Четыре года спустя
— Артит, ты не присоединишься ко мне за обедом? — поинтересовалась Эрз, и Ройнапат разочарованно ответил: — О, Пи`Эрз, не думаю, что смогу это сделать — у меня ещё много работы. — Тогда давай я помогу тебе, и мы сможем закончить всё пораньше, — предложила молодая женщина, садясь рядом, а затем в помещении прозвучало: — Так, ребята, пожалуйста, минуту внимания, — проговорил Кхун`Данай. Все сотрудники тут же посмотрели на начальника, который объявил: — У меня только что была встреча с Кхун`Крекраем, и он сообщил, что покидает пост генерального директора, передав свои обязанности сыну. Парень приступит к работе со следующей недели, а до этого у нас будет приветственная вечеринка в честь нового руководителя, понятно? Все сотрудники тут же закивали в знак согласия, и после этого Кхун`Данай ушёл. А бывший глава наставников рассерженно произнёс: — Как же жаль, что Кхун`Крекрай уходит, мне было очень комфортно работать с ним. — Да, понимаю, но я слышала, что его сын имеет все данные для того, чтобы стать талантливым руководителем, — отозвалась Эрз. — А я вот слышал, что наш новый генеральный директор — грубый и замкнутый человек, — вмешался в разговор Джон и Ройнапат со вздохом протянул: — Если это действительно так, тогда мне действительно придётся нелегко. — Конечно же, нет! Артит, ты что, ещё не понял, какой Джон врунишка? — быстро вставила Эрз, прожигая коллегу взглядом за то, что тот напугал младшего. — Что? Я просто рассказал то, что услышал, а выводы делайте сами, — отозвался Джон и откинулся на спинку кресла. Ещё раз, бросив взгляд на коллегу, молодая женщина проговорила: — Хорошо, пусть будет так, Артит, я уже очень проголодалась, давай поскорее покончим с делами и отправимся на обед, согласен? — Конечно, — с вежливой улыбкой ответил бывший глава наставников, после чего коллеги быстро вернулись к работе.В ресторане
— Пи`Эрз, я закажу еду, а ты найди нам место, хорошо? — предложил Ройнапат. В ответ молодая женщина, кивнув в знак согласия, направилась к столикам, а Артит, подойдя к стойке, сделал уже привычный заказ — две порции острой лапши и два стакана розового молока, после чего задумался. Да, у них с коллегой были одинаковые вкусы и любой сотрудник, увидев их с Эрз за столом, скорее всего, подумал бы, что они пара, раз едят одинаковую еду. Но на самом деле это не так. Хотя, когда они заверяют своё окружение, что всё не так — им почему-то никто не верит. Вынырнув из размышлений, Ройнапат прошёл к столику, который заняла для них Эрз и, опустившись на сиденье, принялся за еду. — Артит, ты опять забыл салфетки? — с недоверием спросила молодая женщина, и бывший глава наставников, виновато улыбнувшись, пробормотал: — Извини, Пи`Эрз. Подожди минутку, ладно? — после чего быстро подошёл к стойке и попросил: — Можно ли мне взять салфетки? — Конечно, Кхун, — отозвалась сотрудница ресторана и тут же протянула ему несколько салфеток. Поблагодарив женщину, Ройнапат развернулся, направляясь к своему столику, но едва он сделал первый шаг, как вдруг налетел на кого-то и с глухим звуком повалился на пол. А потом над его головой раздалось вежливое: — Мне очень жаль, надеюсь, вы не ушиблись? После этих слов бывший глава наставников замер, потому что так и не смог забыть эти особенные интонации. Услышав этот приятный голос спустя долгих четыре года, Артит испытал смешанные чувства, а потом, подняв голову, увидел, что младший протягивает ему руку, чтобы помочь встать. Со всей храбростью, на которую был он способен, Ройнапат поймал руку парня и, не поднимая головы, словно не хотел, чтобы его узнали, поднялся на ноги. — Надеюсь, я не причинил тебе вреда? — поинтересовался младший. В ответ бывший глава наставников на миг прикрыл глаза, а потом, открыв их, медленно поднял голову, глядя в темные глаза 0062, которые всегда дарили ему успокоение. Правда, сегодня все было иначе — вместо того, чтобы обрести покой, Ройнапат ощущал, как внутри поднимается маленькая эмоциональная буря. Тем временем младший всё так же внимательно смотрел на него, а рука старшего всё ещё была в его руке. И сейчас Артиту казалось, что они находятся в каком-то романтическом фильме, где всё вокруг застыло, потому что прямо сейчас идёт сцена встречи главных героев после долгого времени. Что ж, четыре года — действительно солидный срок. В реальность бывшего главу наставников вернуло прозвучавшее рядом негромкое: — Артит! — после чего парень тут же отпустил руку Ройнапата, заставив старшего испытать разочарование. Прежде чем он успел произнести хоть слово, 0062, не удостоив его и взглядом, быстро пошёл прочь. В расстроенных чувствах и с болью в сердце Артит, забыв про салфетки, вернулся за столик к Эрз, которая тут же поинтересовалась: — Кто это был? Ты знаешь этого человека? Это твой друг? — сыпала вопросами молодая женщина. Ройнапат не хотел отвечать, но желая, чтобы коллега замолчала, коротко произнёс: — Это мой младший из университета. Его зовут Конгфоб. — О, правда? А знаешь что? Я уже слышала это имя раньше, — озадаченно воскликнула Эрз. — Где? — недоуменно спросил бывший глава наставников. — Точно не знаю, возможно, в офисе, — ответила молодая женщина и Ройнапат, в замешательстве подняв бровь, подумал: «Кто бы мог говорить о Конгфобе в нашем офисе?».***
Тем временем Сутхилак, сидя на расстоянии нескольких столов от Артита и Эрз, ковырял вилкой свой нетронутый обед. Сердце парня бешено колотилось и Конгфоб, боясь, что оно может выскочить в любой момент, напряженно думал: «Почему Пи`Артит всё ещё столь сильно влияет на меня? Почему я всё ещё люблю его?». Затем глаза Сутхилака обратились к столику, где его Пи, на губах которого играла улыбка, внимательно слушал свою собеседницу. Понаблюдав за ними некоторое время, Конгфоб отметил, что Ройнапат и его спутница, кажется, довольно близки. И эта мысль довольно сильно напугала парня: неужели Артит уже забыл его? В то время как Конгфоб и думать не может ни о ком другом? А потом в голове Сутхилака промелькнула мысль о том, что Ройнапат, собственно, никогда его не любил, поэтому он волен встречаться с кем угодно. Вот только понимание того, что Артит может строить отношения с кем угодно, никак не отменяло того факта, что сердце Конгфоба всё равно было разбито.