Демон моего сердца

      К тому времени, как Рамар выпустил их из «чистилища», у Маркуса уже начинала болеть голова. Рамар не разбирался в теории магии, но он не был глуп. Не существовало никакой возможности убедить его в том, во что давно уже перестал верить и сам Маркус — что способности Эшрана происходили от остаточных тренировок в Ордене. Что было ещё хуже, Маркус не хотел ему врать, не хотел чтобы возникал прецедент и не хотел потом так же изворачиваться перед Рамаром, как приходилось делать в отношении Эшрана и его проклятого письма.       К тому же в комнате был Сайлар, который никогда не страдал лишним тактом и сразу же, как только был озвучен вопрос о сиреневой стражничьей магии, заявил:       — Между ними что-то есть.       После этой констатации очевидного факта, на него насмешливо посмотрели все, кто был в комнате. Даже Рамар оценил.       — Я имею в виду магию, — поморщился Сайлар, как будто разговоры о плотских утехах были ему категорически чужды. — Она связывает их и… при всём моём большом опыте, я не могу припомнить чего-то подобного.       Он замолк и после долгой паузы продолжил:       — На моей памяти никто особо не экспериментировал с магией на Пыли.       Рамар только потёр висок. К счастью это заявление заставило разговор изменить вектор и они на какое-то время углубились в проблемы, открывшиеся здесь, в Бастионе. Сайлар был несколько обижен тем, что его сразу не взяли посмотреть на это место и теперь уже Рамару пришлось увиливать и изворачиваться. Сайлар своим экспертным мнением подтвердил то, о чём уже рассказали Рамару местные маги — святилища наподобие того, в которое так и не довелось пройти Маркусу, использовались раньше для общения с «духами» и для путешествий между мирами.       — Представьте, насколько ярче могли бы быть мои сновидения в таком месте, когда рядом звучит песнь магического камня, — с нездоровым огоньком в глазах произнёс Сайлар. Маркус вздрогнул, невольно вспомнив своё собственное сновидение возле красной статуи, и завязал на память узелок — поговорить с Сайларом о снах и о том, как ему удаётся ими управлять. Маркусу абсолютно не хотелось погрузиться в нечто подобное ещё раз.       — А что касается происхождения этой штуки? — спросил Рамар, переводя взгляд с одного мага на другого. — Я имею в виду «красную пыль». Эльфы, похоже, совсем её не боятся, ты что-то знаешь о ней, Сайлар?       Эльф довольно искренне и порядком удручённо покачал головой.       — Мои познания об империи Нариан относятся в основном к… более раннему периоду, — несколько напряжённо пояснил он. — Могу только предполагать, что хорошим способом очистки обычной Пыли могла бы стать кровь.       Маркус вздрогнул и напрягся. Когда Рамар перевёл взгляд на него в поисках подтверждения или опровержения, он торопливо отозвался       — Я никогда не встречался ни с чем подобным. И Сабитариус, в те времена, когда мы ещё был вместе, ещё не проводил экспериментов с Красной Пылью.       — Ну, то, что мы видели, говорит о том, что в конце концов он к этому пришёл, — вздохнул Рамар. — У меня всё ещё не было времени решить его судьбу. Думаю, когда мы вернёмся в крепость, всё-таки нужно будет провести полноценный допрос.       Маркус поджал губы, не имея возможности ни спорить, ни опровергнуть эту идею.       — Я думаю, — тем временем мягко продолжил Сайлар, — на прежних эльфов Красная Пыль не действовала так, как на сегодняшних людей. Я, например, чувствую её зов, но он скорее звучит как… приятный аккомпанемент. Это легко объяснить тем, что рождаясь с магией в крови, эльфы Нариана с детства начинали вырабатывать устойчивость к её соблазнам. Как мы знаем, нет случаев возникновения зависимости от Пыли даже у сегодняшних эльфов.       — Мы не обсуждали ещё кое-что, — мрачно подал голос Эшран. — Если это из чувства такта, то не стоит, — он внимательно посмотрел на Рамара. — Однажды мы видели серьёзные подтверждения того, что воины, подозрительно похожие на Стражей, пытались добраться до этих статуй.       Маркус потёр висок.       — Ты сам предположил, что это Стражи, — заметил он.       — Я довольно легко могу узнать следы их таранов, — всё так же мрачно откликнулся Эшран. — Ты говорил также, что нашёл ещё одно место, на которое указала Динара, и в котором пространство оказалось разорвано.       — Так и есть. Там, правда, не было следов эльфийской крепости, зато… — Рамар запнулся.       — Зато там были следы пребывания «воинов тумана», — закончил Маркус за него и оба уставились друг друга. Прошло несколько мучительно долгих секунд, прежде чем Рамар перевёл взгляд на Сайлара и тот сразу же ответил на неозвученный вопрос:       — Я тоже думаю, что эти хранители святынь, от которых происходит Финраэль, и есть легендарные воины Нариана. А те точки, которые беспокоили Динару — и есть эльфийские святыни. Можно предположить, что на побережье святилище было уничтожено, запиравшая переход статуя — разбита, и мы получили то, что получили.       — И сделали это Стражи, — мрачно закончил Эшран за него. — Так же, как пытались в том, другом бастионе.       — К тому же мы не знаем, до скольки ещё мест они добрались, — вздохнул Рамар, снова потирая лоб.       — Я не так уверен, что всё это дело рук Стражей, — мягко произнёс Сайлар. — Стражи не так сведущи в магии, чтобы найти спрятанное эльфами много веков назад.       — Стражи обучены искать магию, — мрачно возразил Эшран. Ответом ему стал лишь насмешливый взгляд Сайлара.       — Их мог надоумить кто-то более сведущий, — резюмировал Рамар.       — Не думаю что в какой-то из реальностей они могли найти общий язык с Сабитариусом, или что он пошёл бы делиться с ними своими открытиями, — возразил Маркус.       — Но они его нашли, — Рамар лишь пожал плечами. — И, видимо, не без помощи этой… женщины.       — Ты не хочешь закончить это обсуждение в присутствии Динары? — спросил Маркус. — Если она годами исследовала эти места, то точно сможет внести в разговор свою лепту.       Рамар поморщился, стараясь не выражать своё отношение к этой идее слишком открыто, но вслух отозвался:       — Возможно, ты прав. Через пару дней мы отправимся обратно в крепость и продолжим эту беседу уже там.       И вот спустя эту бесконечно долгую прогулку по эльфийскому бастиону, Маркус наконец обнаружил, что дверь гостевой спальни закрывается у него за спиной. Его взгляд упал на брошенную поверх покрывала сменную рубашку Эшрана, и Маркус неожиданно для себя ощутил облегчение от мысли о том, что это не только его спальня. Очевидно, Эшрана расположили здесь вместе с ним.       Он повернулся, чтобы заговорить с командором об очень важных вещах, таких, как фиолетовая магия и драки с обезумевшими наёмниками, например, и обнаружил, что губы Эшрана уже находятся на его губах.       Маркус застонал, расслаблено приоткрывая рот навстречу и просто позволяя Эшрану делать всё, что тому захочется, с его губами и языком. Их поцелуи происходили на разных территориях, Маркус любил брать не меньше, чем отдаваться, но сейчас ему хотелось просто ощутить силу Эшрана в себе и не думать больше не о чём.       Когда поцелуй подошёл к концу, и Эшран чуть отстранился, они какое-то время ещё стояли просто глядя друг на друга. Пальцы Эшрана неведомо когда оказались у Маркуса на щеке, большой мягко поглаживал его скулу.       — Я так по тебе соскучился, — произнёс Эшран почти шёпотом.       Маркус сглотнул, не в состоянии ответить.       «Раб твоей крови не сможет без тебя», — снова прозвенело у него в голове.       — Нам нужно о многом поговорить, — глухо откликнулся он и отвёл взгляд.       Эшран молчал, и только когда Маркус, не выдержав напряжения, снова поднял на него глаза, увидел как что-то тёмное, словно силуэт морского чудовища, промелькнуло на дне его зрачков.       — Да, — глухо отозвался он и подавил тяжёлый вздох.       — Эшран, — Маркус нервно прикусил губу изнутри, прежде чем продолжить: — Для начала я хочу ещё раз чётко сказать, что между мной и Ястребом ничего не было. Только поцелуй. Он меня поцеловал, я его оттолкнул. Я на самом деле ни о чём таком его не просил. И я не знаю, как он узнал…       Раньше, чем Маркус закончил говорить, Эшран накрыл двумя пальцами его губы.       — Замолчи, — хрипло попросил он. — Я тебе верю, Маркус.       От этих слов тугой ком в груди почему-то стянулся ещё крепче. Впрочем, Маркус догадывался почему. «Напрасно. — звенело у него в голове. — Я лжец, лжец лжец!»       — Это… — Маркус запнулся. — Я не хочу, чтобы ты представлял, как он делает это со мной. — Я не понимаю, как ты можешь всё ещё так смотреть на меня после того…       — Маркус, он идиот, — тихо отозвался Эшран. — Если это всё, что он знает о тебе, это только доказывает, что он вообще не знает тебя. Что он никогда тебя не имел. То, о чём он сказал… это такая маленькая часть тебя. Он не знает как ты хмуришься, когда тебя будят поцелуем по утрам, и как ты трёшь глаза, когда просидишь за книгой несколько часов. Он не знает какой ты красивый сейчас, и всегда, когда думаешь, что никто не видит тебя. Даже если бы между вами что-то было, это ничего не значило бы для меня, потому что ему досталось только это, а у меня есть всё. Ты есть у меня целиком.       Маркус сглотнул и на мгновение зажмурился, потому что ему показалось, что к глазам подступает ненужная влага. Его пальцы сильнее сжались у Эшрана на плечах, и он резко выдохнул, пытаясь успокоить дыхание.       — Эшран… — тихо сказал он. — Есть ещё кое-что.       Когда Маркус открыл глаза, Эшран спокойно и внимательно смотрел на него.       — То, о чём говорил Рамар, — он с трудом заставил свой голос не дрожать. — он ведь прав. Я не стал говорить это там, но мы оба знаем, что это моя магия была в тебе.       — Что с того? — по лицу Эшрана проскользнула лишь лёгкая тень досады.       — Очень многое, — возразил Маркус. — Начать хотя бы с того, что я испытывал на себе Небесный Удар. Ты, возможно, не помнишь, это было на одной из наших тренировок…       — Я помню, — Эшран поморщился. — Я не думал, что он достанет тебя.       — И он не достал! Маг моего уровня без особого труда поглощает барьером средней силы Небесный Удар. Мы оба понимаем, что Ястреб не слабее меня. И хотя ты не среднестатистический Страж, ты вроде бы сам сказал, что давно не принимал Пыль.       — Это так, — перебил Эшран его. — С тех пор, как мы вместе, я ни разу её не принимал.       — И даже если бы принимал! Я сомневаюсь, что твой Небесный Удар распластал бы весь зал!       Эшран мрачно молчал.       — Ты понимаешь, о чём я, — продолжал Маркус. — Моя магия в твоей крови, она делает тебя гораздо сильнее, чем просто Пыль. Я также думаю, что, возможно, это сработало, потому что твоё тело уже привыкло получать энергию через Пыль, потому что ты делал это много лет…       — Или потому что это ты, — тихо и как-то почти умоляюще произнёс Эшран.       Маркус только шумно выдохнул. Сейчас, когда он смотрел Эшрану в глаза, он просто не находил в себе сил объяснить ему, что магия не может работать так. Что у всех вещей есть логическое объяснение.       — Это запретная магия, — глухо сказал Маркус. — И мы, к тому же, не до конца понимаем её. Но я воздействую на твою кровь. И значит, это магия крови.       — Маркус прекрати! — почти что рявкнул на него Эшран. — Я… — он запнулся на полуслове и резко замолк, в глазах его отразилась неподдельная боль. — Я знаю, как действует магия крови, — наконец сдавлено произнёс он. — Я видел её достаточно. И там, на Санкристе, и потом. Ты никогда не использовал её. И я знаю, что ты этого не сделаешь. И то, что происходит со мной — это не то.       — Ты пил мою кровь! — Маркус повысил голос. — Кровь связала нас! Поэтому теперь я могу на тебя влиять!       — Маркус…       — Эшран, ты ни разу не спросил, что было со мной, пока я не пришёл в себя.       Эшран моргнул, сбитый с толку этой неожиданной переменой темы.       — Я был в Запределье, — продолжил Маркус, пользуясь этой секундной слабостью. — Кто-то… Возможно, мой демон… говорил со мной. Знаешь, что он мне сказал?       Эшран молчал.       — Ты должен вернуться, — сказал он уже совсем глухо. — Потому что раб твоей крови не сможет без тебя. Вот что он сказал. «Разве что-то может быть лучше, чем изнасилование послушного, сломленного раба? Того, кто просит милостыню, как шлюха, но улыбается, как влюбленная девственница? Он ждёт тебя там. Ты должен вернуться к нему домой». Так он уговаривал меня. И я вижу, что он прав. Кровь связала нас, и ты готов простить мне всё, даже то что я…       Чем дальше Маркус говорил, тем отчётливее во взгляде Эшрана наливался металл.       — Ты… — тихо и угрожающе произнёс он. — Видишь это так?       Маркус резко выдохнул.       — Конечно, нет! Я…       Его рука сама собой оказалась у Эшрана на щеке, мягко поглаживая её, но горло перекрыл ком, и он так и не смог ничего больше сказать.       — Ты настолько не веришь в меня? — произнёс Эшран так же тихо.       — Эшран…       — Я думаю, что могу сейчас тебя простить только потому, что ты действительно не знаешь, о чём говоришь, — перебил его командор. — Но давай посмотрим на это с другой стороны. Ты сейчас доказываешь мне, что кто-то из нас творил магию крови, основываясь на том, что сказал тебе демон, который хотел тебя соблазнить?       Маркус долго молчал.       — Возможно, я просто ещё не до конца пришёл в себя, — наконец признал он.       — Я думаю, что так и есть. Только поэтому я ещё тебя не убил.       Не давая Маркусу ответить, он переместил одну руку ему на затылок и резко прижал к себе, вынудив уткнуться лицом в свое плечо. Его губы оказались возле самого уха Маркуса.       — Я действительно без тебя не могу, — прошептал он так тихо, чтобы смогли бы услышать только они вдвоём. — Только магия крови тут не при чём.