*
Сыграть чужую роль или втереться в доверие, для нее не составляло труда, и когда учитель Конохамару объявил ей о новой миссии, она согласилась без задней мысли. Позже, Сарада проанализировала предстоящую миссию и многие детали в ней не понравились, она поспешила поделиться соображениями с отцом — все-таки Шестой Хокаге имеет больше опыта в закулисной игре. — Это миссия по сопровождению принцессы? — спросил он. Сарада кивнула и заметила, что после ее вопроса, его взгляд стал еще мрачнее, чем в последние дни. Вместе с матерью, они такими и вернулись из столицы — оба темнее ночи. На любой ее вопрос отшучивались, будто перед ними не хорошо обученный АНБУ, а ученица Академии. Мицуки довольно точно предположил, что возможно Какаши и Сакура узнали нечто такое, что сами еще не в силах принять. Сарада тогда вспылила, сказав, что его навыки наблюдения заканчиваются где-то в районе ее юбки. Сокомандник наградил ее выразительным взглядом и ничего не ответил на ее выпад. Вообще, взгляды, это первое, что возникло между Сарадой и Мицуки с самого начала обучения в Академии. Еще не зная его имени, она почувствовала пристальный взгляд в спину. Не скрываясь, он просто пялился на нее, хотя в мире шиноби долгие взгляды никогда не приветствовались. После уроков она специально наступила ему на ногу, посылая небольшой разряд электричества. Она решила, что после подобного предупреждения он перестанет так делать. На следующий день она поняла, как ошибалась — этот засранец все так же пялился на нее. Пришлось его воспитать кулаками с чакрой, о чем незамедлительно сообщили родителям. Приняв к сведению жалобы Ируки-сенсея, мать выслушала ее сбивчивые оправдания и предложила, чтобы она просто поговорила с новым учеником. В тот день, Мицуки пытался оправдаться, говорил, вроде она приковывает к себе взгляд, но разговор не задался и в ход снова пошли кулаки. Так пролетели три года в Академии, и Сарада совсем не удивилась, когда их поставили вместе в одну команду. Возможно, работа в команде изменила их взаимоотношения, но в ее шестнадцатый день рождения, Мицуки признался ей в любви. Теперь, наступила очередь Сарады пялиться на него, плохо понимая, что побудило его на такой поступок. Тем вечером, она вернулась с праздника бледная, как стена и, конечно же, родители заметили изменения. — Ты так выглядишь, словно Мицуки пялился на тебя весь вечер, — спросил отец. — Хуже, все намного хуже! — Она закрыла руками лицо, стараясь не заплакать, — он признался мне в любви, — с этими словами она бросилась Какаши на грудь. Опешив то ли от признания дочери, то ли от понимания, что она настолько выросла, что ей признаются в любви, он медленно поглаживал ее по голове. Когда она окончательно успокоилась, сказал ей, что независимо от того, хочет она быть с Мицуки больше, чем сокомандники, она должна быть честной в первую очередь с собой. Они стали ближе только после разрушения деревни, отношения закрутились с такой же скоростью, как и перемены вокруг них. Мицуки стал ее единственным другом, и что-то промелькнуло в его отношении к ней, похожее на то, как ее родители относились друг к другу. Он тоже очень тонко считывал малейшее изменение в ее настроении, будто в раз настроился на ее волну. Если уже и Мицуки предположил, что ее родители узнали в столице некую информацию, которая озадачила их, Сарада начала самостоятельное расследование. Во-первых, ее миссия оплачивалась в два раза выше, чем все остальные, во-вторых, вместе с ней во время свадьбы дайме будет находиться еще двадцать шиноби Конохи. Назвать их джонинами, у Сарады язык не поворачивался, но почему бы в такое сложное время ей не выдвинуться вместе с отрядом, чем пробираться одной? Учитель Конохамару, сидя в кресле Хокаге, только развел руками, мол, ничего не поделать, у вас разные задания. Собрав доступные сведения, Сарада снова попыталась выспросить своего отца, чтобы найти недостающую деталь к мозаике последних событий. Тот продолжал ходить с непроницаемым видом, но каково же, было ее удивление, когда он решил отправиться вместе с ней в столицу! В двух часах ходьбы до места назначения, он затянул ее в воронку Камуи, и поведал некоторые детали предстоящей миссии: — На принцессу готовится покушение, и тот отряд будет занят его подготовкой и воплощением в жизнь. — Получается, моя задача сопровождать ее и охранять от своих же людей? — Да, но там произойдет нечто большее, нежели простое покушение, и если им это удастся, в Стране Огня запретят пользоваться чакрой. Какаши не собирался говорить дочери, что во время свадебной церемонии вместе с покушением, Астрономический институт планировал испытать применение частиц чакры Инь. И, пока Сарада занята охраной принцессы, он сделает все, чтобы предотвратить страшный эксперимент. — В Стране Молний уже давно есть похожий запрет, — с сомнением произнесла она. — Дело не в запрете, — подумал, взвешивая, стоит ли говорить ей то, что узнал в столице, — и даже не в покушении на принцессу. Он решил ей рассказать все, что знал сам — если Сарада принимает участие в миссии, то обязана знать все риски, связанные с этим. — А в чем же тогда опасность применения частиц Инь? — Сарада, нельзя быть настолько неосведомленной, работая в АНБУ! — он сначала упрекнул ее за детский вопрос, но все же поделился с ней информацией, — возможность управления частицами Инь позволит им изменять природные условия так, как захочется. — Что плохого, в том, чтобы пошли дожди в пустыне? Какаши посмотрел на нее умоляющим взглядом и задал встречный вопрос: — Как ты думаешь, что произойдет в стране, если плодородные земли превратить в пустыню и выдавать каждому по горсти риса в день? — и, в ответ на ее вопросительный взгляд, начал загибать пальцы. — Если вдруг при покушении на свадьбе погибает не только принцесса айнов, но и дайме, династия прерывается и власть переходит клану Нобунага. — Какаши загнул второй палец. — Насколько я помню, они ярые противники шиноби, но кланы землевладельцев в свою очередь, ненавидят Нобунага. И теперь представь, если эксперимент с частицами Инь удастся, они обратят плодородные земли в пыль, а жителей заставят мигрировать в поисках пропитания. В стране начнется новая война, и если учесть, что клан Нобунага занимается производством оружия, в итоге они станут только богаче. Твоя задача, не допустить, чтобы пострадала принцесса и в случае непредвиденной ситуации, организовать ей передачу власти в Стране Огня. — Отец, но почему Конохамару дал миссию именно мне? — выпалила Сарада и уставилась на него широко распахнутыми глазами, не в силах сказать больше ни слова. — Прости меня, это его месть — он до сих пор не может смириться с моим физическим существованием, потому решил действовать через тебя, Сарада. По его предположению, если ты пострадаешь, то пострадаю и я. И, к сожалению, он прав, — угрюмо закончил он. — В любом случае, ничего не бойся, в миссии участвует Саске, ты будешь не одна, — успокоил Какаши и прикоснулся губами к ее жестким волосам на макушке. — Во время свадебной церемонии держись ближе к принцессе, поняла меня? В его личном измерении звук отталкивался от стен и возвращался вновь к своему источнику, а серые глухие стены могли раздвигаться по желанию и точно также, менять свою форму. Она тоже мечтала пробудить Мангеко, чтобы уметь пользоваться техникой Камуи. Сарада молча, кивнула, и с опаской заглянула в его серые глаза — такие же, как у нее — вспыхнули красным, и в следующее мгновение, они оказались на том же месте, где и попали в его измерение.*
— Госпожа, посмотрите на меня, нужно поправить ваш макияж. Справившись с оби, Сарада промокнула ее слезы и, орудуя большой пушистой кистью, припудрила заплаканные щеки. Угольным карандашом навела контуры татуировок на лице принцессы. Она плакала с самого утра, слезы стекали по щекам, постоянно смывая только что нанесенные белила. — Сегодня такой радостный день, вы выходите замуж, вам нужно улыбаться, — как можно более непринужденно начала она. — Возможно, кто-то и порадуется, когда принцесса айну отойдет в Чистый мир, а ее земли новым владельцам, — иронично заметила она о себе в третьем лице. — Пока я рядом с вами, ни один волос не упадет с вашей головы. Повернитесь спиной, нужно еще немножко подправить. — Как я могу доверять шиноби Конохи, если они весь предыдущий год творили бесчинства на моих землях? Если бы не они, я бы не согласилась на предложение вашего дайме! — Госпожа, не следует судить обо всем стаде, глядя на больную овцу. — Надеюсь только на помощь высших сил. Упреждая ее вопрос, принцесса протянула в раскрытой ладони небольшую, грубо выпиленную деревянную фигурку медведя. — Почитаете дух Медведя? — спросила Сарада, — моя бабушка тоже была из айну. Она пришла в деревню шиноби вместе со знаменитым Белым Клыком Конохи, у них родился сын, который впоследствии стал Шестым Хокаге. Мою бабушку тоже звали Тэка. — Как тесен мир, — многозначительно протянула принцесса. В последнее время она все чаще вспоминала историю о женщине из ее племени, которая много лет назад, ради любви бросила свои земли и ушла в Коноху. В истории так много совпадений, но если та ушла ради любви, то ей придется вступить в брак по принуждению. — Нам пора выходить, и помните, что бы ни случилось, я буду рядом с вами, госпожа.*
Просторный внутренний двор столичного храмового комплекса по случаю праздника украсили с особым изяществом: дорогие цветы и бумажные фонарики к вечеру сменятся яркой иллюминацией, несмотря на отсутствие электричества в столице. Дайме женится не каждый день и, даже если в стране проблемы, нужно устроить торжество по высшему разряду. Хотел бы и Какаши порадоваться, но понимание, что весь этот праздник затеян с целью доказать свою мнимую силу, заставляло сплюнуть через зубы и крепко выругаться. Черная диабазовая плитка во дворе поглощала солнечное тепло и отдавала его окружающим с двойной силой. На отгороженной части двора еще в древние времена какой-то мудрец поставил солнечные часы, наказывая предкам содержать их в порядке. Многие искали в этом высокий смысл, но сейчас они сильно выручали Какаши: когда тень от острого навершия сравняется с насечкой, начнется свадебный обряд. Несколько деревьев гинкго, что росли у входа в храм стали отличной маскировкой для него. С высоты отлично просматривается все, что происходит здесь: охрана уже расставлена но, кажется, они не замечают коноховцев — люди Конохамару пронесли адскую машину на территорию комплекса и под видом камня Духов установили у входа в храм. Пахнуло взрывчаткой, ветер разносил смертоносный запах по всему двору перед храмом. Все приготовлено и уже пошел обратный отсчет: ровно в полдень начинается церемония, ровно в полдень здесь все взлетит к чертовой матери. Коноховцы установили во дворе специальное устройство — нинджет, способный перенести в другое место довольно приличный вес, примерно рассчитанный на двоих поджарых людей. Но Дайго весит как двое, даже трое человек, следовательно, устройство только для него. Принцесса здесь, увы, как разменная монета. До церемонии остались считанные минуты. Ворота, ведущие в храмовый комплекс, уже распахнуты, и гости постепенно заполняют двор. Нарядные богачи и их жены, наложницы с детьми, прислугой и даже с ручными собачками чинно выстраиваются вдоль красной дорожки. По ней должна пройти принцесса Тэка к ожидающему Дайго. Только вот, жениха нигде нет. Что если, зная о готовящемся покушении, он просто не явится? Так поступили некоторые главы семейств, которые и задумали весь фарс с женитьбой на принцессе. Сомнения Какаши развеялись с появлением дайме: вот он, разодетый в шелка вышагивает в гэта по черной диабазовой плитке, ступил на ковер. Как только его сандалии выдерживают такой вес? Шаг за шагом он приближается к своей (ли?) цели. Самое время поставить защиту вокруг дорожки. Барьер Четырех монахов считался особо сильным за всю историю ниндзюцу. Какаши заранее подготовил клонов и в обличии буддийских монахов они вошли во двор храмового комплекса вместе с гостями. Их красно-желтое одеяние не вызвало никакого интереса ни среди гостей, ни среди так называемой охраны. В складках одежды клоны скрыли руки в молитвенном жесте и, бормоча сутры под нос, незаметно сложили печати. Возник незаметный прозрачный барьер, способный удержать в себе даже взрыв бомбы Хвостатого зверя. Он почувствовал сильный отток чакры и потянулся в подсумок за солдатской таблеткой. Вполне возможно, что еще придется дать бой после происшествия — почему-то интуиция подсказывала Какаши именно такой исход событий. Обратил внимание на солнечные часы: вот-вот тень сравняется с острием и тогда нужно быть готовым. Показалось ярко-красное хаори принцессы и серебристый хвост его дочери. Сарада склонив голову, прошла сквозь разношерстную толпу и заняла место ближе к принцессе, насколько позволяла ее роль. Прикрыла нос рукой, явно ощущая запах взрывчатки. Ей по наследству досталось умение всех в роду Хатаке — чуткое обоняние. Жрец связал правую руку Дайго и левую принцессы Тэки и начал читать священный текст. Сейчас. Толпа присутствующих благоговейно замерла, пытаясь вслушаться в слова. Тень все ближе стремится к насечке солнечных часов. Сарада сверкнула глазами на принцессу и незаметно протянула руку к подсумку с кунаями. Порыв летнего ветра смешался со словами жреца. Тени сравнялись. Три. Два. Один. — Камуи!*
Под городом Пара расположено множество горячих источников и часто горячий воздух с шипением вырывался прямо из-под решеток на дороге. Этот город знаменит бесплатными онсенами и банями — здесь был избыток горячей воды, и она часто стекала по улицам невостребованной. Немногочисленные жители настолько привыкли к природным удобствам, что даже еду готовили на пару, поднимающемся из-под земли. Сакура наклонилась над решеткой, выходящей из каменной мостовой, и протянула ладони над паром. Когда она почувствовала, что руки достаточно прогрелись, встала и продолжила рассказ: — Вот так, в тот день я чуть не осталась без мужа и дочки. Какаши пытался скрыть от меня, что направляется вместе с Сарадой в столицу, но видимо, он забыл, что его жена — шиноби. За все время, что мы с ним знакомы, научилась его читать как раскрытую книгу, но самое интересное, Сакумо-сан, что накануне я видела сон, — сказала Сакура и задумалась, подбирая слова. — Какаши и Сарада принесли мне целый букет цветов, высокие, с зелеными, сочными стеблями, — она отвела взгляд, и принялась жестикулировать, словно те цветы снова оказались перед ней. — В жизни, когда Сарада была маленькая, они часто приносили после тренировки букетики из цветов, что росли на полигонах. Но тот, который был во сне — они протянули мне охапку больших красных ликорисов. И на следующее утро Какаши и Сарада ушли на миссию в столицу, понимаешь? — Понимаю, не легко тебе пришлось но, несмотря на смертельную опасность, они справились со своей миссией? — Справились, — повторила его слова и отняла руки от решетки, — только какой ценой? — Такая жизнь у шиноби — мы постоянно стремимся к смерти. — Я не хочу больше терять своих близких, Сакумо-сан! — Сакура схватила его за рукав и развернула к себе лицом. — С меня достаточно разрушения деревни, Какаши и Сарада единственные, кто у меня остались! — злобно прошипела, сквозь зубы и вперив в него взгляд, полный отчаянной уверенности. Сакумо смерил ее хмурым взглядом и аккуратно высвободился из ее крепкого захвата. Ничего не сказал ей в ответ, но был полон уверенности, что завтра он поможет завершить ей свою миссию. Они держали путь к часовой башне, чтобы укрыться в ней на ночь. И только оказавшись на верхнем этаже, в зале с часами, он произнес: — Завтра утром вместо тебя пойду я, поняла меня? — Он давно все продумал и решил еще задолго до прихода в город Пара. — Но почему? Сакура пыталась рассмотреть его лицо, насколько позволяли опускающиеся сумерки. Он это серьезно сказал? — Наверное, потому что так захотел? — ответил Сакумо вопросом на вопрос. Кабуто оказался прав, когда советовал ей подавить волю воскрешенного, но как можно поступиться этикой? Сакура была одинаково уверена в своих убеждениях даже тогда, когда Сакумо чуть не сломал ей шею. Он должен передать ей запечатанную в нем технику, но сам вызвался проводить ее до места назначения. Чего стоят его слова о том, что добро первично и всегда побеждает зло? Чего стоят пара голубей и его джонинский жилет, накинутый на ее плечи ночью? Он так сильно напоминал ей Какаши, не только внешне, но и своими стремлениями.