«Следствие вели...» или особенности проведения оперативно-розыскных мероприятий в отдельно взятом районе отдельно взятого города

      – Вижу слева. – тихо шепнул в рацию Вася-Жбан и по-удобнее переложил в руке электрошокер. – Веду. Приём.       – Принял «вижу слева». Приём. Незримой тенью скользя через кусты, оградки и памятники, Василий осторожно подбирался к шедшему по Московской дорожке Полюстровского кладбища мужчине в полосатой фуфайке. Объект слежки мог бы и не быть таковым, если бы не шедшая метрах в восьмидесяти вперёд него женщина. Полюстровское кладбище в качестве территории для обхода выбрали потому, что по его территории протекала река Чернавка – тоже какой-никакой источник воды, хоть и маленький. Группа Ганса всем своим составом очень внимательно наблюдала и за женщиной, и за неотрывно следовавшим за ней мужчной, всё выжидая того самого последнего момента, когда можно будет начать действовать – второй раз получить нагоняй за непреднамеренное избитие какой-нибудь высокопоставленной морды лица не хотел никто. Макс ради повышения чёткости действий даже выпросил у Коробицына на всю бригаду рации.       – Сворачивает вправо на Суздальскую. – отрапортовал двигавшийся навстречу Юрец. – Иду на сближение. Приём.       – Отставить сближение! – зашипел Ганс. – Держать дистанцию. Приём.       – Есть держать дистанцию. – сбавил шаг Юрец и отошёл вглубь «квадрата». – Продолжаю наблюдение. Приём. С перпендикулярной Смоленской дорожки неожиданно вывернул на Суздальскую ещё один мужчина, мелкой трусцой совершающий полуночный променад. Пробежка. – усмехнулся Ганс. – В двенадцать... – он сверился с часами, – Нет, в час ночи. Охотно верю.       – Мотолыга, спортсмен твой. Как понял? Приём.       – Понял, веду. – колобком резко перекатился за соседнее надгробие Мотолыга. – Убрать? Приём.       – Ждать команды, дебил!.. – не удержался Жбан. – Приём.       – Сам дебил. Приём.       – Разговорчики! – шёпотом рявкнул Ганс. – Продолжаем наблюдение. Приём. Спортсмен, разминувшись с женщиной, пробежал ещё немного по прямой и свернул на Московскую дорожку, таким образом зайдя Васе и Юрцу в тыл. Мотолыга немедленно последовал за ним. Мужчина в фуфайке, тем временем, ускорил шаг и потихоньку начал догонять даму. Дама спокойно цокала шпильками по дорожке и увлечённо щебетала о чём-то по телефону. Расстояние сокращалось.       – Берём через восемь... – напряжённо отсчитывал сокращающиеся метры Ганс. – Семь... Шесть...       – Спортсмен исчез, как слышно, приём! – ворвался в отсчёт Мотолыга. – Повторяю: спортсмен исчез!       – Три... Два... Один. – не обратив внимание на Мотолыгу, досчитал Ганс и отдал команду на задержание. – Пошли, пошли! Дама, взвизгнув, шарахнулась в сторону, когда на «фуфайку» с двух сторон дорожки выпрыгули Жбан с Юрцом. «Фуфайка», не растерявшись, резким и непредсказуемым хуком слева отправил Васю в нокаут, а спустя пару секунд сам оказался на земле – с виду тихинький «Просто Юрец» увлекался каратэ. Против Юрца чётко сработал вынырнувший из-за массивного памятника «спортсмен» – совсем не по-спортивному вырубив лауреата школьного «Медвежонка» телескопической дубинкой. С криком «За ВДВ!» откуда-то сверху на спортсмена спикировал Мотолыга и оглушил его приложеной ко лбу в положение «плашмя» сапёрной лопаткой. На шум драки прибежал ещё один фанат «Зенита» в фирменном шарфе, закрывавшем почти всё лицо, и, произведя выстрел в воздух, взял Мотолыгу на мушку. Неизвестно, чем бы кончилось всё это дело, если бы из кустов не выскочил Ганс с оружием наизготовку.       – Stehen bleiben! Nicht bewegen! от волнения перешёл на второй родной язык Макс, внимательно всматриваясь в противника. – Wer sind Sie?       – Хенде хох! – не растерялся фанат «Зенита», достав второй пистолет. – Хинлиген! Хинлиген, мать вашу!...– а затем, как только Ганс начал выполнять последнюю команду, опустил оружие. – А ты мне всё «генетическая память – бред, генетическая память – бред!» – довольно протянул он, убирая с лица шарф. – По-омните, суки, как мы вас в сорок третьем от Ленинграда гнали!       – Ять, Угол, ты, что ли?! – недовольно воскликнул Ганс, вставая с сырого асфальта. – Задолбал уже! Какого хрена?!       – Такого, что согласовывать надо! – пошатываясь и потирая выросшую на лбу здоровенную шишку, поднялся «спортсмен» по кличке «Чича». – Так и убить можно!       – Полиция! Всем лежать! – гаркнул только подоспевший ко всей куче мала старшина Вьюгин. – Не двигаться!..       – Всем стоять! – вторил ему напарник – рядовой Шпагин. – Руки за голову!... И без того обалдевшие пацаны бешено переводили взгляды то на одного сотрудника патрульно-постовой службы, то на другого, совершенно не понимая, что именно от них сейчас требуют внезапно появившиеся полицейские. Вьюгин же и Шпагин, видя, что их команды не выполняются – раз, и что число потенциальных задержаных кратно превышает их собственное, тоже начали заметно нервничать и переглядываться.       – Так стоять или лежать?!       – Сидеть! – в унисон рявкнули ППС-ники, и обе – третья и четвёртая – подбригады нестройно опустились на корточки. – Женщина, вас тоже касается! Вы все задержаны!       – А нас за шо?!... – искренне не понял кто-то из пацанов Ганса и было поднялся, но тут же получил дубинкой по загривку и присел обратно. – Беспредел творите!..       – За безосоновательное применение оружия и... – задумался Вьюгин, – И организацию массовых беспорядков!       – Да ну вас к чёрту, мальчики! – стянула с головы пышный чёрный парик и, плюнув, вдобавок к случайно сломанному первому отломала и второй каблук Снежана. – Чтобы я ещё раз вам помочь решила!