Ты моя вселенная.

Лань Ванцзи бережно убрал цветок в мешочек цянькунь, постарался успокоиться, вздохнул и стал смотреть на арену, время от времени краем глаза все-таки поглядывая в сторону Вэй Усяня. В это время на арену вышел конный строй ордена Ланьлин Цзинь. Под громкое ржание коней из строя вдруг вырвался всадник, он сделал круг по арене и резко дёрнул поводья. Свободная поза, одежды белые, словно снег, глаза более яркие, чем киноварная точка на лбу. В тот же миг трибуны взорвались безумной овацией. Всадник же, как бы невзначай, прошёлся взглядом по трибунам, и, хотя он всячески старался сохранить невозмутимый вид, в его глазах засияла нескрываемая гордость. Лань Ванцзи глядел на всадника и вдруг понял, что тот не зря так нарядился. Это все было для одного единственного человека, которая сейчас сидит на этой трибуне и не замечает его стараний, он был явно влюблен! О, как второй нефрит понимал сейчас этого молодого человека! Лань Ванцзи вспомнил себя два года назад. Тогда он тщательно прихорашивался для того единственного, который так и не оценил его старания. И тут тот единственный, как будто знал, что о нем думают, напомнил о себе. Вэй Усянь покатился со смеху, так что едва не упал с лошади. — Ну всё, я сдаюсь, вырядился, словно разукрашенный павлин! Лань Вандзи подумал, что все-таки Вэй Ин еще не повзрослел, если еще не понял, для чего люди так старательно наряжаются, вернее для кого. «Вэй Ин, сколько тебе лет? Вроде 20? Нет, кажется намного меньше. Эх. С кем приходится иметь дело? Ну что есть, то есть. Мне другого все равно не надо.» Цзян Чэн произнёс: — А ну уймись, сестра всё ещё смотрит с трибуны. Вэй Усянь ответил: — Не волнуйся. Главное, чтобы он снова не довёл шицзе до слёз, а так — мне даже связываться неохота. Говорю же: не надо было тебе приводить её сюда. — Орден Ланьлин Цзинь настоял на приглашении. Отказ был бы равносилен потере лица. — Очевидно, это Госпожа Цзинь пригласила её. Наверняка теперь она станет всячески подталкивать шицзе к встрече с этой принцессой в мужском обличии. Лань Ванцзи печально прислушивался к их разговору, все больше убеждаясь в своих невеселых предположениях. Непонятно только было одно странное обстоятельство, почему они до сих пор не обьявили о помолвке? Его думы прервали громкие овации Цзинь Цзисюаню, который не снижая скорости, на всем скаку натянул лук и попал прямо в цель мишени на стрельбище в конце арены. И пока он раскланивался аплодирующим трибунам, Лань Ванцзи скосил глаза в сторону Вэй Усяня, наблюдая за его реакцией. Вэй Усянь даже бровью не повел. Все знали Вэй Усяня как лучшего стрелка среди всех заклинателей и подобное бахвальство не произвело на него никакого впечатления. Однако неподалёку кто-то внезапно громко фыркнул, затем раздался возглас: — Если кто из вас не струсил, выходите и попробуйте показать лучшую стрельбу, чем показал Цзысюань! Это был двоюродный брат Цзинь Цзысюаня —Цзинь Цзисюнь. Он смотрел на Вэй Усяня. Лань Ванцзи сразу понял, что тот пытается спровоцировать Вэй Усяня и невольно напрягся, но Вэй Усянь только мягко улыбнулся. Цзинь Цзысюнь, видя, что тот не принял вызов, преисполнился самодовольства. Однако конный строй Ордена Юньмэн Цзян как раз оказался напротив стрельбища, и Вэй Усянь обратился к Двум Нефритам Ордена Гусу Лань, также готовящимся стрелять: — Лань Чжань, не окажешь услугу? Лань Ванцзи опасливо глянул на Вэй Усяня, предчувствуя внезапно заколотившимся сердцем какой то подвох, во рту резко пересохло. Цзян Чэн спросил: — Что ты опять задумал? Лань Ванцзи, наконец, поборов волнение, спросил: — Что тебе нужно? Вэй Усянь поинтересовался: — Могу ли я позаимствовать твою лобную ленту на время? Услышав его слова, Лань Ванцзи немедленно отвёл взгляд, подумав: «Вэй Ин! Что ты творишь? Я конечно готов тебе отдать эту ленту… Но не для того, чтобы доказывать что то этим хвастунам! Вэй Ин! Ужас, как стыдно! Ну что скажешь? Лучше промолчать.» Лань Сичэнь же улыбнулся и произнёс: — Молодой господин Вэй, вам кое-что неизвестно… Лань Ванцзи прервал его, не дав договорить: — Брат, нет нужды в объяснениях. Лань Сичэнь согласился: — Как скажешь. «Брат, не нужна твоя помощь, ты только всё испортишь! Я то не против найти этой ленте применение, ты просто не знаешь где эта лента уже побывала и сколько раз он уже держал её в руках. Так что, дорогой брат, лучше тебе не вмешиваться в то, что ты не знаешь. Лучше я сам разберусь.» Тут Цзян Чэн спросил Вэй Усяня: — Для чего тебе понадобилась его лобная лента? Повеситься решил? Так я одолжу тебе для этого свой пояс, можешь не благодарить. Вэй Усянь, разматывая чёрную ленту, защищающую запястье, ответил: — Можешь оставить его себе. Без лобной ленты мне не нужен твой захудалый пояс. Цзян Чэн: — Ах ты… Не дав ему договорить, Вэй Усянь быстро повязал чёрную ленту на глаза, вынул стрелу, натянул лук, выстрелил — точно в центр мишени! Трибуны разразились овациями, еще более громкими, чем Цзинь Цзысюаню. Лань Ванцзи просто залюбовался его изящными уверенными движениями, его неповторимой грацией. Вэй Усянь был сейчас на этой горе самым лучшим, самым прекрасным, самым, самым, ну как не любоваться им? Лань Ванцзи представил как напрягаются под легким черным шелком красивые мускулы и вспомнил как его руки гладили тело Вэй Ина, когда он был без сознания в пещере на горе Муси, скользя по нежной бархатистой коже. От воспоминаний об этих волнующих ощущениях закружилась голова. Лань Ванцзи улетел в эти воспоминания, не отрывая взгляд от Вэй Усяня. А тот приподнял уголок губ, ох, его губы нежного цвета с детской припухлостью, это что то вообще невообразимо прекрасное. Тут возникла дикая мысль: «Интересно, а какие они на ощущение, на вкус? Ужас, о чем я опять думаю?» Лань Ванцзи помнил его сладкий неповторимый запах и вкус его кожи на губах и языке, это невозможно забыть, это намертво вьелось в память, оставив нежное легкое послевкусие, хотя он понимал что тогда это было настоящее безумие. Вэй Усянь покрутил лук в руках и убрал его за спину. Цзинь Цзысюнь громко фыркнул и с недовольством на лице произнёс: — Стрельба — всего лишь разминка перед охотой, только и всего. К чему все эти жалкие фокусы? Раз уж ты завязал глаза, то оставайся так на всё время облавы, если кишка не тонка! На горе Байфэн мы и посмотрим, кто действительно силён, определим победителей и проигравших! Вэй Усянь с лёгкостью согласился: — Идёт! Цзинь Цзысюнь махнул рукой, отдавая адептам приказ: — Выдвигаемся! Все пришпорили коней и двинулись на гору. Цзинь Гуаншань, видя что Цзян Чэн и Вэй Усянь продолжают стоять на месте, с улыбкой обратился к ним: — Глава Ордена Цзян, молодой господин Вэй, почему же вы до сих пор не отправились на гору? Смотрите, как бы Цзысюнь не переловил всю добычу. Вэй Усянь ответил: — В спешке нет нужды. Ему не удастся забрать её. Наблюдатели застыли от удивления, услышав подобный ответ, один только Лань Ванцзи не удивился, он уже видел его мастерство. Вэй Усянь же, не снимая повязку с глаз, завёл руки за спину и неспешно направился к горной тропе, ведущей на гору Байфэн. Зрители недоумевали, как он собирается охотиться? Лань Ванцзи, проехав некоторое расстояние с братом и адептами, спешился и направился к той тропе, по которой ушел Вэй Усянь. Наконец то они смогут поговорить без свидетелей. Правда от волнения подгибались ноги и по всему телу била дрожь, в голове шумело, сердце учащенно билось, в горле пересохло. Лань Ванцзи немного замедлил шаг, стараясь справиться с волнением, продвигался вперед, прокручивая в голове предстоящую беседу. Теперь то они точно поговорят! И им никто не помешает. Вэй Ин там один! Через некоторое время послышались звуки флейты. Лань Ванцзи пошел на этот звук, по дороге уговаривая себя успокоиться. «Чего это я так разволновался? Мы уже были наедине целую неделю, даже месяц. Ничего страшного не произошло. Это же Вэй Ин! Лань Чжань, чего ты боишься? Не укусит же он тебя. Ведь он ни разу ничего плохого по отношению ко мне не сделал. Только если подразнил немного. А вот ты, Лань Чжань кусал его! Да еще как! Как самый настоящий сумасшедший! До сих пор забыть это невозможно! "