зависимость

В чужих объятьях тепло. Какое-то время болгарин даже не понимает, что происходит, и просто позволяет себе наслаждаться моментом, вслушиваясь в происходящее вокруг. Тихий шорох травы, шум воды и хриплый голос… Сквозь пелену он разбирает слова, русские слова, и просьбы, мольбы. Это Иван с ним говорит? Саша хочет открыть глаза, потянуться рукой к лицу русского, но всё его тело словно налито свинцом. Что происходит? — Да, всё верно. Да. Скорее, пожалуйста… «Ваня, Ваня, что случилось? Твой голос такой взволнованный?» «Ты боишься?» Чужие руки сжимают крепко, горячим дыханием опаляя шею, Ганев мог бы покраснеть от смущения, если бы мог. Чужие руки, тёплые и сильные, ловят такие холодные отчего-то руки болгарина, сжимают в своих, греют, целуют. Брагинский обычно себя так не ведёт. Только дома, за закрытой дверью, а тут, на людях… Что на него нашло? — Саш, пожалуйста… — хриплый голос едва слышно. Ганев задыхается, прекратив даже пытаться ответить. Что происходит? Почему так темно, так холодно? Почему так тихо? Внезапно пропадают все звуки, и не чувствуются объятья, и надрывный горький плач, привлекающий внимание неравнодушных прохожих. И даже ответить ничего не успел, не успел успокоить, не успел договорить и выслушать извинений. Всё так быстро закончилось.