Другая терапия

Влад переехал в квартиру в тот же день, когда и пришел со мной познакомиться. К отбору комнаты он подошел без каких-либо притязаний; не особо задумываясь, выбрал первую гостевую, которую я показал — ту, что была ближе к лестнице и холлу с зеркалом. Его особенно впечатлило большое и широкое пространство у зеркала и наличие ковриков для растяжки, которые покупала Кира. На мое удивление у модника Влада оказался не такой уж большой багаж. С собой он привез лишь два небольших чемодана: с обувью и с одеждой. Все остальное — огромные коробки, заполненные горшками с цветами. Сам Фомин не обременял себя тасканием вещей. Ровно через два с половиной часа после подписания и полной оплаты арендного договора в квартиру стали заходить носильщики и грузчики. Накаченные и брутальные мужики проносили в квартиру цветочные горшки. Цветы были разные, на любой вкус: маленькие кактусы в крохотных горшочках, высокие деревья, напоминающие пальмы, в крупных кашпо, цветы средних размеров, с яркими бутонами, в расписных глиняных горшках и многое другое, неизвестное мне. Самое страшное, что у каждого растения была табличка с именем. Влад расставлял растения по своей комнате и за ее пределами в определенном порядке. «Фиолетовая кислица не может стоять отдельно от этого кактуса, — объяснял Влад, — они стояли вместе с самого момента посадки! Я год назад пытался их поставить друг от друга подальше, но Бабочка начала увядать без Абаса, поэтому они неразлучны», — вот такая вот была необычная система. К половине десятого вечера трудами и усилиями Влада моя с Кирой квартира превратилась в настоящие джунгли. До этого я бы никогда не решился завести комнатные растения, поскольку у меня не было времени ухаживать за ними, да и Кира никогда не горела желанием обставлять цветами весь дом. Теперь какие-то диффенбахии, драцены и монстеры стояли по всему дому; еще больше меня удивило манговое дерево высотою в полтора метра, которое заняло аж целый угол в гостиной. Зеленые оттенки растений и яркие горшки всех цветов радуги добавили немного красок в общую серую атмосферу квартиры, и все вокруг будто зацвело вместе с новыми обитателями дома. По тому, как мое жилище мгновенно превратилось в настоящую оранжерею, можно было предположить, что цветов было гораздо больше, чем двадцать шесть: Влад наверняка меня обманул, боясь, что я не дам ему заехать с большим количеством растений. Меня устраивала свежесть, которую притащил за собой Влад. В таких крупных и заметных переменах обстановки я увидел жирный намек на дальнейшие жизненные метаморфозы. Мне оставалось только надеяться, что изменения пойдут в лучшую сторону. Я лишь удивлялся тому, насколько быстро ребенок адаптировался к новой обстановке и немедля сделал ее своей. Меньше чем за четыре часа мой дом буквально стал и его тоже. Влад будто пометил каждый сантиметр квартиры своим следом. Даже я не смог этого сделать за два года. Влад настолько сильно умаялся расстановкой своих зеленых друзей по квартире, что улегся спать чересчур рано, на мой взгляд. В начале одиннадцатого в доме уже стояла оглушающая тишина. Я сидел на кухне и доедал остатки ужина, который пытался уместить в себя еще пару часов назад. Новый жилец дома не решился присоединиться ко мне, аргументировав это интервальным голоданием, мол: «Я поел в шесть, и этого хватит». На такое заявление я лишь пожал плечами: «Значит мне больше достанется», — вынес вердикт я. Ограничивать себя в каких-то потребностях я не привык, только если это был сон, и то он приносился в жертву во благо моего творчества, что тоже рассчитывается как потребность души. Запив колой итальянскую пасту с соусом песто, я решил вернуться к работе, поэтому поплелся в студию. Следующие шесть часов, сидя за рабочим столом, я бесконечно кликал мышкой и переслушивал готовые композиции в поисках изъянов. Долгая и кропотливая работа была завершена лишь одной поправкой в тональности в финальном треке альбома. Но я до последнего не мог унять внутреннюю тревожность от грядущего совещания с компанией Светланы Лавириной. Они будут очень придирчиво слушать каждую песню, пытаясь выявить какие-то косяки. Все музыканты знают, что обычные слушатели музыки, хоть и не разбираются в профессиональных тонкостях, все равно замечают «что-то не то». И если верхушка найдет то самое «что-то», то придется обратно все переделывать и замыливать уши до оглушения. Только к пяти часам утра я вылез из студии и в амебном состоянии потек на кухню, чтобы перекусить. В такое позднее время меня вполне устраивали чай и бутерброды, потому что готовить что-то другое было в тягость. Глаза слипались, а больная от недостатка сна голова кружилась и болела. Ко всему прочему, сахар в крови упал, как и давление, от долгого голодания. Я ощущал себя так, будто проехался тысячу раз на карусели. Дожевывая последний бутерброд и не ощущая его вкуса, я встал и поплёлся в комнату медленными и тяжелыми шагами. Я надеялся на долгий и беспробудный сон. Кровать встретила меня мягкими и теплыми объятиями, обещая мне все, о чем я так молитвенно просил. Однако, наперекор всем моим ожиданиям, сон был беспокойным. Я просыпался несколько раз за утро. Когда я поднялся в десять утра, со второго этажа доносилась медленная и успокаивающая музыка, напоминающая гуцинь, флейту и еще какие-то духовые инструменты. Отойдя от ночного кошмара, я поднялся с кровати, намереваясь взять стакан воды на кухне и посмотреть, в честь чего подобная музыка играет в такую рань. Со стаканом воды я поднялся на второй этаж и сразу зашел в танцевальный зал. Из крупной колонки на полу лилась заинтересовавшая меня гармония. Влад сидел на коврике для йоги в позе лотоса, а рядом с ним стояла подставка с вонючими палочками, которые дымились и разносили странный и непонятный мне запах. Новый сожитель почувствовал мое присутствие и открыл глаза, выплывая из умиротворенного транса на белый свет. — Я тебя разбудил? — спросил он, смотря на меня через зеркало большими и круглыми, будто оленьими, глазами. — Нет, — ответил я и развернулся, собираясь идти обратно в свою комнату, но музыка остановилась, поэтому мне пришлось обернуться. — Продолжай, продолжай. Я уже ухожу, — махнул я рукой на прощание и начал спускаться по лестнице вниз, не обращая внимания на то, что Влад увязался за мной. — Ты завтракать будешь? Я приготовлю еду! — яро требовал Влад, хотя я очень надеялся, что он вернется к своему делу и не станет меня доставать. К тому же я собирался обратно в постель. — Не говори со мной, я сплю, — пробубнил я и громко отхлебнул из кружки. — Я могу блины пожарить! На ряженке с матчей, только надо в магазин сходить! Их можно сделать сладкими, с вареньем там… Или со сливками! Будет очень вкусно! — громко крикнул мальчишка мне вдогонку, начиная топать огромными лапищами по лестнице. «Боже, нарвался на свою голову…» — подумал я, продолжая лениво спускаться. — Делай все, что душе угодно, только не говори со мной, пока я не выспался. Я собираюсь проспать минимум до двух часов дня, — глаза и правда неумолимо слипались и заставляли тяжелую голову желать и жаждать мягкой подушки. — Но… — Влад продолжал сбегать с лестницы быстрыми шагами; он набирал скорость и, по моим ощущениям, должен был вот-вот врезаться мне в спину. Я резко обернулся. И правда — Влад запутался в собственных ногах. Я придержал его рукой за плечо. — Цс-с-с, — протянул я, прикладывая холодную керамику к губам юноши, чтобы предотвратить грядущий поток мыслей. — Я просил не говорить со мной, — Влад расширил глаза и в недоумении ухватился левой рукой за мое запястье. Я перехватил его руку и положил ее на розовую кружку с нарисованными котятами. — Иди и наладь свою связь с космосом, понюхай вонючую фигню и послушай музыку для души. Меня доставать не нужно, — проговорил я с лицом, не выражающим никаких эмоций, кроме абсолютной усталости. Собираясь продолжить свой поход на первый этаж, я все же обернулся и добавил: — Ах, да, кружку — на кухню отнести, — мальчишка стоял в неописуемом шоке, замерев на месте, словно статуя. После моих слов он все-таки отмер и, лишенный дара речи, кивнул. А я пошел дальше, намереваясь возобновить сон. Проспав еще пять часов подряд, я наконец-то проснулся в добром здравии и отличном настроении. В голове почти ничего не осталось из того, что произошло ранним утром. Обо всем мне напомнило смущенное лицо Влада, когда я вышел из душа и зашел на кухню, чтобы проверить холодильник на наличие холодного бутилированного Липтона. — Чо смотришь? — ровным голосом спросил я, вздернул бровь и скосил взгляд на Влада, сидящего на барном стуле у кухонного «островка». Этот ребенок незамедлительно потупился, стоило мне оглянуться в его сторону. — Тебя смущает мой торс? Я могу пойти и одеться, — указал я большим пальцем в сторону своих комнат. После душа я не надел на себя ничего, кроме спортивных штанов. Раньше мне приходилось что-то надевать поверх, когда понял, что друг Киры, Гриша, стал странно на меня заглядываться. Было некомфортно лишь от одного его лапающего и раздевающего взгляда, поэтому в какой-то момент я начал понимать, о чем говорят девушки, когда упоминают «мерзкие» повадки мужчин. Это действительно некомфортно, особенно если человек тебе банально не нравится. Я не был геем, поэтому такие похотливые взгляды в свою сторону не терпел и все время боролся с желанием набить морду тому танцору. Но драки не случилось, потому что Кира убедила Гришу в том, что со мной ничего, кроме дружбы, не выйдет. Поэтому он поумерил свои извращенные фантазии, и у нас даже случались неплохие вечера за просмотром ситкомов и поеданием чипсов с пивом. Влад продолжал смотреть куда-то в сторону и промямлил что-то про блинчики с матчей и сливками. И тогда я вспомнил столкновение на лестнице и то, как Фомин чуть не задохнулся, когда я прикрыл его губы стаканом, намереваясь заткнуть ему рот хоть чем-то, лишь бы не слушать бесконечную болтовню. В моих воспоминаниях его лицо загорелось, как леса летом в палящую жару. Ситуация действительно была странной и неоднозначной. «Час от часу не легче…» — пронеслось в голове многострадальным воем. — Ты из этих, что ли? — спросил я и нахмурил брови. Мой холодный и пристальный взгляд изучал Фомина, сидящего напротив. Я сосредоточенно следил за каждым его движением, пытаясь вычислить правду. Сам он вряд ли мне ответит честно, но вот его тело не даст соврать. Люди открытые, вроде этого парнишки, не умеют скрывать свои мысли. — Чего? — Влад весело усмехнулся. — А-а-а, — понимающе покивал он головой, чем невероятно удивил. — Что ты! Я просто неловко почувствовал себя из-за падения! К тому же, ты немного меня обидел, когда сказал, что не хочешь со мной говорить! Я пытался исправить ситуацию, но потом чуть не упал! Я думал, что ты скажешь: «Блин, Влад! Кто тебя ходить учил?!» Или что-то в таком духе, — он махнул рукой в воздухе. — Я думал, что ты наорешь на меня, мы поругаемся и… В общем, ничего такого. Я просто чувствую себя виноватым. К тому же, ты наверняка проснулся из-за меня, но я правда не хотел тебя беспокоить! — Ладно, ладно, я тебя понял, — лжи в словах подростка я не заметил, однако меня все еще беспокоил вопрос ориентации Влада. Влад все еще выглядел и вел себя не так, как все мужчины с принятой как норма ориентацией. Ни один ровный пацан не стал бы носить бусы и заниматься пилатесом, тем более — сажать цветы и давать им нежные имена. Хотя, если учитывать разницу в нашем возрасте, я вполне бы мог сказать, что поколение конца девяностых и начала двухтысячных очень отличаются по широте своих взглядов от тех же… представителей поколения «игрек» (Y). Возможно, я был обычным дедом, не смыслящим в новизне. — Ты что-то там говорил про еду? — решил я съехать с темы. — Да! Я приготовил блины! — Влад указал рукой на тарелку, стоящую на столе и накрытую прозрачной крышкой от сковородки. — А чо они зеленые? У тебя фетиш на этот цвет, что ли? — тонкие блины зеленого цвета были свернуты в трубочки и начинены каким-то плотным кремом со сливками. — Я же сказал, что они с матчей. Я добавил этот чай в тесто для цвета и вкуса, — объяснил мне Влад, заинтересованно следя за моей реакцией на еду. Я лишь вздернул бровь, но все же взял один блин в руку и откусил маленький кусочек на случай, если на вкус все окажется плачевно. Прожевал медленно и проглотил. И только после этого протянул: — М-м-м, — откусил второй раз и сразу проглотил, почти не жуя. — Ты решил заделаться моей личной кухаркой? Если да, то я готов платить миллионы, потому что это лучше, чем ресторанная еда! — от моих слов уши Влада покраснели. Мальчишка заулыбался, а я усмехнулся такой детской реакции. Я где-то слышал, что так безбожно краснеют только чистые и непорочные, наивные души. Влад таким и был. — Спасибо, — промямлил он. И в этот момент я понял, что Влада могут утихомирить только комплименты, неудобные ситуации, вызывающие стресс, и йога. — И я все еще не понимаю, почему, имея столько интересов, ты просиживаешь задницу дома? — я устроился за барной стойкой, двигая тарелку с чудесными блинчиками к себе. Я не мог оторваться от них: крем был нежный, как облачко, сладкий, как леденец из жженого сахара, а блин напоминал вкус чая, кофе и травы одновременно, но не горчил. — М, — я дожевал очередной кусок блина и проглотил, — есть же столько вещей, столько профессий, которые ты сможешь освоить, разве нет? — Да, это верно подмечено, но университет всегда к чему-то обязывает. Это немного давит и заставляет терять интерес. Я уже учился на химика-инженера, даже поступил на бюджет, но потом бросил, незадолго до первой сессии. И я не хочу получать одну профессию на всю жизнь, — Влад как-то удрученно вздохнул и посмотрел в сторону окна, наблюдая хмурую погоду. — И я не люблю начинать свой день с учебы. Я люблю размеренное утро и не люблю куда-то спешить. Обычно я занимаюсь активностями спустя три-четыре часа после подъема. Утром мне хочется полежать, потом помедитировать, заняться растяжкой, потом пилатесом, йогой. И только потом я сажусь за учебу. В этом плане курсы гораздо удобнее! Можно ходить на них вечером! Я смотрел на этого неженку и догадывался, что он из богатой семьи: дорогая одежда и обувь в таком возрасте не дается просто так, без работы. Да и аренда, хоть и комнаты, но за такие деньги — было бы кощунством для меня в его возрасте. Будь он из семьи среднего достатка и ниже, пытался бы прогрызть себе путь в мир любыми способами. Например, мы с сестрой были воспитаны в семье среднего достатка: у нас было немало одежды, много разнообразной еды, мы могли позволить себе отдых в Сочи раз в год и покупать новую технику, если старая ломалась, без финансовых ущемлений. Но мы все равно стремились подняться ввысь. Потому что понимали, что мать работает без выходных по двенадцать часов в сутки, чтобы обеспечивать нам безбедную жизнь, и долго сидеть на ее шее — не вариант. Я и Кира буквально выворачивали себя наизнанку, чтобы получить хоть капельку того света, который освещает путь всем богачам. Я помню те времена, когда Кира звонила ко мне из Кореи, из города Ансан, и плакала, что не смогла найти квартиры лучше, чем подвальная, сырая и холодная каморка два на два метра без окон, да еще и в трех часах езды от университета. А сейчас она владелица крупной компании по продвижению артистов и нескольких танцевальных студий, расположенных в четырех странах — России, Корее, Китае и США, — обучает и выпускает лучших танцоров мира. Не все могут достигнуть таких высот в двадцать пять лет. Это беспрерывная работа и непосильный труд. — М-м, понятно, — скудно отреагировал я на изречения Влада. Я не осуждал его за нежелание достичь чего-то большего, в конце концов, это выбор каждого человека. Помимо прочего, я не имел права высказываться на эту тему, потому что и сам недоволен собственным успехом. Многое в моей жизни меня не устраивало, я пахал ради чего-то особенного, но сам не представлял, как это должно выглядеть. Если человек кайфует от своей жизни, то зачем что-то менять? Я завидовал Владу. У него есть возможности, чтобы выйти из жизни победителем, вот только ему это не нужно. Он пользуется тем, что есть, в угоду счастью и не думает о каком-то далеком будущем. Я же трудился днями и ночами, чтобы получить одиночество и непонимание того, что делать со своей судьбой дальше. Хотелось бы мне его жизнь, беззаботную и простую. — Ладно, — сказал я, когда молчание затянулось, а блины закончились. — Я пойду по делам, нужно решить кое-какие вопросы. Буду на Проспекте Мира, там есть Криспи Крим, тебе взять пончики? — Да! Я буду! Возьми мне парочку, — заулыбался ребенок, освещая меня своей улыбкой не хуже солнца. — Кстати, я освободил гардеробную в прихожей, можешь повесить туда свою верхнюю одежду, — я указал рукой в сторону выхода из квартиры. — И спасибо за завтрак! *** Так как работа над альбомом Светланы закончилась раньше, чем я планировал, в расписании освободилось очень много времени. И я решил, что пора взять новый проект. Рэпер из моего узкого круга общения давно напрашивался на совместную работу и стоял в очереди чуть ли не на первом месте в списке желающих. Я давно написал крутой трек, который не подходил моему тембру, но вот Максим Шаболов aka J.N.N. с его низким голосом обещали настоящий взрыв в музыкальной рэп-сфере. Мы собирались кинуть вызов всем и сразу. Мы назначили встречу в тихом и неприметном ресторане, где обычные люди не появлялись. Туда трудно попасть без связей, поскольку забронировать столик можно только за месяц. Макс сам предложил мне отобедать вместе, хотя я и мог организовать переговоры в любом свободном офисе Москва-Сити. Я не любил ездить по Москве, к тому же в дневное время, это доставляло моральный дискомфорт. Я редко выбирался днем куда-то, но для работы делал исключение. Ресторан назывался «Тишина»; название оправдывало атмосферу заведения. Его закрытые помещения предназначались для деловых встреч. Бизнесмены облюбовали этот ресторан за тихую музыку, приглушенный свет, хороший персонал и безграничную винную карту, которая менялась каждый месяц, предлагая посетителям редкие сорта вин разной выдержки. Тут можно было попробовать самые необычные вина от калифорнийских владельцев частных виноградников. Я понимал, в какое место еду, и не стал брать машину, предпочтя ей такси. Водитель такси бизнес-класса открыл мне дверь, высадив у самого входа в ресторан. Мой образ, состоящий из красных фланелевых штанов в синюю клетку и черной куртки, никак не вязался с представлением таксиста о богачах, которых он каждый день возил в салоне. Мужчина одарил меня презрительным взглядом, когда я покидал автомобиль, однако меня это мало беспокоило. Я поправил на лбу черную бини, прикрывающую отросшие волосы, уже давно требующие стрижки, и зашел в ресторан. Элегантная девушка-хостес в черном обтягивающем платье мило улыбалась мне при встрече, нервно поправляя блондинистые волосы. В ее глазах я увидел узнавание: в любой другой обстановке девушка бы попросила фото со мной, вот только она была на работе и должна была обеспечить гостям комфортное пребывание в ресторане. — Здравствуйте, вы бронировали столик? — елейно спросила она меня. — Здравствуйте. Меня ожидают в приватной зоне, — я плохо относился к людям, которые возводили меня в культ, смотря как на божество, спустившееся на землю. Для себя я оставался обычным человеком и не хотел, чтобы люди многого ожидали от меня. Эти издержки профессии пугали, особенно ответственность перед фанатами. Мне не хотелось кого-то разочаровывать, однако жизнь была другой: непредсказуемой и недальновидной. В связи с этим мне приходилось хоть как-то сохранять лицо, а значит, быть предельно осторожным. Улыбался я редко, растянутые губы ощущались на лице странно и непривычно, но ради девушки-хостес я пошел на такое неудобство. — Конечно-конечно, — видимо, улыбка на моем лице показалась искренней, поскольку работница ресторана немного покраснела и даже замерла на какую-то долю секунды. — Вы можете оставить куртку в гардеробной, — она указала рукой на дверь, возле которой стоял скучающий молодой человек. У меня забрали верхнюю одежду и выдали номерок, затем Милена, как указывал бейдж на хостес, проводила меня в приватную комнату, где уже ждал Макс. Приватная комната мало чем отличалась по дизайну от остального ресторана. Коричневые стены местами переходили в голый кирпич, кое-где были наклеены обои с отливающими принтами, похожими на завитки лозы. Изюминкой интерьера стали кожаные диваны и кресла, придавая атмосфере какой-то суровый, но интимный образ. Лаковые сколы на потертых деревянных столах создавали впечатление старины и древности. Верхние люстры из хрусталя почти никак не разбавляли общую затемненность помещений, но торшеры и светильники с желтым и оранжевым свечением исправляли ситуацию. В главном зале, прямо на стене, рядом с баром, висела шкура медведя: был это муляж или нет — выглядел он очень реалистично. Не обошлось и без охотничьих ружей, висящих крестом на стенах. В приватной комнате находилась картина, написанная маслом, с изображением охоты: люди, восседающие на конях, стреляли куда-то вдаль, а рядом бежали собаки. Макс Шаболов развалился на диване и листал тиндер, когда я зашел. В комнате не было окна, поэтому весь свет исходил лишь от светильников, создавая резкие тени на худом лице мужчины. Макс был старше меня лишь на полтора года — ему пару месяцев назад исполнилось двадцать семь, однако выглядел он гораздо старше своих лет. Морщины под глазами и синяки от недосыпа давно украшали его уставшее от жизни лицо, словно призраки прошлого. Еще год-два, и я стану выглядеть как он, если ничего не сделаю со своей рутиной. — Макс, — вместо приветствия сказал я, нарушая тишину приватной комнаты. — Я тебя тут уже заждался, Край, — он назвал меня известным всем псевдонимом, образованным от фамилии — Краев. Эта кличка приклеилась ко мне еще в школьные годы среди пацанов, в то время как сестру всегда называли по имени. Я не стал изобретать велосипед и взял то, что было моим по праву награждения. Так я и запомнился в музыкальной сфере — Кирилл Край. — Как ты? — Макс по-дружески ухватил меня за руку и притянул к себе, похлопав по спине. — Да все по-старому, ничего не меняется, — лениво ответил я и сел рядом с ним за стол. — А я смотрю, времени ты не теряешь? — я указал пальцем на включенный телефон друга и открытый профиль какой-то стройной брюнетки в купальнике с тиндера. — Только расстался со своей девушкой, так сразу за новые отношения берешься? — Да какие отношения? Я тебя умоляю! Так, на ночь снимаю. Они там все как одна, ведутся на крутые тачки и бабло, души у этих женщин нет, — он показал мне фотку девушки с округлой попой и сексуально выпирающей из купальника грудью. — Вот она, — он потряс телефоном в руках, — пишет, что хочет отличный секс. И я ей его дам, а в придачу и туфельки куплю! Сначала покатаю на машине по центру города, заедем в ЦУМ, затем отвезу в модный ресторан, а потом trakhnu в каком-нибудь отеле. На каждом этапе она будет верещать от восторга и одаривать меня своим вниманием. Это не отношения, а взаимовыгодная сделка! Понимаешь, о чем я? — А потом у вас завяжутся отношения, как и во все твои предыдущие разы. И они будут насквозь фальшивыми. Ты в нее влюбишься, а она будет хотеть только твоих денег. Ты это поймешь и начнешь изменять с другими, а в это время она уже втюрится в тебя. И все опять пойдет по одному месту, — равнодушно сказал я. Мне было ничуть не жаль ни бывшую Макса, ни его самого. Его отношения — сплошной замкнутый круг. Ничего не меняется. Я открыл лежащее на столе меню и перевернул несколько страниц в поисках хорошего стейка. — Ты уже что-то заказал? — Ты не понимаешь! Ее сиськи стоят того, — не обратил Макс на мой вопрос никакого внимания. — Я уже вижу, как мы жарко yebemsya и ее сиськи бьются о мое лицо! Это будет очень горячо! — он еще раз пролистал фотографии девушки, а потом резко обернулся в мою сторону. — А ты? Когда у тебя был последний секс? Полгода назад? Год? У тебя там чу-чун не отсох еще? — он громко засмеялся. — Та хостес заглядывалась на тебя, пойди и назначь ей свидание! — О боже! Давай мы не будем обсуждать мою половую жизнь! — закатил я глаза. Неприятно говорить о своей личной жизни, особенно если учитывать все обстоятельства. С моей бывшей девушкой мы расстались из-за редкого секса. Моя бывшая отличалась повышенным либидо: ей было важно заниматься сексом минимум три раза в неделю, я же предпочитал интим не чаще чем два-три раза в месяц. Или вообще обходиться без секса. Депрессия и сильные седативные препараты снижали уровень либидо практически до его полного отсутствия. Я принимал препараты почти каждую осень и весну, чтобы не скатиться в черную тоску, затворничество и бесконечные мысли о прошлых ошибках и неудачах, как это бывало. В межсезонье я был подвержен стрессу гораздо больше, чем в любое другое время года. — Или ее отсутствие! — парировал Макс, издевательски поглядывая в мою сторону. Секс я вообще не любил обсуждать с друзьями, поскольку немедленно начинал ощущать себя ущербным; на фоне своих сексуально активных приятелей я чувствовал себя настоящим фриком. Будучи в отношениях, я любил оттягивать половой акт до тех пор, пока это не становилось необходимо как воздух. Мне нравилось, что из-за долгой выдержки секс не был для меня обыденностью. Оргазмы после долгого отсутствия разрядки всегда были ярче, и мозг получал больше дофамина, чем от того же ежедневного секса. Я бы сравнил оттягивание полового акта с долгим желанием пописать: когда тебе настолько уже невмоготу, что скручивает от боли, ты приближаешься с полным мочевым пузырем к унитазу и сливаешь мочу с громким стоном облегчения. Счастье, которое начинает заполнять тебя изнутри после этого, становится лучшим моментом за день. — Давай уже закажем еду и обсудим рабочий вопрос, все-таки мы встретились ради этого, — соскочил с темы я. Нам принесли жареные стейки с запеченной картошкой в мундире и бутылку хорошего вина пятилетней выдержки. После двух бокалов алкоголя нас понесло в активное обсуждение рабочих моментов. Я показал текст рэпа, дал послушать трек. Включил аудиодорожку с телефона со своей версией читки и объяснил, что примерно хочу видеть от совместной работы. Макс прослушал версию с моим голосом, понятливо покивал головой и несколько раз попробовал зачитать под минус. Меня полностью устроил его подход и виденье атмосферы трека. В конце встречи мы договорились о времени и дне записи и разъехались кто куда. В Москва-Сити я вернулся в половине пятого вечера с огромной коробкой пончиков. Таксист высадил меня у башни «Город Столиц», и я направился к подъезду. У входа в здание у меня зазвонил телефон, пришлось поднять трубку. — Да? — ответил я на звонок с поста охраны. — Кирилл Александрович, тут… — Я сейчас у входа в здание, — и сбросил звонок, проходя через стеклянные двери. Охранник тут же посмотрел в мою сторону и приветливо улыбнулся. Я подошел к стойке охранника и увидел рядом Валерию. — Лера, всего три дня прошло, а ты уже здесь? Неужели я такой незабываемый? — окликнул я девушку, стоящую ко мне спиной. — Кирилл! — обернулась она. В Лериных глазах горел гнев. — Я тут уже десять минут стою, а охрана не пропускает меня внутрь потому, что не может до тебя дозвониться! — Извини, я занимался работой. Не всегда же мне на телефоне висеть. Что случилось? — я посмотрел под ноги Валерии и увидел рядом с ней четыре габаритных черных чемодана — как гробики на колесах. Сама же девушка выглядела такой же мрачной, как и ее багаж, вот только вместо задоринки в ее глазах сияла ярость. Если бы я не был подготовлен к ее обжигающему характеру предыдущей встречей, то даже не стал бы подходить, дабы не рисковать собственной жизнью. Но мы уже были знакомы, и я имел кое-какие представления о ее натуре. — Хозяйка предыдущей квартиры выселила меня на неделю раньше, вернув остаток суммы. Я принесла два подписанных дубликата арендных договоров. Мне нужно заселиться сегодня же! — требовательно сказала Валерия. — Хорошо, — пожал я плечами. — Султанмурат, — обратился я к охраннику, — занесите ее в список, — я протянул мужчине арендный договор, где были указаны паспортные данные Валерии и контактный номер телефона. Охранник кивнул и начал переносить информацию с листа на компьютер. Когда процедура была завершена, напарник Султанмурата помог нам занести чемоданы в лифт, и мы с Лерой отправились на семьдесят пятый этаж. Лифт несся вверх с невероятной скоростью так, что закладывало уши. Я вручил Лере ключ от двери, а сам стал разбираться с чемоданами, постепенно выгружая их из лифта. Багаж Леры хоть и не был таким многочисленным для человека, полностью съехавшего с арендной квартиры, но все же оказался тяжелым. «Кирпичей она, что ли, навалила туда? Так недалеко и грыжу заработать!» — думал я и продолжал двигать чемоданы в сторону двери. Лера же прекрасно справилась с открытием замка и пришла ко мне на помощь. Когда мы затащили столь неподъемный груз в квартиру, я закричал: — Влад! Иди знакомься с соседкой! Сейчас чай пить будем! Я купил пончики! — Что ты так орешь? — послышалось из гардеробной и рядом с ухом. «Лера и Влад уже успели синхронизировать свои мозги и стали говорить одновременно?» — подумал я. — Я вообще-то рядом был! — продолжил Влад, выходя в коридор. — О, так ты нашел еще одного квартиранта, а мне не сказал? — Валерия уперла руки в боки и с укором посмотрела на меня. — Я вообще-то, как жилец этой квартиры, должна была знать заранее! — Так ты же только сегодня подписала договор! Я думал, ты сольешься, — и меня слегка ударили в плечо. — Эй! Чо за фигня? Уже руки распускаешь? На своего арендодателя? — я искренне засмеялся, впервые за последние несколько месяцев. Злое лицо Валерии Яшиной — под этой фамилией она записана в договоре — меня очень веселило, особенно ее надутые губы. — Вот еще! — закатила глаза Лера, а затем перевела оценивающий взгляд на Влада. — Меня зовут Валерия, — протянула она сразу руку новому знакомому. — Я уже знаю, — усмехнулся подросток, вытирая мокрые руки о футболку. — Меня зовут Влад Фомин, девятнадцать лет, не работаю и не учусь, — он протянул ладонь в ответ и пожал руку. Я чуть было не засмеялся вновь от такого подробного представления ребенка. — Вообще Кирилл говорил, что вы элегантная леди, поэтому я планировал поцеловать вашу руку, но, в принципе, рукопожатие тоже сойдет! — Влад лучезарно улыбнулся. — У вас же нет аллергии на какие-нибудь цветы? Потому что я уже заставил ими весь дом! Кирилл мне разрешил! — Кирилл, где ты нашел этот киндер-сюрприз? — тут же растаяла Валерия, перестав буравить мальчишку пытливым взглядом черных глаз. Подросток засмущался и отнял руку. — Влад, у меня нет аллергии на цветы. И со мной можешь говорить на «ты», я не такая уж и старая, — мягко сказала девушка, начиная разуваться. — У вас… То есть у тебя… много чемоданов! Мне помочь? — уступчиво предложил Влад и в ту же секунду схватился за ручку одного из них. — Да, если тебе не в тягость. Я займу комнату на первом этаже, — поощрила Лера предложение о помощи. — Влад, стой, — подросток уже потащил чемодан, — возьми ключ от комнаты, — пока Фомин с непониманием смотрел на меня, я повернулся к нему спиной и достал из шкафчика в прихожей связку ключей. — Дверь рядом с лестницей закрыта, — пояснил я, протягивая нужный ключ. — Потом отдай брелок Лере, там ее дубликаты. — Понял-принял, — Влад шутливо отдал честь и скрылся за поворотом в гостиную вместе с чемоданом и ключами. — Такой воспитанный, — задумчиво протянула Лера, смотря на меня. — А чем он тогда занимается, если не учится и не работает? — как-то невзначай тихо спросила она, наклоняясь в мою сторону. — Учит языки и познает дзен, — усмехнулся я, снимая куртку и вешая на вешалку в гардеробной. Затем вернулся в коридор и помог раздеться Лере, отправляя ее пальто туда же, куда и куртку. — А деньги тогда у него откуда? — продолжила негромко расспрашивать она. — Родители, наверное, богатые, — неопределенно пожал я плечами. — Какая разница? За аренду платит и ладно, — махнул я рукой и поднял коробку с пончиками с пола, чтобы отнести на кухню. — Я купил пончики. Чай заварить? — Давай, я пока руки помою. — Сквозь гардеробную пройди, там дверь в туалет, — крикнул я Лере вдогонку. Влад со своей непринужденной и легкой манерой разговора быстро нашел подход к Лере и разрешил ситуацию лучшим образом. Я был рад, что они так быстро поладили. Видимо, девушке нравились искренние люди и она к ним сильно тянулась. Даже я почувствовал себя лучше, когда подросток разрядил обстановку. Лера злилась, когда заходила в квартиру, но стоило появиться солнышку-Владу, как все стало не таким мрачным и девушка перестала стрелять ледяными взглядами во все, что движется и не движется. Я достал большое блюдо и сложил на него разноцветные пончики из коробки. Я купил все возможные вкусы, которые только предлагало кафе. Продавщицы были очень рады тому, что всучили мне такой большой заказ. Их задача всегда состоит в том, чтобы продать как можно больше продукции покупателям, а я не был против, чтобы мне предложили больше. Я мог позволить себе купить даже их кафе, денежный вопрос для меня не стоял. — Ого, для чего тебе три стиральные и три сушильные машины? — с этими словами Валерия вышла из туалета. — Я не люблю заниматься стиркой и долго коплю белье, а затем стираю и сушу все за раз, — пробубнил я, ставя пончики на стол вместе с тремя чашками. — Я буду черный! — мимоходом крикнул Влад из прихожей, забирая последний чемодан и отвозя его в комнату. — Окей, — ответил я, наливая кипяток в чашки. — И глажкой тоже не любишь заниматься? — продолжила свои расспросы Лера, усаживаясь за стол. — Я не глажу, но утюг и гладильная доска есть, если тебе интересно, — я вскрыл три чайных пакетика с черным чаем и поочередно заварил для всех чай. Одну чашку я сразу передал девушке в руки. — А костюмы? Я видела в гардеробной идеально отглаженные рубашки, — продолжала допытываться она. Я вздохнул, понимая, что от меня не отстанут. — Раз в месяц приходит клининг-леди, я ей щедро доплачиваю за глажку; иногда она стирает, иногда отвозит вещи в химчистку. Очень добрая женщина — я ее чисто по-человечески уважаю, люблю и ценю. Еще она чистит и моет холодильник, когда-то избавляла кухню от муравьев, так уж вышло. Однажды вызвала сантехника, чтобы починить в туалете кран, о существовании которого я даже не знал… Ну, она, в принципе, может смело называться домоправительницей. Все? Больше вопросов нет? — я постарался как можно более развернуто ответить на вопрос, чтобы потом меня снова не спросили про какую-то банальность, как вдруг: — То есть ты — бытовой инвалид? — эта лисица ухмыльнулась, надеясь, что сможет меня унизить. — Агх! — я в отчаянии запрокинул голову и помолился, чтобы не сорваться на крик, и только после молитвы вернулся в нарочито спокойное состояние. «Достала!» — подумал я. — Любые проблемы не важны, если есть деньги, понимаешь? — я сел за стол и сложил кисти рук под подбородком, уперев локти в стол. — Я не занимаюсь бытовыми обязанностями, потому что у меня нет на это ни сил, ни времени. Мне проще заплатить кому-то, чтобы за меня что-то сделали. Поверь, я даже не готовлю, а заказываю еду из круглосуточной доставки. Следовательно, тут вы, — я указал пальцем на девушку, — ты, — потом указал на подростка, который показался в гостиной и теперь шел на кухню, — и Влад, — я слащаво растянул губы в улыбке, показывая свои ямочки на щеках, — будете кататься как сыр в масле, пока арендуете эти комнаты. — Только раз в месяц? Ха! Да полы тут слоем грязи покроются за это время! Я убираюсь каждую неделю! — Валерия была непробиваемой, даже мое поведение и слова ее не смутили. — Я могу убираться для тебя! — воскликнул Влад, садясь на стул рядом с девушкой. Он явно не чувствовал себя комфортно рядом с нами, потому что его тело было сковано, несмотря на бодрый голос. — Значит, я буду звать к нам в гости Зару Айдаровну каждую неделю, какая разница? — уже злился я, не понимая, чего от меня хотят. — Разница в том, что тебе все равно на вещи, которые беспокоят обычных людей! — Венера смотрела на меня с прищуром, будто сомневалась во всем, что я могу ей ответить. — Я и не хочу об этом беспокоиться: есть много других вещей, которые меня заботят. И вообще, давай не будем об этом? Ты меня не знаешь, я тебя тоже, — по лицу Леры я понял, что она завела эту тему, так как думает не о том, что я ничего не могу делать сам, а о том, что я хочу содрать деньги с людей и получить выгоду в виде помощи по дому. Но мне это не нужно. Я действительно хотел извлечь выгоду от совместного проживания, но не такую. — Сойдемся на том, что я бытовой инвалид. Но и у этого есть плюсы. Тебе не придется ничего делать по дому, так же как и мне. Не думай, что сдаю комнаты вам, чтобы вы мне жопу подтирали, ладно? Если у тебя есть какие-то сомнения или мысли по этому поводу, то просто скажи, а не ходи вокруг да около! Ты же психолог! Будь прямолинейна! — Э-э-э, — протянул Влад в повисшей над столовой гробовой тишиной. Всем было некомфортно от моей эмоциональной речи. Я обычно немногословен, и ребята не думали, что смогут так много вытащить из меня за один раз. Влад, наверное, не привык к конфликтам: по этой причине он совсем поник. — Знаете, ну… давайте уже попьем чай? Типа… Мне кажется, что… ну, он скоро остынет… Вот. — Когда я разговорился, подросток, наоборот, растерял все нужные слова и прибег к междометиям и словам-паразитам, не используемым им в обычном разговоре. — Извини, Влад, — быстро сказал я и пододвинул к ребенку тарелку с пончиками. — Я не знал, какие ты захочешь, поэтому взял все. Тут есть со вкусом сникерса, шоколада, с малиной, киви и… Ну, в общем, выбирай любой! — девушка тоже притихла и уткнулась в свою чашку чая. — Лер, ты тоже бери. И тоже извини меня. — Это ты меня прости. Мы действительно плохо знаем друг друга, и мне не стоило давить, — Валерия наверняка чувствовала себя виноватой за то, что вывела меня на эмоции и пыталась обвинить в какой-то ерунде. — Все в порядке. Ты, наверное, не практикующий психолог? Я использовал это, чтобы задеть тебя. Якобы полученная профессия должна делать из тебя более проницательного и понимающего человека, — я усмехнулся и скрыл это за ободком чашки, отхлебывая горячий напиток. — Ты оказался более проницательным, чем я. Я этого не ожидала, — призналась девушка, возвращая себе спокойное выражение лица. — И да, я не практикующий психолог. По большей части я занимаюсь именно просвещением в этой теме, а не копаюсь в чужих головах. — Надеюсь, что все недосказанности мы будем обсуждать сразу, — я поставил чашку на стол, — чтобы проблемы не накапливались. Не хочу ссориться из-за недомолвок, берегу здоровье, — и развел руками, подчеркивая свою открытость в решении конфликтов. Дальше мы продолжили болтать как ни в чем не бывало: конечно же, к этому опять приложил руку Влад, выказав свою любовь к пончику со вкусом яблочного штруделя. Я и Лера тоже решили попробовать, но так как такой пончик был всего один, мы отобрали половину у подростка, а он с радостью разделил свое счастье с нами. Мы весело провели чайную церемонию по русско-американским традициям и были очень довольны. Через полчаса, по завершении, я решил, что в холодильнике опять нет ничего съестного, и поинтересовался у ребят, чего они хотят на ужин. Все сошлись на азиатской кухне, и я заказал доставку из Якитории. Пока к нам ехала еда, Лера копошилась в чемоданах и разбирала вещи. Дверь в свою комнату она не стала закрывать, так как чемоданы и вещи из них разложились — видимо, сами по себе — в междверном пространстве и у лестницы. Куча каких-то штативов, проводов, камер и ламп уже высыпали за пределы ее комнаты и разбрелись по гостиной. Лера же была увлечена развешиванием платьев по вешалкам и складыванием свитеров на полки. А я лежал на диване и наблюдал за этим мракобесием с электрогитарой на груди, набренькивая какую-то незамысловатую мелодию из головы. Влад закрылся у себя в комнате: по-видимому, пошел восстанавливать энергию «ци»… «Или что там у него?» — засомневался я. Впрочем, это было неважно. Доставку привезли через час после оформления заказа. К тому времени Лера разобрала лишь половину одного из четырех чемоданов. И я подумал, что распаковка вещей затянется еще на два дня. Влад уже успел споткнуться о черные туфли девушки, когда на скоростях спускался с лестницы. Слава богу, что никто и ничто не пострадало, но вот Лере пришлось ускориться, чтобы переместить бардак хотя бы на территорию своей комнаты. — Растения действительно сделали квартиру более живой, — согласилась девушка с мнением Влада о том, что моя квартира напоминала склеп. — Ага! Тут настолько серо, что я сначала думал, что мои чудесные дети загнутся от такой мертвой атмосферы, но все обошлось, ведь тут так много света благодаря окнам! — не унимался мальчишка. — Ладно, я понял, что интерьер невеселый. Но моя сестра хотела сделать квартиру стильной и нераздражающей. Серый, темно-коричневый и черный — хороший вариант. — Для вампиров! — рассмеялся Влад, положив себе в рот очередную порцию суши. — Ага, — мрачно ответил я. *** Через неделю после встречи с Максоном состоялся первый день записи. Мы сидели на арендованной студии и слушали удавшиеся дубли. За два часа плодотворной работы мы наделали кучу записей с бэк-вокалом в моем исполнении и несколько полноценных дорожек с читкой Макса. Среди всех российских рэперов Шаболов считался одним из самых скоростных чтецов. Рекорд Макса составил восемь целых и девять десятых (п.а. 8,9) слогов за секунду в прошлом году: это был самый крутой фаст-флоу, который я только слышал, — техничный до зависти. Шаболов зачитывал настолько четко, не глотая ни единого звука, что можно было разобрать слова с первого прослушивания. До профессионализма Макса мне было как до луны пешком. Я, конечно, не стремился кого-то догнать, тем более перегнать, в читке, поскольку в мои планы это никогда не входило, да и нишу в музыке я занимал совсем другую. Но то, что делал мой друг, было поразительно и умопомрачительно. — Тут можно сатурировать вокальную часть и немного подпортить запись, будет нормально звучать, — задумчиво сказал я, кликая мышкой на нужные кнопки. — В конце почистим вокал, удалим все частоты до тысячи герц… А, не… С читкой разберусь позже, но в принципе вышла неплохая запись. Мусор убрать, и станет приемлемо, — я еще раз запустил дорожку, чтобы послушать. — Сегодня я уже из тебя ничего толкового не выбью, уже два часа записываемся… Ты нормально? — Да, воды попью и нормально, — отмахнулся Макс. Голос его осип за долгое время работы. Я даже слышал какие-то шипящие звуки, вылетающие из гортани. — Вот если бы ты вчера со своей девкой не бухал, сегодня бы продержался еще дополнительные полчаса, — возмущенно пробубнил я, останавливая запись. — Ты про что? — он весело поиграл бровями, намекая на совершенно другое. — Я могу и больше… Кха! — все-таки голосовые связки у него и впрямь пошли по одному месту. Не дай бог мне их на стол выкашляет. На протяжении записи я требовал делать голос все ниже и ниже, чтобы создать глубину в вокальной части, в которой наш дорогой гусар все не мог нормально пропеть, хоть я и знал, что это в его силах. Шаболов был хорош в читке, однако все же имел некоторые проблемы с вокалом — у него он был рабочим только по определенным дням недели и в конкретные часы. В остальное время на него приходилось кричать, чтобы заставить нормально работать. Все-таки это было не мое желание записать фит, а его, так что я требовал больше, чем мог себе позволить в других ситуациях. — В постели ты можешь больше, а не у микрофона! Придурок, хватит чушь молоть, — я захлопнул крышку ноутбука, предварительно сохранив все правки. — Все! Наше время вышло. Увидимся через неделю, когда я пойму, какие части нужно будет перезаписать. Восстанавливай голос, чайку с медом попей. Алкоголь не… А на кой черт я это говорю?! Ты ж все равно сделаешь так, как считаешь нужным! — я убрал ноут в рюкзак и резко поднялся с кресла на колесиках, так что оно отъехало чуточку в сторону и ударилось о боковой стол. — Да, это верно! — усмехнулся Максон, протягивая мне руку. — Тогда увидимся через неделю, — я ответил на рукопожатие и поспешил удалиться из студии. А у друга были какие-то другие планы на оставшийся час аренды. Когда я выходил за двери, то услышал обрывок телефонного разговора: — …детка, я уже освободился… Давай potrakhayemsya на моем рабочем месте? Что думаешь? Через пять минут я сидел в заранее прогретом автомобиле и наблюдал, как первые снежинки спускаются с неба. «Снежинки спускаются с неба. Все ниже, все ниже…» — вспомнился мне «Вальс Снежинок». Это была детская песня, мелодию которой я выучил в пять лет на пианино. Моя первая композиция. «Ах, так вот что я наигрывал тогда на гитаре, лежа на диване…» — было ли это предсказанием моего мозга о сегодняшнем снегопаде или обычным совпадением? — ​​в любом случае это ничего мне не дало. Снег все равно шел. Как бы я ни предугадывал погодные явления, избежать их все равно не удастся. Снег я не любил так же, как и жаркое солнце: мне вообще угодить трудно. Я всегда искал повод, чтобы позлиться на того, кто отвечает за погоду в Москве. Зимой слишком холодно, летом умереть как жарко. В межсезонье то дождь, то слякоть; то вода, то грязь — мерзко и противно. На улицу выходить не хотелось. Работа раздражала. Люди тоже. Телефон назло мне пикнул, чтобы окончательно добить — пришло уведомление о сообщении на сайте по сдаче жилплощади. Я взял телефон в руку и провел пальцами по разбитому экрану, открывая приложение для размещения арендных предложений и общения с клиентами. «Здравствуйте! Меня интересует ваше предложение! Могу я приехать и посмотреть комнату?» — написала мне девушка по имени Саша Цой, как гласил профиль. На аватарке красовался белый кот в розовой юбочке. «Здравствуйте, Саша! Если у вас нет животных, — я специально это упомянул, чтобы убедиться, что у будущего сожителя точно нет кошки, — детей или пары, то я с радостью готов договориться о времени». «Никого из перечисленных у меня нет, — не заставил себя ждать ответ. — Мы можем договориться на сегодня или завтра?» — успокоила девушка меня. Я лишь мог надеяться, что она не станет хитрить. Люди с аватарками котов всегда заставляли меня чувствовать опасность и недоверие. Все-таки приятнее переписываться с человеком, аватар которого украшает его собственная фотография, а не картинки со знаменитостями, кошками или персонажами мультфильмов. «Вы можете приехать хоть сейчас, нынешние жильцы вас встретят и все расскажут. Заодно и познакомитесь. А я буду по указанному в объявлении адресу минимум через полчаса. Но хочу предупредить, если у вас аллергия на цветы, то вам нет смысла ехать. Новый жилец обставил ими всю квартиру», — на всякий случай уведомил я, быстро печатая ответ на клавиатуре. «У меня нет проблем с растениями, однако я бы хотела спросить, можно ли у вас держать свою посуду? У меня аллергия на никель. Из-за этого я использую только свои принадлежности для еды», — меня удивил ответ. Я часто слышал об аллергии на шоколад или орехи, но про аллергию на металл — впервые. Это было странно. Но чего только не бывает в мире. Жизнь удивляет меня с каждым годом, так почему это должно измениться сейчас? Я пожал плечами и ответил: «Можете привозить все, что нужно, места для хранения много», — ответил я, завершая диалог на сайте и переходя в телегу, где у меня был отдельный чат с Валерией и Владом. Чат мы создали три дня назад для обсуждения важных вопросов: какую еду заказать на обед, что купить в магазине, где стоит пылесос и — а как же без этого — «Вы видели этот мем? Жиза, да?» — и все в таком духе. — Народ, — решил я записать голосовое сообщение, — сегодня к нам придет девушка смотреть квартиру. Ее зовут Саша, и у нее аллергия на никель. Я через полчаса подъеду. Закажите еду через доставку, я голоден. Можете и на Сашу что-то взять, если она захочет присоединиться. Но посмотрите, можно ли ей что-то есть вообще, — я усмехнулся в микрофон. — Потому что, по-моему, такие люди вообще ничем не питаются, разве что только воздухом. Еще я зайду в японскую чайную в Афимолле. Вам взять чай с шариками, если да, то какой? — я убрал палец с кнопки записи и отправил аудио. Мне было приятно, что в магазины и кафешки я теперь ходил не только для себя, но и для кого-то еще. — Ну слушай, — незамедлительно ответил Влад, который, казалось, всегда на связи. Я завел машину и начал выруливать с парковки, прослушивая его сообщение. — У аллергиков тоже есть специализированные диеты. Это всегда обсуждается с врачом. У меня была знакомая, которая нормально питалась при своей диете. Так что я знаю, что закажу. А ты, если будешь брать тапиоковый чай… Да, эти шарики имеют свое название, кстати! — я услышал в бодром голосе упрек и закатил глаза. «Я не обязан это запоминать!» — хотелось ему ответить, но я был отвлечен дорогой, поэтому продолжил слушать: — Я буду большой кофейный бабл-орео с сырной пенкой. Он самый прикольный! А по поводу еды не беспокойся, я уже решил, что закажу той девушке утку по-пекински. Если она откажется, то сами съедим. — Влад мог записывать бесконечные аудио, поэтому его болтовню я слушал на удвоенной скорости, чтобы не тратить время. — Лера сказала, что сегодня мы опять будем есть азиатскую кухню. Ты же не против? Я закажу твой любимый острый суп и вок с морепродуктами. А ты можешь взять на Сашу бабл-ти с черным чаем на обычном молоке. А ты уверен, что она точно захочет жить с нами? — несмотря на то, что Влад записывал длинные сообщения, его голос все еще было приятно слушать в ускоренном режиме благодаря поставленной и ровной речи. Некоторых людей невозможно слушать на быстром режиме из-за резких скачков в дыхании, переменчивой интонации или каких-то обрывистых звуков. — О, хорошее предложение, — вслед за аудиосообщением Влада последовало голосовое от Леры. — Я хочу фруктовый чай-киви. Когда приедет Саша? Вы уже договорились о встрече? — Венера — так я подписал сожительницу в контактах — как всегда, говорила только по делу. Я взял телефон, который держал на коленях, в руку и начал записывать ответное сообщение: — Сегодня вечером будет. Я за рулем. Пока дорога без пробок, отвечать не могу. Еду на максимально дозволенной скорости, — и выключил телефон. Я любил быстро рассекать по московским дорогам. Легкая и прогулочная езда была не для меня. Иногда я забывал сбавлять скорость, съезжая с трассы, из-за чего меня часто штрафовали за превышение. Люди не любили со мной ездить, поскольку за рулем я был довольно-таки резок и пассажиров частенько укачивало. Впрочем, это был плюс, потому что лишних людей в автомобиле я не любил. Мое вождение было грубым и суровым, но не мешало другим водителям на дороге, поскольку я всегда сохранял дистанцию в несколько метров. ДТП со мной за семь лет активного вождения не случалось, и я надеялся, что и в будущем обойдусь без аварий. Чайная «Тихиро» встретила меня одиноким залом и двумя баристами за стойкой. По выходным, в отличие от будней, тут всегда толпятся люди. С этой чайной меня познакомила Кира. Пару лет назад сестра приехала из Китая и все вещала мне про какой-то чай с крахмальными шариками. Она потратила уйму времени, чтобы найти заведение, которое в точности повторит опыт, полученный ею в азиатской стране, но не смогла ничего найти на тот момент. В предпоследний раз, когда Кира приехала ко мне из Соединенных Штатов, она подготовилась заранее, выведав все о чайных Москвы, и привела меня в «Тихиро». Кира была счастлива, что нашла хорошее место недалеко от дома. С того момента, как она показала мне это стильное и уютное место, оно стало моим любимым. Здешние работники часто менялись, однако новички быстро запоминали лица постояльцев, в том числе и меня. Я поздоровался с девушкой, стоящей у кассы, а она приветливо мне улыбнулась, принимая заказ. Я взял два классических бабла из жасминового и черного чая, кофейный с печеньем орео и чай с киви. Мой заказ исполнили довольно-таки быстро, и я поспешил домой через выход на втором этаже. Снег на улице не перестал идти, а сыпал все гуще и гуще, покрывая дороги и машины толстым слоем белой перины. В детстве, когда снег падал хлопьями, я и Кира становились под падающие снежинки и ловили их языком. Это занятие было настолько увлекательным для меня и Киры, что мы забывали про все заботы, ожидающие нас дома, и стояли часами во дворе с высунутыми языками. Самым интересным это мероприятие становилось тогда, когда мы начинали соревноваться, кто соберет больше снежинок языком. Я всегда мухлевал, чтобы победить Киру, и придумывал числа из головы. Соседские бабушки нередко проходили мимо нас и кричали, что мы заболеем из-за этой ерунды, а мать будет снова брать больничный, чтобы сидеть с нами. «Дышать холодным воздухом вредно!» — говорили они, но нам было все равно. Пока веселье продолжалось, нас ничего не волновало. Стоя на тротуаре у торгового центра, я ощутил, как сердце на секунду остановилось. Ожившие воспоминания из детства почему-то отдавали горечью теперь. Хотелось вновь высунуть язык и попробовать снежинку на вкус, вот только я понимал, что она окажется обычной замерзшей водой. Киры нет рядом, чтобы разделить со мной момент первого снегопада в Москве. И никогда не было с момента ее отъезда в Корею семь лет назад. Оттого мне и не нравится эта мерзкая погода. В чем смысл снегопада теперь, если мне не с кем его встретить? Зазвонил телефон, обрывая поток бессвязных и грустных мыслей. Я впервые за долгое время порадовался, что кто-то мне звонит. Из динамика телефона Лера кричала, что охрана не пропускает Сашу, потому что я недоступен, а она сама не может решить этот вопрос. — Я сейчас на улице, скоро подойду, — отстраненно ответил я на ее крики и какие-то претензии. Я прибавил ходу, переходя через проезжую часть в сторону башни, где меня уже заждались. Было неловко думать о том, что я все-таки теперь живу не один и кто-то ждет меня в некогда пустой квартире. К этому трудно привыкнуть, трудно осознать, но факт остается фактом. Я зашел в теплый холл. На диванчиках напротив стойки охраны сидели Влад, Лера и незнакомая мне девушка. Я понял, что это Саша. Девушка своим образом точь-в-точь повторяла образ милого котенка с фотографии на сайте. У корней проглядывали темные волосы, основная длина была выбелена осветлителем, а кончики — окрашены в розовый. Волосы — не длинные, а короткие — доходили до плеч, как у Леры. Одета она была в голубую куртку с изображением белых облаков. Под ней красовался розовый свитер и белая юбка. А на ногах сверкали чистотой белоснежные сапоги на высокой подошве — у меня даже глаз задергался от такой нереалистичности. Девушка будто сошла с фотографий блогеров из инсты. Сама худая как щепка; с вытянутым лицом, прямым носом и худыми щеками, длинной шеей, тонкими руками и пальцами. Костлявые ноги должны были еле держать ее тело, однако, когда она поднялась с дивана, чтобы поздороваться, в ее движениях я почувствовал уверенность и силу. — П-привет! — стоило Саше подойти ко мне, как Влад и Лера тут же последовали за ней. До моего прихода они что-то бурно обсуждали, но стоило мне появиться на горизонте, как тут же все смолкли. Было очевидно, что они обсуждали меня, оттого им и было неловко продолжать разговор. — Я С-саша, — она заикалась. — Привет. Я Кирилл, — неловко стало уже и мне, потому что я не знал, как на такое реагировать. Когда я учился в младшей школе, у меня был одноклассник, который заикался. Многие над ним издевались, передразнивая и подшучивая. Когда мальчик отвечал у доски без возможности выговорить хотя бы слово, все смеялись и перебивали его, замедляя и без того трудный ответ. Учителя ничего не могли поделать с тридцатью орущими детьми, поэтому оставили ситуацию как есть. Мы с Кирой были в числе тех, кто высмеивал этот недостаток, но не с целью повеселиться, а чтобы быть как все. Мама, когда узнала об этой ужасающей и вопиющей ситуации, заставила меня и Киру подружиться с заикой и принести извинения. Мы были глупыми и умными детьми одновременно: чтобы не разочаровывать мать, мы отвели мальчика в уединенный коридор, подальше от класса, и сделали вид, что хорошо к нему относимся. Одноклассник нам поверил и был очень счастлив наконец найти друзей. А мы с сестрой просто поставили галочку в списке маминых просьб. На следующий день все вернулось на круги своя. Мы снова дразнили его с остальным классом. Только во взрослом возрасте мы поняли, насколько это было жестоко и неправильно. — В общем, — перетянул на себя одеяло Влад, когда понял, что молчание затянулось. — Как я и говорил, Кирилл немногословен в силу своей замкнутости и состояния души. Он творческая личность и все время пишет песни, на гитаре играет да на пианино. У него есть еще барабаны, но он их не использовал при мне пока. У него аллергия на шоколад, так что вы вместе его не будете есть! Видите, вы о-о-очень похожи! — Влад как-то усмехнулся, сравнивая нас. — О, Саша, кстати, сказала, что не любит особо говорить и чаще слушает, поэтому в этом вы тоже схожи! — Т-твое лицо… — когда Влад остановился, чтобы вдохнуть побольше воздуха, слово взяла Саша. Ее изучающий взгляд был мне непонятен. Девушка будто смотрела сквозь меня. В голове пронеслась идиотская и глупая мысль, что она может видеть то, что творится у меня в голове. — Твое лиц-о-о кажется мне з-знако-омым, — она специально протягивала букву «о», чтобы скрыть заикание. Умный ход. Это значило, что она давно живет с этим недугом. Даже если Саша Цой и узнала в моем повседневном образе знаменитое лицо Края, то она все равно никакой опасности мне не несла. Она не производила впечатление фанатки русских рэп и хип-хоп исполнителей. Ко всему прочему, мое лицо не настолько скандальное и обсуждаемое в медиапространстве. В последние несколько лет я редко где отсвечивал своей личностью, занимаясь больше внутренней кухней, чем внешней. — В мире много похожих людей, — отстраненно произнес я, оборачиваясь, чтобы посмотреть, идет ли еще снег? Ребята повернулись в ту же сторону, а потом снова сошлись взглядами на мне. На их лицах читалось удивление: они будто хотели спросить меня: «Кого ты ищешь?» — но невысказанный вопрос повис в воздухе, когда я печально улыбнулся им. — Не хотите посмотреть на первый снегопад? Пойдемте на улицу. — Но там же холодно, — высказала общую мысль Венера. — Возьмешь мою куртку, — парировал я, стягивая с плеча черный пуховик, так подходящий к ее вельветовому, черному же спортивному костюму.