Она ушла.
Нет, это не смерть. Пока. Но он умрет, обязательно. Он так захотел. Холодный каменный пол под ладонью. Он пытается поднять её — кровь липнет к поверхности. Рука сломана. Боль, опять. Скоро боль пройдёт. Странное ощущение. Чувствовать себя и видеть себя со стороны, словно свидетель. Быть может, так и происходит, когда умираешь. Мост над пропастью. Узкий. Ведущий к центру, окруженному колоннами в виде когтей. Малакор — чудовище. Ты в его лапах. Красный свет из этого центра тусклый, но все равно слепнешь от него. Это свет боли. Словно закрываешь глаза от прямого света фонаря тебе в лицо, но прикрытые веки не спасают. Они болят и горят. Старуха лежит там, подумал он. Она точно лежит там. Он пробует двинуться. Пробует встать. Ноги переломаны. Боль. Опять. Плевать на нее. Он делает кривые шаги. Кости словно смещаются и осколками врезаются в мышцы. И на это плевать. Он падает. Не из-за усталости. Просто подкосило. Тогда буду ползти. Еще и хватает сил ползти. Неудивительно, ведь он всегда поднимался на ноги после поражения. Этот раз будет последним. Кровь от каждого движения. Липкими кляксами остается на мосту. Размазывается под его телом. Он всё истекает. Сколько же в нем крови? Неужели недостаточно? Я ведь и так сюда полз? Ещё кровь? Ничего, скоро всё равно умру.А она цела.
Он доползает до центра. Тело старухи в балахоне лежит там. Вот и отлично. Он оперся на одну из когтей-колонн, кое-как сложил руки на животе и прикрыл глаза. — Пришёл просить о помощи? — хрипит старуха. Он старался отдышаться. — Пришёл убедиться, что ты сдохла. — Что ж, я мертва. Уже мертва. Осталось только похоронить. — Иди ты к чёрту со своими загадками, Крея. Просто иди к черту, — слова выплевываются с кровью изо рта. — Мне нет смысла слушать их теперь. Просто сдохни. Теперь ты не навредишь ей. — «Навредишь ей» … — старуха слабо рассмеялась. Хочу разорвать ей челюсть, чтобы перестала смеяться. — Пошла ты, Крея. — Я бы никогда не навредила ей, глупец. — Возьми всю свою оставшуюся Силу и взорви себе голову. Грудь болит от каждого вздоха, чтобы что-то сказать. Много чести для такой, как она. — Сила… — старуха смакует это слово ссохшимися черными губами. — Она зовет меня. Считает, что я приду к ней, искупившая свои грехи. Затягивает меня к себе своими силками. — Вот и чудно. Теперь ты сдохнешь. Я прослежу за этим. Ты сдохнешь здесь, рядом со мной. — Да… — старуха вздохнула. — Я прошла долгий путь. Уже и не помню, что было в моей голове, когда я была молода. Наверное, там была надежда. Любознательность. Возможно, когда-то там могла быть и любовь. Джедаи и ситхи, темная сторона и светлая, жизнь и смерть, дружба и предательство… И глупцы. Все ради того, чтобы закончить здесь, в самом сердце тьмы, открывшейся десять лет назад. Среди ущелий и ядовитого газа… Столько всего сделано, чтобы умереть в компании дурака. — Как интересно. Что расскажешь ещё? — немного сарказма в таком состоянии. Да я оптимист. — Как ты спокоен. Ты сказал ей, не правда ли? Не смог удержаться от этого. Какой же ты глупец. Если я плююсь кровью, она плюет грязью. Мерзкой, чёрной, слизкой грязью. — Заткнись. — Было ошибкой оставлять тебя рядом с ней, — сокрушалась старуха. — Надо было сразу тебя убить. Оставить на том астероиде. И Сион — зря не убедился, что покончил с тобой. — Я проткну своей сломанной костью твое горло. — Скажи мне, на что ты надеялся, говоря ей такие слова? Какого ответа ты от неё ожидал? Он промолчал. Не дам тебе возможности глумиться надо мной. Даже напоследок. — Знаешь ли ты, что даже сейчас, умирая, навредишь ей больше, чем я когда-либо? — Просто заткнись. — Ты идиот. Ты не можешь даже умереть, не причиняя никому проблем. — Ты — жалкая старуха. Мне плевать, о чем ты говоришь. Просто сдохни. — Я умру, не сомневайся в этом. Но не тебе быть свидетелем моего ухода. Он вдруг почувствовал сильную и тяжелую слабость. Она тупым ударом врезалась в его лоб. Тьма застилала глаза. Нет. Только не сейчас. Ты. Ты, старуха. Ты будешь первая. — Жалкий глупец. Ты думаешь, будто победил меня. Но даже сейчас, когда я умираю, ты не можешь мне противостоять. А теперь слушай — я та, кто одержит победу. Не отключайся. — Ты полагаешь, твой удел — умереть героем. Исчезнуть, стать погребенным в этих чёрных скалах. Но нет, Аттон. Заткнись. Я не… — Ты полагаешь, что твои чувства к ней — это то, что делает тебя сильнее. Ты ведь их всё время связывал со своей Силой, не так ли? Каков глупец. Влюблённый дурак. Твои чувства может и служили для тебя щитом когда-то, но теперь — это то, что погубит тебя. А если нет — они погубят её. Ты будешь знать это всегда. Ты будешь терзать себя этим. Они будут есть тебя изнутри, пока внутри не останется пустоты. Твоя любовь — ничто по сравнению с её судьбой. Ты жалок, если думаешь иначе. Он лежал, его сознание потухало. — Сила… до сих пор зовет меня. Она хочет поглотить меня полностью, без остатка. Я позволю ей это сделать. Она хотела бы, чтобы я позволила. Я могла бы остаться призраком, чтобы следовать за ней. Помочь ей. Но, к счастью, теперь я вижу остаткам моего некогда могущества другое, более достойное применение. Только не думай, что это знак доброй воли, глупец. Это — наказание. Твои чувства будут твоей тюрьмой, твоей каторгой. Твоим Адом. И я делаю это не для тебя. Я делаю это для неё. По мосту побежал молодой ситх. Он остановился, оглядывая их тела. — Твой мастер, — Крея показала на Аттона. — Джедай сокрушила его. Он склонился над телом Аттона, рассматривая его. — Ему нужна помощь, — добавила она. — Забери его отсюда. А меня оставь. И уходи. Скоро на этом месте ничего не останется. Ситх поклонился ей. Поднял Аттона на руки и понёс через пропасть. Старуха, проследив за ним, сделала свой последний вздох.***
— Аттон… — выдохнула Митра. Он стоял напротив неё. Жезл упал с грохотом и откатился куда-то. Стимулятор перестал действовать. Его ноги подкосились, он начал падать. Митра быстро подбежала и подхватила его под руками, бережно опуская на пол. — Не шевелись, — говорила она. — Тебе нужна помощь. — Не нужна мне помощь… — Не говори глупостей, — Митра пыталась усадить его. Он тяжело дышал. Кровь сочилась из перевязанной келдорианцем раны. В отсек заехал Т3. — Дит виит диит! Ди-ит ри-ит! — Заткнись, ведро, — бросил ему Аттон. От этого Т3 запищал интенсивнее. — Да, тоже рад тебя видеть. Митра посмотрела на Аттона. Осмотрела рану, легко прощупала её. Затем подняла руки, чтобы стянуть с него маску. — Не делай этого со мной, — выдавил Аттон из себя. Она остановила руки в сантиметрах от его головы. От входа послышались шаги. Вскоре в комнату зашла Мира. — А, вот вы где, — сказала она, увидев их. — Медотсек теперь здесь? Видимо, давно я не была на этом корабле… — потом заметила руку Аттона, которую он положил на своем животе — без перчатки. — О, посмотрите-ка, кто тут удосужился явить себя! — Заткнись, Мира, — прошипел Аттон, вздыхая затем от боли. Митра удивленно посмотрела на неё. — Ты знала об этом? Но как? — Ты имеешь в виду, как это пришло мне в голову? Типа «хмм, грубый, идиот, ходит в чем попало, бесится каждый раз, когда хочешь с ним нормально поговорить. И все время ошивается вокруг неё. Прямо как Аттон. А, погодите, он же и есть Аттон». Из-за её спины в проходе появились Пракх и Этес. Они везли НК-47 на тележке. Увидев того, Т3 радостно запищал. — Старый друг, да? — улыбнулась ему Мира. — Вряд ли он тебя сейчас вспомнит, малыш. — Куда это поставить? — спросил Пракх. — Ставьте прямо здесь, — распорядилась Мира. — Ему тут самое место. Этес, иди к Наде. А ты помоги ему, Пракх, — она показала на Аттона. Пракх послушался, подошел к Аттону и Митре, помог Аттону подняться. — Я займусь им, — сказал он Митре. — Не переживайте. Он повел Аттона обратно в медотсек и уложил его. Оценил кавардак на полу, поднял бинты. — Она заметила, что кровь красная, да? — спросил он Аттона. Тот не ответил, только ерзал от боли. Затем всё же решился: — Спасибо. Что не сказал ей. Пракх равнодушно рылся в своей аптечке, вытаскивая и рассматривая на свету пузырьки. — Она все равно узнала бы. — Почему ты не сказала мне? — спросила Митра. — Воу, не впутывайте меня в свои дела. Если у него были на то какие-то свои причины — почему мне надо вмешиваться? — Мира махнула рукой. — И какая разница теперь. Митра посмотрела в сторону — туда, куда Пракх повел Аттона. — Не волнуйся, — успокоила ее Мира. — Пракх знает, что делает. Он помогал многим здесь, на Нар-Шадаа, пока я не нашла его. — Где твоя другая ученица? — Надя? Оставила её в секторе беженцев. Я имею в виду, в бывшем секторе. Оказывается, её сестра была в этом братстве вместе с мужем, еще и маленький брат. — Тебе не страшно было оставлять её там одну? — Да, но она сама попросила. У неё давно были проблемы с семьей. Пусть лучше разберется с ними сейчас, прежде чем приступить к учёбе. К тому же я отправила туда Этеса. — А что там с братством? С ним разобрались? — Можно сказать и так, да. Один из тех, кого ты вырубила, — очнулся и видел, что было с Осдером. Рассказал об этом остальным. Осдер, видимо, сам того не зная, управлял ими с помощью Силы. Их оказалось легко разубедить. Ну, большинство из них. — Что случилось с теми, другими? — Одних ты видела, когда убегала, — ответила Мира, намекая на нападавших. — Других я оставила на очнувшихся. Нам повезло, что эти братья еще не распространили свой бред по другим планетам. Хотя в том секторе их достаточно много. Мы открывали контейнеры, в которых жило по три, по четыре семьи. Просто ужас. Но ничего, Этес разберётся. Он хорошо разглядел рану Осдера, думаю, с его последователями он справится не хуже. — Нужно сообщить об этом матери Осдера, — Митра вдруг вспомнила о Нарене. — О его смерти. На Альдераан. — Будет сделано, — Мира сделала жест, будто отдает честь. Она взглянула на НК-47. — Хотя этого паренька нам спасти не удалось. Митра подошла к дроиду. Спустила рычаг тележки, чтобы дотянуться до головы и осмотреть её. В схемах зияла огромная дыра. — Нужно ли мне спрашивать, зачем он тебе? — спрашивала Мира. — Ты и так это видела, — ответила Митра, посмотрев на неё. — Да, — Мира недовольно уставилась в пол. — Видела… — она тут же продолжила, чтобы предотвратить неловкую паузу. — Его может посмотреть Бао-Дур, я думаю. — Бао-Дур? — Митра обрадовалась, услышав его имя. — Ты знаешь, где он? — Да, знаю. Он с битвы за Телос просто нарасхват. Везде помогает. В последний раз, когда я его видела, он отправлялся на Ондерон. Королева Таллия попросила его о помощи. Не знаю подробностей. — Значит, Ондерон. — Знакомые места, да? С Бао-Дуром, как я понимаю, у тебя проблем не возникнет. Митра посмотрела на неё, будто просила прощения. — Давай просто не будем об этом говорить, ладно? — Мира звучала уставшей. — Ты всегда была такой… Другой. В твоей голове вечно есть что-то, что не понять никому. Кроме тебя. И подобных тебе. — Спасибо, Мира. — Это до сих пор не значит, что я согласна с тобой. Особенно сейчас. В сложившихся… обстоятельствах. — Что ты имеешь в виду? Из медотсека донёсся крик. Митра и Мира посмотрели друг на друга, а затем подбежали туда. Дверь была закрыта. Митра в неё постучалась. — У вас там все в порядке? — Не пускай её сюда… — глухо доносилось изнутри. — Все хорошо. Я справлюсь. Вам не о чем волноваться, — говорил Пракх. — Точно? Мы слышали крик. — Раны глубокие. Лезвие, похоже, было поломано. Я достаю осколки. Митра снова переглянулась с Мирой. Та улыбалась. — Что? — спросила её Митра. — Ничего, — ответила та и улыбнулась ещё загадочнее. Митра на это только нахмурилась, не понимая, в чем дело, и снова спросила: — Вам точно не нужна помощь? — Нет, спасибо, — ответил келдорианец достаточно строго. — Мне лучше не мешать. Здесь и для двоих тесно. — Оставь его уже, — Мира положила ей ладонь на плечо. — Я проголодалась. На этом корабле есть что-нибудь съестного? — Я слабо заботилась об этом, — призналась Митра. — Да я уж вижу, — Мира оглянула её с ног до головы. — Пойдем, — она жестом позвала ее за собой. — Я угощаю. Митра всё стояла у двери, сомневаясь. — Да пойдем уже! — Мира взяла её за локоть и потянула вперёд. Митра нехотя пошла за ней. Мира отвела её в место недалеко от доков. За прилавком стоял салластанец, разливая душистую, горячую жидкость по чашкам. Кто-то подходил, совал ему монеты. Тогда он подавал чашку, поклоняясь и вручая затем ломоть хлеба. Мира подошла, поздоровалась с ним и положила на прилавок монеты. Приняла чашку из рук салластанца, передала Митре. — Спорим, ты не ела за последние месяцы ничего вкуснее? — Вкуснее корабельных пайков? — улыбнулась Митра. — Планка не такая уж и высокая. Они прошли к площадке с перилами. На Нар-Шадаа что ни место, то площадка с перилами. Митра отхлебнула из чашки пряно-соленый суп. От горячей пищи побежали мурашки. — Я же говорила, — похвалилась Мира, пережёвывая хлеб. Они молча ели, глядя вокруг себя. — Удивительно, правда? — начала вдруг Митра. — Когда столько летаешь по галактике туда и сюда совсем забываешь об этом. — О чем? — спросила Мира, кусая хлеб. — О том, что есть это, — она приподняла чашку, показывая её. — Обычная жизнь. Кто-то живёт лишь на одном месте. День изо дня делает одни и те же вещи. Покупает у кого-то плоды, варит из них суп. Выпекает хлеб. Продает и подает пищу прохожим. Считает кредиты, возвращается к семье домой. Многие в галактике никогда не покидали своей планеты или луны. Или станции. Некоторые из них даже не покидали пределов одного города. — Да… Жить в тихом месте, с близким человеком под боком. Завести семью. Звучит скучно? — усмехнулась Мира. — Такие вещи уж точно не для тебя, подруга. — Я знаю, знаю, — соглашалась Митра. — Просто я никогда не задумывалась об этом. Для меня всю жизнь домом была Галактика. Звезды. Космос. Корабли. Дольше всего я пробыла на Дантуине, но… Не знаю, смогу ли я назвать его домом. Так, как называют свои дома другие. Это странно осознавать — существование другого пути, другой жизни. Что бы было, если бы я не почувствовала Силу? — Тогда бы Галактика схлопнулась, как прищепка, — пошутила Мира. — Куда уж ей без тебя. Митра рассмеялась. — А если серьезно, я тоже думала об этом, — продолжала Мира. — Я в какой-то мере почувствовала это на себе. Пока жила здесь, на Нар-Шадаа. Рутину. Но, к сожалению, пришла ты и выдернула меня из неё. — Прости. — Легче, я же шучу. В последнее время у тебя проблемы с внимательностью, как посмотрю. — Намекаешь на Аттона? — Да, на него. — Понятия не имею, как не заметила этого. Наверное, я так сильно поверила в его смерть, что… Ладно, не имеет значения. — Ну да, чего это со мной откровенничать, — Мира закатила глаза, допивая суп. — Но ты ведь знала, что это Аттон, — защищалась Митра. — И не сказала мне. Мира пожала плечом и хитро улыбнулась. — Вот же чёрт, — Митра приложила ладонь ко лбу, догадываясь. — Ты знала, что я замечу. Поэтому отправила меня на корабль во время боя! — Ну или ты со своими травмами в бою была просто бесполезна. Кто знает? — Мира продолжала улыбаться. — Думаю, ты всё равно бы поняла сама, рано или поздно. Особенно учитывая, как «господин скрытность» постоянно к тебе липнет. — Не было похоже, что он хочет открыть себя, — покачала головой Митра, вспоминая их схватку. — Скорее наоборот. — У каждого свои секреты. Тебе ли об этом не знать. — Говорила, что не хочешь говорить на эту тему, и все равно сама её поднимаешь. — Нет, просто подкалываю тебя. На противоположной стороне площадки показалась Надя. За ней плёлся мальчик лет шести и о чём-то жалобно причитал. Надя остановилась, отчитала его, угрожая пальцем, и, по-видимому, велела идти обратно. Мальчик надул губы, но всё же развернулся и ушёл. — Твой брат? — спросила Мира, когда Надя подошла к ним. — Позвольте мне остаться ненадолго, — сказала Надя вместо ответа. — Остаться? — удивилась Мира. — Мне казалось, ты просто горела желанием отсюда поскорее улететь! — Да, я хотела, — пробурчала Надя, нахмурившись. — Но тогда я думала, что моя семья — это кучка промытых идиотов, которые просто не желают меня слушать. Я давно им говорила, что их Братство это куча придурков, так ещё их главный просто взял и выпер меня. А они ничегошеньки с этим не сделали. Возможно, я хотела улететь, лишь бы им насолить. А теперь… — Надя глянула на Митру, затем снова на Миру. — Теперь они просто брошены, получается. Как и многие там. Позволите мне остаться, пока у них все не наладится? Мира задумалась. — Возможно, это хорошая идея, — поддержала ее Митра. — Мне самой будет спокойнее, если кто-то смог бы остаться и навести там порядок. — Ты серьёзно? — усмехнулась Мира, затем снова поворачиваясь к Наде. — Хочешь навести порядок здесь? На Нар-Шадаа? Ты будто не жила здесь столько лет! — Прошу вас, — повторила Надя. — Позвольте мне остаться. Пока что. — Она не сможет сосредоточиться на учёбе, не завершив свои дела здесь, — сказала Митра. — Ты сама об этом упоминала. Я думаю, ты должна ей это позволить. — И чтобы её снова загребли гаморреанцы? — Не загребут, — ухмыльнулась Надя, придерживая бластер на поясе. — Теперь уж точно. — Ну да, как же, — Мира закатила глаза. — Всё уже решено. Ты летишь с нами. — Значит, хотите сделать, как она? — Надя ткнула в Митру пальцем. — Прости? — удивилась Митра. — Без обид, — фыркнула Надя. — Я тебя помню. Когда ты появилась здесь год назад и размела Обмен направо и налево. Ты нам тогда очень помогла. Только вот когда ты ушла — появились другие. И так будет продолжаться всегда, по крайней мере на этой чёртовой луне. Пока я не удостоверюсь, что с моей семьёй все будет в порядке я не улечу. — Ещё чего, — усмехнулась Мира. — Задумала поменять Нар-Шадаа в одиночку? Закатай губу. — Ах так? — надулась Надя. — Тогда попробуйте забрать! — И ринулась от них вперёд. Мира изогнула бровь, посмотрев ей вслед. — Я ведь могу стрельнуть в неё дротик с транквилизатором, — хмыкнула она. — Но не будешь, — улыбнулась Митра. — Мне и так тащить в корабль труп, ещё и её на себе волочить? Нет уж спасибо. — Труп? — Осдера. Чтобы отвезти его матери. — Ах, да… Митра задумалась, вглядываясь в пропасть. — Как думаешь… — спрашивала она Миру. — С вами будет то же самое? — О чём это ты? — нахмурилась та. — Если меня не станет, — пояснила Митра. — С вами будет то же, что с его последователями? — Что это ты несёшь? — смеялась Мира. — Ты сравниваешь себя с сумасшедшим, повёрнутым на контроле? — Он сказал, что мы с ним похожи, — ответила Митра. — Он постоянно имел это в виду. И я бы не сказала, что он был абсолютно не прав. — Прав, не прав… — Мира махнула рукой. — Тебе нужно поменьше прислушиваться к тем, кто только и жаждет манипулировать. И он точно бы не сделал со своими последователями того, что сделала ты. — И мы все стараемся не говорить об этом. — Слабо выходит, — кивала Мира. — А если серьёзно, то тебе стоит задуматься над этим. Над своими секретами. Как ты кстати себя чувствуешь? Нога не болит? — Мне лучше, — отвечала Митра, осматривая себя. — Намного. Настолько лучше, что я об этом почти забыла. — Отлично, — отчеканила Мира, вскинув брови. Митра опустила взгляд в чашку. Остатки супа перекатывались по дну. — Считаешь, в этом была причина? — спросила она, предполагая, о чем думает её собеседница. — Я, скорее, знаю, что в этом была причина, Митра, — сказала Мира с укором. Вздох. — Прости меня. На миг Мире снова захотелось пожаловаться на частоту её извинений, пока она не поняла, что сама её вынуждает, демонстрируя свою обиду каждый раз. — Ты, наверное, самый умный человек из всех, что я встречала, — произнесла Мира. — Однако за всё время, что я тебя знаю, именно ты делала самые большие глупости. Я бы, возможно, возненавидела тебя, если бы сама таковых не делала. Митра грустно улыбнулась и склонила голову. — И, скорее всего, не сделай ты этого, я тоже бы сделала глупость. Ту, которой ты боялась. Поэтому я прощаю тебя. Каким-то непонятным образом за всеми твоими поступками, дурацкими в том числе, всегда скрывается нечто. Я не сильна в словах, поэтому едва это объясню. Насколько бы твой выбор не оказался глуп, он всегда почему-то оказывается правильным, — Мира искривилась. — Это раздражает. Они рассмеялись. — Теперь могу со спокойной душой возвращаться. — Возвращаться? — На Корусант. Ты же не думала, что я останусь здесь, правда? Конечно, приключения рядом с тобой просто захватывают, но у меня теперь есть и другая ответственность, — Мира кивнула в сторону, намекая на учеников. — Понимаю, — кивнула Митра. — Я и не прошу тебя следовать за мной. Напротив, я прошу этого не делать. — Спасибо, что говоришь это вслух. Они некоторое время стояли молча. Вертели пустые чашки в руках. — Я рада, что встретила тебя, Мира. — Я тоже рада была встретить тебя. Митра вдруг вспомнила, что Крея говорила о будущем Миры. Ей стало неспокойно, поначалу. Но потом она посмотрела на неё. Та стояла, опершись на перила локтями, смотрела вперед и довольно улыбалась. Так странно видеть её такой сейчас. Чистой, спокойной, в робе мастера-джедая. Вспомнила, с какой материнской заботой она говорит с учениками и об учениках, сколько бы ни было в её слова недовольства. Молода, но полна мудрости. Взрослости. Хоть она и не любит, что её называют мастером. — Визас наверняка уже с ума там сходит, — припомнила Мира. — Она на Корусанте? — Да. Как я и сказала, все в разъездах. Визас осталась там за главную, пока что. — Передай ей… — Передам. Насчет Микала — не обещаю. Не знаю, когда его встречу. Пракх шёл по направлению к ним. — Я обработал раны, вколол лекарства, — пересказывал он. — Достал осколки. Не знаю, были ли они отравлены, на всякий случай вколол и противоядие. — Как он? — спросила Митра. — Уже лучше. Хоть и до сих пор побит. Он на корабле, в сознании. — Ты оставил его? — Не думаю, что он куда-то в состоянии уйти сейчас, — успокаивал Пракх. — Лекарств слишком много. Вполне возможно, что при таких дозах где-нибудь закружится голова. Уж где, а на этой луне в таком состоянии куда-то идти небезопасно. — Я бы не сказала, что твой пациент настолько рассудителен, но ладно, — сказала Мира. — Я полагаю, нам уже надо в путь? — уточнил келдорианец, поправляя лямку сумки на плече. — Да, действительно. Нужно забрать остальных, — подтвердила Мира. — Так ты все-таки оставишь Надю здесь? — спрашивала Митра. — Ещё чего, — усмехнулась Мира. — Но ладно, дам ей пару дней. Теперь просто необходимо отвести Этеса куда подальше от таких мест. И запереть, желательно. Затем тут же вернусь с подмогой и разберёмся. А ты? Летишь на Ондерон? — Да, лечу. — Отлично. Не прошу тебя меня подбросить — появляться вблизи яхты Хельрон-Дана на Ястребе идея так себе. Ондерон подходит. — А как насчёт вас? — Насчёт нас не волнуйся. Из нас никто так не рвётся навстречу приключениям, как ты. Ах да, есть же Этес… Ладно, может и рвётся. Митра рассмеялась. — Передавай ему прощания от меня. — Если не передам, он сам от меня их вымолит. Митра обняла её. В груди было как-то тяжело. Как тогда, когда она обнимала Нарену. Так обнимают человека, которого, скорее всего уже не увидишь. Мира и Пракх ушли, переговариваясь о чем-то. Митра недолго смотрела им вслед, после чего направилась обратно к кораблю. Подходя к Черному Ястребу, она почему-то почувствовала, что боялась туда идти. Всего на несколько секунд. Внутри как будто что-то гложет. Она тряхнула головой и поднялась на борт. В медотсеке Аттона не оказалось. Она вышла, оглядываясь, и подумала, неужели уже сбежал? Прошла в кокпит — никого. Вернулась к медотсеку. Посмотрела на медикаменты на столике возле койки. На сложенном несколько раз бинте в красном пятне лежали мелкие чёрные осколки. Потом она услышала какое-то шуршание из дальней каюты, той, что возле грузового отсека. Она тихо прошла по коридору и заглянула внутрь каюты. Аттон сидел к ней спиной. Тёмные, спутанные, слипшиеся волосы спускались ниже затылка. Весь его торс был забинтован, на поперечных полосах лежали треугольные тени лопаток. По бокам темнели пятна от крови. Плечи открыты. Шрамы, словно колючие кусты, извивались от шеи и опутывали руки. Митра заметила, что он сильно похудел. Хоть и остался довольно широк в плечах. Аттон сосредоточенно отдирал куски ткани и кожи от маски и скидывал их к ногам. Где-то между ними валялись обломки, будто бы от какого-то шлема — скорее всего он использовал подобное, чтобы придать больший объём своей голове. Митра подумала, что он провёл немалую работу, чтобы выдавать себя за представителя другой расы, даже когда дело касалось жестикуляции — жёсткой, рваной, подкрепляемой нарочитой сутулостью. Также она удивилась и тому, как он резко и без особых усилий предстал перед ней именно тем, кем был. Она даже надеялась, что услышит его облегчение после своего раскрытия, но не ощущала в нем ничего, кроме злобы. И ненависти. Митра сделала шаг в каюту, держась рукой за стену. В ногах была дрожь. Она не знала, на что надеялась — войти замеченной, или нет. Просто двинулась вперед, словно по чьему-то невидимому повиновению. Аттон замер. Он услышал её шаг. Несколько секунд он сидел, не двигаясь, будто прислушиваясь. В конце концов, он чуть повернул голову. — Что-то случилось? — сказал он из-за плеча. За тенью волос Митра еле различила очертания его профиля. Движения его губ. — Просто хотела проверить, как ты, — она легко пожала плечом. — Я в порядке, — бросил Аттон небрежно, возвращаясь к тому, чем занимался. Только теперь, казалось, делал это более нервно. — Ты уверен? — Чего ты хочешь от меня, Митра? — спросил он, разозлённый, разворачивая нож в сторону. Митра не была готова к такому его поведению. Это кольнуло, больно. Пару секунд она стояла в недоумении и не могла подобрать, что сказать. Подумала, может сейчас ей нужно уйти? Но потом выкинула это из головы. Уходить она не собиралась. — Хочу услышать ответы, — она сделала еще шаг вперед. — Оставайся там, — кинул Аттон, снова через плечо. Очень резко, твёрдо и холодно. Митра остановилась. Аттон добавил: — Пожалуйста. Он продолжал делать что-то с маской. Ковырял ножом. Митра молчала и смотрела на него. — Как я и сказал, я в порядке, — сказал Аттон, намекая таким образом на её молчание. — Что ты делаешь? — спросила Митра наконец. — Притворяться дюросом теперь нет смысла, я думаю. Тем более, Хельрон-Дан, ввиду последних обстоятельств, может просто выставить цену за мою голову. Тебе тоже не помешало бы… Сделать, что-нибудь. Это всё, что ты хотела узнать? — Нет. — Не затягивай с этим. — Снова уходишь? — Скорее повторяю свою прошлую попытку, да. Митра нервно сглотнула. — Почему? Аттон отложил нож. — Ты знаешь почему. Он вытряхнул маску и разгладил её на колене. — Может, ты всё же просветишь меня? — Я ответил тебе. Не моя вина, что это не то, чего ты ожидала услышать. Митра сжала губы в тонкую полоску. В горле встал комок. Митра его подавила. — Как ты ушел с Малакора? Аттон усмехнулся. — Как ты думаешь, туда добралась старуха с её друзьями? Не на тяге ведь из своих тяжелых заумных речей. — Но почему… Почему ты ушел? Почему не нашёл меня? Не нашёл… — Митра замялась, — …остальных. — Даже не знаю, не задумывался об этом, — отвечал Аттон язвительно. — Может быть потому, что мне осточертели все эти джедайские приключения? Может быть потому, что мне вообще всё осточертело. Захотелось просто… Исчезнуть. Хотя я и так от этого не отвертелся, как видишь. Ты закончила свой допрос? — Ты сегодня очень мил. Лучше, чем обычно. Он сжал маску. Смял её в комок и выкинул. — Стараюсь. — Аттон… — Тебе не нравилось, когда я молчал. Теперь тебе не нравится, когда тебе отвечаю. Ты уж определись. — Почему ты так говоришь со мной? Ты зол на меня? За что? — Я не зол на тебя, Митра. — Тогда зачем ты делаешь это? — А ты все такая же настойчивая. — Прекрати. Я прошу тебя, — Митра едва сдерживала слезы. — Я не начинал этого. Это у тебя были вопросы. Я лишь отвечаю на них. Митра гневно прошла вперед, приближаясь прямо к нему. — Зачем ты так поступаешь, Аттон? Зачем? Ты считаешь, я заслуживаю подобного? — она говорила с такой горечью и с таким напором, что еле хватало воздуха. В груди нарастало темное пламя. Она чувствовала его движение по всему телу, как встают дыбом волосы, как покалывают кончики пальцев. Оно проходило по ней волнами, пульсировало, болело… — Я считала, что ты мертв. Что ты остался там. Исчез вместе с Малакором. А теперь ты появился, как ни в чем ни бывало, и язвишь? Как по-твоему я должна на такое реагировать? Как к такому относиться? Промолчать и забыть, словно ничего этого не произошло? Ровно так же, как сейчас это делаешь ты? Аттон не ответил. Ждал, пока она выговорится. — Я никогда не могла тебя понять. Ты всегда относился к другим предвзято и грубо, но к себе требовал уважения. Ты никогда никому не доверял, но сам желал, чтобы доверяли тебе. Ты исчез, ничего не объяснив, а теперь, когда я хочу знать, почему — я вынуждена разговаривать с твоей спиной! Ей надо было бы подумать об эмоциях сейчас. Успокоиться. Сделать глубокий вдох. Закрыть глаза. Она всегда это умела. Почему теперь не получается? — Как ты можешь так вести себя со мной, Аттон? Как ты можешь говорить так со мной? После того как… — После чего? — Аттон вдруг резко встал и повернулся к ней. Митра застыла. Пламя в груди — застыло. — После чего, Митра? Она молчала. — Прошу тебя, скажи! После чего? Она не видела этого тогда. Тогда все его лицо было залито кровью, этого нельзя было заметить. Нельзя различить. Призрак. Первая мысль, что пришла ей в голову. То, что она понимала после этой мысли, приводило ее в холодный, острый ужас. Он сделал из него себя. Митра вдруг вспомнила все свои сны, где чувствовала его боль. Чувствовала каждый нанесенный порез, каждый удар, каждую переломанную кость. Она чувствовала её снова, разглядывая каждый шрам на его лице. За каждым шрамом был стон. Крик. Агония. — Это хотела увидеть? — спросил её Аттон, тихо. Он, конечно, прекрасно разглядел этот ужас в ее глазах. Митра вдруг почувствовала стыд, горький и тяжелый. — Аттон… — Ты это хотела увидеть? За этим ты пришла сюда, не так ли? Митра промолчала. Они оба стояли, молча. Тишина звенела. Такую тишину боишься нарушить. Боишься дышать. Хотя Аттона, кажется, просто распирало горячее тяжелое дыхание — настолько он был в гневе. Наконец, Митра двинулась вперед. Медленно. Подходила ближе к нему. Аттон было подался назад, сделав короткий и неловкий шаг, но остановился. Она подошла совсем близко, смотря на него так, будто просила разрешения на что-то. Он молчал и следил за ней. Митра подняла правую руку, чтобы коснуться его лица. Аттон резко схватил ее за запястье своей правой рукой, так, что закрывался от нее локтем. Сильное и твердое движение. Короткое, как выстрел. Его лицо было бледным. Неудивительно, ведь он все время был в маске. Обрамленное длинными, темными волосами. Он смотрел на нее единственным голубым глазом, злобно и проницательно распахнутым. На втором было бельмо. Или то, что от него осталось. От него глубокие шрамы ползли на щеку, на нос, на лоб. Все лицо было в шрамах — мелких и крупных. И в свежих синяках и ссадинах. Темные скулы. Сжатые губы. Он выглядел измученным. Брови сдвинуты в складке над переносицей. Его лицо одновременно выражало и холодную ярость, и мучительную боль. — Чего ты хочешь от меня, Митра? — повторил он заданный ранее вопрос. — Чего ты добиваешься? Митра смотрела на него. Они снова стояли молча. Аттон достаточно сильно сжал её руку, даже больно, но она как-то уже не обращала на это внимания. Просто смотрела. Заворожённо. Да, поначалу она чувствовала ужас. Чувствовала страх. Но теперь, когда он был так близко… — Хотела убедиться. …Она видела его лицо. Просто его лицо. Аттон был в замешательстве, рассмотрев в её взгляде новое, только что появившееся спокойствие. Он ослабил хватку. Их руки опустились. — Значит, теперь ты можешь уходить, — Аттон, всё пытаясь сохранить своё равнодушие, отвернулся и стал нервно перекладывать какие-то вещи на койке. Митра стояла на месте и наблюдала за ним. — Я не хочу уходить, — сказала она тихо. Он выпрямился. Перебрал в руках верх своего костюма. — Твоё дело. Можешь остаться. А я уйду. Аттон двинулся вперед. Митра преградила ему дорогу. Она посмотрела на него с решительностью и серьезностью. Он злобно взглянул на неё в ответ. — Что, снова будешь играть со мной в догонялки? Я уже в третий раз пытаюсь уйти. Почему бы тебе просто не отпустить меня? Почему ты просто не оставишь меня в покое? — Почему бы тебе просто не остаться? Аттон замер, опустив взгляд. Стоял так несколько секунд. Затем он сдался. Посмотрел на нее с грустью, едва заметно качая головой. Казалось, эта грусть скоро разорвет его. Ему очень хотелось просить её уйти. Умолять её покинуть его. Мольбы застряли в лёгких, так и не выбравшись наружу. Митра осторожно подошла к нему ближе. Снова подняла руку. На этот раз он позволил ей до себя дотронуться. Её ладонь легла на его щеку, покрытую шрамами. Аттон внимательно следил за её реакцией. Лицо Митры было спокойным. Она не жалела его, нет. Просто касалась. Тепло на коже. Ей до сих пор в это не верилось. Она почему-то думала, что сейчас, в своих мыслях, снова увидит его таким, как на Малакоре — как в ее снах и воспоминаниях. Но в голове была тишина. И пустота. Лишь касание. Аттон положил свою ладонь поверх её — еще одно касание. Оно было теплее. Его пальцы легко сжимались. — Зачем ты опять появилась? — тихо и с болью выдохнул он из себя. Они стояли и смотрели один на другого, будто изучая друг друга заново. Митра подняла вторую руку. Водила ей от виска до подбородка. Накрыла губы. На пальцах было его дыхание. Аттон вдруг выпустил одежду из рук, склонился к ней, взял её лицо в ладони и поцеловал. Целовал так, будто хотел насытиться ей. Митре казалось, что в этот момент она услышала его. Его мысли. Как будто он говорит, как же долго хотел сделать это. Она ответила. Тень от его волос закрывала их лица. Её руки легли на его ребра, его — на ее плечи. Его поцелуи перешли на шею. Пальцы лезли под одежду, стягивали её с плеча. Холодно. Потом тепло. Ладони на спине. Пустота из головы ушла. Её место заполнило желание. Каково это, быть с кем-то настолько близким? Каково это, позволить так касаться себя? Чувствовать, будто утопаешь в ком-то? Задыхаться? Желать? Жаждать? Значит, вот так?