Демон моего сердца

Маги из его мини «Башни Магии» выжидающе смотрели на Маркуса, когда он вошёл внутрь. Он запнулся, не зная, чего они ожидали, пока внезапно не вспомнил и не понял, насколько плохо соображает этим утром. — О, — сказал он вполголоса. — Верно. — И уже громче: — Не будет никаких полевых тренировок и никаких посещений нашего тайного места, пока метель полностью не утихнет. Хор разочарованных стонов встретил это объявление, в него влились все голоса, кроме Райма, который стоял в дальнем углу комнаты, скрестив руки на груди и выглядел более чем насторожённым. — Не капризничайте, — нежно упрекнул их Маркус. — Путь вниз в наше место мягко говоря слишком опасен. — Почему мы не можем попрактиковаться в Тронном зале с тобой и командором Эшраном? — спросила Сэн, уже приготовившись к ответу, который ей не понравится. — Потому что у командора Эшрана есть гораздо более серьёзные причины для беспокойства. Маркус совершенно случайно поймал взгляд Райма: челюсть молодого мага напряглась, пальцы сжались чуть сильнее. Маркус поднял руки требуя чтобы все замолчали. — Я пришёл только сказать, что пора обедать. Вы, вероятно, понятия не имеете об этом из-за этого непроглядного мрака снаружи. Столовая разгромлена чуть больше чем целиком, но на кухне всем хватит места. Шума стало больше. Простестов тоже. Маркус вздохнул. — Нави и Заря уже там. На секунду воцарилась тишина, а потом маги потоком хлынули к двери, отталкивая друг друга и громко топая по каменному полу. Маркус стиснул зубы, прогоняя подступивший к горлу ком — он внезапно подумал, что их, наверное, можно назвать семьёй. Это могло бы быть почти забавно, если бы не тот факт, что чувство юмора Маркуса в последнее время получило слишком много сокрушительных ударов, и оно пребывало примерно в таком же состоянии, как и столовая, особенно в свете того, что перед Маркусом маячила перспектива чудовищно неловкого разговора с Раймом, у которого, по крайней мере, хватило ответственности не бежать за другими, а просто кивнуть им, чтобы они шли вперёд — и остаться стоять. — Итак, куда? — спросил он Маркуса немного вызывающе. — Это разговор из серии «в вашем кабинете» или лучше подходит «пойдём пройдёмся»? Маркус проигнорировал эмоции, несмотря на то что нервы сплелись в туго натянутый клубок. — На самом деле это больше похоже на «здесь всё просто прекрасно». Райм отвёл свой угрюмый взгляд в сторону и ещё плотнее прижался спиной к стене. — Мне не следовало этого делать. — Тут я согласен. — Я должен был прийти к тебе. — Да. Взгляд Райма стал задумчивым. — Ты был бы честен, сказал бы мне, если бы знал что-нибудь о командоре Эшране… — Если бы я думал, что это тебя касается, да, я бы так и сделал. Атмосфера между ними всё ещё была неловкой и натянутой. — Значит, ты потенциально мог бы что-то скрыть от меня? — Эшран имеет право на личную жизнь. — Я заслуживаю знать. — Заслуживаешь знать что? — Мой отец погиб во время восстания на Санкристе, ты об этом знаешь? — очень жёстко произнёс Райм. — В официальном отчёте говорилось, что он был убит демоном, которого не добили при основной чистке. Но… Я слышал разговоры среди Стражей в Гавани, когда Эшрана перевели к нам. Они говорили о нём. Говорили разные вещи. — Какие вещи, Райм? Между ними было такое большое расстояние, целая комната с кроватями и тумбами, столами и стульями, всей той кучей мебели, которую оплатил отец Маркуса. Райм выбрал дистанцию, он хотел, чтобы так было, и Маркус уважал это, но сейчас из-за этого ему было сложнее правильно понять, что чувствовал Райм. В каком направлении вести разговор. — Я не хочу пересказывать сплетни, — немного осторожно сказал молодой маг. — Некоторые вещи… Не может быть, чтобы они были правдой. Но в отчёте о моём отце говорилось, что Эшран был тем, кто нашёл тела, и однажды я спросил его об этом. О том, что произошло с отцом, — лицо Райма стало ещё мрачней. — Он побелел, как будто я только что превратился в демона. После этого меня перевели. Хесмель, ненадолго. Маркхэм на год. Прежде чем снова вернуть в Гавань. Когда я вернулся, я старался держаться тихо, никогда не смотрел ему в глаза, никогда не упоминал этот разговор. К тому времени он начал подниматься вверх по карьерной лестнице, и уже не так часто проводил время в казематах с детьми. — Как по твоему, что там произошло?.. — очень осторожно спросил Маркус. Брови Райма нахмурились. — Я думаю… он убил моего отца. Маркус подумал о том, что Динара хотела обсудить с ним в ставке командования «до этого всего». Потом подумал о человеке из санкристской башни, который смеялся Эшрану в лицо. О человеке, которого Эшран, по его же словам, разорвал на куски голыми руками. О человеке, который умолял Эшрана, «мягкотелого», разрешить ему выращивать цветы в ящиках на подоконниках, где ему и детям не хватало света. Райм наблюдал за ним в поисках каких-либо признаков подтверждения, своих подозрений, но Маркус когда-то был мастером скрывать свои эмоции, и для Райма он мог использовать несколько старых трюков. Он не хотел лгать ему, не о чём-то настолько важном, но он также не мог прямо подтвердить такую вещь. Это могло погубить Эшрана, уничтожить его так, как хотел того Ястреб, когда похитил письмо. Маркусу нужно было удостовериться. Полностью подтвердить или опровергнуть все факты, и ещё сильнее нужно было убедиться в том, что Райм не собирался делать что-то, чтобы уничтожить Эшрана. Маркус кивнул самому себе. — Прошлое Эшрана на Санкристе весьма запутано и очень неоднозначно. — Что было в письме, о котором сказал Ястреб? Маркус был готов к этому вопросу. — Письмо Эшрана было чрезвычайно личным и касалось пыток, которым он повергся во время восстания, поэтому Ястреб так глумился над ним и думал, что это может сломать репутацию командора, если будет предано огласке. — Маркус, — сказал Райм, опустив голову и внимательно глядя на наставника исподлобья. — Ты понимаешь, как много для меня значит то, что я доверился тебе? Пожалуйста, не используй это чтобы защитить Эшрана. — Твоё доверие для меня очень ценно, я бы не предал его. Если я получу конкретные подтверждения твоих подозрений, я не буду скрывать это от тебя. В настоящее время я не знаю наверняка, правда это или нет. Проницательные голубые глаза прищурились. — Ты очень хорошо плетёшь словесные кружева. Как опытный лжец. И это… действительно было больно, потому что прямо сейчас это было правдой. Словесные кружева, недоговорки и полуправда были теми самыми инструментами, которые Маркус использовал, чтобы скрыть свою ложь, бесчисленное количество раз прежде. Он вздохнул и потёр лоб костяшками пальцев, в надежде остановить подступающий приступ мигрени. Что-то отчётливо сжалось в его груди. Что-то нехорошее, что отказывалось уходить с тех пор, как Эшран пришёл к нему рано утром. — Хорошо, послушай меня. Я не знаю наверняка, убил ли он твоего отца, но я думаю, что есть вероятность, что он это сделал. Я помню всё, что ты рассказал мне о том, как твой отец писал тебе с Санкриста, о ведьминой траве… Я думаю, ты, возможно, прав. Райм издал что-то вроде резкого шипения и сильнее вцепился пальцами в предплечья. — Ты знал об этом всё то время, пока трахался с ним? — На самом деле, я даже не подозревал, пока ты не сказал это только что, но я вижу, как кусочки мозаики, части того, что мне известно, МОГУТ указывать на такой вывод. Я всё ещё НЕ ЗНАЮ, Райм. И ты тоже. Младший маг оттолкнулся от стены и подошёл к ближайшему окну. Он повернулся к Маркусу спиной и уставился на двор. — Все слышали о падении Башни Санкриста. Стражи Гавани были в ужасе от того, что там может произойти то же самое, а когда Стражи в ужасе, их схожесть с демонами, от которых они нас защищают, становится примерно в сто раз больше. Ты знаешь, это был ключ к выживанию там. Заботиться о том, чтобы Стражи чувствовали себя в безопасности и думали, что контролируют ситуацию. Если бы им показалось, что мы выходим из-под контроля, хотя бы на секунду, их страх перешёл бы границы. Лучше быть изнасилованным, чем убитым, лучше умирать от голода, чем быть разрезанным на куски и скормленным их собакам. После восстания на Санкристе они ввели тысячу новых предписаний. Много магов исчезло. Те, кто доставлял неприятности, даже если эти неприятности были незначительными. Просто — вчера ты видел его за ужином, а на следующий день его уже нет. Кровать пуста, одежда пропала, никаких следов. Они говорили там об Эшране. О его силе, и о том что он пережил восстание. — Что они сказали конкретно, что заставило тебя задуматься? — Они сказали, что когда пришла та группа наёмников, Невия и компания, Эшран решительно настаивал на том, чтобы убить троих магов, запертых на верхних этажах, тех, кто ещё был жив. И когда спасатели поднялись наверх, так они нашли его. Моего отца. Эшран хотел, чтобы его убили. Стражи Гавани говорили об этом так, как будто его судьба их вдохновляла. У него были «правильные идеи» и всё такое. Но тогда Невия отказала ему, она уже набирала популярность, её слово имело вес перед Церковью и эрлами, и она потребовала сохранить башню, когда речь зашла о «праве уничтожения». Но затем, загадочным образом, моего отца и двух других выживших магов Эшран находит мёртвыми, предположительно, разорванными на части демоном, которого упустили во время чистки. — Командор Эшран никогда бы не причинил вреда тебе или кому-то ещё в этой крепости. Вы все под моей защитой, а он — что бы он ни делал в прошлом, сейчас не испытывает ненависти к магам. «Ну, к большинству из них», — мрачно добавил Маркус про себя. — Если он убил моего отца, я должен это знать. Мне НУЖНО это знать. Маркус сглотнул. — Что бы ты сделал, если бы это оказалось правдой? — Я не уверен, — отозвался Райм, и его голос звучал так устало, так по-взрослому, что Маркусу было больно это слышать. — Но я не могу прожить всю свою жизнь, не зная правды. Маркус подумал о пленнике, которого он посетил перед тем, как прийти в башню, и его желудок неприятно, резко скрутило. — Нам всё ещё нужно поговорить о том, что было у тебя с Ястребом. Райм усмехнулся. — Зачем бы? Думаешь, станет лучше, если заставишь меня чувствовать себя шлюхой? Законы выживания в кругах — это не то, что ты когда-либо поймёшь. Эшран, вероятно, знает об этом больше тебя. Когда единственным активом, которым ты можешь торговать, становишься ты сам, ты учишься извлекать из этого выгоду. До появления Ястреба я не был уверен в своих подозрениях и не хотел рисковать, привлекая внимание командора Эшрана к себе и остальным. Казалось, ты доверяешь ему, и я не был уверен, что он вообще помнит меня. Стражи забывают о таких вещах, ты знаешь. Пыль помогает им сделать это. Ястреб сказал мне, что у него есть тайна. Что-то огромное, что-то, что могло бы погубить его, если бы стало известно всем. Теперь я не могу перестать думать об этом. Такое чувство, что я знаю эту тайну. И я не могу это отпустить. Маркус глубоко вздохнул. — Больше не торгуй собой, Райм. Если тебе что-то нужно, я помогу тебе это получить. Теперь Кругов больше нет. Райм сделал несколько шагов вперёд, к Маркусу. — Я мог бы пообещать тебе это, — сказал он.- Если ты пообещаешь быть честным со мной, несмотря ни на что. — Хорошо, — откликнулся Маркус, подходя ближе, ободрённый этими шагами Райма навстречу. — Я собираюсь поговорить с командором Эшраном и обещаю, что буду с тобой честен, — Маркус действительно верил в то, что говорил. До сих пор ему неплохо удавалось оставаться честным со своим учеником. Он знал, что это большая часть того, что позволило ему завоевать доверие Райма. Райм внимательно изучал его взглядом. — Я буду настаивать на этом, Маркус. — Я знаю, что ты так и сделаешь, — отозвался Маркус. Пульс болезненно стучал в его запястьях. — И я не ожиданию ничего меньшего.