Помоги, ты нужен мне, очень

В комнате горела настольная лампа. Свет падал на одну сломанную пополам ручку, лежащую рядом с пеналом, ещё одну ручку — уже целую — на тетради, исписанную цифрами, буквами и всем тем, что Маринетт в последнее время не сильно понимала. Рядом лежал учебник, а на нем — телефон. На этом все. Теперь на столе был ещё пакет. Нуар оглядел девушку с ног до головы. На Маринетт были надеты большая белая футболка — размеров так на 5 больше нужного — и чёрные шорты до колен, чем-то схожи на мужские, но нет — они были женские. Бинты по-прежнему на икрах и руках. Что-то в ней поменялось… Она хоть и стояла к нему спиной, доставая подарки, но он заметил какие-то изменения. И одежда, вроде, не играет роли. — Принцесса, ты как-то изменилась.. — Вдруг заговорил Кот, сидевший на кушетке. — В каком смысле? — Она замерла и повернула голову к нему. — Внешне. Ты то ли выше стала, то ли… — А.. Ну да… — Она снова повернулась к пакету, аккуратно доставая содержимое и стараясь не улыбаться. — Из-за того, что я не ем, я худею. Ну мне родители говорят, мол «что-то ты, похудела». А я изменений особо не вижу. — Она резко замолчала, поняв, что она сейчас сказала. По-моему, Кот был и так шокирован тем, что Мари украшает кожу шрамами, так ещё и узнал об этом. Черт. Надо перевести тему. Не дай бог он начнёт углубляться в подробности. — Большое спасибо за подарки, мне очень приятно, правда. В принципе, она это и хотела сказать, потому что бежевый кожаный скетчбук, новый, даже не распакованный, две клячки в маленьких прозрачных кейсах и светло-розовые стикеры — ее приятно удивили. Ну это, если не считать коробки шоколадных конфет — к слову, недешевых. — Подожди, ты сказала, что не ешь? — Не отреагировав на благодарности, спросил Адриан. Даже не поворачиваясь можно было «услышать» его выражение лица. — Ем конечно! — Маринетт слишком наигранно посмеялась, резко повернувшись к нему на пятках. — Просто немного. То есть, меньше, чем раньше. Я... — Она вздохнула, поджав губы, глядя ему глаза. М-да, ее глупые оправдания на него не действуют. — Я... Черт... Ну ем я. И кофе пью, а это тоже можно считать едой. — Сколько раз в день ты ешь? Именно ешь, а не пьешь кофе, вместо еды? В день? Тут надо спрашивать, сколько раз в неделю. Ладно, соврать-то можно. Но ей бы знать, сколько раз в день ест нормальный человек. — Три? Наверное.. — То ли спросила, то ли ответила она. — Ты же врешь. В который раз Маринетт понимала, что она не умеет врать, однако отчаянно пытается переубедить Кота в том, что она действительно ест. — Нет. Я реально ем. Почему ты мне не веришь? — Потому что тебя можно прочесть, как книжку. По тебе даже видно, что ты голодаешь. — Прям-таки видно! — Она цокнула и закатила глаза. — Ты-то откуда знаешь, как выглядят люди, которые едят раз в неделю, заливаются кофе, плачут по расписанию и язвят, чтобы их не сочли за какую-то слабачку и не начали унижа…! — Она резко замолчала, оборвавшись на полуслове, и сжала губы в тонкую линию. — Унижать…? — Нуар ждал продолжения, не замечая ее покрасневшего кончика носа. — Ещё больше. — Дрожащим голосом ответила она, не понижая тон, после чего шмыгнула носом и кистью руки потёрла глаз. Порой, Маринетт очень подводят ее эмоции, а ещё ее поражают эти чертовы перепады настроения. Только что она была раздражена, теперь плачет. Ну разве это нормально?! — А можно спросить… Что это за расписание такое? Разве возможно плакать по графику? — Он внимательно следил за ее реакцией и тщательно подбирал слова, чтобы не-дай-бог-ее-не-задеть. — Пришлось научиться. — Маринетт стала говорить тише, а костяшки на правой руке побелели из-за силы, с которой она впилась в стол. — И как выглядит это «расписание»? — На выходных можно когда угодно, если я дома. А так… Утром можно, перед школой, когда умываюсь. Тогда просто удобно — глаза не сильно жжет. Если родители что-то спросят, то скажу, что в глаз что-то попало. Днём я в школе, поэтому нельзя, а вот вечером можно. Или ночью. — Глаза наполнились слезами из-за чего можно было видеть лишь очертания, а в носу неприятно щипало. — Знаешь… Я тут с твоими друзьями встретился, они говорили, что ты странно себя ведёшь. Не расскажешь, что случилось? — Сегодня он хотел узнать о ее действительно-странном-поведении, так как оно насторожило не только его. *** Вчера в 21:30 Экран телефона загорелся, на нем была фотка Альи. — Привет, — Адриан, конечно поднял трубку, будучи все еще в шоке от сообщения, пришедшего от подруги. — Привет, Адриан, скажи, а тебе случайно не писала Мари? — В кадр попадал Нино, облокотившийся на ее плечо, поглаживая его большим пальцем, будто пытался успокоить. — Писала. — Ответил Агрест. Он облокотил смартфон об экран компьютера. Растрепавшиеся волосы, мрак, — помимо света от ноутбука — окутавший парня. Выглядел, как Кот Нуар — по-домашнему, что ли. — А что? — В один голос спросила пара, по ту сторону экрана. — Ну, написала, что у меня красивая улыбка и.. — Чтобы улыбался несмотря на все, что может случиться? — закончила за него Алья. — Да… — Он напрягся. — Тебе не кажется это подозрительным? — На самом деле — кажется. А вам тоже она писала это? — Да, вечером того дня, когда дарила подарки. — Ответил Нино. — Предлагаю следить за ней. Ну, в смысле, что повнимательнее быть. Потому что мне кажется, что все это неспроста. — Выпалила явно взволнованная Сезер. — Она себя в последнее время действительно странно ведёт, поэтому я согласен. — Ребят, вы преувеличиваете, я уверен, что наша Маринка просто хотела нас порадовать. А вы тут панику развели. — Пробубнил парень, после чего получил локтем в бок. — Ауч, Алья! Хоть кто-то из нас должен сохранять спокойствие. — Нино, ну а вдруг эти слова реально с подтекстом? Я тоже думаю, что это подозрительно. — Сказал Адриан. — Короче, с понедельника начнём нашу слежку. И это, Нино, не обсуждается! *** —Я не знаю, о чем ты говоришь. — Тихо сказала Маринетт, опустив голову. — Принцесса, — промолвил он, а затем встал и подошел к ней. — Я же зла тебе не желаю, ты можешь мне доверять. — Он аккуратно взял ее подбородок, заставляя посмотреть в глаза. — Что происходит? Почему ты издеваешься над собой? Я за тебя очень волнуюсь. По щеке потекла первая горячая слеза. Девушка постаралась сделать вдох и на выдохе произнесла, глядя в изумрудные глаза: — Все нормально. — Ну, что ты будешь делать… — Тихо сказал он. — Мари, я вообще не понимаю, зачем? На кой чёрт тебе эти «рисунки»? — Кот отпускает девушку и рисует пальцами в воздухе выразительные кавычки, как бы показывая, что под словом «рисунки» он имел в виду ее многочисленные порезы. — Разве нельзя решить проблемы другим способом? Разве нельзя не пугать друзей своим поведением? Скажи, что ты задумала? — Последнюю фразу он произнёс тихо, но четко. — Я, я.. — Маринетт закрывает лицо руками, давя всхлип. — Я не могу! — Плечи подрагивают, а из уст доносится первый всхлип, который все-таки не удалось сдержать. — Я сама с трудом могу понять, зачем режу себя, но мне становится легче после этого, я просто… Просто.. — Девушка не выдерживает и утыкается в плечо Коту и рыдает уже не сдерживая эмоций. — П-прости, прости м-меня, я просто... Тёплые мужские руки мягко обхватывают тельце. — Ну-ну, тсс… — Нуар гладил её по голове, покрепче прижимая к себе, — всё хорошо, тебе не за что извиняться, всё в порядке, — у обессиленной девушки подкашиваются ноги, а Нуар, не мешкая, подхватывает ее на руки и несёт к кушетке. Он аккуратно садится и на едва слышные слова «давай я слезу», он лишь сильнее прижал ее к груди, а сам облокотился лёг на подушки, лежащие прямо под головой. Кот продолжал тихо шептал ей какие-то бессмысленные, но успокаивающие слова, Маринетт чуть-чуть успокоилась, однако слезы не переставали течь. Адриан для себя отметил, что сегодня утром, днём и до того момента, как он пришёл к однокласснице, он хотел, чтобы его тоже обняли, — его Леди — а сейчас он хотел лежать с Маринетт до восхода солнца. Ему было намного лучше, когда он кому-то помогал — так забывались свои проблемы. С того момента, как умерла его мама, он не сильно любил, когда его жалели, хотя его особо и не жалели. Никто даже не интересовался его проблемами и есть ли они вообще. Это был несколько другой случай. Сейчас ему просто было приятно находиться с этой девушкой. Это один из немногих людей, кем он дорожил. Он хотел, чтобы у неё все было хорошо. Ему было больно смотреть на ее слезы. Адриан не дурак — он понимал, что Маринетт надо выговориться, да и он был не против. И ему повезло, что он тактильный человек. — С-спасибо… — Она поднимает голову и с тихой благодарностью смотрит в зелёные глаза напротив. — Прости, что опять плачу. Я не знаю, что со мной, обычно я могу контролировать эмоции.. — Тихая усмешка служит ей ответом. — Эй, я же сказал, тебе не за что извиняться, — Нуар мягко поднимает её лицо за подбородок и невесомо целует в кончик носа. — Я всегда рад быть твоей опорой, Принцесса, помни об этом, ладно? — Угу. — Девушка кивает и крепко обнимает Кота, а тот прижимает её к себе в ответ. Именно так пройдут следующие часы, пока Мари не прошепчет ему на ухо «Прости, но я не вывожу…», думая, что Кот уснул. Но он услышал.