*
Несколько лет назад, Наруто взял Каваки в деревню под свою ответственность, и даже поселил мальчишку в своем доме. Находясь рядом с Боруто, частицы Ооцуцуки странным образом начали активнее распаковываться в их телах. Как нельзя лучше, в деревне пришлась помощь Амадо. Ученый раньше работал на организацию Кара, но с появлением Каваки, резко принял сторону Конохи. Он безвозмездно делился знанием с Наруто, а тот, как управляющий деревней и любящий отец, слушал каждое его слово. Когда частицы распаковались на 89%, они забили тревогу и созвали консилиум. Цунаде к тому времени уже уехала из Страны Огня, и вместо нее пригласили Сакуру в качестве эксперта. Какаши тоже присутствовал вместе с ней. Как выяснилось, природа кармы еще не до конца изучена, и основная цель консилиума состояла в том, чтобы сравнить печать Сакуры и метку Ооцуцуки. Подобно Бьякуго, карма в состоянии покоя представляла собой маленький ромбик, но когда требовалось, метка распространялась по телу, придавая фантастическую силу ее владельцу. По мнению Амадо, для эксперимента нужно снять печать с тела Сакуры. Ее удивленное молчание присутствующие приняли как согласие. — В силу правила 3.1, воспользуюсь правом мужа, — отозвался Какаши. Его реплика вызвала немое недоумение: как же так, вот Сакура перед ними, готова принять участие в эксперименте и вдруг из-за какого-то дремучего правила, их задумка рассыпается на глазах. К слову, правилом запрещалось жене предпринимать решения без согласия своего мужа. Законы Конохи не пересматривали уже давно и в самый неудобный момент, недочет дал о себе знать. — Сакура-чан беременна, это может навредить ее здоровью, — сказал он, сжимая ее похолодевшую ладонь. Она продолжала молчать, ведь Какаши подал ей соответствующий знак, но неужели Наруто мог так просто пожертвовать кем-то из команды? Сакура часто пыталась поставить себя на его место, но всякий раз, развивая подобные события в уме, она никогда не предполагала решать проблему за счет остальных. С другой стороны, она понимала Наруто как никто другой. — В таком случае, собрание можно считать оконченным, — подвел итог Шикамару. Оказавшись дома, под звукопоглощающим барьером, она спросила Какаши: — Для чего весь этот блеф, зачем ты сказал о том, чего нет? — намекая на то, что беременности нет и в помине. — Ты веришь всему, что скажет этот ученый? Сакура попятилась, понимая, что и в этот раз Какаши оказался прав. Сколько она знала Амадо, тот часто сыпал разбросанными терминами и фактами, но если вдуматься в его слова, он делился только той информацией, которая повернет события в правильном для него ключе.*
Они снова молча продолжали путь. Вопрос Сакумо выдернул ее из воспоминаний: — В чем заключалась немилость со стороны Дайго? — После смерти старого дайме нам дали понять, что наш институт не очень-то и нужен. Дайго не предложил нам ни одного нового заказа на исследования и в скором времени, Наруто сократил финансирование. Мы отпустили всех сотрудников, и для остальных сделали вид, будто прекратили работу. В институте нас осталось трое: я, Какаши и Кабуто. О нас знала еще Сарада и ее сокомандник. Они АНБУ, поэтому не думаю, что будут делиться этой информацией с кем-то еще. — Мир совершенно не поменялся. — Нам продолжали улыбаться в глаза, но каждое наше предложение Наруто встречал немым равнодушием. На самом деле, как предполагала Сакура, имелось много причин и возможно, она могла ошибаться, думая что их начали игнорировать именно с того момента. Но тогда в Конохе никто не препятствовал закрытию института. Какаши все время отмалчивался и никак не комментировал случившееся. А теперь, когда на кону стоит слишком много, Сакура опасалась, как бы ее не обнаружили рядом с Астрономическим институтом. — Ты уверена, что Наруто именно пропал? Он столько сделал для деревни и в самый трудный момент исчез. — Это верно, никто не знает его местоположения, — полушепотом сказала она. Боль от потери сокомандника немного притупилась, но все также давала знать о себе. В прошлом году после трагедии, она провела анализ ДНК всех неопознанных тел на совместимость с Наруто, и ни в одном из случаев исследование не дало положительного результата. Сакумо, глядя на ее переживания, не знал, о чем можно спросить, чтобы не свести разговор к потере семьи, друзей или же еще чему-нибудь, что вызывает у нее, едва сдерживаемые слезы. С другой стороны, просто так она бы не отыскала его могилу и не подняла из мертвых, если бы деревня и страна процветали. Ее затея слишком серьезная и не менее опасная: Сакура хочет, чтобы он передал ей сведения о запрещенной технике, с помощью которой она собиралась стереть с лица земли Астрономический институт. Сегодня ночью он решил, что не будет так, как она задумала. Очень опасно подвергать ее риску, ведь если Какаши придет в себя и узнает, что с его женой что-то случилось, ему будет очень сложно принять правду. «Мужчинам из рода Хатаке незаслуженно везет на хороших жен», — подумал он и спросил: — Ты вчера обмолвилась, что недавно была с Какаши на миссии разведки. — Мы были в столице в начале июня, — вспомнила она и, опуская некоторые подробности, начала рассказывать.*
Несмотря на разногласия Какаши и Конохамару, Сарада продолжала работать в АНБУ. Вместе с Мицуки они образовали неплохую боевую пару и к тому времени завершили много успешных миссий. В этот раз она работала в столице и краем уха услышала, секретную информацию, о том, что Дайго изъявил желание жениться. Даже направил посланников на побережье океана — его избранницей стала принцесса народа айну. В качестве приданого она передавала свои земли во владение страны Огня. Так часто делали, чтобы прирастить новые территории и заодно защитить свой народ от нападений. Только в этой истории многое не сходилось: дайме жил в мире развлечений, совсем не обращая внимания на государственные дела, и вдруг, такое серьезное решение, что даже назначена дата свадьбы. Сарада сначала не поверила слухам, но разузнав подробности, передала своему отцу все, о чем узнала. Какаши согласился с ней, считая, что в этой истории много неизвестных и, в начале июня они с Сакурой отправились в столицу. Простые миссии по разведке и поиску информации всегда нравились ей, на них можно прикинуться незнакомкой. Часто походило на театр, где Сакура и Какаши отыгрывали заранее подготовленные роли. В этот раз им удалось проникнуть на закрытое собрание столичного клуба для приближенных к дайме. Дюжина самых богатых и влиятельных глав семейств регулярно собирались в самых разных местах, чтобы обсудить положение дел и разделить между собой сферы влияния. Сам Дайго не участвовал в подобных сборищах, наивно полагая, что вся власть находится в его руках. В тот раз избранным местом стал дом одного из местных феодалов. По ранее обговоренной роли, Сакура должна войти в состав обслуживающего персонала и выведать информацию. Какаши в тот вечер находился рядом и прикрывал ее, если вдруг придется срочно прекращать миссию. Она решила, что роли обслуживающего персонала будет недостаточно: кто из них будет выкладывать ценные сведения при горничной или официантке с подносом? Зная об извращенных вкусах и неумеренности присутствующих гостей, Сакура поступила иначе. Ньотаймори — древнее и любимое развлечение в среде богачей и приближенных ко двору, а простыми словами — поедание закусок с обнаженного тела девушки. Считалось, что еда, нагретая человеческим теплом, придает жизненную энергию и долголетие. Конечно же, присутствующим запрещено прикасаться руками и даже общаться с живым предметом сервировки, поэтому Сакура не сомневаясь, выбрала эту роль. В доме феодала находились специально обученные девушки, они часто соревновались между собой, чтобы занять место на подобном приеме. Под видом горничной, Сакура проникла к очередной счастливице и усыпила ее. Красавица проспит долго, примерно до следующего вечера. Сакура приняла чужое обличье, скопировав даже маленькую родинку, справа от пупка. Скрыла потоки чакры и спустя некоторое время ее, богато украшенную редкими цветами с не менее редкой едой, выложенной на голом теле, внесли в зал. На золотом блюде, наполненном розовой водой, лежал банановый лист: настолько огромный, что Сакура помещалась на нем в полный рост. Ее волосы украсили живыми цветами, лицо покрыли тонкой патиной сусального золота, продолжая узор ниже на груди. Остальное тело — живот, руки и ноги покрыли водорослями, чтобы еда не соприкасалась с кожей, а только слегка нагревалась от ее тепла. На руках выложили приоткрытые раковины морских гребешков, а в каждой ладони лежал цветок лотоса; вдоль ног — раковины устриц. Панцири морских ежей, наполненные оранжевой икрой, повара выложили ей на живот, перемежая с цветами и фигурно вырезанными овощами. Сакура мысленно поблагодарила их, за то, что они догадались обрезать острые концы на панцирях. Нарезанные и искусно приготовленные кольца неприличного моллюска и трепанги на листьях бамбука уложили ей на грудь. Основное украшение стола для компании пресыщенных извращенцев уже подано, послышалась музыка сямисэна и вечер начался. В этом доме не скупились на роскошь и, несмотря на нехватку продуктов в стране, здесь собраны самые редкие, и в большом избытке. Присутствующие здесь, кажется, не знали о неурожае и голодающих у северной границы. Кроме Сакуры, внесли еще двоих девушек, украшенных цветами и различной едой. Она закрыла глаза, чтобы не выдать себя и полностью настроиться на окружающие звуки. Мысленно попросила прощения у Какаши, если вдруг он по запаху обнаружит ее. Так и произошло: едва начался прием, она почувствовала легкое прикосновение такое, как ее касался только муж. — Здесь ты намного вкуснее, чем вся эта мишура. Его шепот она узнает из всех голосов, доносящихся до нее. Следующий голос одернул Какаши, мол, дотрагиваться до девушки, тем более, разговаривать с ней, считалось моветоном даже в среде избалованных извращенцев. Вечер тянулся невыносимо долго, вместо полезной информации пустая болтовня, которая и стала для нее единственным развлечением. — … господин Минамото выкупил горячие источники в Долине Пара, — послышался высокий мужской голос слева. — … говорят, он подарил их своей наложнице, а она перепродала их и накупила золотых побрякушек на все деньги. — После фразы послышался раздражающий мужской смех и, заслышав его, Сакура очень захотела скривить губы. Конечно, она так не сделала. — … на свадьбе Дайго надеюсь увидеть его зазнобу, обвешанную золотом, — вторил ему собеседник. Пока ничего, касающегося их миссии не прозвучало и Сакура даже начала скучать от праздных разговоров, доносящихся со всех сторон. Постепенно количество еды на ее теле уменьшалось, но она чувствовала, что Какаши постоянно находился рядом с ней. — … вы представляете, девушка оказалась куноичи, и попыталась отравить его в постели, но охрана засекла ее и деревне шиноби пришлось отвечать по полной за это недоразумение, — писклявый голос доносился совсем рядом с ней. — … жаль, что это случилось не в нашей стране, у нас шиноби теперь по струнке ходят после разрушения Конохи, — сказал неизвестный и подцепил трепанга с ее груди. Сакура очень пожалела, что не сделала себе инъекцию легкого яда, чтобы выделить его через поры на коже и вызвать диарею у тех, кто берет еду с ее тела. Присутствующих вельмож ей совсем не жалко. — …то ли еще будет после свадьбы, — тонко намекнул второй собеседник и кажется, угостился икрой морского ежа. Послышался плеск розовой воды — видимо, эти двое обмыли руки в том же блюде, где и лежала Сакура. Благо, банановый лист достаточно широк и не пропускал влагу. — Что же будет после свадьбы? — насторожился первый. — О, это приватный разговор, давайте отойдем подальше от чужих ушей. Она направила тончайший поток чакры в слуховой канал, усиливая способность в несколько раз. Звук отдаляющихся шагов говорил о том, что они направились в сторону окна в дальнем углу. — Вы меня заинтриговали, не томите же! — Поговаривают, что во время обряда в храме, шиноби готовят небольшую провокацию, и знающие люди не будут присутствовать там, — сказал второй. — Но разве такое допустимо? — Вот увидите, после произошедшего Хокаге станет мальчиком для порки, и возможно, в стране Огня запретят пользоваться чакрой совсем, — его фраза вызвала приступ смеха у собеседника. — А наша принцесса определится, наконец, со своим приданым, — он перешел на шепот, — вы представляете, она еще думает, предавать ли ей свои земли во владение Страны Огня или нет. — Самомнения, скажу вам, у нее выше крыши. Она хоть и принцесса, но кроме титула и голого побережья у нее ничего нет. — Вот если бы прибрежные провинции перешли нам без приданого в качестве принцессы, другое дело, — мечтательно проговорил первый. — В чьи владения отойдут новые земли? — Пока не могу вам точно сказать, будьте наготове. Скорее всего, эту территорию разделят между несколькими семействами. Сакура хотела послушать и дальше, но почувствовала, что на сегодня ее роль отыграна — прислуга выкатила поднос из комнаты. Уже на кухне с нее сняли остатки водорослей и, все еще находясь в чужом обличье, набросила на себя одежду и вышла в тускло освещенный коридор с высокими колонами. — Не думал, что ты настолько превратно поймешь свою роль, — тихий голос Сукеа нарушил тишину. От широкой колонны едва заметно отделилась тень, он бесшумно оказался позади нее. — Накинь на себя и нам пора. Сакура послушно набросила серый плащ с капюшоном — частицы сусального золота не так просто смыть с лица. С ними, она станет легко узнаваема, но Какаши позаботился и об этом моменте. В полном молчании они добрались до дома и даже потом, он не проронил ни слова. Она ясно заметила, как на его скулах нервно подергивались желваки. Их дом в столице Какаши купил когда был Хокаге, и очень долгое время им никто не пользовался. Может быть, зря: в их личный онсен подведена уже горячая минеральная вода — рядом с домом бил термальный источник. Сакура отменила технику превращения и, закрывшись в дýше, едва ли не сорвала с себя одежду. Не обращая внимания на боль, ногтями содрала с лица остатки золота и принялась оттирать мочалкой тело, особенно там, где соприкасалась с водорослями. Кажется, едва ощутимый запах морепродуктов и вместе с ним, сборища богачей до сих пор преследовал ее. «Как же противно». Она продолжала тереть покрасневшую кожу, пытаясь смыть с себя остатки этого вечера. Не получалось — хоть раздери в кровь. Чужие взгляды, что оценивающе скользили по ее телу, хоть и замаскированному под другую девушку. Надменные разговоры ни о чем словно въелись в подсознание. Казалось, что к ней до сих пор тянутся чужие пухлые пальцы, норовя оторвать кусок ее тела. На протяжении долгих лет смотреть и тем более, прикасаться к ее телу мог только муж. Несмотря на услышанную важную информацию, Сакура чувствовала себя предательницей. По дороге домой, Какаши дал ей понять, что считает также. Это понимание стало самым мерзким за вечер.*
Какаши наскоро обмыл тело и, оставив только соляную лампу, погрузился в теплую воду онсена. Открыл книгу на загнутой странице, но пробежав глазами по нескольким столбцам, закрыл и отложил в сторону. Романы Ича-ича всегда помогали ему сосредоточиться, но не сейчас. Миссия прошла успешно, они узнали все, что требовалось: во время свадебного обряда готовится покушение на Дайго, но скорее всего, пострадает принцесса — возможно, смертельно. В таком случае, ее земли без лишних разбирательств перейдут во владение страны Огня. Нападение собираются обставить так, чтобы потом обвинить шиноби Конохи. После всего, что случилось с деревней шиноби, под руководством Восьмого, Какаши не жалко, если их подставят. Но скорее всего, пользоваться чакрой запретят вовсе, тем более, что в стране Молний уже давно введен запрет. Но далеко идущие перспективы его особо не беспокоили — важно не допустить, чтобы пострадала принцесса. Она не виновата, что волей случая, оказалась замешана в грязной игре окружения Дайго. После миссии осталась неприятная оскомина — Сакура. Возможно, она хотела узнать больше и даже узнала, слушая разговоры собравшихся вокруг нее. Но какой ценой? Она так легко разделась для сборища подонков, что пришлось стоять около нее весь вечер. Никогда не считал себя ревнивцем или хуже того, собственником. Кажется, за все время совместной жизни он был выше унизительной ревности, будучи уверенным в ней. Просто не допускал мысли, что она может сделать и такой шаг. Холодный ум подсказывал, что так бы поступила любая куноичи, используя свое тело, как приманку — так легче, да и это просто миссия. Но неприятное, саднящее чувство поднимало голову все выше, задвигая все дальше здравый смысл. Тихий плеск воды отвлек его от разъедающих самокопаний — Сакура скользнула в бассейн через ширму. С тихим вздохом окунулась по шею и заняла место напротив него. Мазнула взглядом, но не задержалась на нем — его лица не видно в контражуре. Чувство ревности захватило его полностью, и очень хотел сказать ей что-нибудь неприятное, пройтись по ее поступку. Поджал губы, едва удерживая в себе слова и понимая, что это очень и очень несвойственно ему. Никогда в жизни не позволял себе говорить ей обидные слова. Чреда трагических событий изменила их обоих, но Сакура в его жизни единственный источник, кому он дарит любовь и от кого получает утешение. Как маяк среди моря, напоминающий о земле. Она опустилась с головой под воду и через несколько мгновений вынырнула. Подняла руки из-под воды и привычным движением распустила волосы. Розовая волна с узкой змеей проседи огладила ее плечи и спустилась под воду. Капли воды еще сбегали по ее лицу в свете соляной лампы — он попадал прямо на нее и только сейчас Какаши заметил некую странность. Ее лицо, шея, руки — все покрыто красными пятнами и мелкими царапинами. Множество маленьких повреждений до сих пор сочатся сукровицей. Какаши молниеносно оказался рядом с ней, но еще быстрее его укололо осознание, для чего она так сделала. Сквозь собственный стыд он залечивал царапины на ее теле, боясь посмотреть ей в глаза. Как можно быть зацикленным на себе, оставаясь глухим по отношению к ней? Совсем недавно он дал ей понять, что думает о ее поступке и Сакура отлично поняла его посыл. Но даже не потрудился спросить ее о том, как она себя чувствует. Ничтожество. Кажется, последние события здесь не причем, и следует винить, только свое эго. Неужели он изменился так сильно, что не замечает происходящего с его женой? Постоянная борьба на протяжении двух десятилетий против неправды и откровенного зла вытянут душу из любого. Надоело постоянно держать руку на пульсе, быть наготове, боясь отпустить. Кажется, если отпустишь, все окружающее втянется в бездонную воронку смерти. В борьбе с пустотой чуть не потерял самое ценное — Сакуру. Если бы только она дала ему шанс все исправить… — Прости меня, — прошептал он, когда зеленое свечение медчакры погасло в его руках. — Это ты меня прости, я должна была сказать тебе о своих планах. — Можно я тебя поцелую? — Какаши… Ее губы тронула легкая улыбка и сразу же утонула в его поцелуе. Он готов пройти губами каждый миллиметр ее тела, только чтобы она забыла эту миссию как страшный сон. — Тебе не больно? — Продолжай. Сладостный шепот мог стать для него спусковым крючком, чтобы смять ее тело в своих ласках. Достоин ли? Глядя на ее полуприкрытые от удовольствия глаза, и слыша ее прерывистое дыхание, его внутренний демон готов сорваться с цепи. Боясь сделать ей больно, или показаться грубым, прикасался к ней как в первый раз, чувствуя ее приятное напряжение на кончиках пальцев. Осторожно, мгновение за мгновением, он терпеливо заставлял ее раскрыться перед собой. Он знал, что от его касаний Сакура дрожит от удовольствия и, забываясь, подгибает пальцы ног. Нежная и сладкая, тая в его ласках, она заключила его талию между бедер, намекая на большее. Чувствуя на себе ее искушенные прикосновения, Какаши готов сдаться в сладкий плен. Не спрашивая его, она исполнила свое желание и, приподнявшись над водой, начала двигаться на нем. Соляная лампа прогорела, оставив после себя легкий аромат иссопа и полную темноту. Когда ведут разговор на чувственном языке прикосновений, освещение не нужно. Он слышал только тихий плеск воды и ее приглушенные стоны. Теплая вода и близость любимого человека дарили чувство защищенности, одновременно, отправляя сознание в космос. После посещения онсена голова еще долго шла кругом, на теле чувствовались ее недавние прикосновения, а разум не хотел отпускать приятное времяпровождение. Сакура мирно спала, положив голову ему на плечо и обнимая его свободной рукой. Самое время вслед за ней опрокинуться в забытье, но блуждающий ум снова вернул его в начало вечера. Каким бы не был его враг: сам дайме, или его окружение, он ни за что не позволит себе проигрыш, не позволит отобрать его Сакуру, его дочь, его жизнь. В груди зашевелилась холодная льдинка мести, и план следующей миссии начал складываться в голове сам по себе.*
Они вышли к высшей точке горной гряды к полудню. Внизу подернутый облаком, лежал город Пара. Немыслимое количество горячих источников парило одновременно, и облачная шапка почти никогда не сходила с неба над городом. На вершине горы яркое солнце светило им в спины, отчего на поверхности облака от теней Сакуры и Сакумо разошлись разноцветные кольца глории. За следующей, более высокой горой расположен Астрономический институт, а наличие большого количества термальных источников говорило о том, что в этих местах развит активный вулканизм. «Если совершенно случайно в тех местах случится сильнейшее землетрясение, никто ничего не заподозрит», — подумала она про себя. — Это и есть твоя цель? — спросил Сакумо, показывая в сторону города. Сакуру кивнула в ответ, но сейчас каждый их них думал только о своих стремлениях.