***
— Неизвестное колдовство перед Купалой — плохой знак, — заметил Олег, поправляя очки. Ярослав, только окончивший рассказ о том, как встретил Сухопёрышкина в лесу, задумчиво кивнул. Парня, который шёл с травником, он не знал. От парня не исходило ни магии, ни той многозначной пустоты, которая ощущалась рядом с людьми. Энергетически он был абсолютно пустым местом. К тому же слишком покорно и безвольно шёл за Сухопёрышкиным, странным даже для магического общества. — Напоит зельем, парень всё забудет. И всё, — буркнул Саша. — Сухопёрышкин же сможет понять, кто его заколдовал? — Нет, — возразил Олег. — Если Ярослав всё правильно понял и почувствовал, следов колдовства на том парне нет. — Может заклинание сложное? — След есть в любом случае. — Может, Яру не хватило способностей его рассмотреть? Ярослав скрестил руки на груди и закатил глаза: — Я уверен в том, что почувствовал. Саша отвернулся и ничего не ответил. День не задался с утра: его разбудил истошный плач младшей сестры, он забыл о каше на плите и оставил семью без завтрака — мама, правда, спасла ненавистной в семье Гвоздикиных яичницей. Теперь на поляну вбежал дурак-Королёк, раздувает из мухи слона, ещё и Злату под ручку притащил. — Кто мог это сделать? — спросила удивительно тихая Злата. Она сидела на большом пне под ёлкой рядом с ямой, где лежали гитары — вдали ото всех, обняв себя за плечи, точно замёрзла. — На чьё заклинание похоже? Точно не огонь. Мы не можем влиять ни на тело, ни на сознание. — И не воздух. Некоторые из них могут управлять дыханием, но таких мастеров мало, — заметил Ярослав и добавил, — Вода — возможно. — И земля тоже может, — кивнул Олег. — А вообще может любой, если это дар или зелье. Перебирать стихии бесполезно. — Приворотное? — тут же нашёлся Саша. Злата не смогла сдержать улыбку. Ярослав прикрыл ладонью губы. Даже он знал о «проклятье» Гвоздикина, который дважды попадал под действие приворотного зелья. — Не думаю, — усмехнулся Олег. — Эксперт по приворотным зельям у нас, конечно, ты, но не похоже, чтобы найдёныш Сухопёрышкина был кем-то одержим. Да и не стал бы он так волноваться из-за приворотного: снять его — пара пустяков. — Тебе ли не знать, — хмыкнул Ярослав, искоса глядя на Сашу. — Не завидуй, — буркнул тот и снова обратился к Олегу, — Вдруг это было сильное приворотное? Или не рассчитали порцию? Перед Купалой все травы становятся сильнее. — И девушка отправила своего заколдованного возлюбленного в лес. Одного, — продолжал Ярослав. — Я понимаю, если бы она пошла с ним… В воздухе разлилась раскалённая лава, и по Сашиным щекам тоже. Он покраснел до кончиков ушей, проскрежетал что-то сквозь зубы, насупился и замолчал. — И всё-таки кому это нужно накануне Купалы? — снова подала голос Злата. Она уже не улыбалась, но остатки смеха ещё прятались в её голосе. — Вряд ли это сможет сорвать обряд, но… — Не сможет, — сказал Олег. — Сухопёрышкин напоит того парня зельем забвения, и люди ничего не узнают. Мы спокойно проведём обряд. Как обычно. — Мне больше интересно, — подал голос всё ещё обиженный Саша, — кто из наших умудрился сотворить такое накануне праздника. Это угроза. — Не драматизируй, — Ярослав поморщился. — Это один человек. Один случай. Злата подняла глаза на Ярослава, всмотрелась в спокойное лицо с острым подбородком, в расслабленную позу и в который раз подумала, что он чужой. Его не удивляло то, что было событием для неё, Олега и Саши. За шестнадцать лет жизни он будто уже видел всё и пережил всё. Ярослав повернул голову, встретился со Златой глазами. Её обдало холодной водой. — Наверное, ты прав, — проговорила Злата и отвела взгляд. — До Купалы мы сами сто раз забудем об этом. Нам лучше сосредоточиться на подготовке к обряду, меньше недели осталось. — Я согласен! Саша по-прежнему сидел, отвернувшись от друзей, но голос его стал теплее. Он положил руки на колени, голову — на руки. Изредка бросал взгляды из-под ресниц на Злату. Вид того, как переливались её волосы под редкими в лесу солнечными лучами, его успокаивал. — У меня сегодня занятие с Сухопёрышкиным, — подытожил Олег. — Я постараюсь расспросить его, чтобы мы все точно были спокойны. На занятие Олег пошёл уже через полчаса. За ним ушёл и Ярослав, сославшись на какие-то свои дела. Саша тоже поднялся на ноги, вздохнул, предвкушая день дома с младшей сестрой, которая сегодня явно была не в духе. Но вдруг за ним увязалась Злата. Она спросила, могут ли они пойти вместе — всё равно в одну сторону — и, не дожидаясь ответа, пошла прочь с поляны. Они шли мимо школы, когда Злата заговорила об обряде огненных колдунов. — Кстати, ты знаешь, что вчера они всё-таки определились? — Нет, — осторожно отозвался Саша. Он правда ничего не знал, но думал об обряде постоянно. Его не так заботили найдёныш Сухопёрышкина и угроза празднику, как то, кто будет проводить главный обряд. — А они определились. И я порасспрашивала папу. Не то чтобы он сильно что-то скрывал, просто… Злата сознательно тянула время, и Саша, поняв это, остановился. Он ждал. Он вдыхал глубоко и долго не выдыхал, пытаясь успокоить клокочущую в животе преждевременную радость. Саше казалось, что он уже слышит свою фамилию, видит, как шевелятся губы Златы, когда она её произносит. Злата встала напротив и тоже ждала. Её окутал жар Сашиного колдовства, его неспокойные лавовые волны. Она чувствовала волнение, она видела, как он побледнел, какими большими нетерпеливыми глазами смотрит на неё. Смотрит так жадно, будто одно её слово станет для него спасением от любых невзгод и болезней. Он ждёт и почти не дышит. Он зависит от её слова. И осознание силы, и понимание того, что она, Злата, сделает его самым счастливым человеком в этом мире, заставляло её сердце подпрыгивать в горле. — Ты! Ну конечно ты! Ты будешь проводить обряд! Злата приготовилась, протянула руки, ждала, что её тут же сгребут в охапку и заобнимают до смерти. Но Саша не шелохнулся. — Я? — Ты. Злата испугалась, опустила руки, сделала шаг назад. — Ты, ты, ты! Что такое? Ты же так этого хотел. Теперь… И в следующую секунду Саша прижал Злату к себе. Он обнимал её, гладил по мягким волосам и ничего не говорил. Она улыбалась, обвив руками его талию, и слушала, как гулко и часто стучит его сердце.***
Воды Серебрянки приветливо поблёскивали на солнце, и Ярослав, сидя на песке, жмурясь, наслаждался переливами и силой, в которой его щедро купала река. Она понравилась ему сразу, стоило прийти однажды утром, когда солнце едва-едва поднялось над горизонтом. Она текла серым металлом с белыми отблесками, спокойная, тихая, не сравнимая с бушующим опасным морем на его родине. Море было ближе Ярославу. Он вырос рядом с бесконечной водной гладью и штормами. Но эта река. Река, рядом с которой росла его бабушка, где долгие годы жила после свадьбы с дедом, где узнала, что у неё родится ребёнок — его отец. Когда приехал Ярослав, Серебрянка словно приняла его в свою семью. Рядом с ней он чувствовал, будто вернулся в старый дом, который столетиями принадлежал его семье. Он чувствовал родство с этой рекой, с посёлком, с людьми, которые здесь жили. Даже если эти люди не признавали в нём своего. Плеск воды. Ярослав рывком поднялся и быстрым шагом поспешил к части пляжа, укрывшейся под ветками древней, разросшейся ивы. За ней начинался маленький островок с чистым песком, окруженный камышами и высокой травой. Там стоял большой камень. К нему Ярослав, опустившись на корточки, прислонился спиной. Прогретая солнцем твёрдая неровная поверхность приятно грела кожу. Из воды показалась сначала макушка, потом длинные чёрные волосы с запутавшейся в них ряской, потом, когда волосы были откинуты в сторону, лицо. Молодое, но неестественно бледное лицо, шея с голубыми следами чьих-то пальцев, часть груди, выглядывающая из воды. Белая кожа собирала все оттенки окружающего мира — серо-зелёная вода, салатовая трава и кувшинки, жёлтая ряска, прибившаяся к берегу. Девушка казалась искусственной куклой, фарфоровой фигурой, зачем-то погруженной в воду на поселковом пляже. И только глаза, неестественно яркие, но живые, медовые, даже ласковые глаза отличали её от игрушки. Глаза, встречи с которыми Ярослав старательно избегал. — Прости, я опоздала, — её голос звучал слишком просто и приземлённо для такой внешности. — Я сам недавно пришёл. Ярослав смотрел на мерзко дрожащую из-за волн трясину, на влажный край берега в том месте, где песок соприкасался с водой, но взгляд сам то и дело скользил по тонким девичьим рукам, по узким плечам, по бледным губам. В Ярославе зарождалось странное, неясное для него самого чувство. Это был не страх. Скорее, то же, что он чувствовал рядом с Серебрянкой, но извращённое, вывернутое наизнанку. — Ты что-то узнала? — спросил Ярослав, в очередной раз прикрывая глаза, чтобы избавиться от навязчивого образа. — Да. Я никогда, никогда так часто не ходила в гости! — девушка кокетливо поправила чёрные волосы, оголяя правое плечо. Она приподнялась на локтях, стараясь подобраться ближе. Ярослав, понаблюдав за её стараниями пару секунд, снисходительно наклонился к ней. Она заговорила тихо-тихо, разделяя слова и едва задевая его ухо губами: — Ни одна. Русалка. Не знает. Что случилось. Ярослав резко выпрямился. Девушка расхохоталась и, оттолкнувшись от берега, окунулась в воду спиной. Вскоре она снова выплыла. На её губах играла довольная улыбка. — Есть другие варианты? Узнать у кого-то ещё? — спросил Ярослав. — Не-а, — девушка покачала головой, — я проплыла всю Сребрянку, поспрашивала у всех, даже у Евы. Никто ничего не слышал. Может быть, тебе лучше поговорить с наземной нечистью? — Да, может быть, — кивнул Ярослав и поднялся на ноги. — Уже уходишь? — в голосе слышалось разочарование. — Ты и так приходишь слишком редко, посиди со мной ещё немного. — Мне пора, — отозвался Ярослав, замер, подумав, и присел на корточки у самой кромки воды. — Спасибо тебе за помощь. Он обворожительно улыбнулся, прекрасно зная, как его улыбка на неё подействует, и нежно заправил мокрые длинные волосы за её ухо. Пальцы задели кожу. На них осталась липкая влага и холод неживого тела. Потом он резко поднялся, заметив присутствие чужого колдовства. Последнее, что он услышал, выбираясь из своего укрытия — плеск воды, сомкнувшейся над девичьей макушкой. Едва Ярослав выбрался из кустов, как встретился взглядом с незнакомой девушкой. Она смотрела так, будто понимала, с кем он встречался, о чём говорил и какие «запрещённые приёмы» использовал. Понимала и не боялась. — Я никому не скажу, не беспокойся, — поспешила заверить она, улыбаясь. — О чём не скажешь? Девушка усмехнулась. — О том, что ты встречался с русалкой, конечно. У неё был мягкий звенящий голос, сияющие светло-зелёные глаза, совсем детский и в то же время пробирающий до мурашек, проницательный взгляд. — Спасибо, — кивнул Ярослав и подумал, что именно таким голосом должна обладать русалка, с которой он только что встречался. — А ты с кем тут разговариваешь? — Ни с кем. Я изучаю реку, часто сюда прихожу. — Я здесь бываю каждый день и ни разу тебя не видел. — А я видела тебя. Утром ты убежал с девочкой с золотистыми волосами, огневичкой. Я прихожу сюда последние пару дней, я недавно приехала. — Ты, наверное, дочка Белозёровой? Девушка кивнула. — А ты, наверное, Ярослав Королёк, который так легко подчиняет любую воду. Я много о тебе слышала. Я Марина, — она протянула руку, и Ярослав пожал её.