Дом на краю пустыни

Когда Дин после тестового полёта говорил Тони, что это было волшебно, он даже приуменьшил. Ощущения от нового корабля были где-то за пределами известных ему слов на всех знакомых языках и диалектах. Космос разом надвинулся, стал ближе, всеобъемлющей. Но не довлел, не нависал тяжело, стремясь раздавить беспокойную мушку, а словно бы давал возможность почувствовать себя стремительным лучиком света, что мчится среди звёзд и туманностей. Сигнал вызова разрывает иллюзию, рывком выкидывая из мечтаний в окрестности такого знакомого пыльного жёлто-бурого шара Татуина и его лун. На коленях возится недовольный Грогу. Шумно выдохнув, Дин Джарин ругается одними губами (Тони в последнем сообщении был очень настойчив в том, чтобы он следил за языком при ребёнке, обещая, что в противном случае первым словом малыша будет не buir, а dank ferrik) и включает межкорабельную связь. — Да, офицер.

***

* * * Боба Фетт стучится в дверь отведённой Дину комнаты, когда над горизонтом восходит первая луна. Дожидается разрешения и только потом входит, окружённый ароматом рагу. — Принёс тебе ужин. Кррсантан сказал, что ты только малого покормил. Дин кивает и возвращается к полировке доспеха. Сытый Грогу лениво левитирует уже начищенные пластины, но всё равно любопытно принюхивается к принесённой Бобой пище. У Дина самого даже через фильтры шлема от остро-пряного запаха текут слюнки — верный признак хорошего мандалорского рагу, которое прожжёт твой рот насквозь. По замечанию Тони, после того как он разок его приготовил, может использоваться в качестве оружия массового поражения. Правда, этот же Тони потом попросил добавки. Боба присаживается рядом, внимательно окидывает взглядом фигуру Дина в одном комбинезоне и, подхватив пластину набедренной брони, задумчиво крутит в руках, скребёт пальцем отметку от бластерного выстрела. — Ты похудел. «Ты себя загоняешь» невысказанным остаётся висеть в воздухе. — Ты нашел ещё контакты? — Пока нет, выйти на пять кланов и так было сложно, — Боба трёт шрамы на лысом затылке, — но найду, если ты так уверен в своем паломничестве. Не думал всё-таки остаться тут, с нами? Пластина в руках Бобы отбрасывает яркие блики, за открытыми окнами живёт ночной жизнью пустыня и шелестит шторами ветер, Дину хочется ещё раз завалиться в освежитель и спать. — Не уверен. Пластина едва не падает. Боба замирает на середине движения, словно боится спугнуть. Дин и сам себя чувствует замершим в ярком свете зверем. — Я ещё с Морака знал, что стал dar’manda, но услышать от своих… это… — Было сложно. — …и обнадёживающе, — Дин отрывается от работы и, склонив голову смотрит на Грогу, развалившегося звёздочкой на кровати, теребит когтистую лапку. — Исполнение долга отняло у меня корабль, ребёнка, племя, но в итоге дало цель. — Паломничество на Мандалор, — Боба задумчиво кивает. — Но потом всё резко стало сложно… — Таков Путь. Они молчат, молчание не давит, но дружески обнимает за плечи. Боба по себе знает, что старые привычки умирают долго. Ему ли, не-мандалорцу, винить Дина, что тот хочет вернуть всё на круги своя, привычно чувствовать себя частью чего-то большего, чем их с Грогу Клан Двоих. — Хорошо, что ребёнок вернулся, даже джедай имеет право расти в семье. Видеть лица и улыбки родных, а не кислые рожи магистров, — Боба поднимает взгляд, когда Дин к нему оборачивается и глядя в тёмный визор смеётся. — А, ну да… но ты меня понял. — Грогу видел. — Счастливчик, — Боба ухмыляется и поднимается, собираясь уходить. — Ты, кстати, со своим механиком разминулся, был тут сегодня, Феннек лично его в Мос Эйсли повезла. И видя, как неуловимо напрягается Дин, с теплотой добавляет: — Она ему благодарна. За голову уёбка, что её подстрелил. Почему ты не рассказывал об этом раньше? — Это не моя победа, — Дин пожимает плечами. — Мандо, ты такой… Мандо. Поесть не забудь.