Клятвы

      Никки опустилась на корточки перед мальчиком, чтобы поправить завязки на его рубашке. Ей не хотелось идти на Центральную площадь, но выбора не было. Как член семьи одного из правителей, Никкаль была обязана… Она вообще много чего была должна. В разы больше, чем ей бы хотелось, но у неё были дети, а ради них она была готова сделать всё.       Никкаль бросила взгляд на переполненную площадь: до неё оставалось всего два поворота и подъём по лестнице. Совсем небольшой, но он словно отгораживал от простых магов. Возвышал, хотя она вовсе того не желала.       Вроде бы, всё просто. Всего лишь пройти короткую дорогу до небольшого балкона под основным, который предполагался не для правителей, а уже для членов их семей. Да только сотни взглядов горожан действовали ей на нервы. Пытливых. Осуждающих. Изучающих.       Они искали в ней ту, прежнюю Никкаль, которая бросила вызов правителям и не боялась смотреть в лицо самой Тиамат. Но та Никкаль умерла. Умерла вместе с любимым мужчиной на руках.       Вернув взгляд к мальчику, Никки улыбнулась. Её личное маленькое солнышко.       — Ты всё запомнил?       — Не хамить советникам. Не хулиганить. Не устраивать никаких шалостей.       — Молодец, — Никкаль погладила непослушные рыжие кудри сына и снова улыбнулась. — Я и не сомневалась в тебе. Ты хороший мальчик.       — Почему ты не говорила этого Антум? Это от неё можно ожидать всего, чего угодно.       Мальчик нахмурился, и в ясных глазах заблестела обида, хоть его только что и похвалили. Это ведь сёстры, а не он, были непослушными, но мама делала замечание именно ему.       — Антум всё равно не станет меня слушать и только сделает вид, что услышала. К тому же, Антум — девочка, к ней не будут так строги, как к тебе. Ты ведь сын героя, внук Энки. Все будут смотреть сначала на тебя, а потом уже на твою сестру.       — Несправедливо. Я даже на папу не похож. Все об этом говорят.       Никки про себя чертыхнулась и решила, что после обязательно поговорит с теми, кто пытался вложить такие мысли ребёнку (она даже знала, кто это делал), а до этого им всем нужно было вынести эту публичную пытку с улыбкой.       — Неправда. У тебя его характер и черты лица. Только мой цвет волос всё портит.       — Ты красивая.       — А ты ещё больше.       Никки взъерошила его волосы и поцеловала в висок. Энтен был очаровательным малышом и так сильно напоминал ей Ниалла, что сердце сжималось от тоски каждый раз, когда она об этом думала. Не то, чтобы она забыла его. Нет. Никкаль постоянно помнила о любимом. Её рана всё ещё беспощадно кровоточила, но она научилась жить с этой болью. У неё были дети, и ради них она была обязана держаться на плаву. После того, что ей самой пришлось пережить, она не могла оставить их одних.       Да и сейчас было не время вспоминать. Им нельзя было опаздывать. Один из слуг в очередной раз подал Никкаль знак, и она, взяв сына за руку, пошла дальше.       День летнего солнцестояния для Ура был особенным. Горожане почитали его больше, чем остальные летние торжества. Сегодняшний день открывал череду разнообразных празднований с ярмарками и фестивалями, которые длились после официального Дня ещё с неделю. Все более-менее состоятельные маги старались успеть устроиться в лучших условиях. Были переполнены все гостиницы и дома горожан, также готовых принять у себя гостей. Город богато украшен. Все мероприятия запланированы. Купцы предвосхищались потоком золота, который хлынет в их карманы, как только закончится основная речь правителей.       Её дети любили этот праздник. Ярмарка. Угощения. Красивые наряды и множество подарков. Их баловали наравне с остальными детьми гарема, и никто в эту неделю не напоминал им о том, что их отца нет в живых. Никто не вспоминал и о сомнительном положении Никкаль. Она считалась вдовой одного из любимых сыновей Энки. Героя не только Ура, но и всей страны, однако почему-то правители не позволяли ей и её детям жить отдельно. Слухи ходили разные, и, так как она ничего не комментировала, те с годами только множились.       Никкаль уже договорилась с Энки, и тот позволил им провести в городе несколько дней, но лишь при условии, что за ними всё равно будут присматривать стражники и с ней пойдёт Гирра. К слову, едва ли не единственная, кому она доверяла во всём зиккурате. Энки стремился к полному контролю её жизни, надеясь, что рано или поздно она таки сдастся, но он немного просчитался.       Они подошли к подножию странного строения, с которого правители обращались к народу. Его конструкцию Никкаль так и не поняла, но приняла как данность, что ей следовало каждый раз подниматься на возвышение и строить из себя надменную особу. Ей претило это, но она заставляла себя терпеть. Маленькая плата за кров над головой и своеобразную защиту.       Она привыкла играть роль. Делать вид, что всё хорошо. Что всё в порядке. Воображать, словно она довольна своей жизнью, хоть в той не было ничего хорошего, кроме нескольких ярких огоньков. Она всё ещё была разбита и, притворяясь, что это не так, лишь делала всё только хуже.       — Вы едва успели, — прошептала ей Гирра, как только они подошли и устроились рядом.       — Ты же знаешь, как я терпеть не могу эти сборища.       — Это наша обязанность. Ты же знаешь, отец не прощает неподчинения.       Гирра сказала это почтительным голосом, но, так как они стояли в углу и её выражение лица видели только Никкаль, Энтен и Антум, никто так и не узнал, как она закатила глаза и состроила забавную гримасу.       Гирра была дочерью Энки и, пожалуй, единственной сестрой Ниалла, с кем ей хотелось поддерживать отношения и кого так ценил её любимый при жизни. Она была единственной, кто искренне был опечален его гибелью и кто помог самой Никки не только устроиться с зиккурате, но и пережить потерю. Их объединило сначала общее горе, а затем и общая радость в лице маленьких разбойников, которых оставил после себя Ниалл.       Она была смешливой и озорной, но так мастерски умела переключаться и изображать из себя почтительную леди, что о ней ходила молва лишь как об исключительной дочери Энки. Добродетельной. Спокойной. Учтивой. Впрочем, это относилось к ней ровно в той же степени, насколько была правдива игра Никкаль в присмиревшую и пережившую потерю вдову. Все в это верили. Или хотели верить.       Антум не смогла сдержать смешок и поспешно прикрыла лицо ладошкой. Гирра весьма успешно учила её изображать из себя леди, и иногда Никкаль почти верила, что дочь действительно могла быть такой, а не сорванцом, сносящим всё на своём пути.       — Энки может идти…       — Он туда не пойдёт, и ты это знаешь. Там сыро и нет удобств, — Гирра подмигнула ей и чинно поправила складку на платье. — К тому же, он обещал мне неделю свободы, и я не дам тебе всё испортить.       — Он не передумал?       — У него нет причин отказывать мне и любимым внукам в радости.       — Только лишь мне в свободе.       Гирра приложила палец к губам и кивнула за своё плечо. Совсем недалеко от них стояла новая фаворитка её отца, которая была на десять лет её младше и весьма болтлива. Не прошло бы и двух часов, а Ур уже знал бы о неосторожных словах Никкаль.       — Лучше приготовься быть восхищённой невесткой.       Речь Энки была, как и всегда, слишком длинной. Антум то и дело переминалась с ноги на ногу или стремилась ускользнуть от старших, чтобы сбежать и вернуться обратно в зиккурат, но Никкаль уже не глядя постоянно ловила её и возвращала на место. Энтен же стоял спокойно. Он легче переносил такие пытки, но Никки знала, что ему ничуть не меньше, чем сестре, хочется покинуть это место. Она и сама побыстрее убралась бы отсюда, но таков был порядок и им оставалось только следовать ему.       Пытаясь развлечь себя, Никкаль рассматривала тех, кто был в толпе. Богатых. Бедных. Молодых и не очень. Толпа была слишком разношёрстной и противоречивой, но заняться больше было нечем.       Взгляд Никкаль перемещался от одного гостя к другому. Не задерживаясь. Не фокусируясь. Что что-то было не так, она увидела не сразу. Едва ли заметила светлые волосы и убежала взглядом дальше, как сердце встрепенулось и замерло. На короткое мгновение, но именно сердце почувствовало то, что взгляд счёл лишь игрой воображения. Ей слишком часто виделся знакомый облик. Она видела его везде и всегда, но каждый раз он оказывался лишь дымкой, и сердце не замирало, словно проткнутое острой иглой. Что-то было не так, но рассредоточенная девушка так и не поняла, что именно.       Никкаль поспешно вернулась обратно и уже более чётко и осознанно увидела в толпе знакомую копну светлых волос и родные глаза. Несколько раз моргнула. Это ведь не могло быть правдой? Это снова разум играет с ней злые шутки, и она воспринимает фантазию за явь? Это же ведь не может быть реальным, верно?       Это не мог быть её Ниалл.       Ниалл мёртв.       Она прекрасно знала, но тем не менее там, в толпе, был кто-то уж слишком сильно на него похожий.       Никкаль почувствовала, как закружилась голова, и что есть силы ухватилась за перила. Мир стремительно ускользал сквозь пальцы, а её душа стремилась к тому месту, где она видела знакомые черты. Даже если это было неправда, даже если ей просто показалось, она не могла не реагировать. Ниалл был её всем, и одна лишь вероятность того, что он мог выжить… Это было гораздо больше того, что она могла контролировать.       Она сошла с ума. Ей казалось, никогда с ней не произойдёт ничего подобного. Но как ещё можно было назвать то, что она видела?       — Что с тобой? — Гирра перехватила взгляд Никкаль и нахмурилась, увидев, что та ещё немного, и упадёт в обморок.       — Не обращай внимания. Я в порядке.       — Не верю я тебе. Но допрашивать здесь не буду. Расскажешь в павильоне.       Никкаль поспешно кивнула и вернула взгляд к тому месту в толпе, где ещё пару мгновений назад она видела Ниалла, но там не было уже никого, кто мог бы хоть отдалённо походить на него…       Неужели ей показалось?