Демон моего сердца

Эшран покрутил в пальцах бокал. — Ваше нападение на Сияющий Пик в полном и тесном Союзе с Валаскес в некотором роде способствовало растущему недоверию, — продолжил он. Робер поморщился. — Валаскес — неизбежное зло. Мы избавимся от них, как только наше дело на материке будет сделано. — Наше… дело?.. — уточнил Эшран. Робер, казалось, мешкал с ответом. Тщательно подбирал слова. Он отставил свой бокал и уставился поудобнее, его красные глаза пристально смотрели на гостя. — Полагаю, о приходе Девы ты уже знаешь. — Ну, я знаю только обрывки, — откликнулся Эшран. — В Братстве гадают, кто это на самом деле и каковы её цели. — Послушай, — Робер взялся за бокал и нервно покрутил его в руках. — Что произошло у тебя с Братством? Прежде чем мы продолжим разговор, я думаю, что имею право знать. — Ты думаешь, меня обрадовало то, что они пригласили в крепость магов на правах равных союзников? — Я думаю, ты не тот человек, кто легко меняет сторону, — Робер помолчал и через время добавил: — А жаль. — Знаешь, — Эшран хмыкнул и снова приложился губами к кубку — впрочем, так и не сделав глотка, — даже такие бараны, как я, со временем начинают взрослеть. — Я бы не хотел, чтобы ты взрослел, — Робер неожиданно внимательно и серьёзно посмотрел на него. — Что ты имеешь в виду? — Ты мне нравился таким, как был. Верившим в то, что ты делал. Эшран поморщился. — Скажи, что тебя никогда не смущало, ЧТО именно я делал. — Ты был лучше других. Эшран вздрогнул, услышав слишком знакомую фразу. — Правая рука командора, — уточнил он. — Если и так, ты никогда не переходил черту. В твоих отрядах никогда не было бессмысленной жестокости. И ты никогда не поддавался… искушениям. — Я пришёл в Орден не ради искушений, — удивившись тому, как резко прозвучал его голос, отрезал Эшран. — И Братство… Стало ещё одним местом, которое тебя разочаровало? Эшран поморщился и отвёл взгляд. — Я бы не покинул Братство, — после паузы отозвался он. — Не сам. — Что должно было случиться, чтобы это произошло? Эшран пожал плечами. — Они выгнали меня, — он посмотрел в потолок и откинулся назад. В его голосе звучала искренняя горечь, когда он продолжил: — Моя репутация оказалась не столь безупречна, как им хотелось бы. Они решили, что не хотят за неё отвечать. Робер долго, серьёзно смотрел на него. — Такой человек как ты не должен пропадать. Эшран опустил на него слегка насмешливый взгляд. — Звучит так, как будто у тебя есть что мне предложить. — Возможно. Мы всегда готовы принять в наши ряды достойных и талантливых людей… Которым не нашлось места в старом мире. Эшран молча смотрел на него какое-то время. — Я полагаю, мой ответ будет зависеть от того, что ты расскажешь о ваших целях. И ваших союзах. Убрав кубок в сторону, Робер свёл вместе пальцы и сквозь них задумчиво посмотрел на Эшрана. — Ты знаешь, многие верят, что Она — на самом деле Святая Дева. Если это правда, то у нас довольно страшненькие перспективы. Потому что Она сама… пугает. Эшран также серьёзно и внимательно смотрел на него. — Во что веришь ты? — спросил он. Теперь Робер вздохнул и перевёл взгляд куда-то ему за плечо. — Я верю в то, что в старом мире, в таком, каким он был, невозможно было жить. Он стоял на грани взрыва — и этот взрыв произошёл. Теперь кто-то должен собрать осколки. — Почему она? — резко спросил Эшран. — Почему не Рамар? Когда Робер перевёл взгляд на старого соратника, в его глазах была насмешка. — А почему Рамар, а не она? Чем он… лучше? Эшран молчал. — Посуди сам. Дева — существо из легенды. — Или демон, — напомнил Эшран. — Или демон. Но в этом можно заподозрить любого. — Слова истинного Стража. — С другой стороны, — не обратив внимания на едкое замечание, продолжил Робер. — Ваш Рамар — известный бунтовщик, отщепенец, изгой и аферист. Скажи, если бы у тебя был выбор, кому служить… ты бы действительно выбрал его? Эшран какое-то время молчал. — Рамар не заставляет нас принимать Красную Пыль, — напряжённо ответил он. — О, я вижу! — отозвался Робер и наклонился вперёд. — Такое ощущение, что он не может обеспечить своего командора даже самой обычной, голубой. Или это наказание? Эшран скрипнул зубами. — Это решение, — резко ответил он. Во взгляде Робера промелькнула искра удивления. — Это такой замысловатый способ самоубийства? — поинтересовался он. — Это свобода, — ответил Эшран. — Я хочу, чтобы моё тело оставалось моим, чтобы на него не мог претендовать никто другой — никто, кто держит поводок. Робер смотрел задумчиво и немного рассеяно. — Это глупо, — сказал он наконец. — Ты убиваешь себя самым мучительным из возможных способов. Ты отказываешься от силы, которую давно заслужил, и вместо этого причиняешь себе боль. — Но я так решил. — Как далеко ты зашёл? У тебя уже были приступы? Ну знаешь, когда начинают коченеть пальцы или боль такая, как будто тебя посадили на раскалённый кол? Эшран не успел ответить, потому что дверь кабинета внезапно открылась и тихий, болезненно знакомый голос произнёс: — Командор и командор. Прошу прощения за беспокойство — есть кое-что, на что вам следовало бы взглянуть. Маркус доверял Эшрану. Нет, правда, он ему доверял. «Но тогда почему, что б его, я здесь среди этих ненормальных Стражей, а он просто… ушёл?!» — яростно вертелось у него в голове. Эти Стражи вообще не походили на то, какими они должны быть. Мягкими, послушными, уважительными к магам. Они не походили даже на тех, которых Маркус видел на Сияющем Пике. Конечно, Маркус уже сталкивался с Красными Стражами в бою. Но он никогда не был при этом один. Всегда был кто-то, кто мог отвлечь на себя удар и предоставить Маркусу просто танцевать с молниями в руках. А сейчас у него вообще не могло быть никаких молний, потому что проклятые варежки с него никто так и не снял. «Соберись!» — мысленно скомандовал себе он, наблюдая, как один из стражей медленно обходит его полукругом, явно оглядывая со всех сторон. Маркус был так напряжён что едва ли мог думать связно, он всё же заставил себя отвлечься и оценить обстановку как бы со стороны. Стражей во дворе, где их оставили, было шестеро. И это, откровенно говоря, было очень, очень много. Если бы ему удалось призвать электрическую клетку… Впрочем, даже тогда у него было мало шансов поймать их всех одним заклятьем, а к ним тут же присоединились бы другие. Маркус прикусил губу. Боль как будто бы пробудила в его сознании знакомый шёпот: «… мы поможем… поможем…» Но это не был голос его магии, который Маркус успел узнать достаточно хорошо. Или, по крайней мере, он звучал не так, как Маркусу хотелось бы. Это был тот шёпот демонов, которым пугали маленьких магов в проклятых северных Кругах. Зов магии крови. Руки Маркуса были скованы жёсткими варежками, но он всё ещё мог прокусить губу и выпустить силу другим образом. Это не помогло ему успокоиться. Напротив, теперь он чувствовал себя распятым между двумя разрушительными перспективами. — Какой хорошенький отступник, — повторил всё тот же Страж, продолжая медленно приближаться к магу по спирали. — Я не думаю, что то, что ты собрался сделать, Эжен, хорошая идея, — прозвучал откуда-то сбоку куда более мягкий, тихий и какой-то… подавленный? Голос. Маркус резко обернулся на звук и с облегчением выдохнул, увидев перед собой фигуру в магической робе. Пускай это была плотная и закрытая магическая роба северного круга, капюшон которой скрывал даже лицо, если этот маг смел возражать Стражу, очевидно, он имел здесь какую-то власть. — Не лезь не в своё дело, Алексер, — огрызнулся Страж, не обернувшись на говорившего, но Маркус увидел, как его рука, почти опустившаяся на эфес меча, напряжённо замерла. — Я полагаю, что нахожусь здесь для того, чтобы предупреждать очевидные ошибки, — упрямо и спокойно повторил маг, ещё раз подтверждая соображения Маркуса. Маркус не был так наивен, чтобы считать всех магов своими союзниками, но, по крайней мере, у магов обычно было что-то наподобие способности думать головой. А в следующую секунду Алексер вышел на свет, и Маркус потеряно застонал, потому что смог разглядеть его лицо — и лоб, на котором виднелось отчётливое клеймо церкви. Алексер был «успокоенным». Его магия была отрезана вместе с эмоциями и снами, и это означало, что на самом деле у него не затеплится даже тени сопереживания, чтобы эти обезумевшие Стражи не пытались с кем-то сделать. Однако Алексер продолжал: — Он из Валаскес, Эжен. Наши союзники не простят нам неуважительного обращения с одним из них. — Если Валаскес хватило глупости отправить его сюда, значит он не очень-то ценен для них, — огрызнулся тот, кого звали Эжен. — Я не хочу смотреть, как ты разрушаешь наше будущее. — Тогда не смотри. Ты знаешь, где дверь. И к окончательному разочарованию Маркуса, едва наметившийся защитник действительно двинулся к воротам, ведущим во внутренний двор. Удостоверившись, что успокоенный покинул пространство, Эжен снова повернулся к Маркусу. — Хоть это не совсем по уставу, я бы побился об заклад, что у вас в Эстере не видели настоящих Стражей. Эжен шагнул к нему и краем глаза Маркус заметил, что то же самое сделали ещё двое Стражей. В груди снова похолодело, но вмешательство Алексера дало ему время, чтобы собраться с мыслями. — Если «настоящие» это те у которых Пыль вместо мозгов, то нам до ваших северных чудес, конечно, далеко, — получилось несколько грубей, чем он говорил бы обычно, но Маркус давно заметил за собой — чем больше он нервничал, тем менее послушным становился его язык. — Большое упущение, — ничуть не обидевшись, отозвался Эжен и сделал к магу ещё один шаг. — Вам всем хорошо бы узнать, какого обращения заслуживают такие отступники как ты. Эжен был уже совсем близко, и Маркус пнул ногами гальку, отправляя ворох каменной пыли прямо ему в лицо. Страж коротко и неблагородно ругнулся. Маркус довольно ловко проскочил между рук двух его соратников, однако бежать ему было некуда и его собственные руки были стянуты так, что он совсем не мог двигать пальцами — не только для магии, но и для того, чтобы схватить какое-нибудь оружие. Последним манёвром он добился только того, что оказался прижат спиной к стене, и хотя теперь Стражей не было позади него, теперь трое надвигались на него спереди, и ещё столько же, ухмыляясь, наблюдали за этой картиной со стороны. — Тебя точно надо научить, как должен вести себя маг, — тяжело дыша и всё ещё вытирая глаза рукой, сказал Эжен. Одним последним шагом он оказался к Маркусу так близко, что практически прижал его к стене своим телом. Сердце мага бешено стучало, он попытался выставить перед собой руки и оттолкнуть противника, но тот явно был гораздо сильнее. На мгновение Маркус испытал облегчение, когда Эжен сам отступил на полшага назад, а в следующую секунду голова Маркуса качнулась в сторону, потому что Страж нанёс удар.