***
Единственное сообщение от нее было на следующее утро, где она коротко написала, что ей нужно доделать пару проектов с сестрой и она не будет доступна. Тем же вечером Элой прислала еще более краткое сообщение: «Мне нравятся персики… И большие татуированные кондитеры». Коталло был рад это прочитать.***
Так же как и видеть. Элой старалась заходить в «Видение десяти» как можно чаще. Ее заказ всегда был стандартен: латте на соевом молоке и персиковый пирог. По началу это были спокойные и вежливые разговоры, как будто бы между ними не было той вспышки и беспорядка на кухне. Но их пальцы всегда соприкасались и замирали, когда он отдавал ей кофе и кусок золотистого, с солнечными кусочками персика, пирога. На верхушке этого пирога было воздушное облако меренги, подпаленное горелкой до золотисто — медного цвета. Этот рецепт он попросил у Зо, стараясь не замечать то, с какой хитрой улыбкой на него поглядывала начальница. Дракка каждый раз закатывал глаза, когда Коталло отворачивался от Элой и приступал к дальнейшей работе. Альва, Федера и Варл стали общаться с ним теснее, и Коталло понял, что темнокожий нора пытался узнать его ближе не только из интереса, но и из желания защитить рыжеволосую женщину. Коталло находил это милым, учитывая то, насколько Элой оказалась нелюдима. Если ей приходилось общаться в большом кругу людей, то она явно испытывала неловкость, стараясь избежать лишнего внимания. Ее круг общения за пределами их небольшой группы был ничтожно мал: это мужчина понял из разговоров Зо, а позже убедился в этом с помощью личного наблюдения и беседы с Эрендом. Озерам вообще оказался интересным собеседником и, в действительности, как и говорил Дракка, они медленно и осторожно стали сближаться, становясь друзьями. В целом Коталло ощущал себя свободнее и спокойнее в окружении новой для него компании. Его чаще приглашали на прогулки, тренировки или в бар, интересуясь его жизнью больше, чем ожидал мужчина. Коталло чувствовал, что раскрывается перед ними и тянется к этой маленькой семье (а это явно была семья для механика), становясь ее частью. Пока еще он не видел ее сестру и Талану, которые сейчас были заняты на задании. Только у него дома Элой позволяла себе быть другой. Более открытой и естественной. К примеру, молодая женщина постоянно пыталась научиться готовить что — нибудь сложнее, чем подгорелый омлет, и тенакт поддерживал ее во всех начинаниях. Несмотря на то, что каждый раз она сжигала всю еду дотла. Когда он спросил Зо, как научить Элой готовить и есть ли какие — нибудь хитрости, способные помочь в этом деле, то гибкая и красивая женщина расхохоталась, расставляя бутылочки с алкоголем для фламбирования и ответила просто: «Не подпускай ее к кухне, если не хочешь ждать пожарных. В последний раз, когда Эренд доверил ей кухню и оставил ее там, то ему пришлось обновлять облицовку кухонной мебели» Коталло не сдавался. И начинал влюбляться. Все эти маленькие мелочи и неловкости, уютные разговоры или разгорающаяся пожаром похоть между ними неизбежно перерастали в нечто большее. Он чувствовал это, но никогда не давил на них и на их отношения. Потому что уважал ее и не хотел обязывать к чему — то большему. Однако он понял, что по уши влюбился, когда пытался справиться с приступом ночной боли. В ту ночь мужчина открыл глаза и всмотрелся в ночную тьму. Боль кусачим роем начиналась в его затылке, перетекая в то, что некогда было его рукой. Элой свернулась справа от него, закинув мускулистую ногу на его бедра. Левая ладонь покоилась под щекой и ровное дыхание легким шепотом касалось его кожи. Механик оставалась у него ночью не в первый раз, но делала это осторожно, словно до сих пор боялась того, что Коталло будет недоволен частым ее появлением. Коталло же удивлялся, что она в принципе соглашалась оставаться в его скромной обители. Элой жила в центральной части города и в ее доме явно была более удобная кровать. Однако каждый раз ее аргумент был непрошибаем: «Здесь пахнет домом». Однако именно этой ночью Коталло осознал, что это уже не просто влечение, которое столкнуло двух людей. Это было чем-то большим. Он аккуратно выпутался из крепких и отчаянных объятий механика и направился в ванную, сдерживая стон. Рука дергала и стреляла, и кости вновь ломались в его голове. Обезболивающие, которые ему выписывал врач, притупляли не только боль, но и сознание. Делали его зависимым. Коталло это раздражало, и он старался справляться с болью самостоятельно. Изредка, в особенно дикие ночи, когда боль становилась невыносимой, Коталло позволял себе употреблять необходимую дозу. В одиночестве он садился на пол, прижимаясь затылком к прохладной кафельной стене ванной и злобно ругался на всю квартиру. Сейчас ему приходилось быть тихим, закрыв дверь в ванную, когда он с мрачным выражением лица разглядывал свое отражение в зеркале. Его косы были в беспорядке и глаза подернулись знакомой пленкой боли. Кислый привкус тошноты подкатывал к горлу. Измученный, Коталло прислонился лбом к краю зеркальной дверцы. Почему именно сегодня, когда у него в гостях Элой? Рука Коталло сжалась на его обрубке, когда особенно сильная волна боли прокатилась по его телу. Керамический холод коснулся пальцев его несуществующей руки. Капсулы практически бесшумно рассыпались в раковине, пока дрожащей рукой он забросил одну из них в рот и проглотил, запивая водой. Он застонал и выдохнул, пытаясь держать в себе громкие звуки. Женщина в его спальне не должна знать о том, как ему больно. Нужно продержаться до тех пор, пока не подействует обезболивающее. Он закрыл глаза, справляясь с новой фантомной болью, и дыхание со свистом рвалось сквозь его зубы. — Коталло? Он поднял голову и встретился взглядом с ней в отражении. Дверь же была заперта на замок, нет…? Элой растирала глаза, сбрасывая сонные оковы. Если бы не боль, если бы его разум сейчас был чистым, то он бы залюбовался ее видом: распущенные волосы спутались и после сна вся она выглядела нежно, как пламя свечи. — Уходи. — Грубо выдавил из себя мужчина. Она встрепенулась и еще внимательнее осмотрела происходящее. То тут, то там ее умные глаза находили детали. Вскрытая упаковка обезболивающего, капсулы и напряженные плечи мужчины. — Тебе больно. — Просто произнесла женщина. — Почему ты не разбудил меня? Коталло был беспомощен, а она это видела. Никто и никогда не видел его в такие моменты. Ему было стыдно. — Потому что это не твое дело. — Он закрыл глаза и попытался выпрямиться, скалясь от боли. — Я хочу, чтобы ты ушла. — Это правда твое желание? Осторожно положив руки на его плечи и проведя ладонями вниз, словно успокаивая загнанного зверя, Элой аккуратно потянула его за собой. Напрягшись, Коталло смотрел на ее решительное лицо, когда повернулся к ней. Она тянула его за собой и так же бережно усадила на скрипнувший диван. Мужчина наблюдал за ней, за тем, как она ушла обратно в ванную и открыла кран, чтобы смочить чистое полотенце, и сердце колотилось в его горле, руке и воспаленной болью голове. Ему хотелось, чтобы обезболивающее подействовало, чтобы он смог сказать хоть что-нибудь. Элой принесла из ванны всё еще теплое, но тщательно отжатое полотенце и промокнула пот на лбу. — Четыре месяца, Коталло. И всё это время ты скрываешь боль. Ты думаешь, что я не видела этого. Но я знаю, когда ты просыпаешься ночью и дышишь, собирая все свое чертово самообладание и дисциплину. Я думала, что заслужила твое доверие. Она села рядом, проводя приятной теплотой полотенца по его взмокшей коже. Одна из ее рук сжимала напрягающиеся мышцы левой руки, и Коталло откинул голову назад, когда она болезненно, но сладко нажала именно там, где нужно. Полотенце осталось на его плечах, и ее сильные, маленькие руки разминали онемевшее плечо. — Стыдно быть калекой. Стыдно испытывать боль… Тем более, перед такой отчаянной женщиной, как ты. — Это рана, Коталло. Которая не может остаться без следа для разума и тела. В её голосе не было жалости, фальшивого заискивания или неловкой жестокости. Она просто говорила. Он издал нервный смешок и почувствовал, что обезболивающее стало действовать вместе с сильным давлением от ее рук. — Я не понимаю, Элой. Я для тебя игрушка? Ты можешь быть с любым. — Он чувствовал свои слова отдельно от тела: сплетение боли и лекарства, и это толкало его говорить смелее и обиднее. Ему хотелось обидеть ее, потому что он правда…. Он правда не понимал. — Признай, что это забавная игра, быть с бывшим военным, который больше ничего из себя не представляет. Забавная сломанная кукла, с которым можно развлечься. Щеку обожгло сильной болью, а затем Элой поцеловала его, ах, она целовала его в губы и обнимала своими нежными руками, притянув за косы и шею. Ее поцелуй был ядом и лекарством одновременно. — За кого ты меня принимаешь? — Она отодвинулась от него ровно настолько, чтобы ее слова ощутимо оседали на его губах. Она крепко держала его косы, не давая отодвинуться дальше. — Разве за все время, которое мы провели вместе, ты еще не понял? Я прихожу к тебе уже столько дней, доверила тебе то… черт, я сомневаюсь, что кто — либо еще слышал так много обо мне. Мне все равно на то, сколько у тебя рук. Мне важен ты. Но… Щеки Коталло горели от стыда, одна из щек горела сильнее из — за звонкой пощечины. Но больше всего он переживал из — за злой дрожи, проходящей по телу механика. — Коталло. Я никогда не искала себе партнера больше, чем на несколько ночей. Неужели по разговорам с моими друзьями и со мной ты еще не понял, что я здесь… — Она покраснела и ослабила стальную хватку, закрывая глаза. — Прости. Мне нет оправдания. Боль… иногда делает меня несносным. — Ты несносный ублюдок каждый день. — Язвительным тоном заметила охотница и вновь посмотрела на него. — Я надеялась, что что — то значу для тебя. Что мое присутствие здесь что — то значит для… нас. А твоя боль… Коталло никогда в жизни не обнимал так крепко другого человека. Элой все еще сердилась на него утром, пока он загружал свои собственные круассаны в духовку и варил для нее кофе.***
В один из дней он познакомился с жестокой, но яркой Таланой, чей юмор и стальная хватка заставляли вздрагивать самых сильных мужчин. И с удивительно тихой Бетой, которая оказалась сестрой его пламени. Закрывая коробку для нового заказа, он поднял голову на звук колокольчика. Новому удивлению Коталло не было предела. Смуглая черноволосая женщина тащила на буксире Элой. Но только Элой сегодня выглядела странно: длинные пушистые волосы коротко острижены, и молодая девушка словно сбросила пару здоровых килограмм. Одежда тоже была другой: светлые джинсы и белая футболка без надписей. Наконец, девушки остановились, и Элой быстро шмыгнула за спину гордой и уверенной в себе женщины. «Что это за игры…?» — подумал мужчина. — Добро пожаловать в «Видение десяти». Чем я могу помочь? Он отложил в сторону коробку с тортом и выгнул бровь, силясь понять поведение механика. У смуглой девушки на лице расцвела дьявольская усмешка, когда она сканировала его ястребиным взглядом: — Так ты Коталло? — Верно. — Ты так похож на большую гору… Или дерево с одной ветвью. Класс. — Талана откровенно рассматривала его. У Коталло сложилось впечатление, что его измерили, взвесили, просчитали и признали годным… к чему-то? — Простите… Элой, ты подстриглась? Прежде, чем темноволосая или Элой смогли открыть рот и ответить ему, колокольчик звякнул ещё раз, впуская в тёплое помещение… Элой. Она расчёсывала пальцами свои волосы, примятые после мотоциклетного шлема. Быстрыми шагами в тяжёлых ботинках она подошла к столику, у которого Коталло работал и, встав на цыпочки, поцеловала его в губы. — Уже познакомился с моей сестрой и подругой? — Ее улыбка была светлой, подобной солнцу. Коталло понял, что после этого знакомства, его жизнь с ней сплелась еще больше.***
Работа механика была сложной и изматывающей. Откровенно говоря, изучив ее график тренировок, бесконечной учебы и работы, кондитер удивлялся, как она еще не сошла с ума. Молодая женщина иногда просто устало лежала на их разложенном диване и бездумно смотрела в потолок, пока Коталло пальцами расчесывал ее волосы, освобожденные от бусин. Она могла исчезнуть на две недели, на месяц, но возвращалась к нему. Он старался делать так, чтобы она больше отдыхала, хотя механизм внутри нее требовал действий и беспрерывной работы. Но, чем дольше они проводили времени вместе, тем больше она оттормаживалась, позволяя себе выдыхать и расслабляться. Со временем в ее словах появилась надежда, что скоро бесконечные сражения закончатся.***
Она появлялась в его жизни ярким всполохом. Элой появилась спустя месяц после того случая с приступом Коталло. Это было неожиданно и произошло в тот момент, когда он общался с Хекарро. Высокий, с нитями серебра в волосах мужчина представлял из себя колоритное зрелище. Он сидел в удобном кресле, пока Коталло читал новый трудовой договор. Их кофейня переезжала в другое здание, современное и ближе к центру города. Коталло получал новую должность пекаря — кондитера с правом вести собственную клиентуру, используя кухню кондитерской. Поправив очки, Хекарро внимательно осмотрел квартиру и мужчину рядом с ним. — Ты хорошо выглядишь, Коталло. И твой новый дом… Мне нравится. Коталло поднял взгляд от текста и с гордостью осмотрелся. Элой никогда не приглашала его к себе дольше необходимого, утверждая, что у него дома в сотни раз лучше. Он понял, что место, где она жила не было ей домом, когда помогал забирать все ее вещи: она жила в большом модном доме, вылизанном до чистоты, с сестрой и подругой. Элой коротко заметила, что старалась появляться там реже, потому что не ощущала это место… своим. Но жить в его старой квартире было невозможно. Им нужно было больше места. Для его новой техники, для новых ресурсов с учетом того, что Коталло начал вести странички в социальных сетях. Значит, нужно было помещение для съемки. Нужно было помещение для того, чтобы механик могла спокойно работать, не уезжая каждый раз в свою мастерскую. Обсудив все плюсы и минусы, они оба пришли к выводу, что готовы попробовать жить вместе на постоянной основе. Как… как пара. Тирса помогла ему найти более просторное жилье, у знакомых. Старая женщина с любовью отнеслась к желанию Коталло съехать и была рада, когда узнала, что рядом с ним будет человек, в которого он был влюблен. Небольшое одноэтажное здание, столь редкое в их городе, но с отдельным гаражом, куда Элой ставила свой мотоцикл. Внутри она обустроила небольшую мастерскую. В самом доме был отдельный зал и кухня. Коталло был счастлив, что у них появилась отдельная спальня с большой кроватью. — Спасибо, Шеф. Это хорошее место. Меня все устраивает в договоре. Коталло взял ручку и уже готов был поставить подпись, но они оба подняли голову, привлеченные шумом пинком открытой двери. — Всематерь, я ненавижу этого чело… Черт, я сомневаюсь, что это человек, это, блядь, бездушная машина. — Элой швырнула сумку вбок и наклонилась, чтобы расшнуровать свои любимые тяжелые сапоги. — Как же иногда мне хочется врезать Сайленсу так, чтобы он молчал несколько дней: «Может быть, стоит поспешить, Элой? Может быть, хватит тестов? Может, ты тщательнее поищешь Гефеста?». Хекарро кашлянул, отчего Элой резко выпрямилась, взметнув вихрем своих волос. Бусины в ее косах весело застучали от этого жеста. На виске пищал визор, сигнализируя о своей постоянной работе. В другое время Коталло залюбовался бы ее смущением, но сейчас он внимательно наблюдал за реакцией шефа. Хекарро вновь поправил очки. Уголки его губ дрогнули. — Госпожа Собек? — Э-э-э… да? — Я наслышан о вас. Меня зовут Хекарро. — Он назвал себя без фамилии, но протянул ей руку, когда она закончила с сапогами и подошла к мужчинам. — Рад знакомству. Не знал, что такой способный и значимый механик живет с Коталло. — Я тоже наслышана о вас. Вы бывший военный лидер Тенакт. Под вашим руководством тенакт процветали. Да и сейчас… продолжают хорошо жить. — Коталло знал, что она хотела сказать с помощью этих слов. Она ярилась до сих пор, когда мужчина рассказал ей, как именно относятся в его культуре к тем, кто искалечен. — Я стараюсь участвовать в жизни своего народа. В том числе помогаю тем, кто попал в сложную… ситуацию. Возможно, что сотни ярких звезд смогут толкнуть других к размышлению над проблемами, которые закостенело лежат в основе нашей… культуры. Как и в культуре Нора. Я сожалею о потери Раста. Глубокая потеря для всех нас. Элой прищурилась и вскинула голову вверх. Мысли в ее голове ярко отражались в глазах. Наконец, напряжение в ее плечах исчезло. — Спасибо. Хекарро улыбнулся, как большой черный дикий кот, который когда — то жил в тропических лесах, на родине Хекарро. Наконец, он склонил голову вбок и, напевая, осмотрел их дом еще раз. — Значит, вы живете здесь вместе? Коталло встретился глазами с Элой. Она протянула ему руку и переплела с ним пальцы. С ее молчаливого разрешения он проронил: — Да. Хекарро прищурился, а затем удовлетворенно кивнул.***
Пять долгих месяцев спустя Коталло нарезает сочные персики тонкими ломтиками в паре с Зо. Её нежный и спокойный голос звучит в небольшой микрофон, расположенный на петлице ее строгой, в глубоких зеленых оттенках, формы «Видения Десяти». Коталло одет так же, и его рука ловко и красиво перемещает ломтики на лезвии ножа в сторону. Еще одно ловкое движение и вытертый нож встает на место. — Фламбирование эффектный и красивый фокус, который позволит вашему десерту заиграть новыми красками. Мы используем много качественного алкоголя, и, предвещая вопросы, не для того, чтобы выпить, — шутка вызывает смех и обсуждение, — а для того, чтобы помочь раскрыться вкусу и устроить настоящий фейерверк эмоций. Десерты любят ликер, кальвадос или коньяк. Коталло, что сегодня используешь ты? Коталло взял красивую колбу с золотистым напитком внутри. — Для моего персикового десерта и фламбирования долек идеально подойдет яблочный бренди. — Он поднимает колбу выше, чтобы свет игристо переплелся с цветом напитка. — Думаю, ты предпочтешь несладкий ликер для своих креп Сюзетт? — Ты абсолютно прав. Помните о технике безопасности, потому что фламбирование — опасный прием…. Внутри он нервничает, несмотря на то, что повторял этот фокус уже множество раз. Он берется металлической рукой за ручку тяжелой профессиональной сковороды, а правой держит колбу с алкоголем. Зо повторяет его жест и одобряюще улыбается ему. Гаснет основной свет, и их освещает только мягкий приглушенный свет теплых лампочек, расположенных над баром. «Первая кузница» замерла в ожидании. Коталло наклоняет колбу идеально ровно, в точности копируя еле заметные движения Зо. Жидкость льется, и их одновременный наклон сковороды выверен до мельчайшего эффектного жеста. Еще одно плавное, но быстрое движение, чтобы алкоголь не успел пропитать хрусткую карамель и нежные тонкие ломтики редкого сорта персиков, и вверх взметнулось пламя. Зрители засмеялись и радостно воскликнули. Кто-то засвистел и зааплодировал. Коталло улыбнулся уголками губ, когда его взгляд с пламени переместился в угол бара. Там, в тени стояла женщина — огонь, завороженно наблюдающая за его действиями. Они закончили оформлять десерт практически одновременно. Креп Зо выглядел как нестареющая классика, тогда как Коталло выбрал более современную подачу: на вытравленной поверхности дерева расположилось небольшое пирожное: песочная полоска, укрытая сверху подушечкой из ванильного крема. Дольки персиков изящно легли поверх и сбоку от пирожного, а ломкая карамель глубокого и сладкого оттенка создала эффект завершенности. Коталло аккуратно завершил композицию, точно и лаконично сделав несколько росчерков ягодным соусом. Рядом упали крошки ломкого печенья с кориандром. — Теперь вы сможете попробовать приготовить любой из этих десертов самостоятельно. Наши талантливые кондитеры помогут вам. Пожалуйста, поприветствуйте Коталло. Сегодня был его дебют. Думаю, он заслуживает отдельной похвалы. Коталло пожал руку темнокожей женщине. Ее улыбка и слова были открытыми. И она ласково погладила Коталло по плечу. Люди, пришедшие на мастер — класс по фламбированию и декорированию десертов, громко выражали свое восхищение и одобрение. Уши Коталло немного горели от смущения и такого внимания. Он мягко попрощался с ними и терпеливо дождался, когда один из фотографов — карха сделает несколько фото с ним и Зо. Только потом он был свободен, тщательно убирая вместе со своим шефом рабочее место. Их десерты остались там же в качестве образца. Наконец, он проскользнул мимо учеников, коротко поздоровавшись с друзьями. Его путь лежал дальше, вслед за женщиной, которая ускользала из виду с завидным профессионализмом. То, как с ним играла молодая женщина злило его и возбуждало одновременно. Он услышал ее смех, когда его пальцы едва не сомкнулись на веснушчатом плече. — А! Коталло. Ты великолепно справился! Путь кондитеру перегородил высокий широкоплечий мужчина. Эренд добродушно улыбнулся и поправил свой ирокез. — Спасибо за комплимент… — Коталло попытался обойти бочкообразного и сильного озерам. Тот двигался так, чтобы помешать ему пройти. — Мне нужно… — Идти за Элой? Да, она упомянула, что я должен тебя задержать. — Что? Почему? — Только потом он понял, как это обижено и по-детски прозвучало. — Без понятия, дружище. Это же Элой… Всегда себе на уме. Озерам беспечно улыбался, и Коталло покачал головой. Ему нравился этот человек и нравилось, что между ними возникла дружба: легкая и атмосферная. Но сейчас Коталло был не настроен на диалог. — Эренд… Тот поднял большие руки вверх и ехидно заметил: — Я жду, что вы не забудете о нашей семейной вечеринке завтра, после того как повеселитесь дома. И еще кое — что… — Он порылся в карманах и протянул Коталло золоченую карточку с символом Солнца в центре. — Я бы хотел, чтобы ты связался с этим человеком, как будешь свободен. У него есть для тебя предложение. Коталло серьезно кивнул и убрал визитку в карман. — Теперь ты дашь мне пройти? — Низко и терпеливо произнес тенакт. — Может лучше пропустишь со мной стаканчик? — Эренд рассмеялся, хлопнув его по плечу, когда встретил тяжелый взгляд другого мужчины. — Иди — иди. Она давно уже оседлала своего Загонщика и едет в сторону вашего дома, я уверен. Коталло закатил глаза и быстро вышел из «Последней кузницы», садясь за руль своей машины.***
Естественно, она прибыла домой раньше него. В доме был полумрак. Он открыл дверь и прошел дальше, настороженно осматриваясь и замирая от открывшегося вида. Женщина в кресле была совершенно обнаженной. Рядом с ней стояла пустая тарелка, на которой утром Коталло оставил точно такой же десерт, который он приготовил на мастер — классе. Она расслаблено потянулась. С такого ракурса ее грудь приподнялась и мышцы перекатывались под ее золотистой кожей. — Это было очень вкусно. Я не устаю восхищаться твоим талантом. Знаешь, я боялась, что не успею на твое выступление, но, к счастью… — В ее глазах вспыхнуло веселье. — Я успела посмотреть и вернуться домой, и… заманить тебя сюда. Она медленно и грациозно встала с кресла. — Элой. Что ты задумала? Ключи брякнулись на стойку. Элой вкрадчиво подошла к нему и грубовато оттолкнула его к двери. От нее пахло сладким персиковым десертом и легкий аромат кориандра дразнил его. — Мне хотелось побыстрее остаться с тобой наедине. — Руки женщины ласкали его лицо, шею и спустились к груди. — Когда ты поджег алкоголь… Пламя взметнулось и окрасило твое лицо так, словно ты из дикого племени. Это безумно идет тебе, Коталло. Единственное желание, которое у меня осталось — это желание коснуться тебя. Если бы мы задержались в баре… Боюсь, что пришлось бы ждать ещё долго. А ты знаешь, что я ненавижу ожидание. Она поцеловала его в губы и нежно провела языком по его языку, не давая углубить поцелуй. Попытка мужчины притянуть ее к себе за бедра было встречена шипением и шлепаньем по запястью: — А-а-а! Нет. Плохой мальчик. — Она игриво покачала указательным пальчиком перед его носом. Он тяжело вздохнул, возводя глаза к потолку. — Мне нельзя прикасаться к тебе? Она усмехнулась и порочно зашептала: — Нет, но можешь держать мне волосы, пока я буду сосать твой член. Выругавшись, Коталло с приоткрытым ртом наблюдал, как ловко рыжеволосая девушка расстегивает его черные форменные брюки и спускает их вниз, вместе с бельем. Она посасывала кожу на его шее, там где ему нравилось, оставляя красные следы на оливковой коже. Ее не смущало, что это может быть видно всем вокруг и не смущало, что Коталло низко поскуливал от ее поцелуев и укусов. Она с нежностью гладит его татуировки на бедрах, игнорируя его возрастающую эрекцию. — Так хочешь меня... - Наконец, она коснулась его члена ладонью, мягко поглаживая вокруг. — Я готова дать тебе то, что тебе нужно... Она опустилась на колени и слизала преком с его кончика, невинно смотря на него снизу вверх. — Элой… Внутри ее рта было чертовски хорошо. Обхватывая своими губами головку его члена, она вновь подняла на него глаза. С небрежной нежностью маршал зарылся в ее волосы и погладил большим пальцем затылок, спрашивая разрешения. Она прищурилась и одобрительно мурлыкнула. Первое движение его бедер было пробным, мягким, но чем больше он погружался в мягкость ее рта, тем больше отпускал свой контроль. Жесткие пальцы уверенно зарылись в ее волосы, с нежностью зачесав их назад в хвост. Женщина перед ним выглядела греховно самодовольной, и он толкнулся дальше, касаясь задней стенки горла. Ее глаза закрылись, пока она привычно расслабляла горло. Он удовлетворенно хмыкнул, удерживая ее на месте. Вид Элой на коленях, ее зеленые глаза, которые начали слезиться от жесткого ритма толчков, пока он загонял свой член как можно глубже в ее рот, заставлял его терять контроль. Он застонал от ее уверенных действий: механик расслабилась и сглатывала вокруг головки его члена, когда после особенно глубокого толчка она коснулась своими губами основания его члена. Он застонал и задержался в этом мгновении, зная, что она выдержит. Мучительно медленно он вышел из ее рта и толкнулся обратно, желая вновь ощутить это тугое ощущение ее глотки и сглатывания вокруг его члена. Он отпустил ее волосы и погладил ее лицо, вытирая слезы и слюну, копившуюся в уголках ее рта. — Такое ощущение, что ты ждала этого так долго… Скучала по вкусу моего члена... Удовольствие накатывало волнами, и он готов был кончить в ее теплый и гостеприимный рот, пока терялся в ощущениях, ритмично толкаясь внутрь, пока не ощутил двойное постукивание по своему бедру. Он моментально отодвинулся от нее, давая ей отдышаться и умирая от похоти и нежности в ее глазах. Ее грудь ритмично поднималась и опускалась, а влажный рот был приоткрыт. — Коталло. Я хочу видеть тебя в кровати. — Она наклонила голову и ухмыльнулась, облизываясь. — Голым и с металлической рукой. Коталло выполнил ее прихоть, сдерживаясь, чтобы не наброситься на нее сейчас. Его ужасно заводила ее командная натура, несмотря на то, что их секс был равным. Они прошли в спальню, целуясь и обнимаясь, пока механик не толкнула его, уронив в мягкость их кровати. Она оседлала его, и он выругался, чувствуя влагу на своем животе. — Лежи смирно, маршал. — Элой с усмешкой провела указательным пальцем по его щеке. — Сейчас я прокачусь на тебе. Коталло лизнул подушечку ее большого пальца, прежде чем низко и волнующе произнести: — На моем лице или члене, Командир? Радужка ее зеленых глаз сменилась тьмой зрачка. Ее рот вновь чувственно приоткрылся, и Коталло прикусил кончик ее пальца, игриво выгибая бровь. — Коталло… Я бы предпочла оба варианта. Но сначала…. Он понял ее, судя по голоду в его глазах. Он облизнулся и зарычал. Его механическая рука щёлкает и тихо жужжит, когда он подталкивает ее обеими руками выше по своему животу. Её бедра нависают над его лицом, и она сочно и бесстыдно стонет, когда он прижимает ее к своему рту. — Хор - р - о - о - о - оший мальчик… Он стонет в ее скользкие складки и широким роскошным жестом лижет ее влагалище, впитывая сладкий вкус и аромат. Она шипит сквозь зубы, слегка двигая бедрами. Это первое движение немного неуклюжее и робкое, но спустя время, когда Коталло начинает проникать языком внутрь нее, а затем посасывать клитор, молодая девушка задыхается и катается на его языке, не заботясь о его собственном дыхании. Знакомое всхлипывание и ее сладкое, сочащееся влагой, влагалище, были лакомством для него. Она заскулила с потребностью в голосе и кончила, восхищенно шепча его имя. Всё ещё облизывая ее, больше для вкуса, Коталло чувствовал, как расслабляются дрожащие тиски ее бедер. Она отодвинулась назад и посмотрела вниз, на его мокрый рот и подбородок. — Какой же ты самодовольный. — Застонала огненноволосая женщина и погладила его грудь. — Красивый, большой и умелый. — Сколько положительных эпитетов от тебя. — Решил поддразнить ее мужчина. — Хотя самый лучший комплимент будет тогда, когда ты… Да… Вот так. Она потерлась своей мокрой пиздой о всю его длину, в дразнящем и медленном темпе, прежде чем сесть на его член. Элой сводила его с ума, и он позволял ей это делать. Коталло с удовольствием скользнул внутрь нее, впившись пальцами в ее бедра, чтобы усадить ее до конца. Она пыталась двинуться вверх, прикусив нижнюю губу. И разочаровано зарычала, когда у нее не получилось сделать это, потому что Коталло прижимал ее к себе со всей присущей ему силой. — Я передумала. Ты отвратителен. — Она попыталась вырваться из его крепкой хватки. — Ну же! — Попроси. Вежливо. — Внутри нее было туго и горячо. Но больше всего ему нравилось, когда она мяукала в отчаянии, вот так, пытаясь бороться с его силой. — Мхм… — Она откинулась назад, упираясь руками в его предплечья, сжимая крепкой хваткой. Он держал теплую руку на ее левом бедре, металлической перехватывая запястья. — Коталло… Пожалуйста. — «Пожалуйста» что? — Чтобы добиться от нее правильного ответа, он подтолкнул бедра вверх несколько раз, трахая ее глубоко, зная, что коснется своим членом той самой точки, от стимуляции которой у нее терялся рассудок. — Дай мне прокатиться на тебе… Мне так это нужно… — Она задрожала и прикрыла свои глаза. Краснота ее персиковой кожи и жар, который от нее исходил, разрушали его терпение и стойкость. — Пожалуйста… Коталло. Сожги меня. Дай мне трахнуть тебя так, как мне нужно. Он отпустил ее и гортанно застонал, когда ее бедра приподнялись и опустились, в блаженном движении. Она двигалась неистово, крепко сжимая его внутри, все еще тесная после оргазма. Коталло отвечал ей взаимностью, наблюдая за ее потерянным лицом и приоткрытыми в экстазе губами. Родная зелень ее глаз была скрыта чернотой возбуждения, он не видел в них ничего, кроме желания и до боли знакомого чувства целостности. — Прикоснись к себе. Кончи для меня. — Зарычал мужчина и подогнул колени, чтобы помочь ей достигнуть вершины, лаская крутой изгиб бедер и веснушчатый бок. Она послушно выполнила его желание, поглаживая себя одной рукой. Пытаясь справиться с чувством наполненности, механик лепетала что — то дикое, смесь просьб и похвалы. Наконец, она облокотилась одной рукой на его грудь, ее бедра задвигались рвано и протяжный стон стал глубже, выше. Она шептала в безумии его имя, пока кончала и лихорадочно двигалась в такт к его бедрам. — Коталло… Поцелуй меня… пожалуйста… — Заскулила Элой и потянулась к его лицу, прижимаясь губами к его подбородку. — Пожалуйста, мне нужно… Пульсация ее влагалища была сильной, и Коталло прижал ее к себе ближе, кончая внутрь нее, целуя ее сладко, сплетаясь с ней языками, и она сгорала в его объятиях, заставляя его самого воспламениться дотла. Постепенно их поцелуй становился мягче и нежнее, менее скользким и более спокойным, пока не прервался окончательно. — Это было… Хорошо… — Пробормотал мужчина с закрытыми глазами. Она согласно промычала, аккуратно слезая с него и устраиваясь рядом. Рука Элой мягко двигалась по татуировкам, поглаживая его широкую грудь и царапая кожу ребер. — Серьезно. Ты выглядишь фантастически, когда готовишь. И твоя рука хорошо работает, никаких задержек, да? Ты лучше контролировал нажатие на мое бедро. Посмеиваясь и унимая бешено колотящееся сердце, мужчина приподнял левую руку, шевеля пальцами. В один прекрасный момент Элой надоело наблюдать «тормоза» и «лаги» в его старом протезе. Последней каплей была поломка его протеза на ее запястьях, когда он держал ее руки над головой. Это была сильная хватка, оставившая синяки на ее руках. С трудом разжав металлические пальцы, Коталло справедливо вытерпел ругань Элой и даже не дрогнул, когда она швырнула конечность в мусорное ведро. Неделю назад она привезла ему новую руку: из нового блестящего металла, с фиолетовыми и белыми геометрическими рисунками по всей длине. Протез отзывался хорошо, без усилий, и Коталло сам ощущал, что теперь почти не испытывает затруднений. Коталло все еще отказывался использовать руку в повседневной жизни, пользуясь ей только по необходимости. — Хорошо работает. — Он ласкал ее изгиб на талии и вдохнул нежный, сладковатый аромат ее волос. Персик и легкий оттенок кориандра. — Скажи мне, что я сделал в прошлой жизни, чтобы ты была сейчас здесь со мной? — Я не знаю. — Она приподнялась на локтях и мягко улыбнулась в ответ. — Иногда я задаю себе такой же вопрос. Как узнаешь почему — расскажи мне об этом. Хорошо? — По твоему приказу, Элой. Коталло никогда в жизни не ощущал себя так комфортно.***
На грани дремы Коталло услышал стук закрывшейся двери и голоса, о чем — то спорящие в зале. Насмешливый мужской голос красиво ахал и чему-то восхищался. Ему вторил другой, несколько хриплый женский голос. Все ещё не до конца проснувшийся Коталло пытался вспомнить, кто ещё мог присутствовать в их доме кроме них двоих. Моментальное осознание пришло тогда, когда тяжёлая туша оседлала его бёдра и горячее дыхание обдало его ухо: -Коталло, она совершенно охуенна. Как ты мог скрыть такую женщину от меня? Коталло открыл глаза и попытался отпихнуть от себя Фашава. Тот с ухмылкой боролся, продолжая бросать ехидно: -Я понимаю, что сражаться в постели лучше, чем проигрывать бой старому другу, но я не думал, что ты совсем обо мне забудешь, солнышко. Коталло подобрал одну ногу и сумел вырваться из-под крепкой хватки. Фашав восторженно охнул, падая на спину, и с хохотом попытался отбиться от подушки, с помощью которой Коталло попробовал придушить ехидного друга. Элой встала в дверном проеме, помешивая кофе в своей чёрной чашке. Ее волосы были распущены, все ещё влажные после душа, и она не пыталась их собрать в единое подобие причёски. Она терпеливо ждала, когда двое мужчин закончат баловство. Сделав глоток кофе, она склонила голову к плечу, вдыхая аромат Коталло, оставшийся на синей футболке с надписью «Несокрушимый Вал», которую она позаимствовала у него. Свет, неловко проницающий в окно их просторной спальни, красиво оттенял следы, которые она оставила на его коже. Элой завороженно смотрела вокруг, все еще не веря, что они жили здесь вдвоем. Она вновь посмотрела на двух борющихся мужчин и прислонила теплый бок чашки к щеке. Коталло предупредил ее о том, что Фашав приедет сегодня, но сам, судя по всему, забыл об этом. — Сдаюсь! Ты — варвар, Коталло! — прохрипел Фашав, все ещё хихикая. Коталло отбросил подушку и с довольным лицом сел на краю разложенного дивана, откидывая со лба распущенные волосы. Наконец, он подтолкнул локтем севшего рядом друга. -Я тоже по тебе скучал, Шав. - Вижу, что у тебя много новостей для меня. - Фашав бесстыдно и восхищенно посмотрел на Элой. - Мне не терпится услышать...