О выборе

      Митра сидела в кресле второго пилота, нервно перебирая ткань в пальцах. В окнах то и дело мелькали огни кораблей и шаттлов, плавно и медленно маневрирующим к стыковке.       «Корабль, назовитесь, » — связался с ними служащий безопасности яхты, плывущей по орбите.       — Чёрный Ястреб, — Морон нагнулся к передатчику возле дюроса.       «Чёрный Ястреб, передайте код доступа.»       Морон дал дюросу свою панель. Тот ввел данные с нее в компьютер, небрежно барабаня по клавишам пальцами.       — Уже передаём, — отчитался Морон.       Дюрос нажал кнопку отправки.       «Ожидайте.»       — Какая же нудная это процедура, — причитал Морон, поправляя манжеты на запястьях. — Лететь в такую даль, все эти коды доступа… — он указал на Митру ладонью. — У девушки прическа, будьте добры!       — Скорее голова отвалится от тяжести жемчуга, — прохрипел дюрос.       Митра коснулась своих волос ладонью, приглаживая и придерживая пучок сзади.       — Согласна, это достаточно тяжеловато.       — Вы выглядите изумительно, не поддакивайте этому зверю, — сказал Морон, коснувшись её плеча.       Она ответила на это благодарным и смущённым взглядом. За все это время, что Морон кружился вокруг Митры, она наконец поняла, что быть с ним сдержанной, вежливой и милой намного эффективнее, чем огрызаться и явно противиться на каждую назойливую его попытку к ней подступиться. Иначе её неприкрытая неприязнь Морона только подстрекала.       Сейчас, когда Морон был одет в этот костюм, в нем легко распознавались черты благородного отпрыска, которые ранее проявлялись только в его привычке строить длинные учтивые предложения. Даже тогда, когда он угрожал убить.       «Чёрный Ястреб, подтверждаю код доступа. Продвигайтесь к стыковочному шлюзу.»       — Принято, — прошипел дюрос в передатчик, опережая Морона и выталкивая его прочь от себя плечом. — Не лезь, и так тесно, — кинул он ему и начал рулить на стыковку.       Ястреб пристыковался. «Пожалуйста, дождитесь герметизации. Пожалуйста, дождитесь герметизации».       У входа в стыковочный шлюз их встретили работник охраны и тви’лечка, держащая в руках поднос. Она была одета в бордовое, обтягивающее платье в пол.       — Добро пожаловать на яхту достопочтенного Хельрон-Дана, — говорила она на общегалактическом, но с сильным акцентом. — Хельрон-Дан рад приветствовать вас, прошу вас, угощайтесь напитком, это вино из… — тви’лечка посмотрела на Митру и вдруг удивилась. — В-вы… здесь? — перешла она на хаттский.       — Простите? — не понимала Митра.       — Но это же вы! — продолжала она. — Вы помогли мне на Телосе!       Морон с интересом смотрел на них, ожидая пояснений. Дюрос напрягся, казалось, он собирался достать бластер, спрятанный в полах пиджака. Ощущение этой его боевой готовности только пугало и усугубляло ситуацию.       — Вы, верно, обознались, дорогая… — Митра так и не узнала её, но старалась отвечать аккуратно и думала, как подать знак, чтобы та замолчала.       — Нет, нет, это вы, добрый человек, я помню! — продолжала радоваться тви’лечка. - Это вы освободили меня! Меня зовут Рамана, вы выкупили меня у Дотона Хета! За две тысячи тысячи кредитов! Добрый человек, я помню вас!       — Две тысячи кредитов… — повторил Морон с удивлением и просвистел. — Солидная сумма.       — Вы помогли, мне, добрый человек! Вы выкупили меня и отпустили!       — Да, да… я теперь припоминаю… — Митра немного успокоилась. Насколько ей помнилось, эта девушка не знала, что Митра была джедаем. — Вы теперь работаете на яхте Хельрон-Дана?       — Да! Да! Хорошая работа! Хельрон-Дан нанимает танцовщиц, но не для танца, а чтобы обслуживать гостей. Ему нравится, что его обслуга разносит напитки с грацией танцоров и танцовщиц!       — Вас здесь не обижают? — спросила Митра.       — Нет, что вы, добрый человек! Очень хорошая работа, хорошо платят! Много богатых и красивых людей, хорошо пахнет! Но… встретить здесь вас… Я так рада вновь встретить вас! Поблагодарить вас! И… — она вдруг опомнилась, посмотрев на охранника. — Пожалуйста, примите это вино из личных запасов господина.       Митра взяла бокал. Морон последовал её примеру и, сразу же опустошив бокал, поставил его обратно на поднос. Рамана посмотрела на Митру, ожидая её бокал.       — О… — Митра растерялась. — Я…       — Вы не собираетесь это пить, не так ли? — заметил Морон.       — Д-да, — Митра неловко вернула бокал. — Хотелось бы сохранить чистый ум сегодня. Вы можете угоститься им Рамана, если хотите.       — Благодарю, но… — тви’лечка рассмеялась. — Но я на работе!       — Тогда я отведаю, если позволите, — сказал Морон, ловко подхватив бокал и тут же выливая его в себя, не забыв перед этом самодовольно ухмыльнуться — сначала Митре, потом тви’лечке.       Рамана смущённо опустила глаза и, казалось, сильнее сжала поднос в руках.       — Прошу вас, этот служащий проводит вас в главный зал, — показала она на охранника. — Позвольте принять ваши мантии… Ах, у вас нет мантий… Что-ж, тогда милости прошу в главный зал!       Троица в сопровождении охраны прошла дальше по коридору, оставляя Раману у входа.       — Две тысячи кредитов… — снова повторил Морон. — Это же целое состояние! Как же так получилось, что вы её выкупили?       — Её кавалер поставил её в Пазаак. И проиграл.       — И вы, конечно же, пришли бедной девушке на помощь. Откуда взяли кредиты?       — Муж… выиграл у того тви’лека, что был ее хозяином. В пазаак.       «Чистейший пазаак». Митра прикрыла глаза и тряхнула головой.       — Идиотская, глупая игра, — прошипел дюрос.       — Ваш муж, видимо, тот еще счастливчик, — говорил Морон, прищурившись. — Везёт в карты, везёт с женой. Жаль, не повезло с работой.       — Прекратите так говорить о нем, — нахмурилась Митра. Это нужно было отыгрывать.       — Простите, едва удерживаюсь. Но две тысячи кредитов… Я бы на месте вашего мужа просто оставил тви’лечку себе. Было бы интересно посмотреть, как вы и она танцуете для меня в дуэте.       — Вы мерзкий, — сказала ему Митра с отвращением.       Морона всё это веселило. Он и без того весь вечер пребывал в прекраснейшем расположении духа и всячески это демонстрировал, а теперь, вероятно, вино уже немного ударило ему в голову.       — Я бы нашёл ей применение, — продолжал он, облизывая губы. — Как думаешь, Молчун? Дюросам нравятся тви’леки? Или может люди? Ты хотел бы посмотреть, как эти двое танцуют для тебя?       — Шагай вперед, Морон.       — А если без одежды?       — Заткнись, Морон, и шагай вперед, — прохрипел дюрос.       Сегодня он был злее обычного.        — Расслабься, дюрос. Мы же на приеме у самого Хельрон-Дана! Выпей, развлекись, подцепи какую-нибудь даму в парче. Уверен, твое красноречие точно покорит сердце любой знатной красавицы.       — Мы здесь не для развлечения, а по делу, — сказала Митра. — Я тоже порой не в восторге от поведения вашего приятеля…       — И ты заткнись! Заткнитесь оба!       — …Но вам бы не помешало вытащить из себя хоть немного серьёзности.       — О, дорогуша, я всегда предельно серьёзен.       Пройдя лабиринты коридоров, они оказались перед огромным и светлым дверным проемом. Свет оттуда немного слепил, учитывая, в каком полумраке они шли до этого. Возможно, это было сделано нарочито: чтобы у пришедшего сюда сложилось ощущение, будто весь главный зал светит ярче, чем все, что он видел.       Блеск, шум, посетители… Все разных рас. Мужчины были в костюмах и перчатках, женщины в платьях, увешанных камнями. В зале было немного душно, пахло смесью сладкого парфюма и такого же сладкого алкоголя. Возле стены на сцене играли музыканты, вокруг одного микрофона что-то высоко напевали женщины-родианки в искрящихся облачениях. Мимо гостей ходили слуги в бордовом одеянии — таком же, как и у Раманы, но слуги-мужчины носили пиджаки. Над всей этой веселящейся толпой висело огромное подобие звездной системы, в центре которой светился огромный Корусант-Прайм.       — Впечатляет, правда? — спрашивал Морон.       Он взял Митру под руку и медленно повел вниз по лестнице, устланной красным ковром. Митра подумала, «кроваво-красным», учитывая контингент. Дюрос грозно двигался за ними.       — Корусант-Прайм… — усмехнулся Морон. — Треклятый деваронианец видимо мнит себя ближайшим к центру Галактики, поместил у себя на яхте «звезду». Вы, должно быть не были никогда на такого рода мероприятиях.       — Я впервые за жизнь надела бальное платье, что уж и говорить о таком, — отвечала Митра, стараясь не наступить на подол, пока спускалась. — А вы, видимо, привыкли к богатым приёмам за свою жизнь.       — О, Нарена рассказала вам обо мне, — сказал Морон, понижая голос, но тут же вернул своей интонации прежнюю весёлость. — Приятно знать, что вы мной интересовались.       — Только лишь тем, что может быть мне полезным, — хмыкнула Митра.       — И что же вы считаете полезным из сведений обо мне? — спросил Морон очень заинтересованно.       Митра глянула на него, задумываясь на секунду.       — То, что вам нельзя доверять.       — Нельзя доверять никому, дорогуша. Но то, что вы так со мной строги, разбивает мне сердце. Что бы я мог сделать, чтобы растопить этот обжигающе холодный лед в вашей душе?       — Просто оставить меня в покое.       — Ах, Аайда… — Морон засмеялся.       Все время этого разговора он позволял себе быть очень близко, но теперь почти вплотную приблизился к ней и вдохнул запах с её шеи. — Вы чудно пахнете. Слишком чудно. Здесь так много красавиц, но почему меня так тянет к вам?       — Вы позволяете себе слишком многое, Морон, — Митра хотела от него отодвинуться, но его хватка в её плечо была сильна.       Морон рассмеялся, но всё же отдалился. Они спустились по лестнице вниз и продолжали идти вглубь зала. Митра оглядывалась по сторонам, на других гостей. Некоторые оглядывались на неё и оценивающе рассматривали. Митра чувствовала себя зверушкой, которую купили и хвастались окружающим. Вдруг заиграла другая мелодия, гости расступились, но позже встали в позиции — партнёр напротив партнёра. Начался вальс.       — Вы позволите, дорогая? — Морон отошел от неё, слегка поклонился и протянул руку.       Митра посмотрела на него, а потом и вокруг, с ужасом.       — Я не танцую.       — Все может зависеть от того, кто ведёт. Не бойтесь, я не дам вас в обиду. Тем более, мы ведь должны делать вид пришедшей на приём пары, не так ли?       Митра замялась, но всё же потом протянула руку, неуверенно, и позволила себя повести. Дюрос остался возле стола с напитками, неподвижно наблюдая за всем, что происходит вокруг.       Морон завел Митру на площадку, где все танцевали, и начал движение. Двигался он хорошо, крепко держа её за талию одной рукой и задавая направление другой. Митра же была немного неуклюжа, иногда легонько запинаясь. Морона это не смущало, напротив, только будоражило, ему безумно нравилось ловить её и направлять.       — И что же Нарена еще рассказала вам обо мне? — продолжал он их прежний разговор.       — Это допрос?       — Нет, только интерес, дорогуша. Она говорила, откуда я родом?       — Да, с Дантуина. Она сказала, что вы из богатой семьи. Поэтому вы умеете вальсировать?       — Вальсировать я научился в университете Альдераана, но и об этом вы, вероятно уже знаете. Она, возможно, ещё и упомянула моего брата в разговоре.       — Странно, что вы называете друг друга «братьями».       — Все в моей команде — мои братья. А я прихожусь братом им. Неважно, откуда они, из богатой семьи или из бедной, с далекой планеты или с близкой. Нас объединяет наша вера, наши мысли, наши символы.       — Вы сами придумали ваши символы. Вы и Осдер.       — Нарена вас и в этом просветила. Скажите, Аайда, что бы я мог сделать, чтобы вы доверяли мне? Чего вы обо мне не знаете? — Морон был уж очень расслаблен, казалось, он готов ответить на всё.       Митра решила воспользоваться этим и зашла издалека.       — Что означают ваши символы?       Морон задумчиво закатил глаза.       — Многое. Душу, сердце, единение, семью. Братство, — он произносил это на каждый шаг своего танца. — Только хорошее…       — Но ваша деятельность далеко таковой не является.       — …Миры, откуда мы пришли. Это первое, что мы наносим на кожу. То, откуда мы пришли. А после и все остальное, в желанном нами порядке. Что мы осознаем самым первым.       — Вы используете их. Своих людей. Используете эту придуманную веру, чтобы манипулировать ими.       — Верно, дорогая, — на удивление Митры, Морон совсем не собирался спорить с ней по этому поводу. — Я использую их, чтобы достичь своих целей.       — Почему люди? В смысле… — Митра замялась, когда Морон поднял её руку и плавно покружил вокруг своей оси, затем снова взял за талию и продолжил круг.       — Почему только люди в нашем братстве? Очень просто, это особенности человеческого нутра. Раса людей отличается от других тем, что мы по своей природе очень слабы. Нам нужен кислород, в то время как другие могут спокойно находиться и в другой газовой среде. Мы голы, в то время как другие могут быть покрыты чешуей или шерстью. Все мои братья — они слабы. Я подбираю их, слабых, брошенных, нищих… И даю им смысл. Даю им работу. Если кто-то из них умирает — я нахожу их семьи и плачу им… что-то. Обычно они настолько бедны, что жалкой сотни кредитов хватает, чтобы решить их проблемы. Они чувствуют себя нужными, полезными, несущими в этот мир что-то иное.       — Вы и Осдера в этом убедили?       — Осдер? — Морон усмехнулся. — Осдера не нужно было в этом убеждать. Это он придумал нашу веру. Мы с ним много говорили о человеческой природе во времена нашей учебы. Собирали вокруг себя других, говорили им о чем-то, исследовали, как они себя поведут, если скажешь им то, что хотят, или то, чего они под страхом смерти не хотят услышать. Осдер осмыслил наше учение, написал трактат… Осдер, возможно, больше всех верит в то, что он придумал.       — Вы и его используете, — догадалась Митра. — Вы вынудили его.       — Я не вынуждал его, дорогая Аайда. Я и Осдер — мы братья. Не такие, какими нам приходятся наши последователи. Мы защищаем друг друга, заботимся друг о друге, и убьём друг за друга. Я не знаю, что сказала вам его мать, но ей стоило бы попридержать язык на этот счёт. И не говорить о том, чего она не понимает и никогда не поймёт.       Позиции поменялись. Теперь движение танца шло в обратную сторону.       — Как вы стали наёмником? — продолжала спрашивать Митра.       — Эта история довольна проста. На Дантуине я занимался всяким, перевозил, так скажем, разного рода товары. Вы, наверное, и не представляете, сколько богатеньких детей фермеров покупают специй. Мой отец прознал об этом и выставил меня прочь. Я не потерялся, стал контрабандистом, потом наёмником. Осдер пошёл со мной. Позднее мы поняли, что желаемого результата можно достичь без потерь, если своей рукой направлять других. Так появилось наше Братство.       — Как получилось, что ваше Братство так разрослось? Я никогда о нём не слышала.       — Братство расцвело тогда, когда некий незнакомец влез в дела на Нар-Шадаа. Он уничтожил одного из боссов Обмена, Гото. Вместе с его яхтой. Гото держал все дела на Нар-Шадаа железной хваткой. Когда же его не стало, начался хаос. Я и Осдер восприняли это как вызов к чему-то новому, чему-то большему, и воспользовались ситуацией, захватив тогда территории, оставшиеся без контроля.       — Но ваше братство не полностью состоит из людей, — Митра вспомнила о дюросе.       — Да, Молчун… — он посмотрел в сторону, где они оставили дюроса.       Тот словно замер, не поменяв позы за все это время, и смотрел в их сторону. Среди разодетых знатных гостей дюрос казался чёрным, злым пятном. Было довольно странно ощущать его злость даже здесь, находясь вдали от него.       — Почему он с вами?       — Почему? — Морон скривил губы. — Даже не знаю.       — Не знаете?       — Я не уверен насчёт его намерений. Но он очень легко и быстро вписался в нашу… концепцию. Он моя правая рука.       — Довольно странно такому, как вы, давать кому-то такую должность.       — Он лишь часть того, что мне нужно делать для контроля.       — Что вы имеете в виду?       — Он безжалостен, груб и обращается со всеми, как с грязным тряпьём. Побудь немного с таким, как он, и любой более-менее вежливый человек покажется на его фоне мудрым, образованным и понимающим.       — Он ваш громоотвод? — задавая вопрос, Митра на самом деле делала вывод.       — Да, можно сказать и так. Поддерживает ощущение страха. А если перестарается — я тут как тут, прихожу на помощь, стараясь успокоить необузданного зверя.       — Вы используете и его.       — Насчёт его роли в наших отношениях я бы тоже не делал поспешных выводов.       Музыка сменилась. Движения остальных стали более плавными, но вместе с тем решительными. Морон придвинул Митру ближе к себе и вёл её твердыми шагами назад.       — Зачем вам Чёрный Ястреб? — спросила его Митра, достигнув наконец вопроса, который её и вправду интересовал.       Теперь уже Морон сделал шаг назад и нехотя отвечал, двигаясь по кругу.       — Как я рассказывал, я занимался контрабандой. Поначалу только ей. Все, кто, так или иначе, занимался контрабандой во время Гражданских войн слышал о Давике и его корабле. Он был чуть ли не легендой. Самый быстрый, неуловимый…       — Те времена давно прошли.       — Верно, прошли. Но тогда… Тогда я был молод. Многие наши вылазки были накрыты, корабли в нашем распоряжении никуда не годились. Сейчас я уже понимаю, что дело было вовсе не в кораблях, но мне очень хотелось спихнуть вину именно на них, а не на наши неопытные действия. Тогда, на Коррибане я увидел его. Тьек, если вы ещё такого помните, грузил на него товар. Товар, который должен был грузить я, но в последний момент мне просто отказали. Я был зол, кричал, что же в этом корабле такого? Вы спросили меня, дорогая, зачем мне Чёрный Ястреб? Я видел этот корабль в деле. Он мне нужен. Не эти нынешние республиканские развалюхи, которые солдафоны знают вдоль и поперёк и могут обшарить с закрытыми глазами.       — Но ведь вы не занимаетесь сейчас только лишь контрабандой? — теперь Митра шла вперед, наступая на него. — Дело не только в этом, правда?       Морон удивился её настойчивому движению, но поддался ему с удовольствием.       — Правда.       — Так в чём же дело?       — Я получаю то, что хочу, дорогая, — Морон развернул её так, что она повисла в его руках над полом. Он держал её, смотрел в глаза и продолжал. — Все в этом зале знали, что я искал Чёрный Ястреб. Теперь все в этом зале знают, что Чёрный Ястреб пристыкован к яхте. И что я — тот, кто прилетел на нём.       Он резко поднял её обратно на ноги и прижал к себе, после чего посмотрел куда-то в сторону.       — Видите, — говорил он, показывая взглядом. — Это Хельрон-Дан.       Где-то в глубине, за толпой танцующих, стоял пожилой, высокий деваронианец, одетый в красного цвета костюм — он сливался бы с его кожей, если бы не черный, прилегающий к шее ворот. Он держал в руках бокал с золотой жидкостью, почесывал длинными темными когтями короткую бородку и с кем-то оживленно беседовал.       — Сейчас к нему подойдет слуга и скажет, что я на борту. И что за корабль меня сюда привез.       К деваронианцу действительно подошел слуга — тот, что проводил их в зал, — и что-то сказал ему. Хельрон-Дан удивленно его о чём-то переспросил, на что тот кивнул. Затем его взгляд вдруг устремился на Морона. Убедившись, что оба смотрят друг на друга, они приветственно кивнули.       Музыка закончилась. Пустые места площадки вновь наводнились толпой. Дюрос подошёл к ним.       — Деваронианец хочет говорить.       — Сначала, мне нужно переговорить с тобой, дюрос, — сказал Морон, выпуская Митру из рук. — Мы оставим вас ненадолго, дорогая, — он поцеловал её запястье, после чего они ушли куда-то в сторону.       Митра осталась одна, ничего не понимая. К ней тут же подошла супружеская пара трандошанцев.       — У вас замечательное платье, — заговорила женщина. — Прекрасно сшито, чудесная ткань! Кто пошил вам это платье, ваши слуги?       — О, это, — Мирта засмущалась. — Это работа рук прекрасного мастера с Альдераана.       — С Альдераана? — удивилась женщина. — Прекрасная работа, изумительная. Какой глубокий цвет! Супруг, в следующий раз я тоже хочу платье на Альдераане. Позвольте спросить, как зовут этого мастера?       — Её зовут… — начала было Митра, но тут заметила Морона вдалеке.       Они с дюросом ссорились. Дюрос гневно что-то кричал и размахивал руками. Морон пытался его успокоить и что-то объяснял.       — Зовут? Как её зовут? — привлекла внимание трандошанка.       — Нарена. Госпожа Нарена Антиллес, — ответила Митра и снова посмотрела в ту сторону.              Дюрос куда-то ушёл, Морон же направился к ней.       — Надеюсь, не скучали тут без меня, — спросил он, достигнув их и приобняв Митру за плечи.       — Рассказывала, как получила от вас это платье.       — Изумительная работа, превосходная! — продолжала восхищаться трандошанка.       — Что-то не так? — спросила Митра у Морона.       — Вы видели, — он потер ладонью затылок. — Небольшая ссора. С таким чудищем, как он, это частенько бывает, не стоит беспокоиться.       — Морон, полагаю, — возле них стоял Хельрон-Дан.       Он подошел только что, всё так же держа в руке бокал. Рядом с ним стоял секретарь-салластанец.       — Хельрон-Дан, — приветствовал Морон.       — Наслышан о вас, молодой человек. Кто ваша протеже?       — Меня зовут Аайда, — Митра решила изобразить, будто Морон её партнер, поэтому протянула деваронианцу руку, лучезарно при этом улыбаясь Морону.       Ему такая игра понравилась. В его глазах будто вспыхнул огонёк.       — Приятно, — Хельрон-Дан поцеловал её руку, мельком оглянув её и оценивая, затем продолжил говорить. — Мне сообщили, что вы прибыли на Черном Ястребе. Давно не видел его на наших просторах. Хотя, слышал, что он мелькал на корусантских радарах несколько месяцев назад.       — Где только не носило этот корабль, — Митра звонко рассмеялась. — С виду так и не скажешь, на что он способен. Хотя, его царапины, скорее, делают ему честь, — она снова улыбнулась Морону. — Как боевые шрамы солдату.       Тот, глядя на нее, понял, что те же самые слова он говорил о корабле Нарене.       — Это верно, — согласился Хельрон-Дан. — Полагаю, Морон, в таком случае мы могли бы уединиться в моем кабинете и обсудить наши дела?       — Если вы настаиваете, — ответил Морон.       — Прошу за мной, — сказал Хельрон-Дан, приглашая их жестом. Его секретарь что-то лепетал и разворачивался на месте, чтобы пробиться к хозяину. — Да, да, понимаю, но не стоит это записывать. Мы же на балу, верно? Оставайся тут, следи за удобством других гостей. Пройдемте, мои дорогие, о вас я лично позабочусь.       Они пробрались к другому выходу из зала, который был меньше и незаметнее. Охрана сопровождала их по коридору, музыка позади становилась всё тише. Наконец они добрались до помещения, похожего на большую гостиную. Посреди нее стоял диван, полумесяцем загнувшийся возле столика, и два кресла. Свет в этой гостиной был приглушенный, что было кстати, особенно после ослепляющего бального зала. Возле столика стоял слуга-тви’лек, краснокожий, стройный, одетый как те, что разносили напитки в зале. Он поклонился.       — Присаживайтесь, располагайтесь, будьте как дома, дорогие мои, — гостеприимно распоряжался Хельрон-Дан, показывая на диван. — Принеси нашим гостям выпить, — обратился он к слуге. Тот снова поклонился и ушёл исполнять поручение. — Я слышал, что Чёрный Ястреб прибыл с Татуина?       — От ваших глаз и ушей ничего не скроешь, — сказал Морон, садясь на диван.       Митра села недалеко от него. Хельрон-Дан сел в кресло. Слуга принес напитки и расставил на столике.       — И как там погода? — деваронианец улыбнулся, обнажив ряд белых, заострённых зубов.       — Без изменений, господин, — ответила Митра.       — Без изменений, — повторил Хельрон-Дан тихо и с некоторой хрипотцой. Он расстегнул пуговицы на пиджаке и сел более расслабленно. — И как же Ястреб оказался на Татуине?       — Его просто бросили там, — ответил Морон, взяв бокал и откинувшись назад. Свободную руку он вытянул сзади Митры. — Это просто чудо.       — Бросили? Интересно. С чего бы кому-то бросать посреди пустыни корабль.       — Может, кто-то угнал его и не справился с управлением, — предложила Митра свою версию.       — Возможно, возможно, — сказал деваронианец, подняв брови. — И что же вам двоим известно о делах на Татуине?       — Немного, — сказал Морон. — Но думали, что вы нам расскажете.       — Конечно, расскажу, — Хельрон-Дан подался немного вперёд, потом резко посмотрел на слугу-тви’лека. — Чего встал? Пошёл прочь!       Тви’лек поклонился и попятился назад из комнаты.       — Насколько вам может быть известно, — начал Хельрон-Дан свой рассказ, — Зерка большую часть времени занималась добычей железной руды на Татуине. Прибыльное занятие. Точнее, было таковым, пока что-то начало идти не так. Появлялись, — он махнул рукой в воздухе, — разные проблемы. От нашествия песочных людей до всякого рода зверья. Но ничего не было сравнимо с тем, что руда просто, хм, плоха, — он глотнул вино из бокала и продолжил. — Ржавела так, что наскоро забывали, какой у неё на самом деле был цвет.       Морон выпил вино и поставил бокал на столик. Митра к своему не притронулась. Хельрон-Дан заметил это, но не стал что-либо говорить.       — Со временем покупатели всё отказывались и отказывались от такого вида сырья, — продолжал он, — Зерка находила другие планеты, способные дать руду и лучшего качества. Шахтное дело на Татуине сейчас загибается, если уже не согнулось, сгорбилось, и не молит о помощи.       Он снова глотнул вино из бокала.       — Чем же сейчас занимается Зерка на Татуине? — спросила Митра.       Хельрон-Дан загадочно ей улыбнулся, затем той же улыбкой наградил и Морона. Он встал, и начал медленно ходить по гостиной, рассказывая.       — Несколько лет назад на планете вдруг появился некто, — говорил он, подходя к огромному окну, из которого открывался вид на звездное небо и Корусант. — Некто, кого одни называли джедаем, другие называли ситхом. Этот некто появился словно из ниоткуда, пробыл на планете от силы несколько дней, но успел натворить дел. Он охотился, приносил пластины, палки гаффи, за которые Зерка давала награду. Он даже умудрился выиграть в местных гонках. В один день он принес палку гаффи, которая принадлежала главарю песчаных людей, и сказал, что больше они нас не потревожат. А под конец даже убил гигантского дракона-крейта. И улетел, словно его и не было.       «Реван», — подумала Митра.       — Позже, — Хельрон-Дан подходил обратно к столику, — Зерка обнаружили, что песочные люди действительно прекратили свои нападения. Более того — их племя просто куда-то подевалось, никто не видел ни одного близко Анкорхеда. На месте их анклава был лишь песок. Но то, что Зерка обнаружили потом, было намного, о, намного полезнее. В пещере дракона-крейта, которого он убил, помимо обглоданных скелетов были руины. Ничего особенного, просто древняя голограмма с изображением разных звездных систем. Однако, каково же было удивление, когда Зерка вдруг решили раскопать это место глубже… Это были останки, которые лежали там тысячелетиями. Возможно, когда-то Татуин не был огромным песчаным шаром, и кто-то жил на нём. И не так важно, кто там жил, но важно, что он там оставил.       — Артефакты? — спросила Митра.       — Не просто артефакты, милая, — улыбнулся деваронианец.       Морон тоже улыбнулся и достал из пиджака пузырек. Митра бы закатила на это глаза, если бы очень не хотела услышать продолжения.       — Это были технологии. Старые, забытые, неизвестные технологии.       — Оружие, — догадалась Митра. — Зерка делает оружие.       — Умная девочка, — показал пальцем Хельрон-Дан. — Подобных вещиц там так много, что их потенциала хватит на десятилетия развития компании. А то и на столетия. И все бы было хорошо, если бы только республика не вспомнила вдруг о Татуине и не стала что-то проворачивать в тех пустынях. Хотя, с этим мы разобрались, — видимо, тот говорил о шаттле. — Но что сейчас действительно не дает мне покоя, так это то, что Черный Ястреб, знаменитый корабль Обмена, оказался неподалеку места крушения, — он опять подошел к окну, сложил руки на груди и смотрел вдаль, рассуждая. — Тот самый Черный Ястреб, на котором тот самый «Некто» приземлился в Анкорхеде, и на котором с него улетел. Мне не дает покоя, почему и зачем кому-то бы понадобилось оставлять его посреди пустыни.       Сердце Митры быстро заколотилось. Морон высыпал горсть порошка на ладонь.       — Если только какая-нибудь жалкая республиканская шлюха-джедайка не захотела разведать, что в этой пустыне не так.       Ужас охватил сердце и забился в горле. Морон швырнул горсть ей в лицо. Митра не успела ничего сделать. Жгучая боль поразила глаза, забилась в нос, растворялась во рту. Она встала, но шаталась, теряя равновесие. Перед глазами всё плыло, в ушах стоял шум. Потом она почувствовала твердую, тяжелую боль на щеке. Морон дал ей пощечину, сбивая с ног. Митра упала на пол и пыталась отползти назад. В руки больно впивался рассыпанный жемчуг. Лучше ей не становилось, она будто ослепла. Она пыталась найти что-то, за что можно зацепиться взглядом, но видела только вспышки и пятна.       — Не оставляй беспорядка, — слышала она.       Это говорил Хельрон-Дан, его звенел в голове, словно эхо. Она слышала, как тот уходит, как за ним задвигается дверь. Она слышала медленные, твердые шаги вокруг себя.       Морон присел над ней на корточки и коснулся ладонью ее щеки.       — Тише, дорогуша, скоро станет легче. Ты ведь никогда не пробовала глиттерстима? Нет, конечно же нет, откуда вам, джедаям, может прийти такое в голову. Ведь вы такие чистые, такие все невинные…       — Сволочь… — выдохнула Митра.       Его лицо словно размывало в разные стороны. Голос гулял, становился то громче, то тише.       — Не сопротивляйся. Ты не сможешь, — он ласково убирал с её лица волосы, вылезшие из прически. — Он уже проник в твою кровь. Скоро ты начнёшь лучше видеть, но сильнее ты не станешь, что мне очень на руку.       — Ты не прилетел… заключать сделку… — язык заплетался, воздуха не хватало. — Ты… уже работал на него. На Хельрон-Дана.       — Сообразительная девочка, — протягивал Морон. — Жаль, что ты не поняла этого раньше. Нарена ведь наверняка говорила, что меня стоит опасаться. Но ты ведь смелая девочка, зачем слушать наставления какой-то жалкой старухи?       — Сволочь…       — Какое сладкое оскорбление. Не переставай, мне так даже больше нравится, — его ладонь скользнула ей на шею. — Я ведь говорил, что всегда получаю, что хочу.       Морон взялся двумя руками за ворот платья и разорвал его. Митра дёрнулась, когда он потянул за ткань. Голова глухо ударилась об пол. Она хотела кричать, но не получалось. Хотела отбиться, но руки её не слушались. Неужели она настолько слабая?       — Ты даже не представляешь, каково это, дорогая, — говорил он, проводя пальцами по открывшейся взору коже, — какое это сладкое чувство, владеть тобой сейчас. Да, ты права, я уже работал с Хельрон-Даном. Он поручил мне проверить дела на Татуине. Каково же было мое удивление, когда этот идиот и пьяница, Тьек, припёрся ко мне и сказал, что видел на Татуине Черный Ястреб! Каково же было мое удивление, когда вместе с кораблем я нашел джедая, лицо которого было во всех ориентировках на Нар-Шадаа, до того, как она уничтожила яхту Гото, — он облизал губы. — Каково видеть тебя в этом платье. Как только я впервые посмотрел на тебя в нем, мне сразу же захотелось сорвать его.       Морон забрался на неё, рука его залезла под юбку и поднимала мягкую изумрудную ткань, обнажая её колено. Митра попыталась противиться влиянию спайса с помощью Силы, но, как только она предприняла эту попытку, через тело резко, как стрела, проскочила боль. Она застонала. Морон усмехнулся.       — Какое это сладкое ожидание, смотреть на все твои попытки себя защитить. Смотреть, какая ты сильная из себя, но все равно идешь, добровольно идешь в мои руки. Как ты подыгрываешь мне перед Хельрон-Даном… Чёрт, я готов был впиться в тебя прямо тогда.       — Не трогай меня… — выдавила Митра из последних сил.       — Не трогать? И что же ты намерена сделать? Использовать вашу хвалёную Силу? Вряд ли это у тебя получится сейчас, дорогая. Да, говорят, глиттерстим включает какие-то скрытые способности, телепатию, но все это лишь твое воображение. Лишь галлюцинации. Конечно, если ты принимаешь его давно, то он не будет действовать на тебя так сильно. Короткое, лёгкое воздействие. Но ты, о… Я даже завидую. Не противься этому. Дай ему пропитать тебя. Дай наслаждению тебя поглотить.       Морон взял её за лицо, больно сжимая пальцами подбородок. Он впился своими губами в её. Митра кричала, но ее нё было слышно. Она нашла силы, чтобы поднять руки и упереться в его грудь, но не нашла сил оттолкнуть его, не нашла сил даже сжать ладоней. Морон продолжал трогать ее, гладить ее. Она зажмурилась, из глаз текли слезы. Крик стоял в её ушах. Крик о помощи заполнял её разум, её собственный крик…       Вдруг крик закончился. Просто затих. Она распахнула глаза.       Тень. Чёрная тень.       Тень ударила чем-то Морона в затылок. Тот обрушился на Митру всем своим весом. Затем она почувствовала, как его стаскивают с нее и сбрасывают. Слышала борьбу. Слышала короткие, сильные удары. Они продолжались, и продолжались, и продолжались... Митра попыталась поднять голову и посмотреть. Тень била чем-то тяжелым по лежащему телу. Во мраке разлетались красные брызги. Тёмная лужа расплылась внизу. Тень тяжело дышала, она будто горела, будто горячие, даже раскаленные волны воздуха обрамляли её. Тень бросила то, чем била, и стала приближаться к Митре. По мере приближения она вдруг различила знакомые очертания. Две мягкие, сильные ладони в перчатках схватили её за лицо.       — Что он дал? Что он дал? — перед её лицом была маска. Чёрная, выжженная маска дюроса.       Он приподнял её, чтобы она села, опираясь спиной на диван.       — Порошок? — он тряс её за плечи. — Это был порошок?       Митра слабо закивала. Дюрос резко отдалился от неё, стал ходить по комнате. Он яростно ходил то в одну, то в другую сторону. Наконец он взял что-то возле стены — круглое и тяжелое. Это был аквариум. Он замахнулся и вылил весь аквариум ей в лицо. В глаза ударила вода, маленькие рыбки хлестнули по щекам и, упав, бились возле ладоней.       — Чёртовы рыбы? Это что, чёртовы рыбы? — яростно шипел дюрос.       Он поставил аквариум на пол и начал собирать рыб обратно, небрежно скидывая их в остатки воды на дне. Митра откашливалась от воды. Закончив с аквариумом, дюрос снова подбежал к ней и похлопывал по щекам.       — Очнись, очнись, дура! — злился он. — Пошла сюда, ну что за чертова дура? Джедаи все такие идиоты?       Дышать стало легче, зрение не так сильно пропадало, но Митре стало лучше.       — Прости… — только и сказала она.       Дюрос промолчал, гневно дыша и оглядываясь.       — Твоя сделка, — дюрос ткнул в нее пальцем, — с ним, — показал на Морона. — Теперь моя. Ясно? Корабль — мой. Ясно? Ты поняла меня, джедай?       Откуда-то послышался шорох и шум. Дюрос дернулся на этот шум и пошел к какой-то двери, от которой он исходил. Митра не видела, что там происходило.       — Что такое? — кричал дюрос. — Ты кто?       — Тише, только не нападайте на меня! Прошу!       — Ты кто? Что здесь делаешь?       — Я служу здесь, я разношу напитки…       — Пошёл отсюда прочь! Пошёл отсюда!       Из дверей показался слуга-тви’лек, поднимая руки. Дюрос подгонял его сзади.       — Только не убивайте меня, прошу, — причитал слуга. — Я ни в чём не виноват!       — Проваливай отсюда! Проваливай!       — Хорошо, я уже… — тут тви’лек увидел Морона, которому дюрос размозжил череп.       Увидел Митру, лежащую на полу. Он опустил руки и быстро направился к ней.       — Эй, куда? Куда ты пошел?       — С вами все хорошо? Я могу исцелить вас, — говорил тви’лек, присев возле неё.       — Исцелить? Ты кто? — недоумевал дюрос.       — Я падаван. Я ученик джедая Миры.       — Чертовы джедаи повсюду! Чертовы идиоты! Какого черта ты там сидел, шатта?! — гневно спрашивал дюрос, указывая на дверь.       — Я не сидел там, я только подошёл! Услышал звуки борьбы, потом… Потом уронил там что-то!       В коридоре была какая-то суматоха.       — Ты! — крикнул дюрос тви’леку. — Исцеляй её!       — Хорошо, — тви’лек приблизился к Митре приложил ладони на её виски и сосредоточился.       Дюрос вытащил бластер из-под пиджака и боком подошел к двери, слушая, что творится снаружи.       — Вы тоже джедай, — говорил тви’лек Митре, — я это чувствую! Но… Как вы попали сюда? Вы тоже здесь по заданию мастера Миры?       — Кончай болтать! Нам пора уходить! — прервал его дюрос. Он копался в панели управления дверью, вытащил какие-то провода. — Я заблокировал дверь, пока что. Нам надо отсюда убираться!       — В той стороне есть выход, там, откуда я пришел, — говорил тви’лек.       — Тогда пошли, пошли! Джедай, можешь идти? — спросил он Митру.       Её ум немного прояснился, в конечности вернулось движение.       — Да… — сказала она.       Тви’лек и дюрос помогли ей встать. Они пошли по направлению, откуда пришел тви’лек. Возле входа валялись подносы и разбитая посуда. Митра оценила взглядом эту кучу и посмотрела на тви’лека. Тот развел руками, мол, бывает. Переступая через осколки, они двинулись дальше по коридору. Дюрос шёл первым, смотря на поворотах по сторонам.       — Ты, — обратился он к тви’леку. — Где стыковочные шлюзы? Как нам попасть на корабль?       — Мы сейчас в жилом секторе, — отвечал тви’лек. — Дальше сектор с кухней и техническими помещениями. Для того, чтобы попасть к шлюзам нам нужно каким-то образом попасть обратно. Я знаю, это можно как-то обогнуть… но я не уверен. Лучше, если бы мы получили доступ к плану корабля.       — В технических помещениях может быть какой-нибудь доступ ко всем системам?       — Да, да! — радовался тви’лек. — Они должны такой иметь, чтобы знать, в какой части корабля неполадки! Как вы догадались?       — У нас нет на это времени, тви’лек! — прошипел дюрос. — Веди нас к этим помещениям, сейчас же!       Твилек повиновался. За следующим поворотом показались два стражника, но тви’лек поздно это заметил, а когда все-таки заметил — попятился назад, испугавшись.       — Эй! — кричала стража.       — Падаван, чёрт тебя дери, — проворчал дюрос, дергая тви’лека за плечо и прижимая к стене. — Сколько их? — спросил он.       — Д-двое.       Дюрос выпрыгнул из-за угла, послав два быстрых выстрела сначала одному, потом другому. Те упали. Дюрос опустил бластер, потошел к тви’леку и взял за шиворот.       — Куда ты прёшь, шатта? Идёшь, потом смотришь? Хочешь сдохнуть?       — Перестань кричать на него, дюрос, — вступилась за того Митра.       — Теперь ты, женщина? Ты издеваешься? Джедаи что, совсем идиоты?       Ещё два стражника бежали с другой стороны. Дюрос встал в стойку, прицелился, и снова положил двумя выстрелами сначала одного, потом другого.       — Вы совсем выжили из ума? — продолжал он возмущаться, гневно жестикулируя. — Вы что, у себя дома? Кто выходит из укрытия не посмотрев, идёт кто? Идиоты, шатта, глупые шатта… Веди дальше, глупый тви’лек, но смотри по сторонам!       Тви’лек пошел дальше, теперь намного аккуратнее. Митра подняла бластер с одного из стражников. Вскоре они добрались до небольшой двери. У тви’лека был ключ-карта, так что он без труда его открыл. На их счастье, в помещении никого не оказалось. Митра подошла к компьютеру.       — Где-то здесь должен быть план корабля, — она перебирала кнопки на панели.       Дюрос стоял возле входа, охраняя его.       — Вот здесь, — показал пальцем тви’лек. — Это лифт, по которому можно подняться прямо к шлюзам. Может, через этот компьютер можно будет снять блокировку шлюза?       — Сейчас посмотрим… — Митра перебирала настройки. — Чёрт, заблокировано!       — Может, удастся его как-нибудь взломать?       — Отойди, — растолкал их дюрос, подходя к компьютеру. — На, — он сунул бластер в руки твилеку, — охраняй вход!       — Но я…       — Что? Что, шатта? Не умеешь стрелять? Ты не умеешь стрелять?       Тви’лек просто не стал возражать и сменил того возле двери.       — Ты груб с ним, — тихо сказала Митра.       — Нет мне никакого дела до ребёнка, — проворчал дюрос, ковыряя отмычкой. — Прикрой… себя, — сказал он, кивая на её разорванное платье.       Она, испугавшись, закрыла грудь рукой, соединяя порванные части. К горлу вдруг подкатила тошнота, а по спине пробежала дрожь. Она до сих пор чувствовала слабость, хоть побег и отвлек её внимание от произошедшего ненадолго.       — Спасибо тебе, — сказала Митра дюросу.       Она вдруг почувствовала, что ей хочется расплакаться. Дюрос на это не ответил ничего. Хоть она и ожидала, что он снова огрызнется на неё.       — Как тебя зовут? — вдруг решила спросить Митра.       — Никакого тебе дела до моего имени.       — Прошу тебя. Мне неудобно обращаться к тебе иначе.       Дюрос снова ничего не ответил. Он просматривал камеры наблюдения на этажах и делал пометки себе в панели.       — Добо, — ответил Дюрос.       — Добо? — Митра удивилась. — Я видела братьев Добо, на Телосе. Это твои братья?       — Никакого мне дела до других Добо, — отрезал Дюрос.       — Им тоже не было дело друг до друга, насколько я помню. Но Добо это не имя. Как же тебя зовут?       — Никак. Я Добо. Конец разговора.       — Хорошо, Добо. А как зовут тебя, падаван? — обратилась она к тви’леку. — Прости, что не спросила тебя об этом раньше.       — Меня зовут Этес. Не просите прощения, я видел, в каком вы были состоянии. Я чувствую, что вы и сейчас не в лучшем состоянии. Когда зайдем на борт корабля, я обязательно помогу вам ещё раз.       — Ребёнок тоже летит с нами, просто отлично, — проворчал дюрос. Он подошел к Этесу и забрал бластер. — Идем.       Дюрос смотрел на панель, поворачивая, согласно своим отметкам, и вел остальных за собой. Они пробрались к лифту. Дюрос ввёл в панели лифта код, после чего тот двинулся вниз. Лифт спустился, двери открылись. Митра шагнула вперёд.       С обеих сторон коридора стояли стражники, нацелив на неё пистолеты.       — Я уж было подумал отправить армию вам вдогонку, — узнала она голос Хельрон-Дана. — Но тут мне сообщили, что кто-то разблокировал шлюз на Чёрный Ястреб.       Дюрос выругался и ударил себя бластером в лоб. Хельрон-Дан вышагивал вперёд, соединив руки за спиной. Лифт за ними закрылся.       — Интересные существа, джедаи, — говорил Хельрон-Дан. — Где бы они не появились — везде жди проблем.       — Вы сами заманили меня на свою яхту, — ответила на это Митра.       — Я? — удивлялся Хельрон-Дан, прижав ладонь к груди. — Я вас не заманивал. Вы сами пришли ко мне, причем даже при полном параде! Хотя, как я посмотрю, — он оглядел Митру с ног до головы, — от него мало что осталось. Морон, конечно из благородной семьи, но с женщинами обращаться совсем не умеет.       — Не умел, — поправила Митра.       Хельрон-Дан поднял руки и пожал плечами.       — Поплатился за свои ошибки в воспитании, что сказать. Однако я ошибок не допускаю, и вы не уйдете с этой яхты живыми. Позвольте только спросить, что такого вам обещал Морон, что вы сами пришли ко мне?       Митра задумалась на секунду.       — Мне нужен дроид, — ответила она. — Тот, которого ваши люди забрали с места крушения республиканского шаттла на Татуине.       — Занятно. И вы полагаете, что этот дроид у меня?       Митра удивилась.       — А разве нет?       Хельрон-Дан вдруг расхохотался. Он смеялся долго и громко. Все переглядывались между собой, а он так и не умолкал. Наконец, когда он умолк и переводил дух, Митра спросила его:       — Где дроид, Хельрон-Дан?       — Позвольте, позвольте… — он разразился новым приступом смеха.       Митра разозлилась и наставила на него бластер.       — Где дроид?       — Разве Морон вам не сказал? — спрашивал Хельрон-Дан, успокоившись. — Люди, что подорвали шаттл и обчистили его…       Он специально выдержал паузу, чтобы смотреть на ее лицо.       — Это были люди из его «Братства». А точнее это был Осдер, его брат. Всё, что найдено на этом шаттле — у них.       Митра опешила. Ее рука, держащая бластер, задрожала.       — Вы лжёте, — шептала она в сердцах. Хотя знала, что это не так.       Хельрон-Дан на это лишь ещё громче рассмеялся.       — Убить их, — скомандовал он, притихнув.       Стражники взвели курки.       Хельрон-Дан развернулся и ушёл.       Митра смотрела на то, как он самодовольно уходит, посмеиваясь.       Чувствовала, как прицелы скользят по её лицу.       Как десятки рук сжимаются, чтобы открыть огонь.       Она сделала шаг вперед и высоко вскинула руку.       Молнии, появившиеся в воздухе, ударили в стражников вокруг неё. Они тряслись от получаемого разряда. Стражники упали, не успев сделать ни выстрела.       Митра опустила руку, сделала шаг назад, и, пошатнувшись, упала без сознания.