Сделав пару глотков, парень отодвинул от себя стакан, привкус привычного напитка показался Чуе крайне странным. Он сделал вид что помешивает его, заставляя жидкость со льдом кружить по гранёным стенкам.
– Вам не понравился коньяк ? Угостить вас чем-то другим ? – сидевший напротив мужчина в костюме пододвинул свою ёмкость к бармену, дабы тот обновил ему выпивку.
– Оу, нет, с ним всё в порядке, я просто растягиваю удовольствие, – Накахара преврал, пытаясь отвести от себя какие-то безосновательные подозрения. Он то и сам не понял, с какого перепугу начал оправдываться.
– Я то вижу, что вы не пьёте.
Улыбнувшись, Накахара сделал довольно большой глоток, что с жаром пронёсся по горлу, и снова отозвался чем-то неприятным на языке. Этот мужчина очевидно ему наврал, и решил не опустошать свои карманы, с'экономив на нём, и в бокале у Чуи сейчас какое-то дешёвое пойло.
– Я удалюсь ненадолго, вы развлекаетесь, – его партнёр встал, и двинулся в неизвестном направлении, исчезая в толпе. В прочем, Накахара не обратил на это должного внимания. Ушёл и ушёл, зато теперь не будет нависать над ним со своими странными вопросами.
Наконец-то он получил свою возможность расслабиться, впервые за трудные несколько недель. Возможность наконец-то выдохнуть спокойно, не думать о следующих заданиях, и слегка опустошить голову. Чуя не особо любил подобные заведения, уют дома и бокал действительно хорошего вина были для него несравнимы с шумом людного места. И как на зло, Накахара всегда привлекал к себе чьё-то совершенно ненужное ему внимание.
Спустя некоторое время, что Чуя сидел один, звуки начали становиться громче, словно давили на его мозг, на уши, и вокруг все посетители стали такими контрастными... Сердечный ритм ускорился, и в груди всё начало сжиматься. Словно ему наполовину перекрыли кислород. В глазах то темнело, то светлело, не измененными оставались лишь точки разных цветов, которые не исчезали даже тогда, когда парень моргал. С этим алкоголем явно было что-то не так, и это ещё мягко сказано. Мутные мысли плавали водоворотом, который всё ускоряла нарастающая тревожность.
Он в жизни не был настолько напуган, как сейчас, никогда ничего не заставляло Накахару так нервничать. Нужно было убираться из этого места как можно быстрее, пока подозрительный господин был увлечён чем-то или кем-то другим, и не вспомнил о нём.
Пол под ногами кружился, словно доски одна за другой перемещались, вот-вот разъедутся в разные стороны, и Чуя просто куда-то упадёт. Его шкиляло из одной стены в другую, координация движений была нарушена, Накахара путался в собственных ногах, что упрямо не хотели его слушаться. Достаться с конца зала, где располагался бар, к одному из входов стоило ему немалых, титанических усилий. Он нажал на ручку, и тяжёлая дверь потянула его за собой, и Чуя был в полной готовности упасть наземь, но кто-то помешал королю гравитации вспомнить, что сила притяжения ему всё же подвластна. Парень упал в чьи-то распростёртые объятия.
– Неловко...мне.. очень, – с длинными паузами произнес он. Чуя попытался встать, и пойти дальше, но его схватили за воротник, и отодвинули от себя.
– Я же...пытаюсь извиниться, как грубо, – промямлил Накахара, и ненадолго нырнул в темноту. Лишь снова очнувшись, он понял, что с кем-то куда-то идёт. И тут человек остановился, резким движением заставив его сделать то же самое. Далеко не с первой попытки Чуя опознал в нём Дазая.
– Взгляни на меня, сейчас же, – приказным тоном сказал Осаму, пытаясь встретится взглядом со старым напарником, но Чуя выкручивался, его голова болталась так же, как у кукольной марионетки, из стороны в сторону.
– За..зачем ? – слова начали даваться сложнее, чем раньше, а мысли запутались в большой и сложный клубок. Что Дазай вообще здесь делает ? Почему он куда-то его тащит ? Зачем и куда ? Наверное, главным вопросом всё же останется " Почему время от времени Дазаев становится двое ? "
– Да ты влип, парень, – Осаму взял его за затылок, отдёргивая назад за волосы, и заглянул ему в глаза, прежде чистые и голубые, и до одури красивые. Сейчас же зрачки едва не были размером с радужку, а белки глаз покраснели, словно Накахара на месяц-другой забыл, что такое сон.
– Больно же, отпусти, – промямлил Чуя, безуспешно пытаясь убрать руку Дазая, что до сих пор его не отпустила.
– Так дело не пойдёт. Расслабился после работы называется, – пробурчал себе под нос Осаму, закинув руку парня себе на плечи, и являясь ему опорой. Он уже привык являться в этот бар за небольшой разрядкой, в которой он время от времени нуждался. Видимо, сегодня не тот вечер.
Мир словно звенел вокруг него, то теряя, то вновь обретая чёткость. Собственные руки ужасно трясло без перестану, но Чуя всё же пытался нащупать хоть какую-то опору, и схватиться хотя бы пальцами, лишь бы всё вокруг встало на свои места, и перестало ходить ходуном. Ему становилось то слишком холодно, то до невероятия жарко, и тесно внутри собственного тела. Такое вообще возможно ?
Иногда, с попадавшейся под руку мебели, его внимание переходило на его собственные конечности. Он тёр пальцы друг о друга, после чего начинал расчёсывать ладони ногтями. Крутил костяшки, и будто совершенно не замечал физических ощущений, ему как минимум должно было быть неприятно.
– А теперь наша главная задача – вывести из тебя эту дрянь. Помнишь хоть, как она выглядела ? – Дазай вручил ему стакан воды, который Накахара сразу же сжал двумя руками, и присел рядом с кроватью.
– Не держи меня за идиота. Если же видел , стал бы я это пить ? – раздражённо выдал Чуя, отпив небольшое количество жидкости. Осаму лишь убедился в верности своей теории, ибо сам Чуя относился к такого рода вещам с невероятным отвращением.
– Если это какая-то новая синтетика, то дела у нас плохи,– Осаму почесал подбородок, задумавшись.
– Как всегда умеешь подбодрить, – хмыкая, Чуя отвернулся от него.
Дазай просто знал, с чем имеет дело. Этот мир буквально кишил разной дрянью, которой можно было себя напичкать. Алкоголь становился цветочками в сравнении с этим искусственным варевом, которое стало так популярно в последнее время. Вещество очень плохо выводилось из организма, и имело сильный и довольно длительный эффект, за что оно, собственно, и получило такую распространенность.
– Я ведь умру, да ? Дазай, это конец ? Я не доживу до утра ? – Осаму ожидал этих вопросов, но это не значило, что был готов на них отвечать. Всё же вещества – вещь ой какая непредсказуемая.
– Я не обещаю, что ты будешь чувствовать себя замечательно, но уж постарайся подольше радовать мир своим существованием.
Немного помедлив, Накахара собрал всю имевшуюся в нём серьезность.
– Убей меня, если я активирую Порчу. Просто убей, пообещай мне это, – чуть-ли не со слезами на глазах произнёс Чуя. Видимо, перспектива умереть его таки весьма расстраивала. Или, что более вероятно, он был в ужасе, что может выпустить наружу то внутреннее чудовище, контроль над которым очутился под угрозой.
– Слишком много драмы, не считаешь ? – Дазай просто не хотел об этом думать, словно так давал себе гарантию, что ничего действительно не случится, если он не допустит этого даже в мыслях.
– Следовало бы промыть тебе желудок, – произнёс Дазай, прислонившись к стене.
– Думаешь, я дам тебе это со мной сделать ?, – видимо, Чуя ещё не понял, насколько же ему плохо, и чувство собственного достоинства у него стояло выше, нежели желанное облегчение.
– Тебе же лучше, если раньше полегчает.
Просидев несколько минут молча, упрямец всё же согласился принять помощь. Но сообщил об этом с таким мученическим выражением лица, словно тем самым делал одолжение всему человечеству.
Выпив стакан неимоверно солёной воды, Накахара ощутил острый приступ тошноты. Что-то стояло у него в горле. И это что-то рвалось наружу. Он зажал рот рукой, и направился в сторону ванной.
Тяжело дыша, Чуя вытирал губы, восстанавливая дыхание, а Дазай стоял сзади, держа его волосы. Желудок ныл, да и горло саднило от неприятных ощущений и послевкусий. И как же унизительно он выглядел со стороны. Святая гравитация, как же он хочет проснуться, и забыть, словно ничего этого не было.
Чуя успокоился, хоть головная боль всё ещё была его верным спутником. Его клонило в сон, но в то же время полностью заснуть он пока не мог. Он успокаивал себя мыслями что вот завтра, завтра ему станет лучше. Завтра он будет в полном порядке, и станет тем самым обычным Чуей, эспером мафии, богом гравитации, и всё такое. А Дазай не хотел его разочаровывать, ведь завтра ему могло стать едва ли не хуже, чем он чувствует себя сейчас. Да и как бы он на эту гадость теперь не подсел.
– Ты никуда не отходил от стакана ? – Осаму заметил, что парень уже близко к тому, чтобы провалиться в сон, но лучше уж перестраховаться, мало ли чего следует ожидать.
– Не отходил, – Чуя подпёр голову рукой, ведь она стала такой тяжёлой, что шея не справлялась с нагрузкой.
– Уверен ?
– Уверен, я и выпил почти всего-ничего, – потирая глаза ответил ему тот, – и то, не пил бы вовсе, если бы какой-то мутный тип не обратил внимание, что я пренебрегаю его щедростью. Щедрый, сука, какой, тону блять в благодарности.
– Должно быть бармену доплатили, чтобы он " улучшил " твой напиток.
Но Чуя уже плохо его слышал.
– Эй, не засыпай, спать пока нельзя, не закрывай глаза, – тормошил его Осаму, пытаясь хоть как-то привести в чувство. Накахара проснулся, и простонал от безвыходности своей ситуации:
– Я...Я..я весь горю, Дазай, оно везде, это сводит меня с ума..., – но парень практически не обратил на это внимания, сидя рядом с ним.
– Чёртов Дазай, прошу тебя, – он изнывал от желания, крутился по всей кровати, пытался содрать с себя всю одежду, не в состоянии расстёгивать пуговицу за пуговицей.
– Ты только что проблевался, не забыл случайно ? – напомнил ему Осаму, сидевший у постели, и наблюдавший каждую стадию " отходняка ". Он ведь был в чём-то прав, если бы его рассудок подсказал пробудить Порчу, которую и трезвый Чуя не в силах контролировать, то что бы он натворил в таком состоянии ? Одно можно сказать уж точно, ни Портовая Мафия, ни Вооружённое Детективное Агентство, ни одна из организаций не сможет покрыть расходы от нанесенного им ущерба городу. Йокогама в эту ночь могла бы сравняться с землей.
Член Накахары встал, как по струнке ровно становятся солдаты на построении. В его то узких штанах парню было теснее, чем можно себе представить.
– Так уж и быть, помогу тебе, – медленно Осаму расстёгивал одну пуговицу его рубашки за другой, и стягивал рукава с тела Чуи. Он прильнул губами к его губам, нависая над ним, и упираясь рукой в стену. Парень сразу же открыл рот, принимая его язык. Дазай словно набросился на него, как изголодавшийся пёс, яростно напирая, и заствляя Накахару всё больше и больше запрокидывать голову. Брюки снимались на порядок тяжелее, так что Осаму пришлось прерваться, чтобы разобраться с несчастной застёжкой. Чуя вздрагивал уже от одних лишь прикосновений через одежду.
Откинув брюки на постель, Дазай вдруг заметил что-то торчащее из переднего кармана. Он вынул оттуда смятый в три погибели презерватив, Чуя поднял бровь, словно забыл, что вообще клал его туда.
– Его то ты зачем с собой носишь ?
– Видишь, как пригодился, – развел руками Накахара, изобразив удивление. – Чего ты медлишь, открывай, и поехали.
Теперь уж Дазай впился ему в шею, от которой позже переключился к ключице. Накахара лишь закатывал глаза.
– В каком-то смысле, я сейчас спасаю мир от разрушения, – усмехнулся Осаму.
– Заткнись уже, займи свой рот чем-то полезнее раздражающей болтовни.
Холодная ладонь Дазая опустилась на грудь Накахары, с лёгким нажимом, двинувшись в сторону, нашла и сжала сосок парня. Его пальцы играли с Чуей, дразнили его, заставляли изгибаться.
Осаму поднёс руку к его лицу, обводя подбородок, и погладил большим пальцем распухшие губы. Затем палец попытался проникнуть внутрь, но столкнулся со сжатыми зубами. И тут они разомкнулись, позволив ему ввести половину фаланги, а потом резко и довольно неприятно сжали. Чуя кинул Дазаю полный раздражения взгляд. С пренебрежительным отвращением он словно выплюнул его палец, и отвернулся.
– Не суй свои грязные пальцы мне в рот, – фыркнул Чуя, не желавший покоряться полностью. А Дазаю так лишь интересней. Усмехнувшись, он за ноги подвинул парня к себе. Он развёл его бёдра, придавив их своими коленями, дабы тот во что бы это ни стало не смог свести их обратно. В анальное отверстие зашла пара его пальцев. Погрузившись до конца они начали раскручиваться, и разводиться, растягивая его изнутри. Это ещё можно было как-то стерпеть, но не тогда, когда один из пальцев слегка задел стенку, и попал на точку, которая находилась довольно далеко, чтобы задеть её ранее. Это касание прокатилась раскатистой дрожью по всему его телу, его поясница преподнялась, но бёдра так и остались на месте, удерживаемые коленями Осаму.
Внизу горело и зудело, почему же Дазай так медлит ? Его ресницы трепетали, а глаза закатывались. И тут чёртовы руки Осаму прикоснулись к нему внизу живота, заставив сжаться всё внутри.
Парень открыл упаковку, и раскатал резинку по своему члену. Дазай вошёл, помогая себе рукой, нависая над парнем, чьи пальцы комкали под собой простыни. Его тело натянулось словно струна. Ощущения накрывали Накахару с головой, он тонул в их глубоком омуте, не пытаясь болтыхаться, лишь спокойно шёл на самое дно. Как же давно он не делал ничего подобного. Или вся причина в том, что организм ещё не полностью вывел из себя принятые токсины ?
Длинные и тонкие пальцы медленно прошлись по длине ствола, слегка сжавшись вокруг него. Дазай едва прикасался к нему, легко постукивая кончиками пальцев, и находя всё более и более чувствительные места. Но Чуе уже этого было достаточно, дабы потерять последние остатки рассудка. Он ёрзал, прижатый к одному месту Дазаем, в тщетных попытках вывернуться. Из горла сами собой рвались прерывистые стоны.
Осаму предпочёл сменить позу, и Накахара уже стоял на коленях, спиной к нему. Дазай давил на его поясницу, добиваясь большего прогиба, и коленом развёл ноги парня шире. Одним резким толчком он вошёл снова. Из лёгких рыжего словно вышибло весь воздух.
Член Осаму раз через раз попадал на простату, что само по себе заставляло его вздрагивать и стонать, выгибаться, и молча молить ещё. И Дазай давал ему желаемое. Как оказалось, от удовольствия временами тоже плачут. Накахара познал это на своей шкуре, пробираемый наслаждением до самых кончиков пальцев. Толчок за толчком, движение за движением уносили его в такие дали, о существовании которых он и подумать не мог.
Дазай продолжал двигаться, замедлившись, и чувствуя скорый финал. Его рука вновь скользнула на грудь Чуи, и сжала сосок заставив его партнёра закусить губу.
Они завершили практически одновременно, Чуе вряд-ли сейчас было дело до приёма душа, так что Дазай просто обтёр всё, что испачкалось, влажными салфетками. Сам же он предпочёл освежиться. Выйдя в халате из ванной, он застал уже спящего Накахару. Естественно, под конец он прямо таки с ног валился. Парнишка вымотался не на шутку.
– Не ненавидь меня слишком сильно, – пробормотал Чуя сквозь сон, зарываясь под одеяло. Он всё ещё периодически вздрагивал, и искал что-то рукой, но потом успокаивался, и спал дальше. Дазай и не думал, что когда-либо увидит его таким.
– Не буду, – в голос ответил он, но Накахара его уже вряд-ли слышал, да и ежели и так, завтра этого не вспомнит.
Дазай сидел у окна, залитого светом уличного фонаря, смотря куда-то и в никуда одновременно. Он был в ярости. Тихой, холодной ярости, обволакивающей его изнутри. Осаму не испытывал ничего подобного, когда подобное касалось юз кого-то другого. Но Чую почему-то он считал неприкосновенным. Из-за чего же ? Был уверен, что сильнейшему эсперу Портовой Мафии даже в теории ничего угрожать не может ? Как оказалось, он сильно ошибался, а Накахара, как тому доказательство, спал в его квартире, отходя от дряни, которой его напоили. Ферзь – самая сильная фигура, но ею нужно уметь правильно ходить. Важнее другое – какой игрок сидит за доской, и переставляет их по игровому полю. И то, как он просчитывает свои ходы. Даже если не пешка, в этой игре Чуя лишь фигура. А верно Дазаю предстоит переломить ход игры.
Его напарник, пусть и бывший, был тем, что нельзя было просто так тронуть, и не навлечь на себя последствия.
****
Дазай был частым гостем этого бара, и за этим господином имел возможность наблюдать чуть-ли не каждый раз, во время посещения. Он снова и снова действовал по одной и той же схеме : спаивал смазливых парней какой-то дрянью, после чего удалялся с ними в какой-то дальний уголок. На днях тот перебрал с выпивкой, и с упоением описывал, какого парнишку планирует отыметь по полной. Но мало ли в Йокогаме эсперов низкого роста с рыжими волосами ? Осаму не знал, о каком из них конкретно идёт речь, но насторожился ещё тогда. И таки оказался прав, сделав ставку на карту, хотя вероятность, что выпадет именно она, была практически равна нулю.
Осаму не шибко волновали подобные мерзкие людишки. Не ему судить о нравственности, и качествах, присущих нормальному человеку. Но этот господин допустил ошибку в выборе своей жертвы.
****
Мужчина очнулся в полной темноте, и ощутил, что все его конечности намертво обездвижены, и недееспособны. Запястья царапала грубая верёвка, больно врезавшаяся в кожу при попытке прибегнуть хоть к каким-то мерам освобождения. Ногам повезло чуть больше, не было непосредственного контакта, лишь ощущения через ткань штанов. Только ноги уже успели порядком затечь, и к некоторым участкам кровь приливала крайне плохо.
Осаму сидел прямо напротив него, не издавая абсолютно никаких звуков, никаких признаков, что могли бы выдать его присутствие. Он наслаждался этим психологическим насилием в полной мере, бесшумно улыбаясь, и находясь к этому человеку практически лицом к лицу. Дазай чувствовал его страх, которым словно пропах воздух, и выжидал того самого, удачного момента, чтобы броситься, сорваться с цепи, словно бешеный пёс. Таков уж был Осаму. Неполноценный человек, которому не суждено стать нормальным.
– Здесь кто-то есть ?
Тишина в ответ.
– Здесь кто-то есть ? – голос его дрожал, выдавая беспокойство его обладателя. Тот тревожно мотал головой из стороны в сторону, словно это бы что-то изменило.
Тишина. Снова она, звенящая, громкая тишина. Такая обычно и сводит человека с ума.
– Вы ушли ? – в его голосе уже не было надежды. Лишь отчаяние от осознания ситуации, в которую он попал.
– Мы только начинаем нашу игру, – выждав ещё пол часа произнёс Дазай. Его взгляд был полон безумия, кровожадного и безудержного, словно у Осаму слетели все возможные тормоза.
–Вы ошибаетесь, я ничего не сделал, – его собеседник начал задыхаться в попытках нормально разговаривать.
Дазаю было не столь интересно беседовать, кончик его большого пальца, задетый острым лезвием, упал на пол.
– Нет, пожалуйста, не надо, – а вот теперь мужчина уже кричал.
С каждым словом он лишался ногтя на одном из пальцев. Дазай безжалостно, словно мясник, вырезал их из живых тканей миниатюрным кухонным ножом, оставляя беззащитной кожу. Когда ногти закончились, он принялся за пальцы, выворачивая их до отвратительного хруста в костях, когда их владелец уже не мог их разомкнуть. Затем мучитель замолк и остановился на пятнадцать минут.
Вдоволь наигравшись, Осаму опустился рядом с ним на колени, и стал расстёгивать ширинку, обнажая член своего собеседника.
– Не надо, прошу вас, только не это, – жалобно молил мужчина
– Молчи.
Дазай провёл рукой по всей длине, опустив взгляд с господина, которого ранее пытал. Ускорил темп, затем замедлил, сосредоточится на головке.
Член пришёл в готовность, а его владелец старался сдерживать звуки, что так и рвались из него. Дазай повторил свои действия ещё раз. И задержал руку в одном положении. А затем резко дёрнул влево. Комнату наполнил пронзительный крик. Орган упал в неестественном изгибе.
– Вам ведь охота было куда-то приткнуть свой член, не так ли ? Вспоминайте об этом каждый раз, если осмелитесь положить на него глаз.
****
В висках неистово пульсировало, но Накахара всё же решил, что пора бы ему уходить. Сделав себе на последок кофе, он начал одеваться, натягивать скомканную рубашку, помятые брюки, и плащ, который он оставил на полу, как только рухнул вчера вчера в постель. Уже полностью одетый он подошёл к двери.
– Свалил из своей же квартиры ?Дазай, ты блять серьёзно ? Вот же блудный ублюдок, – прокричал Чуя, пнув запертую дверь.
