Хватка смерти, дыхание жизни.

      Сквозь грохот и визгливый гам продираются выкрики заклинателей, быстро сливающиеся в одно испуганное:       — Отступаем! Отступаем!       Адепты в жёлтом один за другим кидаются прочь, павлиньего наследничка с первым же призывом к бегству как ураганом снесло. Трусы! Жалкие трусы!       — Вздор! Держать строй! — во всё горло орёт Цзыюань в попытке перекрыть всеобщий гвалт — Все в атаку!       От размашистого удара ребром крыла как у летучей мыши два подчинившихся её приказу война отлетают на чжан. Один падает изломанной куклой, ударившись головой о валун, на неровном боку которого остаются багровые подтёки, другой, выронив оружие, прокатывается немного по земле, пятная её красным, и застывает недвижим с превратившимся в искажённую восковую маску лицом.       — Чанцзэ, берите людей на мечи, кто сможет по двое. — разливается поверх насилующих уши воплей людей и нечисти негромкий приказ кружащей в салки с шипастый хвостом фиолетовой тени — Паникующих замедляйте талисманами и крепко держите. Летите на юго-восток, в соседнее поселение, готовьте воду.       — Слушаюсь. — звонко рапортует тот, и спустив тетиву, обдаёт спину воздушной волной, принимаясь отдавать распоряжения ещё нескольким юньмэнским адептам.       Мокрая стрела врезается аккурат между изогнутых рогов, но спустя миг, за который рассеивается клубок пара, становится ясно: она лишь оставила меж щитков естественной брони глубокую царапину. А-Юань еле успевает сделать бросок в сторону с траектории новой атаки крылом — обжигающий жар облизывает щёки, опаляет причёску. Со злобным выдохом сквозь стиснутые зубы вдогонку конечности твари летит Цзыдянь.       Разрывающий барабанные перепонки вой, когда аметистовая молния прошивает перепонку вызывает у Юй победную ухмылку, но в следующий миг приходится буквально упасть лицом в дорожную пыль, вжаться в неприятно впивающиеся сквозь подпалённые одежды камни: демон взметается, бешено захлопав оставляющими после себя огненные шлейфы крыльями. Рядом сваливается менее расторопная адептка Мэйшань Юй с проткнутой одним из торчащих между перепонок загнутых шипов глоткой.       — Тупица! — шипит Цзыюань, её губы резко искривляются.       А застилающие трясущееся от знойного марева небо крылья устремляются к тупо замершей с расширившимися от ужаса глазами старухе, но юркая фиолетовая тень, тотчас же передав колодезную цепь, из которой ему удалось соорудить вокруг хвоста нечисти петлю, двум юньмэнским воителям и в мгновение ока очутившись перед этой копушей, отстраняет её прямо в руки подоспевшего Чан… — плевать! — тот сажает её к себе на меч и стремглав улетает, подбирая по дороге двух ревущих детей.       А тень выливает на разбушевавшегося монстра бочку воды, направив её с помощью духовной энергии, и ловит момент, чтобы почти одновременно с обрушившимся потоком оставить разрыв с краю одной из перепонок. В это время на минуту приостановленный затянутой цепью хвост разрывает её, но двигается уже с меньшей прытью. Замедляющие талисманы?! Да как?! Все листки же сгорают ещё на подлёте! Ху замахивается кнутом, только гулева тварь с лёгкостью отбивает его костяным шипом на крыле.       Тем временем половина адептов Цзян по знаку фиолетовой тени засыпают чудовище градом камней. Оно с ходу отбивает все крыльями, зато Цзыюань, извернувшись, достаёт своим духовным оружием когтистую лапу, а остальные юньмэнцы обрушивают с противоположной от камнепада стороны лавину талисманов. Присмотревшись, девушка понимает: они начерчены на металлических пластинах. Какая-то девчонка из Цзянов в попытке воспользоваться ситуацией посылает меч в глаз монстру, но тот рогами отбивает раскалившийся клинок куда-то за пределы видимости. Фиолетовая тень бросает оставшейся безоружной адептке лук и командует:       — Крепите талисманы к стрелам.       Часть заклинателей в фиолетовом тотчас же окатывает чудовище тучей мокрых стрел, примотав к ним на проволоку пластины. На сей раз демон бдительнее, однако клубы пара затрудняют видимость, а охотники меняют позиции стремительно, бесшумно — вторая партия стрел жалит монстра как раз из тех мест, которые он открыл, поставив защиту от предполагаемой атаки из прежнего положения заклинателей. Несколько выстрелов нечисть отбивает в сторону А-Юань, и девушка, приглядевшись, замечает, что на части стрел таблички пусты, а на других начерчены талисманы усмирения тёмной сущности.       — Мэйшань Юй, сомкнуть ряды! Нападаем разом!       Пятеро оставшихся на ногах адептов подбегают туда, куда перелетела предводительница, прокричав приказ, и все почти синхронно вонзают мечи в обрушившийся на голос Цзыюань хвост — теперь он двигается достаточно медленно, чтобы как следует рассчитать удары и попасть ровно в стык щитков, так что кончики клинков обагряет кровь. Правда, два из них так и остаются в теле твари: оружие в мгновение ока раскаляется до самых рукояток, и трое, ощутив это во всей красе через успевшие порваться перчатки, с визгом отдёргивают расцветающие красными пятнами руки.       Свой меч Ху выдёргивает, обмотав хлыстом под рукоятью, а вот два других уже не успевает. Кто-то резко дёргает её за плечо — заклинательница, на секунду потеряв равновесие, падает на бок, сильно ударяясь бедром о камень. Прямо над ней проносится тяжёлый хвост, оставляя длинный ожог с царапиной по центру поперёк лопаток. Фиолетовая тень со своими людьми мало-помалу уводит демона от деревни, используя себя как приманку, Юй, игнорируя боль в обожжённой ладони, продолжает наносить удары Цзыдянем при любой возможности, остатки выданных ей адептов просто вьются рядом, следя, чтобы ни их самих, ни предводительницу не зацепило.       Тварь постепенно сдаёт позиции: действуют многочисленные талисманы, но её пламя, особенно плевки горящими шарами, которые беспрестанно приходится затаптывать, когда они достигают земли, не позволяет приблизиться достаточно, чтобы убить. Однако в какой-то момент юньмэнцы внезапно набрасываются на чудовище особенно рьяно, а из-за крыш показываются улетевшие с жителями деревни заклинатели. Они обливают нечисть водой из принесённых с собой вёдер, и А-Юань тут же вскакивает на меч, направляя его прямо к морде твари: это, гули раздери, первый раз, когда ей дали наконец под начало хоть какое-то подобие отряда и отпустили прикончить что-то посерьёзнее водяных гулей, и она нипочём не выставит себя на посмешище!       Заклинательница со всей силы хлещет демона по глазам — тот оглушительно рычит, и в этот миг фиолетовая тень соскакивает прямо в раскалённую зубастую пасть и молниеносно вонзает перехваченный в ладонь прямо в прыжке клинок в уже сформировавшее несколько языков пламени горло изнутри, мгновенно стряхивает вспыхнувшую перчатку и, выдернув оружие другой рукой, совершает рывок назад, но обмякает в полёте, видимо лишившись сознания от боли. Кто-то из адептов немедленно подхватывает его.       Собравшись с мыслями, Юй принимается выяснять, что осталось от прилетевших с ней охотников, и по прошествии некоторого времени замечает, как фиолетовая тень нетвёрдым шагом приближается к одному из получивших наиболее серьёзные травмы и активирует медицинские талисманы, и не думая обращать внимание на свои несколько раз разорванные зубами монстра от колен до щиколоток ноги и несколько пузырящихся ожогов на торсе и руках. Едва удерживаясь в вертикальном положении, он латает одного адепта за другим, не глядя, кто к какому клану принадлежит, обрабатывает ранения, делится ци. Поравнявшись с Юань этот невозможный человек бросает взгляд на след не совсем удачного удара хвостом на её спине и спрашивает:       — Вам нужна помощь?       Цзыюань тут же вскидывается:       — Думаешь, если я девушка, так сразу слабачка, неспособная даже с такой царапиной без тебя разобраться?! — шипит она.       Глаза необыкновенного фиалкового цвета встречают силящийся прожечь юношу насквозь яростный взгляд будто очередной этикетный поклон на церемонии. В ещё подрагивающем от жары воздухе разливается спокойный точно штиль голос:       — Я лишь оказываю помощь раненым. Справитесь сами — буду только рад. — заклинатель разворачивается и, убедившись, что пострадавших больше нет, уходит к принявшимся растаскивать завал в колодце товарищам.       Вернувшись домой, Юй то и дело возвращается мыслями к этой охоте, в том числе и к фиолетовой тени. Стоит признать — этот заклинатель отважен и изобретателен в бою, его мастерству можно позавидовать. А ведь он поди не старше самой Цзыюань. Даже жаль немного, что не узнала его имени. Раздумывая об этом, девушка спускается встретить приехавшего с дружеским визитом Главу Цзян с семьёй, как вдруг взгляд цепляется за пришедшего с ним и его супругой юношу — присмотревшись, А-Ху понимает: это тот самый командир отряда юньмэнцев с охоты на огненного демона. Сейчас, когда форма не пропитана насквозь пылью, копотью и влагой, струящиеся волосы аккуратно причёсаны, бледное лицо не блестит от испарины, а все раны, ожоги и ссадины скрыты либо под одеждами, либо за мастерски наложенной косметикой — даже синяки под глазами не заметить — он выглядит по-девичьи утончённым. Не видь она собственными глазами, как этот фарфоровый цветочек демону в пасть прыгнул, извергающее пламя горло одним-единственным ударом распорол и живым обратно вылетел, вовек не поверила бы, что он хотя бы тавро поднять способен.       — А-Юань, познакомься — это наследник Клана Цзян, Цзян Фэнмянь. — произносит мать, указывая на него.       Так вот ты кто, фиолетовая тень.       — Молодой Господин Цзян, это наша дочь Цзыюань.       — Дева Юй. — заклинатель, мазнув по девушке безразличным взглядом, словно и впрямь впервые видит её, с вежливой улыбкой соединяет руки в жесте уважения и чуть склоняет голову.

***

Несколько недель спустя.

      — А я говорю: ты дурында! — врезав кулаком по столешнице, кричит Цзыюань.       Цзиньхуа вскакивает с перекошенным лицом:       — А я говорю: пасть захлопни!       — Ну уж нет! — Юй срывается на фальцет, не замечая, как хрипит голос — Эта изнеженная пародия на заклинателя не то что в озеро — в лужу за тобой не прыгнет: сапожки испачкать побоится! Да он и плавает наверняка ещё хуже тебя!       — Вздор! — выплёвывает подруга, хватая ртом воздух будто действительно чуть не утонула — Да ты всего лишь завидуешь мне! И плавать он умеет куда лучше тебя — я уверена!       Она стремительно уходит, хлопнув дверью, а Ху швыряет ей вслед нефритовую статуэтку, которая шумно разбивается о стену. Плевать! Пускай катится! Пускай потонет, раз умная такая! Заклинательница хватает меч и долго ещё калечит тренировочные манекены, пока её не отвлекают крики неподалёку. Уже догадываясь, что стряслось, девушка забегает за угол, и точно: вокруг озера столпилась охающая на отчаянно барахтающуюся почти в центре водоёма знакомую фигурку прислуга, а рядом бестолково топчется жених её подруги. Подонок! Вдруг откуда-то сверху стремглав слетает фиолетовая молния, клином входит в воду, поднимая фонтан брызг, а в следующее мгновение выныривает прямо за спиной уже захлёбывающейся Цзиньхуа, обхватывает её одной рукой под грудью, а другой осторожно придерживает голову над волнами немного наклонённой вперёд. Когда А-Юань выбегает на берег, Цзян Фэнмянь уже вытаскивает зашедшуюся в приступе булькающего кашля девушку на траву.       — Я позову целителя. — быстро, но отчётливо произносит прибежавший из сада адепт, прежде чем запрыгнуть на меч и взметнуться к окну лекарских покоев.       — Спасибо, Чанцзэ.       Благодарно улыбнувшись ему вслед уголками губ, Фэнмянь усаживает Цзиньхуа на свой плащ и надёжно удерживает, наклонив вперёд, давая сплюнуть смешавшуюся со слюной воду, а Цзыюань кричит квохчущей толпе, чтоб все проваливали. Цзыдянь выплёвывает облако фиолетовых искр.       — Идиотка! — шипит Юй, шагнув к подруге.       Та метает в неё убийственный взгляд.       — Госпожа, как вы себя чувствуете? — интересуется юноша, будто бы и не заметил их перепалку.       — Всё нормально: я не неженка. — кисло отвечает девушка и дёргается из спокойно отпускающих её рук, с трудом удерживая равновесие.       — Ты серьгу потеряла. — замечает А-Юань, присмотревшись к её ушам.       Цзиньхуа поспешно ощупывает их, едва не заваливаясь вперёд:       — Гули!       — Я мог бы поискать, пока подводным течением не смыло. — предлагает Цзян Фэнмянь.       Заклинательница после недолгого раздумья кивает, и он, в двух словах обрисовав ситуацию подбежавшему целителю, шагает за кромку голубоватой влаги, а в следующую минуту пропадает под волной. Пока лекарь осматривает пациентку, Ху наблюдает за озером: расходящиеся круги среди текучих хребтов совсем незаметны — словно и нет никого в толще воды. Целитель, закончив, даёт Цзиньхуа какое-то снадобье с резким запахом и уходит, она, с отвращением выпив, вытягивается на фиолетовом плаще, а заклинатель всё не показывается — Цзыюань прикусывает губу, по родовому кольцу проскакивает слабый пока разряд тока. Время идёт, служанки начинают несмело проходить вдоль берега, по широкой дуге огибая хмурую гостью, на горизонте появляется Цзинь Гуаншань.       Стоит Цзыюань краем глаза заметить этого ублюдка, всё внутри вскипает. Хочется немедленно врезать по его беззаботной роже, но мерно вздымающиеся волны гипнотизируют, нечто свернулось внутри холодной змеёй, не давая не то что в сторону шагнуть — взор отвести. Яркое солнце играет на кристальной поверхности воды ослепительными всполохами — не прорвёшься сквозь них вглубь, сколько ни напрягай уставшее за долгие минуты такой картины зрение, не рассмотришь сливовых одежд и чёрной гривы, не угадаешь движения. Электрические разряды на Цзыдяне множатся, теперь они ярче, длиннее. Нет, слишком много времени прошло — с Фэнмянем явно что-то случилось! Нашёлся герой! И снова всем наплевать! Что за орден?! Позабыв обо всём на свете, заклинательница бросается толщу связывающей ноги воды, разрывая волны своим телом, а когда они доходят до колен, нетерпеливо ныряет, вдохнув быстро и глубоко, открывает глаза и, дёргано осмотревшись, видит сквозь прозрачную лазурь тёмно-фиолетовый силуэт.       Он плывёт дельфином у самого дна, просеивая сквозь пальцы песок. Немного обескураженная А-Ху принимается грести к нему, да только казавшееся незначительным расстояние всё не желает сокращаться. Вдруг эта гибкая рыба делает мягкий бросок вверх и, приметив девушку, сама направляется навстречу. Несколько пружинистых гребков — и они почти равняются. Юноша показывает золотое украшение с красным агатом, а после в два мощных толчка рассекает головой озёрную высь. Юй спешит следом, загребая чуть ли не до сведённых рук, но всё равно, когда она выныривает, Цзян Фэнмянь уже протягивает её подруге свой трофей, опустившись рядом на траву. Сев, чтобы забрать серёжку, Цзиньхуа замечает своего павлина. Бросив на него быстрый злой взгляд, она внезапно сощуривается, когда переводит глаза на юньмэнца, и на пухлых губах появляется кокетливая улыбка.       — За такое внимание вас стоит наградить. — нараспев тянет девушка, посылая спасителю томный взгляд из-под ресниц.       Тот плавно подаётся назад со словами:       — Мой поступок не стоит наград, госпожа. Я лишь выполнял долг хозяина следить, чтобы гостям было безопасно и комфортно пребывать в моём доме. Впредь советую проверять глубину в незнакомых водоёмах: в Пристани Лотоса вода много где кристально чиста, из-за чего со стороны кажется, будто до дна рукой подать, хотя на деле до него плыть и плыть. Если я более не нужен, позвольте оставить вас. — и уходит, вежливо кивнув обеим девушкам напоследок.       Цзиньхуа отходит быстро, как и положено воительнице, однако врачеватель всё равно велит ей до завтра просидеть в покоях, а остальная молодёжь вечером собирается в беседке возле злополучного озера. Спускающееся за горизонт солнце мягко золотит ещё влажный водопад эбонитовых волос Цзян Фэнмяня. Соскользнувшая с плеча чуть волнистая прядь почти касается страницы какого-то исторического трактата, который заклинатель вдумчиво читает, время от времени отрываясь от текста, чтобы сделать на странице еле видимую пометку. Тени стрельчатых ресниц слегка трепещут на впалых щеках, жемчужная кожа в закатных лучах приобрела более живой оттенок, однако сделалась как бы полупрозрачной будто тончайший фарфор. Изящно очерченные губы беззвучно шепчут истории древних времён. Красив — не отнять. Вот только это не даёт пришедшей с напитками смазливой подавальщице права так на него пялиться!       — Молодой господин, — елейно лепечет она, захлопав своими глазёнками как будто в приступе нервного тика — я взяла на себя смелость добавить вам в чай лекарственных трав, чтобы вы не простудились: в это время года вода ещё холодная — вам нужно беречь себя.       — Очень мило с твоей стороны, Юйлань. — юноша кивает ей с вежливой улыбкой, делает несколько глотков из поданной прямо в руку пиалы и возвращается к своей книге, уже не глядя, как девчонка жеманно заводит за ухо болтавшуюся на виске прядь.       Минуту. Он что, какую-то прислужницу по имени помнит?!       — Краса-авица, ну зачем тебе этот недотрога, когда стоит оглянуться — и увидишь того, кто с удовольствием одарит тебя заслуженным вниманием? — приторно тянет Цзинь Гуаншань, проползая по прелестям девицы сальным взглядом — Не стоит тратить время на глупцов.       А-Юань зыркает на этого павлина коброй перед броском:       — Ещё одно слово — и я немедля отрежу тебе под самый корень твой грязный язык! — кольцо на резко сжавшейся в кулак до побеления костяшек руке взрывается снопом электрических искр, но его хозяйка даже не замечает толком, как они жалят — Это ты здесь глупец и не стоишь ни секунды времени ни одной девушки! Потому что думаешь, тем, что у тебя между ног, вместо того, что между ушей!       Развратник так и каменеет с перекосившейся рожей и поднятой, чтобы облапать служанку, рукой, а заклинательница, отдышавшись в несколько мгновений равно и глубоко, круто разворачивается к бесстыдной девке:       — А ты знай своё место! Кем себя возомнила, что к наследнику Великого Ордена притираешься, потаскуха?!       Только выплюнув это на повышенных тонах, девушка осознаёт, что вспылила неожиданно сильно. И даже довольства от победы почти не испытывает — слишком захватило душу бешенство, в которое её привела мысль, что какая-то пародия на мужчину, безучастно топтавшаяся в сторонке, когда Цзиньхуа едва не утонула из-за попытки его соблазнить, может столь нагло оскорблять Цзян Фэнмяня, а какая-то шлюха так бесстыдно строить ему глазки. Но это чувство нежданно притупляется, стоит юньмэнцу мимолётно коснуться руки Ху, привлекая внимание.       — Дева Юй, я сердечно благодарен за заступничество, — он слегка склоняет голову — однако прошу вас, не принимайте всерьёз шутки Молодого Господина Цзинь: пусть они довольно специфичны, я уверен, он не желал сказать ничего дурного ни обо мне, ни о Юйлань. Ведь она проявила заботу — не более того.       Текучий гортанный баритон гипнотизирует. От его звука разом сделавшиеся эфемерными мысли еле ползут по извилинам, теряясь на полдороги — Цзыюань лишь спустя пролетевшую точно миг минуту понимает, что надо бы напомнить кое-кому о чувстве собственного достоинства и субординации — кому вообще могло в голову взбрести с такой учтивостью говорить о прислуге?! — но поздно: Фэнмянь уже принялся обсуждать с только что насмехавшимся над ним нахалом какие-то стихи. Чтобы не пялиться словно последняя тупица в затылок этому всепрощающему, Юй раздражённым взмахом кисти прогоняет подавальщицу и сама не замечает, как после этого прикасается подушечками пальцев к незримому следу, что хранит приятную прохладу чужой ладони, да так и не отнимает их.