, кто попадал в лаборантскую. Вот и сейчас Саша достал коробку с сахаром, положив ее на стол. Рождественский заплаканными глазами посмотрел на сахар и отодвинул в сторону. — Марк, прости. — произнес староста, присев перед другом на корточки. Он аккуратно взял руки друга в свои и посмотрел на глубокие красные следы, местами начинавшие заплывать синяками. — За… Что? — сбивчиво спросил Марк, посмотрев на друга. Дыхание от подступившей горечи сбивалось, то и дело заставляя делать рваные вдохи. — Ты не… Виноват. Я… Я не п… Послушал. Забыл. Люди отврати… Тельные… — Ты прав, безусловно прав. — ответил Саша, отпустив руки друга и встав. — Такие как Шадрин не заслуживают учиться с нами. Не переживай об этом. — Акульев открыл шкаф, поелозив в нем рукой, он нащупал ключ от холодильника. Он открыл маленький холодильник. — Смотри, пиявка. — Саша показал замороженную в баночке пиявку. Марк улыбнулся уголком губ, чтобы поддержать попытки своего товарища ободрить его, но через мгновение сдался. — Мда. Чудилка такая, замерзла. Вот, — он протянул какой-то пакет психологически травмированному другу. — Это лед. Он лежит тут на случай фиаско на физре. Приложи к запястьям, синяки, если останутся, то будут менее заметны. — Рождественский коротко покивал, приняв лед. Саша закрыл чужую тетрадь и убрал стопку в сторону. Он ловко запрыгнул на стол, оказавшись напротив друга, на достаточном расстоянии. Он кинул взгляд на время — было уже около шести. Оставаться в школе настолько долго было не ново, но и домой хотелось бы вернуться пока транспорт ходит. В любом случае, услышав хлопок двери и комментарий «Покеда, грязные сучки», а после удаляющийся звук шагов, Саша посчитал нужным всё-таки сказать: — Я услышал достаточно, чтобы его отчислили. Он тебе не угроза, я завтра все расскажу завучу. Сегодня просто позвоню Марине Сергеевне, поставлю ее в известность, что он снова отбился от рук. Только… — Улыбка с лица Саши сошла в один миг и он снова посмотрел на друга. — Почему ты плачешь? — Он нравился мне. — коротко отвечает Рождественский так, что три слова током прошибли Сашу. Теперь Акульев осознал к чему целый год был весь этот интерес к Шадрину и его стремной компании. — Никому не… Говори. Пож… Пожалуйста… — захлебываясь от собственной беспомощности и жалкого положения прошептал Марк, не в силах повысить голос хотя бы на тон. — Обещаю, никому никогда не расскажу, что ты… — Марк резко посмотрел на Сашу, но тот спокойно продолжил, — Не такой как все. Не парься, мы по-прежнему друзья, а завтра я отправлю твою любовь в колонию, братишка. Давай, бери сахар и пойдем домой.━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
— Ну, как-то так я и узнал о том, что Марк, как бы, ну… Ты понял. — скомканно сказал Саша, подытожив свой рассказ. — В общем, я пойму, если ты решишь, что я спятил и не захочешь мне помогать. — М, нет. — Ответил Дима, который словно отмер от остолбенения. — Проблема не во мне, а в самом Вове. Он отрицает любое проявление любви в его сторону. Тем более, не думаю, что он способен влюбиться даже в девочку. Этот шлёпанец слишком циклится на прошлом. — Погоди, а, что стало с тем Денисом? — спросила Инга, лежавшая на кровати рядом с Димой. — Его отчислили? — М-м-м, да. Его отчислили и, насколько мне известно, его в самом деле посадили за изнасилование девушки из другого класса. Это было той же зимой, если не ошибаюсь. — задумчиво ответил Саша. Рассказывать события прошлого, для Акульева было так же тяжело, как читать «Войну и мир» в свое время. Приятная атмосфера гостиницы сглаживала углы этого замысла, но наткнуться на понимание слушателей было весьма неожиданно. Акульев сидел на стуле, то и дело сминая край широкой, длинной футболки от волнения. Алина была в легкой пижаме с забавным рисунком овечек. Девушка стояла у окна, о чем-то глубоко задумавшись. Она осталась единственной, кто никак не высказался по окончанию монолога. Инга в длинной ночнушка розового цвета, распласталась на кровати. Дима же сидел в шортах и майке, рядом с Ингой, но около стены, оставляя свободный край своей даме сердца на растерзание. Сам номер принадлежал Карпову, собраться этой ночью было удачной идеей, ведь Рождественский ложился рано спать, а Лисичкин и вовсе потерялся на дороге жизни, и повезет, если к утру не окажется, что его сбил где-то на перекрестке его же судьбы какой-нибудь автобус или того хуже — камаз. В любом случае, Дима надеялся, что друг у его сестры, как он и планировал, а не с очередным криминальным авторитетом где-то полудохлый под платаном. — Хочешь откровенность за откровенность? — спустя недолгое молчание спросил Дима, из-за чего Романова резко дернулась, переведя взгляд на товарища и нахмурив брови. Саша кивнул. — Тогда слушай. — Дима! — одернула Романова. — Не Димкай. Так вот, слушай.━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
Дело разворачивалось в летнем лагере в Нижегородской области. В керженских лесах в тот год Дима и Вова нашли не только комаров и кучу пиявок в болоте, но и пошатнувшийся мир Вовы. Со стороны мамы Лисичкина было высокоинтеллектуально отправить сына в лагерь, который базируется в родной деревне. Но тот был не против, ведь вместе с ним туда отправляли в ссылку Карпова. В том лагере был распорядок как и во всех, ничего необычного. Иногда выезжали в лес, иногда на разные пляжи Керженца. Как-то даже в соседнюю деревню смотались. Только вот на одном из пляжей, где белый песок пародирует элитный пляж, а название — «Коровий пляж» не впечатляет, Вова встретил группу местных подростков. Они были немного старше Лисичкина. Девочки откровенно заигрывали, но один пацан настолько втянулся флиртовать с городским парнишкой, что не заметил, как влип на детскую влюбленность. Тогда Вове было около тринадцати. Он еще никогда не любил и ему было интересно испытать подобные чувства. Дима стал единственным свидетелем этого действа, когда поздним вечером на дискотеке в керженской библиотеке Лисичкину разбили его розовые очки и открыли мир сарказма. Жестокий прикол обернулся одним из самых ужасных ударов, ведь по детской глупости, Вова решил добиться того пацана и всячески за ним пытался ходить или появляться в общих компаниях, когда это позволяли условия его ссылки. Но одним вечером, когда лагерь засыпал, проснулся настырный мальчишеский максимализм. Лисичкин сбежал после отбоя через забор. Он знал эту деревню и две ближайшие как свои пять пальцев. В тот день в библиотеке дискотеки не было, а фонари на улицах даже не светили. Фонарик помогал пробираться к реке. Интуиция Лисичкина не подвела и в тот раз — он нашел ту компанию на берегу. Только… Они оказались в стельку пьяными. Костер слабо освещал присутствующих, но того парнишку Вова бесспорно узнал. — Боже, малявка, когда ты от меня отвяжешься? Я же тебе русским языком сказал: я люблю только Машу. А это все был юмор, шутка, анекдот! — увидев Лисичкина, проговорил тот самый из компании пьянющим голосом. — Может, утопим пиявку, чтобы не лез не в свои дела? — предложил кого-то другой из компании. Вся стая разразилась заливистым смехом, кто-то даже всхрюкнул. — Это хорошая идея, братан. Ну, че, пойдешь на наживу для щуки? — улыбаясь в пьяном угаре, первый предмет воздыхания потянул свои руки к малому Лисичкину. До этого момента он стоял как вкопанный, ведь у него дух сбило от страха. Но после тех слов он, движимый страхом, бросился через лес по самой короткой дороге в лагерь. Нужно было переплыть Керженец в том месте, чтобы оказаться на территории лагеря, но это было наименьшей проблемой в тот момент. Утром он обо всем прикобчившемся рассказал Диме.━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━
— И в итоге, я думаю, что Вова забыл об этой истории, но это недоверие к любому мужику у него до сих пор осталось как травма, блять, на подсознании, черт бы ее подрал! — закатив глаза, закончил Дима. — Думаю, мы можем их помирить. — внезапно отозвалась Алина, чем привлекла к себе внимание всех. Теперь все уставились на нее и ждали продолжения гениального плана, который посетил однофомилицу российских императоров. Вопросы, появившиеся сами собой у слушателей истории Димы ушли на второй план. — Я договорилась с Русиком. Он отвлечет Юрия, — поймав неудоменные взгляды, Алина пояснила, — водила нашего автобуса вверх вниз по горе. Короче, мы сможем взять не надолго автобус, но ради Русика его надо вернуть целым. Вы за? — спросила Алина, скрестив руки на груди. Друзья задумались, но выбирать было не из чего. Стоит рискнуть хотя бы попытаться, если не получится, то попытаться снова по плану «Б», а не получится уже после него — импровизировать, но никак не стоять в стороне. Недолго думая, компания согласилась с дерзким планом девушки. — Тогда операция «засейвить любовников-неудачников» начинается завтра в шесть, на рассвете. — подытожила Алина. — Не проспите. Нам еще Лисичкина по всему Сочи искать. — Это точно, этот шлёпанец тот еще дебил. Он может вляпаться в неприятности даже если будет тупо дышать. — встретившись с полным благодарности взглядом Саши, на лице которого снова расцвела улыбка, Дима добавил, — Сделаем это ради Санька и его нервов. — после чего Акульев наигранно закатил глаза и вздохнул, а Инга хихикая толкнула в бок Диму. Завтрашний день обещал быть интригующим. Возможно, на удачу этой миссии можно даже сделать букмекерский прогноз и неплохую ставочку. Что ж, ставки объявляются открытыми!