зависимость

— Вот по-человечески праздновать было никак, да, Саш? Иван всё ещё ворчит — он всегда ворчит, — что у Болгарии Рождество католическое, как у европейцев. Болгария на это только смеётся. — Да подумаешь другая дата. Зато праздников больше! Считай, с 25-го декабря до 7-го января… — Не просыхаем. А работать когда? — Кто ты и что сделал с Иваном? Брагинский фыркнул, пряча усмешку, и голову склонил на бок. Всё-таки в чем-то Александр был прав — больше праздников значит больше поводов отмечать. Сожалеть он об этом будет, конечно, но будет потом. К тому же, если бы не такие новогодние пьянки — Ганев бы сейчас не крутился на его кухне, размешивая салат в чашке. Ему потом ещё перцы готовить и пирог с брынзой, а от Ивана толку нет в этом, потому его оставили писать пожелания на листочках. — Мы всегда встречали Бъдни вечер вместе раньше, заглядывали Македония, Сербия, даже Румыния с Молдовой… Иван поднимает голову, чуть хмурясь. — Я не против, если ты хочешь отметить с ними. — Что? — Ганев недоумевающе моргает пару раз, а потом головой качает. — Эй, нет, я не об этом говорил! — Мне казалось, ты грустишь, что будешь со мной. — Глядя на тебя нельзя не грустить, — он посмеялся и, поставив чашку на стол, подошёл ближе, нагло усаживаясь России на колени и обнимая его за плечи. — С чего бы мне хотеть отмечать с кем-то ещё? Иван молчит, чуть отводя взгляд в сторону. Саша знает, какие демоны терзают его душу, потому крепко обнимает и целует в висок. — Глупавият ми Иван. — Не зови меня так. — Иваном? — Саша смеётся снова, остраняясь и думая встать, но его не отпускают. Россия молчит, и Болгария просто молча ждёт, когда он что-то скажет, мягко перебирая его волосы. — Пару лет назад я загадал не быть одному. Я не думал, что это будешь ты, но… Ганеву почти обидно, но он обиду проглатывает. И так понимает, о чём речь. — Я тоже не думал об этом. Но вот он я. — Да. Спасибо тебе. Иван вздыхает и обнимает болгарина, а тот гладит его по спине мягко и успокаивающе. — Не за что, — Саша мягко целует его в лоб. — И не сочти за грубость, но, кажется, боговица сейчас сгорит… А без неё какое Рождество вообще?