Демон моего сердца

      «Что это, нахрен, был за сон?» — написал Маркус третьим пунктом и вместо ответа в правой колонке поставил жирную точку.       Он достаточно читал про технику сновидчества, которую использовать Сайлар, и твёрдо знал, что не имеет к ней ни малейших склонностей. Как он и сказал в своё время Эшрану, для этого требовалась слишком большая усидчивость. Кроме того, сны обычно увязывались с тем местом или хотя бы теми сущностями, которые находились рядом с тобой. Чтобы увидеть прошлое очередной эльфийской крепости, Сайлар отправлялся в её руины и засыпал там, наблюдая через Запределье отголоски воспоминаний её камней и стен. И то это не всегда срабатывало. Маркус никогда не бывал поблизости от разрушенной башни круга на Санкристе. Но… Он покосился на оставшуюся лежать на подушке книгу — «Вечного Иноходца», которого подарил ему Эшран. Все последние дни он практически не расставался с этим изданием, в отсутствие Эшрана он читал её перед сном или хотя бы пытался читать и в любом случае засыпал с книгой в руках.       Маркус горько вздохнул. Ему ужасно не хотелось, чтобы его любимая книга стала ассоциироваться у него с ночными кошмарами. Впрочем, те сны, которые преследовали его, и были не совсем кошмарами. А что касается самой книги… Маркус так и не спросил у Эшрана, какое отношение имеет к ней командор. Теперь он уже практически не сомневался, что Эшран тоже много раз её читал. Но всё-таки Маркус не был уверен, что книга настолько стара… Что Эшран привёз её с Санкриста.       Зато он уже почти не сомневался, что именно оттуда были родом предметы, хранившиеся внутри — ну, по крайней мере, один из них.       Это всё равно не объясняло механику работы его снов, потому что Маркус по-прежнему не был сновидцем. И тем не менее, у него были некоторые догадки на этот счёт. Страшноватые, если на то пошло.       Маркус, как и любой высокорожденный эстерский маг, привык жить с демоном в крови, не особенно задумываясь об этом факте. И в частности о том, чем сущность внутри него отличалась от обычной магии других чародеев. Но как он неоднократно обдумывал в последнее время — не в последнюю очередь из-за того проклятья, которое наложил на него отец — сильные энергетические сущности были склонны обретать разум или хотя бы проторазум. Демоны, с которыми им неоднократно преходилось сражаться во время путешествий с Рамаром, могли быть своего рода всплесками Запределья, пусть они не обладали человеческим разумом, но определённо имели что-то вроде воли, как собака, кошка или змея. Со временем подобные зачатки разума имели свойство формироваться более чётко. А ведь то, что жило в его крови, провело в материальном мире уже очень много времени. Могло ли быть так, что оно начинало обретать разум?       И более того, могло ли оно пытаться что-то Маркусу подсказать?       Всё это было странно, но Маркус не мог отрицать, что да, могло.       Он сделал глубокий вдох и выпрямился, заставляя себя отвлечься от построения магических гипотез. В конце концов, его больше интересовало не «как», его интересовало «что».       «Позволь ему простить».       Маркус вздрогнул, мгновенно заледенев. Он мог бы поверить, что это ветер прошелестел за окном, если бы только… если бы не слышал этот голос уже несколько раз.       Там, во время осады, когда ему не хватало собственных сил, чтобы справиться с Сабитариусом. И потом…       Маркус молча ждал, но если шёпот и не померещился ему, то голос больше ничем не собирался помогать.       — Я должен знать… — вполголоса взмолился он. — Если ты слышишь, и если ты что-то пытаешься мне сказать, то самое время произнести это вслух!       Маркус уже перестал ждать ответа и снова взялся за перо, когда на грани слышимости прошелестело:       «Ты хочешь спросить. Я не хочу отвечать».       Маркус вздрогнул и вновь превратился в слух. И вновь ничего.       — Ты знаешь что-то о прошлом Эшрана? — тихо спросил маг.       На этот раз ответ последовал почти сразу.       «Короткий путь не всегда быстрей».       Маркус стиснул зубы и заставил себя проявить терпение. В конце концов, если он был прав, и сейчас он вёл разговор со своим демоном, то тот вряд ли имел большой опыт в общении с людьми. Некоторая обтекаемость формулировок была предсказуема.       «Эшран не хотел бы, чтобы ты узнал», — на сей раз без понуканий произнёс шёпот у Маркуса в голове.       — Естественно! Иначе я просто пошёл бы и спросил!       «Ты мог бы спросить. Он хочет остаться с тобой. Он готов умолять».       Маркус нихрена не понимал, но от этих слов сердце болезненно зашлось в груди. Что, что б его, демоны и ожившие сгустки магии могли понимать в таких вещах?       «Больше, чем ты».       — Я должен знать, что было в этом письме, — упрямо повторил Маркус. — Я должен знать, почему Эшран перестал ненавидеть меня.       «Эшран никогда не ненавидел тебя. Ты был просто поводом».       Маркус потёр висок.       — Ты определённо пытаешься что-то мне сказать. Что-то большее чем то, что не хочешь ничего говорить, — упрямо произнёс маг. — И давай попробуем двигаться по порядку. Книга. Какое отношение она имеет ко всему происходящему?       «Было непросто, но он хотел, чтобы она была здесь».       Маркус попытался переварить сказанное.       «Он думает, что ты знаешь. Думает, ты видел всё это сквозь чернила и отчаянье. Демоны надолго остаются в вашей крови, и когда ваша кровь порождает демонов, они становятся кровью. Они становятся роднёй. У Эшрана много родни. У него было много крови. Те, кто помоложе, всегда так делают».       Маркус снова потёр висок.       — Будет ли нагло с моей стороны попросить… объяснить более последовательно?.. — осторожно произнёс маг. — Ну или хотя бы более понятно.       «Тебе будет трудно это понять, Маркус. Тебе это не понравится. И Эшран будет уничтожен. Нитка натянута, а гобелен распущен. Его доброта и улыбка светятся розовым, и при прикосновении они переливаются. Но не тогда».       — Что если мы попробуем зайти с другой стороны, — Маркус потёр сразу два виска. — Пожалуйста, не надо осмыслений. Просто расскажи мне, что там произошло. Санкрист. Что там произошло?       «Мы не сильны в объяснении вещей».       Маркус едва не захныкал.       — Я заметил! — выпалил он и заставил себя сделать глубокий вдох. — Поступим так… — наконец произнёс он. — Я буду говорить, а ты просто отвечай «да» или «нет».       Лёгкий шелест в сознании показался ему вздохом одобрения.       Маркус сам не заметил как поднялся на ноги и прошёлся по комнате из стороны в сторону.       — Хорошо. Вот что я знаю на данный момент или, по крайней мере, думаю, что знаю. Эшран был молодым, он едва окончил подготовку в лагере Стражей, когда его назначили на Санрикст, в центральную башню магов Алкарона, это было одинадцать лет назад.       Лёгкий вздох на грани сознания:       «Да».       — Маги попросили позволить им выращивать цветы в ящиках у окна, внутри башни, и Эшран им разрешил.       «Ящики были плохой идеей. Живые существа не предзначены для…»       — Стоп. Да или нет.       «Да».       Маркус продлжал ходить по комнате.       — Вместо цветов маги выращивали в ящиках ведьмину траву. Они использовали её, чтобы иногда накачивать Стражей наркотиками, так они защищали себя.       «Нет».       Маркус замер.       «Нет?!»       «Нет».       — Ты. Вы… Ты мог бы пояснить?       «Они использовали это, чтобы сделать их больными. Чтобы посеять слабость и болезнь в сильных телах, и один за другим они падали. Он ждал, наблюдая, как они увядают. Ему нравилось, когда они обвиняли друг друга в неправильном хранении мяса. Недостаточно соли, недостаточно холода. Им и в голову не приходило обвинять в этом чай».       — Да, это было в чае… — медленно произнёс Маркус. Что-то начинало становиться на свои места. — Но это убивало их?       «Медленно, — отозвался голос внутри. — Те, что помоложе, были сильнее. Они могли выдержать больше, чем другие. Но когда Старший и другие начали раскалывать свои ладони, никто не был достаточно силён, чтобы это предотвратить. Никто не может противостоять крови».       — Что случилось потом?..       «Убийства и насилие, это казалось ему забавным. Стражи разбивались легко как яйца, их кровь — полезна, в их крови — музыка. Мягкого держите в стороне. Пусть он увидит, к чему привела его доброта».       Болезненный укол в сердце заставил Маркуса пошатнуться.       — Эшран… — сказал он почти шёпотом. — Мягким называли Эшрана.       «Он красиво плачет, этот мальчик. Не ломай его быстро. Любой маг, который сломает его, ответит передо мной. Самый мягкий — мой, я буду кормить его Пылью. Он будет слизывать её с моих пальцев и просить добавки. Это хорошее начало».       Маркус с трудом сдерживался, чтобы не заорать, чтобы не заставить проклятый голос заткнуться. Но Маркус сам хотел это знать, он не слушал никаких предупреждений и теперь он должен был дослушать до конца.       — Итак, служба Эшрана на Санкристе закончилась восстанием отступников, магов крови.       «Да».       — И… — Маркус кашлянул. — В некотором роде это была вина Эшрана.       Голос так долго молчал, как будто не решался дать однозначный ответ. Но в конце концов, он произнёс:       «Да».       — Эшрана пытали и мучали там в течение долгого времени.       «Казалось, прошли годы…»       Маркус сделал глубокий, прерывистый вздох.       — Кто такой Джавер?       Голос молчал, но Маркус чувствовал, что это не конец.       — Я знаю, ты что-то знаешь о нём, — продолжал Маркус с напором.       «Нет».       — Знаешь. Ты должен сказать.       «Нет. Мы не должны. Мы не можем».       — Ты…       «Это черта, Маркус. Мы не должны её пересекать. Эшран не хотел бы, чтобы ты знал».       — Мне нужно знать, кто такой Джавер.       «Зачем?»       — Что значит — зачем?       «Джавер — это граница, Маркус. Ты не должен думать о нём. Он там на дне, и должен остаться на дне. Вам не надо о нём вспоминать».       — Послушай, — нетерпеливо произнёс Маркус, всё более забывая о том, что общается, фактически, сам с собой, — Эшран хочет, чтобы я знал об этом. Он просто не может мне сказать.       «Мы не думаем, что это так».       — Хорошо, ладно, — быстро исправился Маркус. — Просто скажи мне ещё пару простых вещей. Ничего такого, чего не было бы в архивах Церкви. Хорошо?       «Предупреждение — это не вызов, любовь моя».       Маркус скрипнул зубами.       — Пожалуйста, перестань цитировать мою мать.       «Ты подводишь черту».       — Что касается моей матери — безусловно.       «Я буду уважать это. Так же, как ты должен уважать черту Эшрана».       — Я могу выяснить это и сам, просто это займёт больше времени.       «Тебе следует оставить Джавера в покое. Он не твой».       Что-то болезненное и холодное скользнуло по спине Маркуса.       «Значит, он принадлежит Эшрану?»       «Они выберут красивый камень, оттенок, который подходит к твоим глазам. Это всего лишь слово, но оно говорит больше, чем когда-либо могли сказать слова»       — Просто скажи мне ту часть, которая не переходит черту.       Голос молчал.       «Джавер был магом?»       «Нет».       Маркус удивлённо замер.       — Джавер был… Стражем?.. — медленно уточнил он.       «Да».       — Он служил вместе с Эшраном.       «Да».       — Он был ранен или… скорее всего, убит, когда Башня Санкриста пала под натиском магов крови?       «Нет».       — Нет? Что, нет? Не ранен, не убит?       «Страшно. Нам страшно. Там высоко и острые скалы, и если я упаду, будет много красного. Прощай».       Маркус испугался. Не столько красочных эпитетов, которых за время разговора наелся сполна, сколько того, что голос собирается замолчать.       — Пожалуйста! — взмолился он. — Джавер умер на Санкристе, да?       «Это было быстро. Сон без сновидений и извинения чернилами. Мне так жаль, мой друг. Это не то, как я бы хотел попрощаться с тобой».       — Как он умер?       «Он приготовил чай».       Потребовалось мгновение, чтобы последнее заявление дошло до сознания Маркуса. Он изо всех сил старался собрать фрагменты мозаики воедино, но от попыток у него только сильнее ломило в висках.       — Джавер… приготовил чай, — наконец произнём он. — Он отравился. Сам.       «Джавер всегда готовил хороший чай».       — Он убил себя ведьминой травой.       — Да.