Демон моего сердца

Несмотря на то, что время едва перевалило за полдень, на крепость уже опустились сумерки, и снаружи было откровенно холодно. Пробираясь по коридорам, Маркус непрестанно потирал руки и уже давно мечтал о варежках — каких угодно, даже тех, которые должны бы сковать его силу — и трижды восхвалил благоразумие усмирённых, когда наконец выбрел к зимнему саду. Это была небольшая площадка вокруг горячего источника, с одной стороны примыкавшая к стене, а с другой огороженная… стеклом. Маркус несколько секунд ошарашено разглядывал это явление. Ни в Сияющем пике, ни в новой крепости Рамара, никто, похоже, вообще не знал, что такое стекло. На севере оно встречалось только в соборах, из маленьких его кусочков делали разноцветные витражи, но, конечно, проникавшего сквозь них света было бы мало, чтобы позволить растениям расти. С другой стороны, в Эстере мало кто интересовался стеклом. Магию, позволявшую плавить песок, знали, однако в знатных домах ограждали жилое пространство силовыми полями, которые предотвращали проникновение и ветра, и незваных гостей, а в бедных домах не было денег на стекло. У того, кто оформлял это место, денег явно было достаточно. Маркус несколько секунд обдумывал это безумие и почти сумел обосновать его тем, что в этой проклятой снежной пустыне надо как-то питаться — а значит, и выращивать овощи. Он, впрочем, не опознал среди растущих кругом папоротников ничего съедобного. Усмирённый сидел в дальнем конце сада в кресле, засыпанном подушками, и читал. Маркус осторожно остановился вдалеке, разглядывая его. Алексер выглядел довольно красивым, даже несмотря на клеймо. У него были длинные светлые волосы, которые теперь, когда капюшон был спущен на спину, были достаточно хорошо видны. Он явно следил за собой, что нельзя было назвать характерной привычкой усмирённых — обычно они забывали даже есть, не то что расчёсывать волосы и выбирать одежду. И кроме того, тяжёлая бархатная мантия багрового цвета была ему весьма к лицу, не говоря уже о том, что гораздо лучше подходила к погоде, чем самые тёплые костюмы Маркуса. Помявшись немного, Маркус кашлянул и произнёс: — Привет, — помолчал и добавил: — Хотел поблагодарить тебя за то, что ты попытался вмешаться во дворе. Знаю, для северных магов это не совсем нормально — влезать за кого-то против Стражей. Алексер медленно поднял голову от книги и пустыми глазами несколько секунд смотрел на него. Потом очень размеренно, в свойственной усмирённым растянутой манере, произнёс: — Они делали ошибку. Робер просит меня предупреждать ошибки в меру моих сил. Маркус отложил про себя это «Робер» вместо «Командор». Он огляделся в поисках места, куда мог бы присесть, и, обнаружив ещё одно кресло, с куда меньшим количеством подушек, опустился в него. — Это кресло Робера, — равнодушно констатировал Алексер. — Ну, пока его здесь нет, — легкомысленно отозвался Маркус. Потом склонил голову на бок и более серьёзно спросил: — Вы с Робером давно знакомы, да? Алексер кивнул и ничего больше не сказал. Маркус мысленно заламывал пальцы — он ПРАВДА понятия не имел, как разговаривать с усмирёнными. Все его близкие друзья были в первую очередь эмоциональными. Магами, авантюристами или бардами они были уже во вторую очередь, и это как правило лишь подчёркивало их характер. Алексер молча сидел и разглядывал его почти… увлечённо? Инициатива не была свойственна усмирённым и, очевидно, было бесполезно ждать, что несчастный бывший маг заговорит первым, но Маркус не ожидал встретить любопытство. — Ты не пленник, — вдруг первым констатировал Алексер. — сэр Доримус слишком тебя бережёт. — Эм… Всё слишком сложно, — скомкано отозвался Маркус, ничуть не обрадованный тем, что его так легко раскусили. Однако Алексеру, очевидно, было всё равно, и, поразмыслив, Маркус продолжал: — Тебе, наверное, тяжело постоянно находиться в окружении этих грубых Стражей, а? Я так подозреваю, здесь нет других магов, не с кем поговорить? — Робер заботится обо мне, — возразил Алексер. — Он сделал для меня этот сад. И здесь тепло. Маркус оценил. Он ещё раз окинул взглядом этот островок зелени среди снегов. Наследник семьи Эларн с трудом представлял, чего стоило завести сюда все эти растения, но это определённо не могло быть легко. Он поднял взгляд на Алексера. — Знаешь, в мире есть места, где просто всё время тепло. Не надо постоянно кутаться в меха. Если бы Алексер не был усмирённым, Маркус решил бы, что в его глазах промелькнула… усмешка? — Знаю, — отозвался он. — Я родом из Гавани. Там было жарко круглый год. Однако в стенах Казематов, которые считались «Кругом магов», пожалуй, было слегка жарковато. Он помолчал прежде чем продолжить: — Робер забрал меня оттуда. Маркус внимательно посмотрел на него. — Я слышал, Робер многим рисковал, пытаясь тебе помочь. — Он не успел, — глаза Алексера снова стали стеклянными, и он посмотрел мимо Маркуса. — Обычно усмирённые говорят, что им и не надо было помогать. Алексер долго молчал. — Я помню, что раньше я этого хотел, — наконец сказал он. — Хотел покинуть стены Казематов. Не хотел, чтобы мне ставили печать, — Алексер легко коснулся лба. — Но это было давно. Это как будто… совсем неважно сейчас. Маркус заинтересовался. Большинство усмирённых раздражали его, несмотря на все попытки заставить себя сочувствовать. Но Алексер пока ещё нет. Некоторые его фразы звучали так, как будто он был почти… живым? Маркуса передёрнуло. Его взгляд случайно опустился на запястье другого мага и взгляд невольно выцепил чёрные синяки. — Это сделали Стражи? — спросил он, указывая пальцем на след. Маркус помнил просьбу Эшрана и с самого начала разговора пытался нащупать что-то, что могло бы побудить Алексера добровольно отсюда уйти. Алексер опустил на своё запястье равнодушный взгляд. Потом пожал плечами и ответил всё также ровно: — Я знаю, Робер не хотел, — помолчал и добавил совсем тихо: — Но мне иногда нужна боль. Чтобы знать, что я жив. Эшран, в отличии Маркуса, не испытывал трудностей с холодной водой. Он только отмахнулся, когда маг предложил подогреть ту, что им принесли для умывания в тазу. Холод бодрил. Он отвлекал и не давал утонуть в той сладкой песни, которая тут исходила как будто бы из самих стен. И Эшран немного покривил душой. Он никак не мог не уловить, где находится сердце этой песни. Он разве что не знал точно, как спуститься туда по коридорам этой крепости. Но он не мог упустить возможности ещё раз поговорить с Робером. Дело было во многом. И в том, что это был один из его немногих друзей. И в том, что он не предвидел в ближайшем будущем другой возможности побеседовать с командором армии противника и узнать максимум того, что происходит в стане врага. У Эшрана был миллион вопросов, среди которых хватало таких бестолковых как: «Как ты сюда попал?», но были и более важные, и задавать любые из них следовало с большой осторожностью, потому что никто не мог предсказать, когда терпение Робера иссякнет, и он начнёт что-то подозревать. Обо всём об этом Эшран думал, пока спускался в библиотеку, где по заверению оруженосца ждал его Робер. Вопреки расхожим представлениям некоторых (особенно эстерских магов), рыцари Ордена Лилии умели и часто любили читать. Книги о магии были той профессиональной литературой, которой они не могли избежать, потому что должны были знать своего врага в лицо, уметь на первых нотах отличить заклинание огненной вспышки от какого-нибудь метеоритного дождя. Хороший Страж знал на память не меньше заклинаний, чем средний маг, и постоянно пополнял свои знания, чтобы случайно не оказаться под действием чего-то нового и малоизученного. Однако были и другие книги. Тамрана любила любовные романы о рыцарях и прекрасных воительницах. Она не терпела слабых и надушенных барышень, страдающих на своих балконах, но с удовольствием погружалась в истории о женщинах, управлявших своей судьбой и преодолевавших множество препятствий, чтобы найти свою любовь. Эшран любил читать рыцарские романы с долей философии. Он мог читать и обычные приключенческие истории и смеяться над похождениями глуповатых авантюристов, но книги-эпосы о рыцарях, выбиравших свой путь, сталкивавшихся с предательством и разочарованием, или о героях-одиночках, которые упорно следовали своему моральному кодексу — такие истории поглощали его с головой. Тем больше он был удивлён, обнаружив, что Маркус читает почти то же, что и он. Библиотеки в рыцарских крепостях в итоге не были редкостью, их собирали с почтением и тщательным старанием. Наиболее образованные из Стражей — а такие в основном и занимали офицерские должности — особенно ценили редкие, раритетные издания, так что в библиотеке Робера было не только что почитать, но и на что посмотреть. Эшран потратил несколько минут, разглядывая массивные полки и украшенные золотом и серебром фолианты, прежде чем хозяин появился в дверях. В комнате было тепло, жарко пылал камин, и рядом с шахматным столиком — уже готовым к битве — стоял другой, поменьше, с закусками на подносе. Эшран покосился на них несколько раз — соблазн был велик, но ему не нравилась идея есть что бы то ни было в этом чужом месте, где никто не скрывал своего пристрастия к Пыли. Он позволил себе только сделать глоток воды из личной фляги и убрать её обратно под плащ, когда дверь открылась. — Как всегда осторожный, — заметил Робер, видимо, успевший уловить его движение. — Ты знаешь о причинах, — откликнулся Эшран. Робер подошёл к столику и кивнул на него, приглашая другого командора сесть. — Осторожный, — повторил он, поднимая в руки пешку и покручивая в своих сухих пальцах. — Но недостаточно, — Робер подвинул пешку вперёд. Эшран приподнял взгляд на него. Фигура, которую он подвинул на доске была естественным ответом, тактика Робера пока была неясна. — Что ты имеешь в виду? Когда Робер сделал следующий ход, более прицельный, лёгкая улыбка играла у него на губах, и он делал вид, что полностью сосредоточен на шахматной доске. — Твой маг. — Мой… маг, — многозначительно повторил Эшран и подвинул ещё одну пешку. — Он никакой не пленник, — продолжая улыбаться, откликнулся Робер. — С чего это ты взял? — Эшран забыл о доске. — Ну, во-первых, каким бы честным Стражем ты ни был, ты бы не рассвирепел так только потому, что кто-то покусился на твоего пленника. — Я терпеть не могу злоупотреблений, — отрезал Эшран и подумал, что Робер прекрасно знает, что он прав. В Гавани было достаточно случаев, когда от него доставалось не только магам, но и своим, и Эшран не стеснялся пускать в ход силу. — Во-вторых, — продолжил Робер, сложив перед собой пальцы и как будто бы ожидая его хода, — у меня тоже есть разведчики. И я достаточно хорошо знаю имя Маркуса Эларна. — Ты поставил кого-то подслушивать у моей двери? — напряжённо уточнил Эшран. — Нет, у меня был портрет. Эшран помолчал. — Это не отменяет того, что Маркус Эларн покинул крепость Рамара и отправился присягнуть в верности Валаскес. — … в сопровождении своего личного раба.