***
Служанка вошла в комнату, держа прямую, как струна, осанку. — Все готово, госпожа, — сказала она Митре, стоящей к ней спиной. Митра помолчала, но потом все же повернула к ней голову и неуверенно кивнула. — Где все сейчас? — все же спросила Митра потом, задумчиво оглядывая комнату. — Там же, где и всегда, госпожа, — ответила служанка. — Вы уверены в своем выборе? — О каком именно выборе идет речь? — Митра посмотрела под ноги. — Об обоих. Митра подняла голову и обернулась. — У тебя много работы, — сказала она вместо ответа. — Да, госпожа, — служанка послушно склонила голову и ушла. Митра еще раз оглянула комнату, вышла в коридор и нажала на панель, закрыв дверь за собой. Падаваны и джедаи, идущие к своим покоям, учтиво ей поклонялись, когда она проходила мимо. На счастье, в турболифте никого не было. Митра вошла в него и нажала на панель, чтобы подняться наверх. Пока ехал лифт, она нервно перебирала края рукавов, смотря в пустоту. Митра даже не сразу осознала, что уже на нужном этаже. Она не была из тех, кто боится высоты, но теперь, проходя по тонкому бледному мосту над выложенной плитами воронкой, она почему-то почувствовала головокружение. Темная пустота внутри казалась бесконечной. Странная боль неприятно разъедала в месте сплетения рёбер. Здесь же она ходила, когда прибыла в Академию в самый первый раз. Митра подошла к главному залу, путь к которому казался вечностью. В центре возле вытянутого треугольного камня темнела фигура. Митра остановилась. — Что ты здесь делаешь? — спросила она испуганно. Аттон развернулся, улыбаясь ей. — А где я должен быть? Он не особо беспокоился о стрижке, поэтому его волосы, спускались почти до самых плеч и слегка заворачивались за ушами. — На обходе, разве нет? — Митра осторожно подходила к нему ближе. — Тот, который я должен был закончить вот уже полгода назад? — усмехнулся Аттон. — Я думал, что уже давно искупил свою вину. Митра встала в шаге от него. — Ты выглядишь нервной, — заметил Аттон, сделав этот шаг. — Задумала что-то? Он наклонил голову, внимательно рассматривая ее лицо, и нежно улыбнулся. Митра вдруг поняла, что с того момента, как он извинился перед ней, они почти никогда не оставались наедине. Все это время был холоден, послушен, и всегда держал дистанцию между ней и собой. Даже когда они и оставались случайно одни, Аттон всегда спешил уйти, или молчал, занятый каким-то делом. — Ты просто обычно делал его в это время, — ответила Митра растерянно, отводя взгляд. — А, ну да, — согласился Аттон. — Знаешь, я тоже это заметил — я каждый вечер делаю обход. Причем в той же последовательности, как бы мне не надоедало. Каждый день, в одно и то же время я в одном и том же месте. — Да, это интересно, — кивнула Митра, все так же растерянно. — А ты здесь что делаешь? — Я думала, что найду здесь Микала. — А, понятно. Аттон сложил руки на груди и медленными небольшими шагами начал ходить из стороны в сторону, смотря в пол. — Знаешь, Микал тоже каждый вечер находится здесь. Когда все готовятся ко сну и комната для медитации пустеет. Он любит медитировать один. — Занятно, что ты так заинтересован в его режиме, учитывая твое к нему отношение. — Визас сидит в библиотеке, — продолжал Аттон, не отвечая на замечание Митры. — Ведь по той же причине все ученики сдают свитки. Перед сном. И Мира — она обычно сидит в комнате с юнлингами, пока те не уснут, а затем и сама уходит спать. Митра наблюдала за его шагами. Она вдруг заметила, что на стеклах, которые окружали колонны главного зала, стали собираться мелкие капли. — Что это такое? — спросила она и подошла к стеклу, положив на него ладонь. — Что-то с системой отопления? — Это действительно интересно, — говорил Аттон, игнорируя ее и размышляя дальше. — Все мы каждый день в одно и то же время находимся в абсолютно разных местах. Случись что-то с одним из нас — другие поймут далеко не сразу. Что еще интереснее, что именно ты поручила Мире проверять юнлингов перед сном. Именно ты сказала Визас следить за порядком в библиотеке. Именно ты невзначай сообщила Микалу, как же хорошо медитировать здесь, вдали от чужих глаз и ушей, пока академия затихает. Хотя мне, например, поручать ничего не нужно было — я ведь и сам, как дурак, хожу на все эти обходы черт знает почему. Митра обернулась на него, ладонь осталась на стекле. От тепла ее руки вокруг образовался запотевший след. — К чему ты ведешь? — спросила она. — Кто бы был последним? — спросил ее Аттон вместо ответа. Дверь в комнате медитации открылась, Микал вышел из нее и пошел по мосту. Митра увидела его и отошла от стекла. — О чем теперь думаешь? — усмехнулся Аттон, пока она проходила мимо него. — Как теперь справиться с нами двумя? С другой стороны открылись двери, ведущие к турболифту. Бао-Дур шел впереди, за ним шли Мира и Визас. — Мы опоздали? — спросила Мира. — Нет, ты как раз вовремя, — ответил ей Аттон. — Что-ж, могла же хоть понадеяться, — усмехнулась Мира. — Что вы все делаете здесь? — спрашивала Митра испуганно. — Прости, Митра, — сказал Микал, приблизившись. — Но ты и сама знаешь. Митра, оглядываясь на окружавших ее учеников, медленно пятилась назад, пока ее спина не уткнулась в камень в центре. Она взглянула на Бао-Дура. — Ты сказал им? — спросила Митра его разочарованно. — О чем сказал? — втиснулась Мира. — О том, что ты хочешь стереть нам память и сбежать? — А ты сама тактичность, — ворчал Аттон. — Извини? — возмутилась Мира, глядя на него. — Это ты-то будешь говорить мне о тактичности? — Замолчите, — сказала вдруг Визас. — Сейчас совсем не время для этого. Митра все глядела на Бао-Дура, дожидаясь ответа. — Я ничего им не говорил, генерал, — сказал Бао-Дур, спокойно, но все же как-то виновато. — Это я им сообщил, — сказал Аттон, после чего Митра и его одарила удивленным и испуганным взглядом. — Но откуда… — Митра качала головой, не понимая. Аттон пожал плечами. — Не мог терпеть, как ты кричишь по ночам. Во взгляде Митры можно было проследить тяжелое движение мысли, закончившееся горькой искрой. — Ты… — О нет, только не смотри на меня, как на предателя, — простонал Аттон, закидывая голову наверх. Хотя в его голосе вовсе не было сокрушения и жалости о том, что он сделал. — Он не виноват, — встала Визас на его защиту. — Ты могла совершить огромную ошибку. — Вы вообще не понимаете, о чем говорите, — сказала Митра, поднимая руки. — А что мы по-твоему должны понять? — продолжала возмущаться Мира. — Мы по-твоему дети? По-твоему, мы сами не способны решить, что нам нужно делать? Почему бы тебе в таком случае не почистить мозги вообще всей галактике? — Мира, — успокаивал ее Микал. — Не будь такой жестокой. — Жестокость? — хмыкнула Мира. — С каких пор здравый смысл считается за жестокость? — она повернулась к Митре. — Ты хоть сама понимаешь, о чем говоришь? Ты хочешь лететь черт знает куда совсем одна! Видимо, места там действительно просто чудесные, просто, черт возьми, райские! Да ты же чертова самоубийца! — Этого я и боялась, — отвечала Митра. — Того, что вы будете против. — Конечно же мы будем против, — говорила Визас. — Мира права. То, что ты хочешь сделать абсолютно глупо. — Не понимаю, — сокрушался Микал. — Неужели то, что мы прошли вместе с тобой, для тебя ничего значило? Неужели ты не доверяешь нам? — Дело вовсе не в доверии. Я доверяю вам всем больше, чем кому-либо другому. — Ну и в чем же тогда дело? — спросила Мира требовательно. — Я уже и так сотни раз подвергала вас опасности. Подвергала опасности всех… — Митра опустила взгляд, — … кто шел за мной. — Но это не значит, что ты должна подвергать опасности себя, — протестовал Микал. — Ты все это время говорила нам… Говорила мне, как жалеешь о Мандалорских войнах и как жалеешь о Малакоре… — Прекрати, — грубо оборвала его Митра. — Прекрати это упоминать, это не имеет сейчас никакого значения. — Нет, имеет, — ответил Микал на удивление твердо, ведь он никогда не позволял себе спорить с ней в такой манере. — Это имеет ровно такое же значение. Ты совершаешь опрометчивый и необдуманный поступок, какой совершила тогда. — Только теперь он не будет стоить множества жизней. — Вам пора перестать винить себя в этом, генерал, — говорил Бао-Дур. — Нет, — Митра мотала головой. — Это вам пора перестать со мной пререкаться. Вы все равно меня не переубедите. — Что, очередной приказ «оставайтесь в живых, пока я иду на верную смерть»? — усмехнулась Мира. — Прости, но, кажется ты самый глупый джедай из всех, что я встречала. — Вы должны меня понять, — выдохнула Митра жалостливо. — Ваше место теперь — здесь. Я научила вас всему, чему только могла. Вы больше не мои ученики, а я — больше не ваш учитель. Я должна была разорвать связь с вами, чтобы вам не навредить. — Но ты ведь не можешь знать, что этот разрыв связи не навредит тебе, — спорила Визас. — Или не навредит нам. Ты ведь так и не нашла ответа. — Ответа? — обратилась Митра к ней, затем посмотрела на Аттона. — Ну, — Аттон развел руками, — на свитках на твоем столе я ничего такого не нашел. Митра тряхнула головой и замученно прикрыла глаза. — И давно вы об этом знаете? — О том, что ты собираешься лететь за Реваном — месяц назад, — отвечал Микал. — Аттон рассказал нам о твоих видениях и об информации, которую ты хотела получить с НК-51. Мы сложили два и два. — И ничего мне не сказали. Ни о чем не спросили. — Поначалу решили позволить оставить свои секреты при себе, — говорила Мира. — Мы думали, что ты сама нам рано или поздно об этом расскажешь. Думали, может ты не решалась нам говорить, как это опасно, но уже были готовы последовать за тобой. И в конце концов, источник информации был не совсем, хм, — она кивнула на Аттона, — не совсем легальный. А еще у него было «ощущение», — последнее слово она нарочито передразнила, — что ты скрываешь это не просто так. Кто же знал, что он в кои-то веки оказался прав. — Ты даже сейчас не можешь от этого удержаться, да? — проворчал Аттон. — Ага, дальше строй из себя крутого. — Это ничего не меняет, — настаивала Митра. — Вы все равно не полетите со мной. Ради всего сущего, — она вскинула руками и снова подошла к стеклу, по которому уже обильно стекали крупные капли воды. — Бао-Дур, что это такое? Где-то наверху тает ледник? Трещина в корпусе? — А вот это не тебе решать, — говорила Мира. — Нет, решать именно мне. Вы должны остаться здесь. И это не обсуждается. — Ты не находишь, что мы попали в какой-то замкнутый круг? — не отставала Мира. — Ты говоришь, что не хочешь обсуждать это с нами, а мы говорим, что в этом и есть твоя проблема. — Ты ведь даже не знаешь, какие опасности могут тебя ожидать, — поддерживала ее Визас. — Зачем тебе делать это? Зачем тебе жертвовать собой ради всех? Что может решить твоя одиночная вылазка? — Вы должны остаться здесь, — отрезала Митра, даже и не думая отвечать на их доводы. — Она права, — вдруг подал голос Аттон. Все обернулись на него. — Ты совсем рехнулся? — вскипела Мира. — Или она все же успела залезть тебе в голову? Аттон отодвинул полы мантии назад и сунул руки в карманы. — Ты заботишься о юнлингах, — говорил он, смотря в пол, спокойно и тихо. — Бао-Дур помогает в восстановлении Телоса. Микал получил от Республики предложение о дипломатических миссиях с возможностью помощи и поддержки Ордену. А Визас, — Аттон достал из кармана записку на смятой бумаге, — она оставляет за главную здесь, вместе с еще двумя джедаями. Она позаботилась о том, чтобы каждый из вас был на своем месте. — Аттон, — удивлялся Микал, — но тогда… — Зачем мы здесь, хочешь спросить? — Аттон пожал плечами и снова уставился в пол. — Может я хотел, чтобы мои воспоминания оставили в покое. А меня одного, — он показал ладонью на Митру, — она бы не послушала. — Так какого черта ты нам об этом не сказал? — продолжала злиться Мира. — Потому что я идиот, как ты заметила. Мира фыркнула. — Да, ты чертов идиот. — Прекратите, — прошептала Митра. Все умолкли. Митра закрыла глаза ладонью. — Ты так и не ответила. Открыла глаза. Теперь в зале не было никого, кроме Аттона. — Где все? — На своих местах, как ты и хотела. Аттон достал руки из карманов и подошел ближе. — Кто бы был последним? — спрашивал он. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Микал был первым, — рассуждал Аттон. — Отсюда ты могла пойти и в библиотеку, и в жилые комнаты, и в места, где слоняюсь вечерами я. Куда бы ты пошла в конце? — Я не знаю. Вода интенсивно билась в стекло, словно дождь. — А я вот думаю, что знаешь. Они стояли друг напротив друга. Каждый думал о своем, а может, об одном и том же. — Ты залез ко мне в голову. — Как это по-джедайски, да? — Поэтому ты продолжал делать обход, — догадалась Митра. — Да, — признался Аттон. — Смотреть как ты спишь. И видеть твои сны. Полезное оказалось умение. Надо поблагодарить Микала за литературу, еще раз. — Многие джедаи учатся этому годами, — сказала Митра. — Ты способный ученик. — Ты была права. Пока спишь, это сделать намного легче. Наверное, тогда, когда ты мне об этом сказала, я и понял, что должен делать, — Аттон улыбнулся. — Теперь мы квиты, полагаю. Ливень. — Хотя кое-что мне все же было непонятно, — добавил Аттон неуверенно. — В твоих видениях. Вода сочилась сквозь швы между колоннами. Митра бежала по кругу, пытаясь выбить стекла, стуча по ним и ударяясь всем телом. Потом снова, в мгновение оказывалась в центре, стоящей напротив Аттона. — И что же? Аттон подтянул ее руки за запястья и развернул ладонями вверх. — Так странно, — он смеялся. — Я видел свою смерть, представляешь? — поднес ее руки к своему лицу и прижал к щекам. — Видел, как я умираю, держа руку в твоей руке. Стекла лопнули. Волны со всех сторон захлестнули и скрыли с головой."Что если". Часть 4.
22 ноября 2022 г. в 00:52
— Ищешь что-то конкретное?
Аттон дернулся от голоса позади себя. Один из свитков, которые он суматошно перекладывал, шлепнулся на пол возле фонаря. Визас медленно подошла, склонилась и подняла его. Когда она вставала, из-за вуали качнулись короткие тёмные косы.
— Да, знаешь, — замялся Аттон. — Видел тут свиток пару недель назад, и теперь все никак не могу его найти. Что ты делаешь здесь так поздно?
— То же, что и ты, — ответила Визас своим низким и спокойным голосом. — Читаю.
— Понятно. Слушай, все хотел спросить, а как это у тебя происходит?
Аттон от ощущения, будто бы его поймали с поличным, был в небольшом смятении и замешательстве, во время которых часто глупо отшучивался.
— Типа, священные тексты для тебя как-то подсвечиваются во тьме?
— Микал недавно перекладывал этот стеллаж, — сказала Визас, игнорируя его вопрос и укладывая свитки на место — упавший и тот, с которым пришла.
Она прошла к другому стеллажу, совсем близко к стене.
— Возможно, свиток, который ты ищешь, где-то здесь. О чем он был?
— Ну… что-то там о снах, — нехотя отвечал Аттон. — На самом деле, это не так уж важно, — он показал на свитки, которые зажал подмышкой. — Я и так уже набрал себе на сегодня.
— Что, кошмары замучили? — Мира стояла сзади них, ухмыльнувшись и положив руки на пояс.
— Ты еще что здесь забыла? — спросил Аттон с кислой миной.
— Да так, — она пожала плечами.
— Что-то ищете? — к ним подошел Микал. — Вам подсказать?
— Чего вы все сюда притащились? — спрашивал Аттон замученно.
— Визас как-то обронила, что ты теперь каждую ночь просиживаешь в библиотеке, — сказала Мира. — Мы не поверили, и решили удостовериться, что она не шутит. Я, если честно, до сих пор не верю своим глазам.
— Ага, — кинул Аттон равнодушно и прошел мимо нее.
Мира даже чуть приоткрыла рот, удивляясь, что он не съязвил и не сказал чего-либо еще. Аттон подошел к одному из столов, уложил свитки, поставил фонарь. Затем сел, подвигая стул за собой, аккуратно расправил перед собой свиток и склонился над ним. Волосы щекотали щеку. Он убрал прядь за ухо.
Мира подходила, скрестив на груди руки и наблюдая с интересом за всеми его действиями.
— Смотрите-ка, кто взялся за ум, — протянула она саркастично, все же стараясь его задеть.
— Было бы очень мило с твоей стороны мне не мешать, — тихо сказал Аттон, не отрываясь от чтения.
— Что, наконец-таки понял, как правильно завоевать ее расположение к себе? — продолжала Мира усмехаться.
— Я не завоевываю ничьего расположения, — Аттон слегка прикрыл глаза. — Я пытаюсь учиться.
— Ну да, конечно, — Мира махнула рукой в сторону. — Ты ведь поэтому стал таким паинькой. Вечно с ней соглашаешься, рассуждаешь на занятиях, спрашиваешь совета. Помогаешь с обустройством прибывших джедаев и падаванов, словно горничная. Ты даже до сих пор продолжаешь делать этот глупый обход!
— Ты до сих пор делаешь обход? — удивился Микал, подходя и усаживаясь на край стола неподалеку. — Я думал, что Митра уже давно освободила тебя от него, ведь прошло два месяца!
— Да что ж вы все ко мне пристали… — проворчал Аттон, пряча лицо в ладони.
— Наверняка он до сих пор его делает, чтобы оправдать свои ночные похождения и подглядывания, — улыбалась Мира.
— А ты все так же пытаешься меня ковырнуть. Не надоело?
— Кто же говорит о ковырянии? — Мира отвела ладонь в сторону, будто демонстрируя что-то на ней. — Только факты. Я всего лишь подозреваю, что ты не честен в своих намерениях и хочу вывести тебя на чистую воду.
— Да? — Аттон оживленно поднял голову и улыбнулся. — Как это мило и благородно с твоей стороны. Что же ты не пойдешь и не нажалуешься, какой я скрытный и плохой? — он усмехнулся в сторону и продолжил. — Или может, расскажешь об этом Бао-Дуру, когда в очередной раз будешь просить проверить свою ракетницу?
Мира нахмурилась.
— О чем ты говоришь вообще?
— Ни о чем, — хмыкнул Аттон, пожимая плечами. — Просто ты часто ходишь к нему в пещеру, чтобы он посмотрел твою ракетницу.
— Это что, эвфемизм? — встрял Микал, распахивая от удивления глаза и таращась то на одного, то на другого.
— Нет, Микал, что ты, это вовсе не эвфемизм, — успокоил его Аттон, хитро поглядывая на Миру. — Мира просто очень любит пользоваться своей ракетницей. А Бао-Дур хороший техник, который может ее улучшить, и всегда делает это с радостью и восторгом.
— А, понятно, — кивал Микал, не замечая, как Мира потихоньку начинает краснеть.
— Ты что, совсем сдурел? — ворчала Мира.
— Такой умный, рассудительный и спокойный, — продолжал Аттон, смакуя каждое слово. — Постоянно за своим рабочим местом, такой сосредоточенный и разбирающийся во всех этих своих машинках… Сидит, ковыряется в них. Комплекция у него внушительная и крепкая, но сам он такой тихий, учтивый и вежливый… Не огрызнется, не обидит, да и сам в обиду никому не даст…
Аттон еще раз коротко глянул на Миру, готовясь к заключительному выстрелу.
— А еще он не смотрит на откровенную одежду или макияж. Не такой, как большинство мужчин.
Лицо Миры, а точнее его цвет, казалось, сливался с ее рыжими волосами. Она умолкла. Затем за пару секунд пришла в себя, улыбнулась и склонила голову к плечу.
— Ты идиот, — сказала она. — Возможно я поспешила с заключением, что ты поумнел.
— Какая жалость. Правда, мне очень стыдно, что я разочаровал тебя.
— Знаешь, Аттон, — Мира шагнула вперед и положила ладонь на спинку стула рядом с ней. — Я знала многих, похожих на тебя. Тех, кто лает и показывает клыки при каждой удобной возможности. И делали они либо от того, что глупы, либо от того, что за всю их жизнь им слишком часто делали больно. Настолько, что они уже и позабыли, каково это — спрятать свои клыки. Мне жаль тебя в обоих случаях.
И пошла прочь из библиотеки.
— А что это у тебя на щеках? Заболела? — крикнул Аттон ей вдогонку.
Затем он поднял брови и проворчал:
— Наконец-то, — и снова склонился над свитком, как ни в чем не бывало.
— Так это все-таки был эвфемизм? — спросил Микал, провоцируя тем самым Аттона на очередное закатывание глаз.
— Такие манипуляции опасны, — предостерегла его Визас.
— Что-то я не заметил, что ты сказала об этом ей, — Аттон ткнул пальцем в сторону ушедшей Миры. — Почему-то, когда она пытается подколоть меня, для тебя это нормально. Почему бы тебе и сейчас не промолчать? Это ведь в твоем стиле — быть холодным, неприступным и непричастным свидетелем, укрывающимся за своей таинственной вуалью. А лучше — укрывающимся во тьме вон той двери.
— Я не поощряла ее действий, — сказала Визас. — Никогда.
Аттон поджал губы.
— Я просил мне не мешать, она это игнорировала, — сказал он спокойно, в который раз расправляя скручивающийся свиток перед собой. — Теперь поплатилась, получив то же самое в ответ. Ты хочешь что-то добавить?
— Было глупо отвечать ей тем же, — качала Визас головой. — Не стоит заигрывать с чьими-то чувствами.
— Слова «нет эмоций — есть покой» тебе ни о чем не говорят? — спросил Аттон, проводя пальцем по строке. — Она уже большая девочка, справится с этим.
— Так же, как справился ты?
Аттон глянул на нее. Затем снова уткнулся в чтение, промолчав. Визас приподняла подбородок, как бы говоря «так я и думала» и удалилась из библиотеки вслед за Мирой.
Микал встал со стола и подошел к нему.
— Могу я узнать, что ты читаешь? — поинтересовался он.
Аттон хотел было и на него огрызнуться, но заметил, как искренне и беззаботно выражение его лица.
— О разуме, — ответил он. — А особенно — ситуации, когда разум слаб.
— Как сны, например? — улыбнулся Микал.
Аттон снова задавил намерение сказать, чтобы он не совался не в свое дело.
— Да, как сны, например.
— Занятно, — кивнул Микал. — Для меня эта тема тоже довольно непонятна.
— Я думал, что тебе все темы понятны, — Аттон изогнул бровь.
— Нет, что ты, — Микал смущенно улыбнулся. — Я хорошо осведомлен по части медицины, истории и медитации… Хотя, я бы все равно не сказал, что осведомлен достаточно.
— Стремление к идеалу, да? — хмыкнул Аттон.
— Да, точно! — согласился Микал радостно. — А тебя что, беспокоят сны?
— Можно и так сказать. Но я не особо хочу это обсуждать.
— Ты говорил об этом с Митрой?
— У нее своих забот хватает.
— Понимаю, — снова кивнул Микал. — Ты думаешь, что на твой разум кто-то воздействует?
— Я в этом сомневаюсь, учитывая, в каком относительно безопасном месте мы находимся. Просто хочу разобраться в вопросе поглубже.
— Тогда я знаю, что тебе еще нужно прочитать, — сказал Микал воодушевленно и ушел куда-то вглубь между полками.
Аттон удивленно пожал плечами, мол, ладно. Спустя несколько минут Микал вернулся с двумя небольшими свитками и одной увесистой книгой в кожаном переплете.
— Вот, — он выложил все на стол перед Аттоном.
Книга явно была старой, но также было видно, что пользовались ей крайне опрятные читатели.
— Только… — начал Микал.
— Я буду аккуратно, — опередил Аттон его просьбу. — Честно.
Он тут же представил, как Микал перекладывает библиотеку, нежно сдувая со всего каждую пылинку, и мысленно ухмыльнулся.
— Лично у меня всегда возникают проблемы с защитой от воздействия на разум, — признался Микал. — Очень легко такому поддаюсь. Наверное, из-за своей наивности.
Он еще немного постоял рядом с Аттоном. Они неловко молчали.
— Ладно, я пойду, пожалуй, — Микал двинулся к двери.
Аттон как-то грустно и виновато посмотрел ему вслед. Он, конечно, недолюбливал Микала, но тот по крайней мере не издевался над ним, как остальные.
— Микал, — окликнул Аттон.
— Что такое? — обернулся Микал.
— Я мог бы… — Аттон посмотрел в сторону. — Ладно, я мог бы помочь тебе. Научить сопротивляться. Если хочешь.
Микал улыбнулся, лучезарно, как ребенок.
— Только не сегодня, — поспешил добавить Аттон. — Едва ли у меня будут на это силы.
— Конечно! Я с удовольствием! — говорил Микал восхищенно. — Спасибо тебе!
— Да ладно, — отмахнулся Аттон. — Мне не сложно.
Микал поклонился, чуть ли не подпрыгивая, и так же радостно покинул библиотеку. Аттон усмехнулся, оглядел всю эту «литературу» на столе и вернулся к содержимому свитка.