Осень в этом году выдалась ранней. С начала сентября небо застилали серые тучи. Порывистый ветер задувал в щели раздвижных окон, унося с собой последнее тепло. Через несколько дней протянулись и серые нити небесной воды. Но даже затяжные дожди не смогли смыть с земли все беды. Неприветливая погода раскрашивала в чёрно-белые оттенки и без того аскетичный вид нынешней Конохи. Сакура вышла на энгаву и выставила руку из-под крыши. Растирая влагу в ладони, неприятно поморщилась — утром снова начал моросить дождь. В последнее время стало слишком много воды: она лила с неба, она была под ногами, и разумеется, воздух насквозь пропитан влагой. Промокшие деревянные стены чудом уцелевшего дома приобрели темный, даже зловещий вид. «Когда-то здесь кипела жизнь», — подумала она, с сожалением вспоминая, как во дворе дома Сарада с Какаши дни напролет упражнялись в тайдзюцу. Закрыв дверь на ключ, Сакура надвинула капюшон серого походного плаща пониже — он отлично скроет метку Бьякуго и ее короткие волосы с небольшой проседью. Длинные полы верхней одежды хорошо скрывали под собой ее походные подсумки. Она еще раз проверила — все ли взяла? Кажется, да: стандартный набор шиноби, медицинский комплект, несколько свитков, и флягу воды. Сконцентрировалась на потоках чакры и полностью скрыла ее движение. Теперь можно отправляться в путь. Выходя за пределы усадьбы, бросила прощальный взгляд на дом Хатаке: вернется ли? В последнее время сложно что-нибудь планировать или того хуже, загадывать наперед — события сменялись мгновенно, и часто, не спрашивая ее согласия. Охранники при выходе из деревни никак не отреагировали на невысокую женщину в длинном плаще и быстро переключились на игру в шоги. На каждом из них надета форма джонинов, но Сакура сомневалась, что они могут ходить по воде, не говоря уже о других техниках. В основном, ниндзюцу производилось из наручных приспособлений — нинджетов. Затянувшееся сытое и мирное время — более чем на двадцать лет очень расслабило шиноби. Да и какой смысл оттачивать техники, если количество миссий сократилось в три раза? Сейчас ниндзюцу можно записать на носитель и даже регулировать мощность воспроизводимой техники. Зачем тебе огромный Огненный шар, если нужно разжечь костер? Выстави нужные параметры и используй нинджет вместо зажигалки. Или же во всем виноваты последствия употребления алмазной пыли? Несмотря на то, что много лет назад Цунаде сразу выявила и запретила дурь, раньше многие увлекались, а теперь пожинали плоды — все чаще у шиноби наблюдалось уменьшение объемов чакры. Сегодня уже мало кто посвящал свое время тренировкам, в основном, называющие себя шиноби, занимались грабежом обозов и вымогательством. Восьмой Хокаге смотрел сквозь пальцы на все беспорядки, которые наводили его люди, призванные защищать жителей. Но, видимо, у Хокаге и его подчиненных были свои понятия о порядке в деревне. Нападение божественных сущностей началось внезапно, как и все плохое. Частицы Ооцуцуки полностью раскрылись в телах Боруто и Каваки и, несмотря на старания Седьмого, работу Амадо и многих ирьенинов, произошло то, что должно давно случиться. Боруто и Каваки в смертельной схватке не оставили камня на камне в Конохе: после их бойни погибли многие знаменитые шиноби, с которыми Сакура стояла бок о бок на Четвертой войне. Погибли ее родители и почти все, кого она знала. Сейчас уже никто не вспомнит, из-за чего все началось, но последствия драки двух молодых Ооцуцуки Страна Огня пожинает до сих пор. Прошлой зимой Коноха была полностью разрушена. Все, кто оставался в границах деревни — мертвы. Больше десяти лет назад, когда Сакура узнала, что у Боруто пробуждается Тенсейган, она не поверила в сплетни и засела за свитки, чтобы изучить подробнее. Многочисленные записи гласили: Тенсейган пробуждается у ребенка, рожденного двумя носителями генов Ооцуцуки. Хьюга — прямые потомки Ооцуцуки, а вот Наруто — не из них, и если Сакура не ошиблась в расчетах, Хината забеременела примерно в то время, когда они проводили миссию на Луне. Не потому ли, клан Хьюга так скоро устроил им свадьбу? Или они решили устроить праздник, глядя на Сакуру и Какаши? Свадьба Хокаге открыла за собой сезон свадеб в Конохе: Какаши и Сакура, Шикамару и Темари, Наруто и Хината — за короткое время многие, кого она знала, вступили в законные отношения. Как ни странно, Сакура очень плохо помнила день свадьбы — все было, как в тумане и самый яркий момент, который врезался в ее память — страшно неудобный свадебный головной убор — цинокакуси немилосердно давило ей в голову. Как не подгоняла швея, так и не смогла попасть в размер. И даже сменив наряд, Сакура чувствовала себя не в своей тарелке. Какаши, наблюдая за ней, забрал ее с собой не дожидаясь окончания праздника. И после их ухода она помнила только его руки, нежность и любовь. Сейчас о нем напоминала только метка на ладони — та самая, которая появилась у нее после кланового обряда.
*
Вынырнув из потока воспоминаний, Сакура приложила к губам ладонь с меткой. Моросящий дождь прекратился, только редкие капли срывались с веток деревьев. Постепенно к середине дня западная часть неба начала проясняться, но рваные края облаков снова набегали. Она уже достаточно далеко отошла от деревни и, придерживаясь выбранного направления, повернула в лес. Несмотря на слабый дождь, шедший полдня, походный плащ промок почти насквозь. Она освободилась от него, чтобы не изодрать — нитки на ветвях деревьев станут отличной подсказкой, если за ней увяжется погоня. Снова прислушалась к своим ощущениям, никто не идет за ней? Кажется нет, дождь смыл ее следы, а запах растворялся во влажной пелене. Все же не теряя бдительности, она продолжила идти пешком, не используя чакру. Она уже привыкла передвигаться по деревне как можно более скрытно. С недавних пор, Хокаге ввел очередное новшество — чтобы использовать чакру, нужно заплатить за разрешительный документ. Сакура уже не удивлялась всем нововведениям Конохамару, не только она в деревне считала его слабым правителем. С другой стороны, Восьмому нужно отдать должное — он взял управление деревней в очень трудное время и отчасти был прав в своих решениях. После борьбы двух Ооцуцуки восстанавливать в деревне уже нечего, да и, пожалуй, некому. С тем же успехом, прошлой зимой на месте Конохи можно было поставить памятный камень и забыть о существовании деревни. Однако факт остаётся фактом — прежний мир шиноби ещё немного и канет в лету. Милостью богов, из семьи Хатаке никто не пострадал. В тот злосчастный день, Сарада и Мицуки вернулись с миссии раньше положенного времени. По дороге домой, они спустились в подземный этаж научного центра и, едва поприветствовав родителей, она отправилась в ванную. Ее водные процедуры растянулись почти на два часа. В отсутствие Сарады, Мицуки спустился к Сакуре. Ребенок Орочимару с раннего детства проявлял живой интерес к медицинским техникам и искал любого случая, чтобы пообщаться с матерью Сарады. Какаши проверял отчеты и ждал, когда все, наконец, соберутся вместе, чтобы отправиться домой в Коноху. Тем более, что родители Сакуры приглашали их в гости и ему не хотелось бы пропускать прием. Какаши всегда особенно ценил ее родителей и в отличие от своей жены, с удовольствием принимал их гостеприимство. Пока Мицуки читал свиток с очередным дзюцу, Сакура отвлеклась на сигнал самописцев — в районе Конохи приборы зарегистрировали слабое землетрясение, за ним еще одно и еще. Ничего необычного, там часто случались подвижки горных пород. И даже поднявшись на поверхность, в первые секунды, Сакура отказывалась принять правду.*
Центр стал их совместным детищем, где собрались те, кому была небезразлична наука. Заняв место между исследовательским институтом и особым подразделением АНБУ по изучению влияния чакры на силы природы, они стали противоположностью Астрономическому институту в Стране Редаку. За время своей работы они сделали много открытий, которые пошли на пользу Конохе и Стране Огня. Благодаря их разработкам, страна упрочила свое положение на карте мира шиноби: они дали воду жителям Редаку, они открыли газовые месторождения в Стране Чая, они открыли золото в истоках Нака. Изобретенные ими техники, способны проникнуть вглубь земной коры и с большой точностью определить положение рудного тела или пласта воды. Как и любое оружие, новые техники имели обратную сторону. Темная сторона способна вызвать подъем жидкой магмы сквозь толщу земной коры. А самым малым и безобидным было сильнейшее землетрясение и напрочь измененный рельеф местности, или похороненный под собой целый город. Конечно же, Сакура никогда не проверяла ее на практике, а знала о побочном действии только методом расчетов. Престарелый дайме только радовался все возрастающему могуществу Страны Огня и считал деньги, что рекой потекли в его казну. Но, как и все в этом мире — дайме оказался не вечен. Не без помощи заговорщиков, на его место пришел внебрачный сын Дайго. Кроме его падучей болезни, о которой Сакура узнала еще много лет тому назад, помогая ему оправиться после приступа, нынешний дайме привык жить непрекращающимся праздником. О слабостях сильных Сакура давно знала и не предавала особого значения до тех пор, пока Страна Огня не стала пожинать плоды правления молодого дайме — тот оказался слабым политиком, его вели как осла за морковкой многочисленные министры и придворные ради своих выгод. Единственное нововведение, которое вызвало улыбку у Сакуры, было введение закона, запрещающего убивать собак в Стране Огня. За это его и прозвали собачьим дайме.*
Почти перед разрушением Конохи, команда Сакуры сделала еще одно открытие, после которого, ей стало страшно — посредством чакры Инь они выделили частицы, способные проникнуть в ядро планеты и привести к непоправимым последствиям. Эта информация стала сразу же засекреченной, но, как и предполагал Какаши, знание либо просочилось из стен института, либо в Редаку параллельно сделали подобное открытие. В скором времени нашелся умник, который решил шантажировать Дайго новым открытием: угрожая привести частицы в действие, он требовал, чтобы дайме запретил шиноби как явление. На его авантюру не согласился даже Дайго, но после разрушения Конохи, Восьмой Хокаге будучи в восторге от идеи философа Рьеичи, ввел разрешения на пользование чакрой. Та самая идея была предложена философом еще много лет назад. Он даже специально приезжал в Коноху, чтобы увидеть, как живут шиноби и описать их быт. Как оказалось, он составлял описание, чтобы выставить шиноби в нелицеприятном свете. Его книга была издана, но не пользовалась успехом — многие так и не поняли ее и тираж, оставшись нераспроданным, разошелся по библиотекам. Однако в последние годы, возможно, они совпали со смертью старого дайме, после прихода к власти Дайго, идеи философа Рьеичи обрели популярность. Казалось бы, что плохого в идее отказа от жестокости? Но все обличение философа обрушилось на шиноби, хотя в мире достаточно зла и последователи Ниншуу здесь не причем. Под влиянием дайме, народ постепенно принял его идею и с тех пор шиноби обвиняли во всех бедах, что постигли Страну Огня. Неурожай после разрушения Конохи? Виноваты шиноби. Недостаток продуктов? Виноваты шиноби. Эпидемия холеры в столице? Кто виноват? После смерти родителей и многих своих знакомых, Сакура начала воспринимать все происходящее вокруг как сторонний наблюдатель. Если бы не помощь Какаши, она бы не пережила потерю родителей. В тот день, поднявшись из стен института на поверхность, Сакура не поверила в увиденное. Основной удар пришелся по старой части деревни, новый город почти не пострадал, но от взрывной волны здания покосились. Складывая печати, чтобы развеять гендзюцу она не услышала, что говорил Какаши. — Ками, — сдавленно сказал он, — я не вижу ни единой живой души. Он активировал Шаринган, но даже этого было недостаточно. Придя в себя, подключилась Сарада: она тоже не поверила отцу и также как он, смотрела на мир в алой дымке. Мицуки вызвал змей и приказал им искать выживших, несмотря на заключение Какаши. Не дожидаясь, пока остальные придут в себя, Сакура в несколько прыжков добралась до бывшего центра деревни — к родительскому дому, точнее, его обломкам. Наскоро разбросала камни и упала на колени, застыв перед страшной картиной. Кажется, она пробовала лечить и вливать чакру в отца и мать, но безрезультатно: мертвых уже не вернуть к жизни. Где-то среди раскрошенных камней, под разбитым аквариумом, на полу еще трепыхались разноцветные рыбки. — Какаши, надо найти банку и набрать в нее воды, — со слезами на глазах проговорила Сакура, протягивая в пыльной ладони собранных рыбок. — Отдай Сараде, она позаботится, — он видел, что Сакура начала чудить от горя. Она извлекла из-под горы мусора какую-то емкость и, обтряхнув ее, с помощью чакры наполнила водой. Рыбки, кажется, не заметили перемены места обитания. — Почему так случилось? — растерянно спросила Сакура. Непонятно, кому она адресовала свой вопрос, но в ответ, Какаши молча прижал ее к своей груди. Это не те объятия, когда он делился своей лаской и любовью с ней. Плотно обвил ее руками, стараясь защитить от всего ужаса, что предстал перед ними. Своей каменной хваткой — а он сильный шиноби — кажется, сломал ей два ребра, но об этом она узнает только на следующий день. Возможно, его странное действие вернуло ее в реальность. Потом Какаши еще много раз помогал ей и был рядом, когда это так необходимо. Молча держал ее под руку во время похоронной церемонии; с нежностью прижимал к себе, стараясь утешить; говорил ей слова поддержки и возвращал ее в реальность после кошмарных сновидений, проводя рукой с медчакрой по голове. Заставлял ее принимать пищу и буквально, тащил за собой на тренировки. Он очень хорошо помнил себя, когда у него не осталось никого из близких, и старался дать Сакуре все то, в чем раньше так нуждался. Теперь же, помощь нужна ему самому. Наконец, лес начал постепенно редеть, уже показался низкорастущий подлесок, а за ним проглядывали рисовые поля. На фоне серого неба осенняя листва вспыхивала разноцветными огнями и к концу дня рябила перед взглядом Сакуры. Природа не обращала внимания на происходящее с миром и продолжала жить в своем ритме. В этом году сезон момидзи станет еще более удручающим, чем в прошлом. Отодвигая ветки на своем пути, Сакура вышла к полям. Желтые, налитые летним теплом, колосья риса клонились книзу. Яркими искрами, под серым небом, по краям полей вспыхивали алые соцветия ликориса. В последнее время он стал слишком символичным для Сакуры, но здесь, на рисовых полях это просто растение. Крестьяне высаживали его для укрепления почвы и защиты от грызунов. В вечернем свете, буйство красок начало постепенно блекнуть. Скоро закат и пора подумать о ночлеге, но она пока не решила, где будет ночевать: попросится в дом или же под открытым небом. Засмотревшись на поля, Сакура совсем не заметила большой камень и чуть не поддала ногой по нему. Почти вросшее в землю каменное изваяние божества смотрело куда-то прямо перед собой, словно выискивая врагов на своем поле. Такие всегда ставят у полей для защиты и преумножения урожая. Подернутое мхом божество рисового поля сжимало колосья в руках, высеченных в камне. Несмотря на недавно прошедший дождь, Сакура опустилась на колени перед ним. — Хатакэ-но-Камисама, спаси и защити свое Пугало! Коснувшись лбом земли, она поспешно встала и, постояла еще несколько секунд, прикидывая в уме: есть ли смысл молиться богам в десятый месяц? Боги давно сошли с насиженных мест и отправились почтить память матери всех богов, заодно обсудить прошедший год. Но если за святилищами приглядывает сам Эбису — бог удачи, его помощь пригодится Сакуре. — Деточка! — дребезжащий старческий голос раздался со стороны зарослей ликориса. Сакура мгновенно обратилась в слух, ища взглядом нарушительницу спокойствия. В предзакатных тенях она разобрала полусогнутую фигуру старухи. Ее потемневшее от солнца лицо походило на каменное изваяние божества рисовых полей. — Помоги бабке разогнуться, спина болит, нет сил! Как ирьенин, она была готова броситься ей на помощь, и уже резко двинулась в ее сторону, но как шиноби, Сакура прислушалась к окружению. Что если поблизости прячется с десяток шиноби, готовых напасть? Ветер шумел в ветвях деревьев неподалеку, воронье перелетало с места на место, между рядами колосьев слышно, как рыба бьет хвостом об воду. Кроме нее и бабки, здесь никого нет. Сакура взяла ее под руку и поинтересовалась, живет ли кто-нибудь в деревне? — После разрушения Конохи, люди переселились отсюда от греха подальше. Мало ли чего еще ждать от этих шиноби? — А чьи это поля? — Сакура стиснула зубы, на то, как она отзывалась о шиноби, но старалась вежливо поддерживать разговор. — Здесь неподалеку живет хозяин и от сюда до холмов, — она махнула рукой в противоположную сторону, — весь рис его. — Понятно, — протянула Сакура. В медленном темпе они добрели до деревни. Там и правда, кроме старухи никто не жил. Почерневший тростник на крышах кое-где порос кустарником и оттого, поселение выглядело еще более отталкивающим. Впрочем, как и все вокруг. Сакура развесила у огня походный плащ и обратилась к хозяйке: — Баа-чан, у меня есть мазь, очень хорошо убирает боль. Ей не потребовалось второе приглашение, разрешая себя полечить. Втирая ей мазь, Сакура применила разновидность медицинского дзюцу, обновляющего суставы во всем теле. С его помощью, на следующий день старуха будет бегать как девочка. И в принципе, неважно, кем она считает шиноби. Главное, что Сакура сделала все, зависящее от нее. Так бы поступил и Какаши, если бы не…