Ты моя вселенная.

Лань Ванцзи сидел возле А-Юаня, не смыкая глаз уже вторые сутки, когда зашел Лань Сичэнь чтобы сделать перевязку брату и забрать мальчика к себе. —Брат, отдохни. Тебе силы еще понадобятся. Не стоит так мучить себя, —сказал с сочувствием Лань Сичэнь, глядя на младшего и понимая его состояние, добавил: —Как будут готовы документы на усыновление, ты сможешь забрать его к себе. Со своей стороны я сделаю всё возможное, чтобы не было проволочек. Лань Ванцзи молча кивнул, продолжая вопросительно смотреть на брата. Лань Сичэнь беззвучно вздохнул: —Не переживай. Я хорошо позабочусь о А-Юане. Но придется подождать примерно пару недель. Может чуть больше. Лань Ванцзи сидел молча, глядя на спящего ребенка. Он поднял на брата взгляд полный боли: —Брат. Обещай мне. Не отдавай его другим людям. Не отдавай, как когда то отдали нас с тобой. Лань Сичэнь понимал, насколько сейчас этот ребенок дорог его брату. Поэтому поспешил заверить: —Не беспокойся. Он уже был у меня. Я его никому не отдам и сделаю все возможное, чтобы он поскорее поправился. Обещаю, тебе нет нужды волноваться. Лань Сичэнь бережно взял мальчика на руки. Тот даже не пошевелился, насколько нежными были сильные руки первого нефрита, и сопровождаемый тоскливым взглядом младшего брата, покинул цзиньши. Лань Ванцзи долго сидел в каком то тупом оцепенении, ощущая нереальность происходящего. Как будто это было не с ним, а он смотрел какой то страшный сон. Казалось, он проснется, и все будет по прежнему. Но… Нет… Прежнего уже не будет. Да и сам Лань Ванцзи тоже уже не будет прежним. Это уже не тот категоричный резкий подросток, а переживший тяжелые времена молодой человек, прошедший войну и потерявший близких людей, успевший изведать любовь и горе, осознавший что самое важное в его жизни. Непрерывный стресс, преследующий его со времени аннигиляции солнца и продолжающийся на протяжении двух и более лет отступил, уступая место беспросветному горю и жуткой тоске, непрекращающейся боли, которую даже нечеловеческая боль от сурового наказания не в силах перебить. Эту его боль уже ничто не заглушит, её не спрячешь, от нее не укроешься, с ней надо просто научиться жить. Научиться жить так, чтобы не предать те идеи и жизненные приоритеты и идеалы милосердия и добра, которыми жил Он! Защищать обездоленных и слабых, жить для людей, а не ради славы. Вообще, это была первоначальная задача кланов заклинателей. Много веков назад некоторые семьи начали идти по пути самосовершенствования, изучали боевые искусства, совершенствовали тело и дух, чтобы улучшить свои боевые навыки. Их цель была защищать простых людей от всяких злобных тварей, которые временами нападали на целые деревни и мешали людям спокойно жить и работать. Они передавали свои навыки из поколения к поколению и постоянно усовершенствовали их. Так образовались целые кланы вот таких защитников. В благодарность за защиту и охрану люди снабжали их едой и одеждой. А так же нужными для быта вещами и товарами. Каждый клан защищал людей в своей местности, потому и название они получали от того места, в котором жили. Люди обращались по месту жительства, если им нужна была помощь. Но, постепенно такие семьи стали гордиться своими старыми заслугами, почитать пославленных предков и почивать на чужих лаврах, посчитали себя праведными и стали превозносить себя. Они посчитали что имеют право судить что добро, а что зло, начали указывать другим как им жить и постепенно забыли о Главном. Они стали сочинять о себе легенды, придумывать пустые и непрактичные правила, которыми можно было прикрыться, чтобы оправдать свое бездействие или некомпетентность. А так же начали воевать между собой, чтобы присоединить к себе новые территории сферы влияния и отхватить побольше места под солнцем. В конце концов они утонули в роскоши, погрязли в интригах и сплетнях, более сильные начали подминать под себя тех кто слабее и малочисленнее. Таким образом они забыли что их главная и первостепенная задача—защищать слабых. «Именно это хотел донести до зарвавшихся до власти и прибыли кланов Вэй Ин. Это часто он говорил и мне. А я так зациклен был на собственных чувствах, что не увидел за его словами главного. Эх, Лань Чжань, Лань Чжань. Не 3000 правил спасут мир, а только одно: защищай невинных и слабых. И не выбор дороги влияет на то каким станет человек, а его намерения сердца, его приоритеты и цели.» Лань Ванцзи чувствовал себя виноватым, что не поддержал тогда Вэй Усяня. «У Вэй Ина всегда были светлые мысли, он всегда жалел всех. Он сам был как солнышко, светил всем, светил мне. Он не стал подлецом и злодеем, он остался таким же добрым и светлым. Если бы ему дали спокойно жить, а не сделали бы из него мальчика для битья, ему не пришлось бы защищаться. Тогда бы не произошло такого ужаса. Если бы его постоянно не провоцировали, он бы не совершил страшных ошибок, повлекших за собой множество человеческих жизней. Но кому то это было выгодно. Он им мешал, потому что говорил им правду в глаза. Его просто загнали в угол. У него и правда не было выбора. А тут еще я со своими нравоучениями, нет бы поддержать.» Так думал Лань Ванцзи, сидя у окна и глядя на снежные вершины, вырисовывающиеся в тумане. Как мы уже говорили, Лань Ванцзи не посещал советы кланов, чтобы не видеть этих лицемеров, которые кичились заслугами своих предков и показной праведностью, прикрываясь красивыми речами. «Вэй Ин! Слышишь ты меня или нет, но я скажу. Я для себя решил. Спасибо тебе. Спасибо тебе за то, что ты напомнил мне о главном. Если бы в моей жизни не появился ты, я так бы и жил как все. Жил бы в иллюзиях, что мы самые праведные и самые лучшие, наши правила самые прекрасные и они нужны чтобы совершенствоваться. Занимался бы рутиной, переписывая 3000 правил. Но, упустил бы самое Главное. Какова цель моего существования?» Лань Ванцзи вздохнул, вспоминая последние слова Вэй Усяня там на горе Луаньцзан. Он говорил о том, что у него нет выбора сейчас, если он хочет защитить невинных людей. Он готов жертвовать собой чтобы сохранить им жизнь. Лань Ванцзи решил для себя, что он будет продолжать его дело, нравится это кому нибудь или нет. Человек не должен почивать на лаврах, гордясь заслугами предков. Да и не в клановой принадлежности дело, а в том, каким человеком ты сам являешься. Лань Ванцзи никогда не любил пустую болтовню, а сейчас тем более понимал, к каким жизненным ориентирам надо стремиться в первую очередь. «Вэй Ин, слушай меня. Я буду заниматься тем делом, которое предназначено для нас, защищать слабых. И неважно, что другие считают эту работу малопочетной. Я буду там, где творится хаос, где нужна моя помощь. Возможно… Нет… Невозможно… Но… Я все равно буду надеяться… На встречу с тобой. Пусть это и невозможно. Ты всегда говорил: стремись достичь невозможного.»