«Ты знаешь, что делать».
Проснулся он от того, что в него прилетело что-то мягкое, но прилетело резко и больновато хлестнуло по щеке. Аттон сморщился, стягивая с лица свои штаны и открыл глаза. Митра грозно ходила по его комнате, собирала с пола и со стульев его одежду и по очереди кидала прямо в него. — Что за черт? — возмущался он, вставая. — Что такое? — Вставай, — твердо сказала Митра. — И в тренажёрный зал. Сейчас же. — А как же завтрак? — простонал Аттон. Митра подняла один из его башмаков и кинула. Аттон успел схватить его перед тем, как он прилетел ему в голову. — Я не стану повторять. — Ты уже повторила. Митра быстро приблизилась к его кровати. Вид у нее был настолько злой, что Аттон невольно сжался и прикрылся одеялом. — Всё, всё, я понял! Она взяла одеяло за угол и попыталась его сорвать. — Митра! Перестань! — Перестань? — спросила она, яростно выкинув одеяло из рук. — Считаешь, я должна перестать? — Да, пожалуйста! — Знаешь, возможно я бы и перестала, если бы кое-кто прошлой ночью не вломился ко мне в комнату, не устроил сцену и дал мне выспаться! — Митра согнула руку в локте и пригрозила указательным пальцем. — А теперь вставай и марш в тренажёрный зал. Она гневно вышла из комнаты, на входе начиная собирать волосы в хвост. Аттон прикрыл глаза и откинулся назад. Митра снова зашла буквально через пару секунд. — Встаю! Уже встаю! — дёрнулся Аттон. Но она даже не посмотрела на него, прошла к столу, сгребла с него библиотечный фонарь и тогда уже ушла окончательно. Аттон прикрыл лицо рукой и сморщился. Затем всё же встал и начал одеваться. В тренажерном зале были Митра, Визас, Микал и Мира. Все сидели полукругом, подогнув колени и уложив руки перед собой — медитировали. Увидев, что Микал сидит рядом с Митрой, Аттон мысленно фыркнул, и подошел к ним, чтобы тоже усесться рядом. — Тебе не сюда, — сказала Митра, не открывая глаза. Аттон, уже готовый опуститься на пол, выпрямился. — Ну и куда же мне тогда? Митра встала, следом за ней встали остальные. Она глянула на него. — Что с твоей одеждой? — Ах, ты об этом, — Аттон провел ладонями по мантии, пытаясь отряхнуться. — Немного испачкался. Митра подошла ближе, и взяла полы мантии, рассматривая. — Что это такое? — спросило она строго, поднимая край одежды перед ним. Аттон отвел взгляд и вздохнул. — Это кишки каннока. — Кишки хищника, об этом ты хотел сказать? — Бао-Дур уже отчитал меня по этому поводу. И их было много. И я устал от своего чудесного путешествия по зоне восстановления пешком. Он хотел было добавить, что уже упоминал об этом на их вчерашнем вечернем свидании, но вовремя себя остановил. Митра откинула его мантию, и отошла. Аттон оставался в тренировочном кругу. — Так, а мне что делать? — спросил он, оглядываясь. Перед ним вдруг вышла служанка эчани. Он пригляделся — та самая, с которой он поцапался в ангаре. Она окинула его презрительным взглядом и стала стягивать с себя одежду, складывая рядом. — Ты серьёзно? — обернулся Аттон на Митру, затем снова посмотрел на служанку. — Ты что, наябедничала на меня? — Смотри-ка, на этот раз ты ни с кем меня не спутал, — съязвила служанка, сжимая перед собой руки в кулаки. — Да, и теперь уж точно не спутаю. Теперь я всегда буду видеть надпись «ябеда» у тебя на лбу. Конечно же, Аттон их всех хорошо различал, но он не смог задавить это сладкое желание хорошо подколоть в подходящий момент. — Никакого оружия, — нарушила Митра их перепалку. — И никакого использования Силы. — Ты издеваешься? — усмехнулся Аттон. — Ты действительно хочешь, чтобы мы с ней сражались сейчас? — Никаких стимуляторов или щитов, — продолжала Митра, игнорируя его. — Я знаю обычаи тренировок эчани, — отмахнулся Аттон. — Тогда почему ты ещё в одежде? — усмехнулась Мира, предвкушая, какую потасовку сейчас увидит. — А зачем тогда вообще нужно было заставлять меня одеваться? Мог в том же виде сюда прийти прямо с кровати. — И позволить тебе ходить по академии в таком виде? — спрашивал Микал. — Завидуешь, что сам себе не можешь такого позволить? — поддразнивал его Аттон. — Если выйдешь за тренировочный мат… — прервала их Митра, громко и строго, так, что все успокоились, — …ты проиграешь. Аттон ещё раз хотел воспротивиться, но решил сдаться. Он нервно распахнул мантию и скинул её в сторону. — Не знал, что джедаи практикуют унижение, — ворчал он, расстегивая пояс. Мира снова усмехнулась. — Ты и сам бы ходил тут и светил своим… Митра глянула на неё, подняв брови, будто спрашивая, действительно ли она хочет закончить, что начала говорить. Та умолкла. Наконец Аттон остался лишь в нижнем белье, дернул ногой, скидывая штаны в общую скомканную кучу, и расставил босые ноги по мату, готовясь к атаке. Служанка не заставила себя ждать и, разбежавшись, нанесла первый удар. Аттон его отразил, но за ним последовали ещё два, которые уже почти подвинули его к краю мата. Он вовремя это заметил, встал, прочно опираясь на левую ногу, схватил служанку за щиколотку во время очередного удара и отпихнул вперед. Служанка потеряла равновесие на несколько секунд, но тут же снова встала в стойку. Аттон поставил руки перед собой, ожидая следующую атаку. Служанка снова побежала на него, уходя вниз и пытаясь сбить его с ног, но Аттон перескочил через неё и встал с другой стороны, отбивая после этого ее быстрые и резкие удары руками. — Когда ты начнешь атаковать, а не обороняться? — прошипела служанка. — Разве в обычаях эчани нет запрета на болтовню во время боя? — усмехнулся Аттон. Служанка сморщилась и стиснула зубы. Она опять ринулась к нему, нанося удары, и на этот раз Аттон после блока атаковал её в ответ. Один удар она пропустила, так что Аттон успешно попал ей в ребра. Хотя это помешало ему увернуться от её удара в колено. Они продолжали борьбу. Мира шепталась с Микалом — наверняка спорили, кто из них победит. Хотя, кажется, оба единогласно были за то, что Аттону надерут зад. Митра наблюдала, сдвинув брови к переносице и сложив руки на груди. Служанка снова атаковала сверху. На этот раз Аттон ушел вниз, быстро подхватил ее, двигаясь вперед, и это позволило ему перекинуть служанку через себя. Та с грохотом упала на спину позади него. Он развернулся и начал обходить её, вставая сбоку, что было роковой ошибкой. Она занесла ногу высоко над собой, захватила его колени и повалила на землю, успевая заломить его правую руку за спиной. Аттон застонал от боли и сразу же пытался встать, но попытки не увенчались успехом. Захват был такой, что малейшее движение доставляло боль в плече. Служанка зажала его торс коленом и надменно усмехнулась, прижимая его к земле. — Ты теперь не сможешь двигаться, идиот, — сказала она. — Сдавайся. — Иди ты к черту, — выдавил он из себя, прижатый щекой к полу. Он снова попытался вывернуться, сгибая ноги под собой, но служанка быстро это пресекла, ударяя локтем в спину. — Сдавайся! — повторила она, сильнее выкручивая его руку. — В отличие от тебя, я тренируюсь каждый день. Если бы ты понимал, как важны дисциплина и тренировки, то не оказался бы здесь! — Ты чертова садистка…— прошипел Аттон. — Тебе не выбраться, сдавайся! — продолжала служанка, содрогаясь от гнева. Аттон ещё раз двинулся в противоположную от выкручивания его руки сторону, но она прочно её держала. Он разозлился, что оказался в таком положении, да ещё и при остальных. И при ней. Митра сейчас наверняка просто торжествует от его мучений. Аттон приподнял голову, пытаясь глянуть на неё. Однако Митра всё так же просто наблюдала, молча и спокойно. — Сдавайся! — не отставала служанка. Возможно, это будет безумством, но кому он обещал обратное, да? Теперь Аттон двинулся именно в сторону её захвата. Он вскрикнул. В плечо стрельнула острая, жгучая боль. Однако это все же позволило скинуть её с себя, повалиться на неё спиной и нанести сильный удар локтем в грудь. Служанка ослабла и в этот момент он смог встать. Она тоже вскочила. Аттон тяжело дышал, держась за плечо рукой. — Ты искалечен, — шипела служанка. — Сдавайся, бой окончен! — Как бы не так, — смеялся Аттон через боль. — Давай, нападай. — Я не буду нападать на калеку, — проворчала служанка. — Да? И вправду не будешь? Значит, уже сдалась? — Достаточно, — сказала Митра. — Нет, не достаточно, — грубо оборвал её Аттон и снова глянул на служанку. — Ну давай же, чего ждешь? Служанка, разозлённая, побежала на него. Он наклонился, увернувшись от её удара, которым она метила в шею. Затем быстро согнул левую руку в локте и ударил её в челюсть снизу. Пока служанка пятилась назад он вскинул ногу и ударил ее в живот. Она упала назад, уже собираясь встать, но тут её взгляд упал на ноги. И линию мата под ними. Аттон смотрел на нее сверху, усмехаясь и хватаясь за плечо. — Я победил, — сказал он, словно выплюнув эти слова в неё, затем посмотрел на Митру. — Теперь ты довольна? Мира и Микал, прикрыли рты ладонями, явно удивляясь такому исходу и ждали реакции своего учителя. Лицо Митры не выражало никаких новых эмоций. — Ты победил, повредив себе руку, — сказала она. — Едва ли это можно назвать победой. — Бао-Дур бы здесь с тобой очень не согласился, — заметил Аттон, пытаясь как-нибудь избавиться от боли, сжимая и потирая плечо. Митра сжала губы в полоску, кивая. — Хорошо, — она пожала плечами и развернулась, собираясь уходить. — Ах да, кстати, — она остановилась. — С сегодняшнего дня ты тоже будешь делать утренний и вечерний обход. — Чего? — возмутился Аттон. — Почему? Я же победил! — Разве я говорила, что это как-то связано с поединком? — Митра изогнула бровь. — А с чем это, чёрт возьми, связано? — Поединок был по её просьбе, — показала Митра на служанку. — Чтобы ты смог ответить за свои вчерашние слова перед ней. А обход бы ты и так делал, за то, что нарушаешь правила. — То есть, из-за этих дурацких правил я теперь покалечен, да еще и делаю этот глупый обход? — сокрушался Аттон, мучительно скорчившись. — Эти дурацкие правила ввела не она, — Митра снова показала на служанку. — Их ввела я, — ткнула себя пальцем в грудь. — Ты нарушаешь мои правила. И мои просьбы. И нарушаешь ты их постоянно. Аттон уже набрал в грудь воздуха, чтобы возразить, но укол стыда его остановил. — И это не считая того, как ты вечно цапаешься с остальными, — продолжала Митра, кивая головой на других. — И со мной. Твоё поведение просто недопустимо. Ни по отношению к твоим друзьям, ни по отношению к Кодексу. Я не заставляла тебя здесь оставаться и не заставляла продолжать обучение. Она подошла к нему ближе на несколько шагов и ткнула пальцем в воздух возле его лица. — Ты сам на это вызвался. И если ты действительно хочешь его продолжать, то, сделай мне большое одолжение — будь наконец серьёзен! Аттон замер, смотря на неё. На то, как она действительно была расстроена. Вина тошнотой подходила к горлу. Митра коротко оглянула его с головы до ног, потом посмотрела на плечо. — Микал, — попросила она мягко. — Помоги ему, пожалуйста. Микал кивнул и мигом подошел к Аттону, проверяя его. Митра развернулась и ушла в сопровождении Визас и Миры. Мира у выхода глянула на Аттона и покачала головой. Он уже вскинул подбородок, чтобы выплюнуть вслед какое-нибудь ругательство, но сдержался. — Кажется, ты его вывихнул, — говорил Микал. — Или разорвал связки. — Я в порядке, — отмахнулся Аттон. — Ну да, как же, — Микал положил ладонь ему на спину, подталкивая вперед. В медицинском кабинете он усадил Аттона на койку. Лечащий дроид встрепенулся и подлетел, спрашивая, нужна ли какая-то помощь. — Сможешь это снять? — спросил Микал Аттона, кивая на его бельё. Аттон приподнял руку, прикидывая, в состоянии ли он просунуть её в рукав. — Нет. Дроид начал аккуратно разрезать ткань лазером. Планки рукава распались и повисли по обе стороны от его плеча. Аттон посмотрел на заросший шрам от светового меча, который он получил на Малакоре от броска Сиона. Поджал губы, вспоминая их схватку. Микал начал осмотр, аккуратно отодвигая плечо в разные стороны и спрашивая, где и как болит. Через несколько минут в комнату вошла служанка, держа в руках одежду Аттона. — Ты забыл вот это, — сказала она, укладывая стопку вещей рядом с ним. — Да ладно, — улыбнулся Аттон, наклоняя голову. — Если захочешь ещё раз поглазеть на меня без одежды — просто постучись вечерком в мою комнату. Служанка на это лишь с отвращением фыркнула и поспешила уйти. — А ты всё в своем репертуаре, — заметил Микал, раскладывая шприцы на столике. — Что? — спросил его Аттон. — Она явно теперь от меня без ума, разве не видно? Они просто тащатся от тех, кто их сокрушил. Ай! — пискнул он, когда Микал ввел иглу под кожу. — Немного обезболим, — пояснил Микал. — Еще, возможно, нужно будет наложить фиксирующую повязку. — Чтобы я окончательно выглядел, как калека, да, — «соглашался» Аттон. — Или можешь остаться без руки, — рассуждал Микал. — Глупый был прием. — Возможно, глупый. Но я победил. Иногда надо идти на жертвы. — Конечно, ты прав. Но, окажись ты в настоящем бою, твоя жертва могла бы стоить тебе жизни. Или жизни твоих друзей, — Микал закончил вводить лекарство. — Приляг. Может закружиться голова. Аттон послушался. — Почему бы тебе не подлечить меня Силой? — спросил он, устраиваясь поудобнее на подушке. — Потому что Сила не всегда может помочь. На дуэльном кругу эчани, к примеру. — Ты сегодня какой-то раздражающе рассудительный и остроумный. — Не то чтобы я собирался острить, — пожал Микал плечами. — Не все в этом мире чувствительны к Силе, однако и без неё можно очень хорошо преуспеть в медицине. Развитие в этой сфере очень бы многим помогло. — Звучит так, как будто ты очень хочешь этим заниматься, — рассуждал Аттон. — Да, я действительно хотел бы, — ответил Микал грустно. Именно из-за этого «грустно» Аттон нахмурился и хотел спросить, чего это он, хотя он не очень-то был в настроении и дальше откровенничать. Микал же, наоборот, воспользовался этим мигом дружественного сближения. — Ты знаешь, ты очень расстроил её. Аттон отвернул голову. — Да, я не слепой. Может, скажешь об этом Визас? Может, она не заметила? — Если бы я, например, захотел её расстроить, то мог бы тебя оставить самого себя латать и ушёл, — ответил Микал на это. — Ты неисправим, Аттон. — Как и ты, — хмыкнул Аттон. — Ты-то у неё в любимчиках. — Я не понимаю, к чему ты клонишь, Аттон, — сказал Микал. — И у неё нет любимчиков, — он приподнял плечо Аттона. — Болит? Аттон подвигал рукой. — Немного, но уже не так. — Я лишь просто делаю свое дело, как и остальные, — продолжал Микал, поднимая и выправляя плечо. — Хотя, если уже и говорить о любимчиках, то в них уж точно записан ты. — Я? — Аттон рассмеялся. — Прекрати, у меня уже живот болит от твоих острот. — Я видел много учеников, которых выставляли взашей за такое поведение, — Микал начал накладывать повязку. — А она до сих пор тебя терпит. Хоть ты и плевать на это хотел. — Не хотел я на это плевать, — процедил Аттон сквозь зубы. — Я этого как-то не заметил. Учитывая то, как ты игнорируешь её просьбы. — Хорошо, я понял, — сдался Аттон, поскуливая от того, как Микал туго затягивает повязку. — Как считаешь, насколько сильно я облажался? Микал отрезал конец бинта. — Она простит тебя. — Что-то я в этом не уверен. — Всегда прощала, простит и теперь. Хотя на твоем месте я бы не стал этим пользоваться так часто. Особенно сейчас, когда на её плечах будет такая ответственность. — Какая ещё ответственность? — непонимающе сморщился Аттон. — Возрождение Ордена, конечно же, — улыбнулся Микал. — Для Ордена пока маловато участников, — усмехнулся Аттон. — Это пока, — Микал аккуратно раскладывал медикаменты по местам. — Но охота за джедаями утихла. Уже совсем скоро они будут стекаться сюда, один за другим. Адмирал Онаси уже распорядился о перевозке сюда трех падаванов, найденных на Корусанте. — О, ну просто замечательно, — Аттон вскинул здоровую руку и шлепнул себя по колену. — Теперь это место будет кишеть маленькими недоделанными джедайчиками. Просто волшебно. — Я не понимаю, чего ты ожидал, — покачал головой Микал. — Что мы будем вечно слоняться в этих хоромах, как на курорте, конечно же! В программе есть спуск на спидере по живописному снежному склону? — Она ведь джедай, Аттон, — сказал Микал, будто его не слушал, а у себя в голове развивал собственную мысль. Аттон нахмурился. — И что? К чему это ты? — Ни к чему, — Микал поморщил нос, будто передумал говорить. — Я ведь знаю, что она джедай, к чему мне это повторять? — Не знаю, Аттон. Я почему-то глупо полагал, что это должно быть ответом на все твои вопросы. — Но ты меня только больше запутал. — Твое поведение причиняет ей… — Микал поднял взгляд вверх, подбирая слова. — Неудобства. Ей и так приходится довольно сложно, ведь она взяла на обучение нас пятерых. Обычно одному мастеру разрешалось иметь только одного падавана. Так ей еще и придется собирать Орден, можно сказать, по крупицам. Возможно, даже нам с тобой, и Мире, и Визас… Нам всем придется взять кого-то на обучение, в том числе и тебе. — Ты снова шутишь, да? Или это лекарства так действуют? — Я не шучу. Тебе стоило бы подумать над этим. — Спасибо, друг, я и так уже каждый день думаю, какая я на самом деле обуза. — Ты не обуза. — Ты очень мил, но я предпочитаю девушек. Микал в очередной раз покачал головой. — Я на самом деле не считаю тебя обузой. И никогда не считал тебя бесполезным и глупым. И никогда не считал тебя соперником в чем-либо, как бы ты этого не хотел. — Конечно ты не считал. Какой же из меня соперник? Такого слабака даже соперником не назовешь. — Полежи еще несколько минут, затем можешь подниматься, — сказал Микал, не решившись продолжать его переубеждать.***
Аттон все никак не мог совладать с повязкой на руке, надевая мантию на себя. В какой-то момент он подумал и вовсе её не надевать, но затем вспомнил, какой холод стоит в коридорах, а особенно в наружных помещениях, куда его сегодня отправили. Решил просто не продевать руки в рукав. Дверь на площадку ангара лениво открылась и в неё нагло ввалилась метель, занося Аттона снегом. Аттон выругался от холода, тут же сцепившего его конечности, пробирая до костей. Он прошагал на край площадки, обошел его по кругу, по колено утопая в снегу. Сильный ветер срывал мантию с плеча, и она так и норовила улететь. Наказание явно удалось. После ангара нужно было проверить все помещения рядом с ним. Аттон шёл, держа фонарь в левой руке. Снег, застрявший в волосах, таял, щекочущие капли стекали по лицу, и Аттон то и дело ежился и крутился, чтобы как-то их вытереть. Просто прекрасно, его одежда мокнет вот уже второй день. Рукав мантии висел и шатался с каждым шагом. Чтобы чем-то себя занять, он повторял прочитанное им из вчерашнего свитка. Повторял каждый раз, как рукав стукнется о бедро. Он заходил в помещения обесточивал их, освещая приборные панели фонарем, запирал двери и уходил. Такую задачу он находил просто смехотворной, ведь завтра ему придется встать раньше всех, идти по тем же помещениям и заново все включать. Аттон закончил обход, зашел в турболифт и спустился на нем, чтобы вернуться в свою комнату. Дверь в комнату Митры была открыта. Что самое ужасное, подумал Аттон, — он сам себе отвратителен. Митра была права во всем. Никто не заставлял и не держал его. Он может прямо сейчас бросить все это и уйти. Он делал это и раньше, ничего не мешает ему сделать это и теперь. Перестать мешать ей и остальным, просто пойти своим путем. Но Аттон этого не делал, за это он себя и ненавидел. За то, что никак не мог отпустить свою глупую, ничем не обоснованную надежду, а она не отпускала его. Аттон осторожно заглянул в открытую дверь, но Митры там не обнаружил. Зато услышал ее голос откуда-то из глубины коридора и пошел на него. Как оказалось, издавался он из комнаты Бао-Дура. Аттон мельком оглянул стены и столы и мысленно удивился как Бао-Дур умудряется держать здесь все в чистоте и порядке, даже и посещая свою комнату крайне редко. Хотя, возможно, включи он нормальное освещение, возможно и увидел какой-нибудь изъян. Митра сидела на кровати и говорила с Т3-М4. На столе стоял фонарь, что был поменьше, чем тот, который держал Аттон, и он был намного тусклее, поэтому Митра сидела почти в темноте. Дроид показывал ей какую-то голограмму, которую отключил сразу же, как увидел Аттона. Митра обернулась на него. — Привет, — сказал Аттон, качнув фонарем. — Ты что-то хотел? — спросила его Митра, как-то нервно и испуганно. — Нет, ничего, — он посмотрел по сторонам. — Просто делал обход, как ты распорядилась. Услышал, как ты говорила здесь и подумал, вдруг тебе снова снится кошмар. — Но я не сплю, — уточнила Митра. — Да, не спишь. Аттон хотел потереть затылок, но забыл, что его руки заняты, поэтому поднял фонарь в воздухе и неловко опустил обратно. — Слушай… — начал он. — У меня нет ни времени, ни настроения продолжать наш вчерашний разговор, — отрезала Митра холодно. В тени от фонаря её лицо выглядело особенно мрачным. Аттон отметил про себя, что от этого оно не становилось менее прекрасным. В любой другой день до этого, он бы как-то прокомментировал это вслух, прикрывая все нелепой шуткой. Он даже придумал такую. — Я не хотел ничего продолжать, — Аттон опустил взгляд и немного потоптался на месте. — Я хотел перед тобой извиниться. Попросить прощения за всё. Митра подняла брови, очень этому удивляясь. — Вообще за все, — продолжал Аттон. — Ты была права насчет моего поведения и насчет того, что оно недопустимо. Я вел себя как последний идиот и… Позволил эмоциям взять верх над собой. — Я рада, что ты это понимаешь, — сказала Митра тихо. — Да, — кивнул Аттон виновато. — Мне жаль, что я принес тебе столько проблем, я постараюсь больше этого не делать. И буду стараться соблюдать все правила. И быть… лучше. Он снова топтался на месте, рассматривая свои подошвы. Растаявший снег оставлял на полу мокрые следы. — Ладно, я пойду, — он развернулся. — Аттон, — позвала его Митра. — Да? — Аттон вернулся в прежнее положение. — Как твоя рука? — Ах, это, — он немного двинул плечом. — Уже лучше. — Не делай такого больше, — сказала она ему немного строгим тоном. — Это что, тоже твой приказ, который я должен исполнить? — усмехнулся Аттон. — Нет, — Митра сложила руки вместе, опуская их на колени. — Это предостережение. — Мне казалось, я лишь должен был подтвердить свои слова, победив в поединке разве нет? — Вообще я надеялась, что она тебя все же проучит. — О, неужели? — хмыкнул Аттон. — Как жаль, что обошлось иначе. — Это была победа из опрометчивости и упрямства, — отчитывала Митра. — Победа просто ради победы. Неужели твоя боль в руке стоила того? — Для меня — да. — И ещё ты излишне самоуверен. — Хорошо, я запишу это себе, — он снова приподнял фонарь в руке и качнулся. — Как только освобожу руки. — Ты ведь понимаешь, о чем я говорю с тобой сейчас? — спросила Митра с укором, готовая остро отреагировать на отрицательный ответ. — Да, понимаю, — кивал Аттон. — О Кодексе. — Ничего себе, — Митра подняла брови и поджала губы. — Оказывается, ты игнорируешь не всё, что я говорю. — Эй, я вовсе не игнорирую того, что ты говоришь! — защищался Аттон. — Я даже читал рассуждения на тему Кодекса. — В самом деле? Чьи рассуждения? — А, ну… — Аттон прищурился. — Какого-то… джедая? — Надо же, — закатила Митра глаза. — Я не лгу, — оправдывался Аттон. — Я просто не обратил внимания. И, кстати, я заметил кое-какую особенность во всех этих рассуждениях. — И какую же? — спросила Митра с неподдельным интересом. — Это выражение «не всегда». Например, «джедай не должен быть упрямым, ведь настойчивость не всегда уместна». Или, «джедай не должен быть опрометчивым, ведь спешка не всегда приводит к успеху». И все в таком же духе. — А ты и правда читал, — удивилась Митра. — И в чем же это выражение особенное? Она спрашивала так, будто уже знала ответ, но хотела услышать это от него. — Я подумал, — робко предположил Аттон. — Есть ли там место слову «иногда»? То есть… — он казалось, покраснел, высказывая свои мысли, и радовался, что в таком тусклом свете этого скорее всего не будет видно. — «Иногда» настойчивость уместна. «Иногда» нужно и поспешить. — Да, ты прав, — соглашалась Митра. — Можно вставить «иногда». Но неверная интерпретация таких «не всегда» и «иногда» зачастую и приводит к проблемам. И к падению на Тёмную сторону. — Я просто подумал, что это как-то чересчур противоречиво, — продолжал Аттон. — Проблема всех этих джедайских правил в том, что они не дают точного запрета или же точного разрешения. — Возможно, — соглашалась Митра. — Но я бы это так не описала. Правила джедаев взаимосвязаны, отсылают один к другому и взаимно себя дополняют. Чтобы понять, опрометчиво ли совершать какой-либо поступок, нужно иметь достаточные основания для его исполнения. Для этого ты должен располагать всеми необходимыми сведениями. Отсюда — «нет неведения, есть знание». Однако, пытаясь что-либо познать, можно столкнуться с другим — излишним любопытством. Здесь проблема та же, что и с упрямством — ты должен быть уверен, что твое любопытство и настойчивость подкреплены объективными причинами, а не лишь твоими желаниями и эмоциями. Отсюда — «нет эмоций, есть покой». Грань временами очень трудно определить, сложно к ней подступиться, сложно её не переступить. Суть как раз в том, чтобы уметь находить ту самую грань, — она сделала паузу в своем воодушевленном монологе и слегка улыбнулась своему последующему выводу. — В этом, по-моему, и заключается искусство. — Я, кажется, читал еще пару свитков мастеров джедаев, которые сочли бы твою слова за ересь, — заметил Аттон. — Возможно, — пожала Митра плечами. — Хотя это еще одна проблема, к которой приводит неправильная интерпретация. Принятие слов Кодекса слишком буквально может довести до нездорового фанатизма, — она сказала об этом с какой-то грустью. — Как твою старую подругу, например? — догадался Аттон. — Я бы не сказала, что проблема Эйтрис была именно в этом, — сомневалась Митра. — Она скорее запуталась. — Но, говоря о фанатизме, ты подумала именно о ней, — заметил Аттон. — Не потому ли она запуталась, что Кодекс местами слишком противоречив? — Можно сколь угодно рассуждать о том, противоречив он или нет. Но падение — всегда результат действий того, кто пал. Нельзя перекладывать всю вину на Кодекс, ведь выбор всегда стоит за тобой. Парадоксы и несостыковки есть и будут всегда и везде. Это трудности, которые либо преодолеваешь, исследуя, либо им поддаёшься. Само существование жизни, существование Силы парадоксально, но оно оттого и удивительно. Она немного перевела дух, возвращаясь к изначальной теме. — Я думаю, что Эйтрис просто не смогла перенести провала на Катарре. Никто не ожидал, что такое может произойти с планетой. Она просто испугалась, и вбила голову, что может обратить методы ситхов против них. Страх поглотил её, и она сама не поняла, как склонилась к Тёмной стороне. Не поняла, что сама предала то, во что верила — ответила злом на зло. Её эмоции взяли верх над ней, настолько сильно, что она даже не была в состоянии признать свое падение. — А что, если… — Аттон попытался забраться в ее размышления. — Что если эмоции, которыми я руководствуюсь, — хорошие? Митра нахмурилась. — Что, прости? — Я имею в виду, добрые, светлые эмоции. Не страх, злость или ненависть. Что если, например, с помощью своих знаний и умений, и использованием Силы в том числе, я хочу защитить дорогого себе человека? Митра замялась, подбирая что ответить. — Ты не должен позволять себе идти у чувств на поводу, — сказала она, подозревая, к чему он ведёт, и постаралась сразу же закончить и мысль, и этот разговор своей интонацией. Аттона это не остановило. — Хорошо, а что, если я хочу защитить Галактику от нападения, не знаю, — Аттон обрисовал в воздухе круг, — от нападения случайных плохих ребят, что оставляют после себя пепелище. Чувствую, что должен защитить. Намек на её собственное прошлое явно застал её врасплох. Она поначалу даже хотела горячо возразить и возмутиться тому, что Аттон так хитро подтянул их беседу к этому вопросу. — Это не меняет сути дела, — все же ответила Митра, подавляя свое возмущение. — Эмоции не должны тебе мешать и никоим образом не должны влиять на твои решения. Поэтому и опасны любые сильные проявления чувств, и тем более сильные привязанности. Всегда есть возможность, что ты не сможешь с ними совладать. — Зачем тогда пользоваться ножом, если всегда есть возможность порезаться? — продолжал спорить Аттон. Митра посмотрела на него с подозрением. — Ты читал рассуждения о Кодексе, чтобы специально найти конкретную интересующую вещь и подвергнуть её сомнению, так? — Нет, вовсе нет, — Аттон пожал плечами, улыбнувшись. — Это просто пришло мне в голову во время чтения. А почему ты так подумала? — Просто мне кажется, — Митра устало вздохнула и сжала пальцами переносицу, — мне кажется, что наша дискуссия слишком сильно упирается в частные случаи. — Да, — согласился Аттон. — Я бы даже сказал, личные случаи. После их недолгого молчания, Аттон все же спохватился и постарался уйти от этой темы, чтобы не натворить бед снова. Тем более сейчас, когда она уже приняла его извинения. — Я имею в виду, — начал он неловко. — Ведь именно в частных случаях нам нужно думать и принимать решения. Я лишь хотел спросить твоего совета. Как ученик своего учителя. Митра склонила голову к плечу. — Это очень… — она прочистила горло. — Очень хорошо. Я рада, что ты этим поинтересовался. Досадно, что вас не получилось учить так, как положено, и уделить должное внимание аспекту Контроля. — Да, мы были слишком заняты, тем, что отбивались от непрошенных гостей, — согласился Аттон. — Но мы всегда можем наверстать упущенное, если постараться, верно? Митра закивала. — Верно. — Прости. Знаешь, я иногда чувствую себя таким идиотом, когда спрашиваю о подобных достаточно простых вещах. — Незнание порицаемо лишь тогда, когда ты не стремишься этого исправить. — Это говоришь ты? Или Кодекс? — Я стараюсь говорить лишь то, во что действительно верю. Аттон переступил с ноги на ногу. — Ну, — он снова захотел потереть затылок, снова бесцельно поднял фонарь и снова выругался про себя. — Ты, наверное, устала. Возможно, мы могли бы поговорить об этом позже. Как… как получится. — Спасибо тебе, — Митра ему улыбнулась, впервые за день. Это была слабая улыбка, но ему было вполне достаточно. Аттон тоже сдержанно улыбнулся и поспешил её покинуть. — Погоди, — снова остановила она его, на этот раз вставая с кровати и прощаясь с Т3. Дроид, который все это время стоял в тишине, наблюдая за их разговором и изредка покручивая «головой», отъехал от кровати и удалился в ещё какое-то помещение внутри комнаты. Митра вышла и пошла по коридору рядом с Аттоном. — Ты говорил, что тебя беспокоят видения? — Ну… — Аттон смутился. — Знаешь, я подумал, наверное, это просто сны, ничего особенного. — Ты всегда можешь поговорить со мной об этом, — настаивала Митра. — Что-ж, если я увижу что-то интересное, то как-нибудь тебе расскажу, — Аттон остановился у своей двери. — Мне сюда. — Ты уверен? — Да, это моя комната. — Я насчет твоих снов, Аттон. — Я знаю, — улыбнулся Аттон. — Так какого рода сны тебя интересуют? Я уже как раз припоминаю парочку… — Так, ладно, — улыбнулась Митра и махнула рукой. — Я знаю к чему это все ведёт. Она прошла к своей комнате и скрылась за дверью. Аттон недолго смотрел ей вслед. В груди что-то приятно теплилось.