Демон моего сердца

      Всё произошло слишком быстро. Эшран метнулся к Маркусу, прикрывая собой, и рухнул как подкошенный, попав под удар оглушающего заклятья.       Маркус на несколько секунд притаился под ним и под обломками палатки, пытаясь сориентироваться в ситуации. По всему выходило, что на лагерь напали. Снаружи какое-то время слышались звуки драки, так что Маркус попытался выбраться из-под тяжёлого бесчувственного тела и придти на помощь, а потом, к своему ужасу, услышал окрик Ястреба:       — Отступаем!       … и звуки битвы стали стремительно удаляться. Не оставалось никаких сомнений, что нападавшие пытались преследовать противника, и Маркус за это время наконец сумел высвободиться из-под Эшрана, но не из-под обломков палатки. Он напрочь запутался в пропитанной водоотталкивающей жидкостью плотной ткани, а когда, в конце концов, выглянул на свет, успел разглядеть лишь светящиеся алым, как чудная, новая разновидность Пыли, глаза эльфийки — и тут же получил электрический разряд, отправивший его в нокаут.       Когда Маркус открыл глаза, первым, что он увидел, оказались потёртые тусклые и толстые прутья деревянной клетки.       Маркус пошевелился, пытаясь сесть, и обнаружил, что у него это не получается, потому что руки связаны за спиной, да так плотно, что кисти покрывал ровный слой верёвок. О причинах такой предосторожности долго гадать не приходилось — враги явно стремились обездвижить ему пальцы, и откровенно говоря, это было весьма милосердное решение.       Кое-как Маркусу удалось выпрямиться настолько, чтобы принять вертикальное положение и сесть на пятки. И тут же он встретился с пристальным, обеспокоенным взглядом Эшрана, глядевшим на него сквозь прутья решётки.       — Прости, — одними губами прошептал Страж, но Маркус понял и только покачал головой, пытаясь дать понять, что всё хорошо.       Всё оказалось не совсем хорошо, потому что в ушах тут же зазвенело и понадобилось некоторое время, чтобы восстановить самообладание.       После этого Маркусу наконец хватило сосредоточения оглядеться по сторонам. Кругом был полутёмный зал. Изысканные колоннады по сторонам выдавали принадлежность этого строения к эльфийской архитектуре.       И в дальнем конце зала действительно стояло несколько эльфов, а перед ними на коленях стоял Рамар.       Руки предводителя тоже были связаны за спиной, хотя и не так старательно, как у Маркуса, и пока стоявший перед ним эльф что-то негромко вещал, Рамар то и дело подёргивал кистями, растягивая путы — это было хорошо видно с той стороны, где сидели Маркус и Эшран, но абсолютно незаметно со стороны эльфа.       Сделав вывод относительно того, что Рамар, по крайней мере, жив, и не потерял рассудок, Маркус осторожно занялся тем же самым, а сам, тем временем, попробовал прислушаться к словам.       Эльф говорил на алкаронском достаточно коряво, как кто-то, не имевший в этом языке ни капли практики. Маркус помимо эстерского знал каледосский, алкаронский и отдельные фразы на эльфийском, потому смог заметить, что манера говорить этого эльфа мало походила на распространённые эльфийские диалекты. Этим его наблюдения ограничились, потому что его внимание переключилось на смысл слов.       — Ей нужна твоя кровь, — говорил он. — Ничего личного. В ином случае я бы не опустился до того, чтобы коснуться тебя.       — Полагаю, безнадёжно предлагать поделиться? — предположил Рамар, очевидно, пытавшийся тянуть время. — Ну, знаешь, половину крови тебе, половину мне. Я не жадный.       — Ей нужна вся твоя кровь, — терпеливо пояснил эльф. — Потому что вся она принадлежит ей.       Маркус напрягся. Оглянулся на Эшрана. Не надо было обладать большой сообразительностью, чтобы догадаться, что собирается сделать эльф. Но оглянувшись на командора Маркус увидел, что тот сидит белый как мел, и никак не реагирует на его взгляд.       Думать об этом не было времени, благо Маркус заметил теперь ещё одну клетку — она тоже была деревянной, такое легкомыслие одновременно шокировало мага и восторгало, он уже подумывал о том, не поджечь ли прутья какой-нибудь молнией, но стал склоняться к выводу, что в итоге окажется взаперти посреди пожара.       В третьей клетке, также, согнувшись в три погибели, сидел Финраэль. Лицо его было слегка помято, длинная царапина на скуле кровоточила, но в целом он явно был жив и даже в сознании. Маркусу потербовалось несколько секунд, чтобы привлечь его внимание. Они с эльфом не очень хорошо знали друг друга, хотя по дороге сюда им и пришлось совместными усилиями убить пару стай хищных животных. В ответ на вопросительный взгляд Маркуса, эльф потряс в воздухе такими же связанными за спиной кулаками. Маркус коротко кивнул и одними губами прошептал:       — Жди.       Тем временем в другом конце зала эльф, чьи глаза, как теперь отчётливо видел Маркус, тоже подозрительно пылали красным, занёс нож, очевидно, приготовившись вернуть кровь Рамара кому-то, кому она принадлежала. У Маркуса было не слишком много идей относительно того, что делать. Но в конечном счёте все они сводились к тому, что для начала надо освободить руки. Ему не требовались абсолютно свободные руки как какому-нибудь мечнику, достаточно было бы возможности шевелить пальцами.       Потребовалось с полминуты мучений, чтобы добиться нужного результата. Маркусу очень хотелось сразу же зарядить в эльфа «Грозой», потому что ритуальный нож был уже совсем близко к горлу Рамара, но он заставил себя быть разумным и вместо этого, прицелившись, послал маленький электрический разряд в запястья Финраэля.       Эльф зашипел, очевидно, пытаясь не привлекать к себе внимания, но у него не было никаких шансов — все эльфы, находившиеся в зале, заметили промелькнувшую в темноте фиолетовую молнию.       Главный эльф замер, не донеся ножа до открытого горла предводителя, и вместе со всеми уставился в темноту. Рамар решил, что это хороший момент и коротко выбросив вперёд ногу, ударил его под колено.       Эльф явно не ожидал такого подвоха, потому что основательно присел и, к вящей радости пленников, выронил нож.       Финраэль, явно не комплексовавший от всеобщего внимания, бросился к замку и, выудив из сапога отмычку, парой быстрых движений распахнул клетку.       Несколько стражников тут же бросилось к нему, ещё трое — к связанному Рамару. Поскольку Рамара больше не собирались убивать прямо сейчас, Маркус решил оставить его пока в покое и, повернувшись боком, всё же запустил любимой Грозой — но не в верховного, а в стражников, бегущих к Финраэлю.       Пойманные в круг фиолетовых молний, эльфы яростно завопили. Финраэль, даже не оглянувшись на собратьев, бросился к клетке Эшрана и принялся открывать второй замок.       У Маркуса не было орба, и это значило, что Гроза должна была получиться не такой смертельной, как ему хотелось бы. Более того, он понятия не имел, куда вообще делось его оружие, и к тому времени, когда Финраэль со своей отмычкой добрался до его клетки, не придумал ничего лучше, чем броситься к ближайшему потерявшему сознание эльфийскому магу и подхватить его посох.       Оружие казалось громоздким, привыкнуть к его силе было непросто, но выбирать никому не приходилось и через пару секунд все трое пленников, вооружившись чем судьба послала, уже бежали на подмогу к Рамару.       Предводитель старательно уходил от ударов, в особо удачные моменты норовя заодно подставить связанные руки под какое-нибудь лезвие.       Через некоторое время ему это удалось и все четверо заняли устойчивую позицию спина к спине.       — Всё-таки надо было взять с собой Сайлара! — выпалил Рамар, когда снаряд вражеского мага больно ужалил его в плечо.       — Теперь я не твой любимый маг? — почти обиженно поинтересовался Маркус.       Рамар не посчитал нужным отвечать, потому что его внимание полностью занял очередной противник и какое-то время они дрались молча, пока последний из эльфов не осел на землю.       Рамар опёрся о колени, тяжело дыша.       — А где Ястреб, хотел бы я знать? — спросил Эшран, когда в комнате наконец наступила тишина.       Где-то через час удалось установить контроль над форпостом. Финраэль горько вздыхал над каждым убитым эльфом и не реагировал на едкие замечания в отношении того, что из доброй половины торчали лично его стрелы. Маркус отметил, что стреляет он всё же заметно точнее Камила — по крайней мере, во многих противников Финраэля Маркус вообще не успевал выпустить ни одной молнии. Это, впрочем, не отменяло его обычных симпатий к барду, хоть и добавляло уважения к эльфу.       — Итак, — предложил Рамар, когда спустя некоторое время они снова собрались в зале, где всё началось. — Кто что хочет сказать?       — Я отправил сокола в замок с письмом, — подал голос Финраэль. — Письмо писал командор, мы рассчитываем, что при первой возможности они пришлют нам в подмогу солдат. Хотя бы один отряд через телепорт.       Рамар кивнул.       — Хорошо, потому что мы не знаем, есть ли у этих ненормальных союзники.       — Кое-что знаем, — заметил Маркус и, вздохнув, протянул предводителю стопку мятых бумаг. — Собрал тут… по разным письменным столам…       Он помолчал, собираясь с мыслями.       — В первую очередь я полагаю, все заметили следы воздействия на этих эльфов Красной Пыли?       Судя по молчанию, заметили это вовсе не все.       — До сих пор считалось, что Пыль не действует на эльфов, — заметил Эшран.       — Да, так. По крайней мере, не так, как на людей. Но Красной Пыли это, очевидно, не касается. И похоже, она плохо влияет на разум носителей.       — Как и обычная, — Эшран устало потёр переносицу.       — Далее, — продолжил Маркус, — похоже, в рядах защитников форпоста случился раскол. Некто по имени Робер предложил им союз, и часть эльфов посчитала это возможностью наконец выйти из изоляции. Они хотели заключить сделку, в то время как другие отстаивали необходимость придерживаться прежних принципов. Судя по другим частям переписки, Робер предлагал им…       — Красную пыль? — предположил Эшран, и на этом месте Маркус понимающе посмотрел на него, но покачал головой.       — Не угадал. Напротив. Робер просил у них красный минерал! А им в ответ предлагал помощь в создании собственного королевства на территории Каледоса.       — Как уже было пятьсот лет назад, когда эльфы заключили союз с Девой, — фыркнул Финраэль презрительно, но никто ему не ответил, а Маркус, тем временем, продолжил:       — Робер торопил и сеял рознь, пока в конце концов ему не удалось уговорить некого Хранителя Саравэля… И что-то мне подсказывает, что это наш друг… — Маркус кивнул на лежащего в стороне от других тел связанного и лишённого сознания обладателя жертвенного ножа. — И есть этот Саравэль.       — Что стало с другими эльфами? — перебил его Финраэль. — Где моя… сестра?       — Увы, — Маркус вздохнул, — на этот счёт в письмах нет ничего, разве что туманное «избавьтесь от них». Вот глядите: «Все кто нам мешает должны уйти с нашего пути. Сэр Робер де Шавон. Но я всё-таки думаю, что надо бы обыскать подвалы. Мало ли что.       — Робер де Шавон? — перебил его Эшран весьма возбуждённо, и все взгляды устремились на него.       — Ты знаешь, кто это? — спросил Рамар.       Эшран какое-то время молчал. Потом вздохнул.       — Знал. Он служил в гарнизоне Стражей в Гавани вместе со мной.