Ты моя вселенная.

Тянулись дни за днями. Лань Ванцзи постепенно заполнял временное пространство делами. Они все чаще с Лань Сычжуем и другими учениками ходили на ночную охоту. Они со временем уходили по заявкам все дальше и дальше от дома. После охоты он всегда водил их в трактир в Гусу поесть чего нибудь вкусненького, как поощрение после строгой монашеской диеты. Молодежь всегда с нетерпением ждала таких походов. Все молодое поколение очень любило Хан Гуан Цзюня, восхищались им и всегда внимательно слушали, когда он что нибудь обьяснял или рассказывал спокойным ровным голосом. Тогда все их существо превращалось в слух, они во все глаза смотрели на своего наставника и внимали каждому его слову. А с каким восхищением юноши смотрели как Лань Ванцзи фехтует, как сражается. Для них это было просто сказочное представление! Для молодежи он был самым смелым, сильным, ловким и самым умным, они считали его самым достойным примером для подражания. Он всегда был аккуратным и безупречным, спокойным и непоколебимым. А так же очень надежным. Он никогда не давал своих учеников в обиду. И, конечно же, они все по хорошему завидовали Лань Сычжую, каждый хотел иметь такого образцового отца, да еще и невероятно заботливого. Лань Сычжуй всегда был обласкан и окружен заботой и любовью. Лань Ванцзи успевал всё. Он для них был самый образцовый родитель, во всех смыслах этого слова, кто бы такого не хотел! Лань Сычжуй же полностью оправдывал звание сына Хан Гуан Цзюня, он был самым искусстным фехтовальщиком из всей молодежи клана Гусу Лань, самым лучшим учеником в своем классе, а так же обладал прекрасной утонченной внешностью, безупречным внешним видом и хорошими манерами. А самое главное, чем очень гордился Лань Ванцзи, у него было доброе сердце и он был очень ответственным молодым человеком. Правда временами он мог и подурачиться, но Лань Ванцзи никогда не ругал его, он вообще очень уравновешенно воспитывал ребенка. Лань Сычжуй рос в атмосфере любви и заботы. А так же полного спокойствия. А это самое главное для ребенка. Если малыш воспитывается в спокойной атмосфере, то он и сам вырастет спокойным, уравновешенным и рассудительным. Поэтому Лань Ванцзи никогда не давал повода, чтобы ребенок нервничал или расстраивался. Он даже на ночную охоту начал ходить когда мальчик перестал бояться остаться один и перестал просыпаться по ночам. Время, проведенное в дупле полусожженного дерева все-таки оставило свой отпечаток. Хотя малыш много чего не помнил, но он долгое время ещё просыпался по ночам и плакал, поэтому Лань Ванцзи все ночи напролет находился возле ребенка, пока тот не перестал бояться. Он сделал всё, чтобы ребенок победил свои страхи. И даже тогда, он старался вернуться с охоты как можно раньше. На охоту, кстати, он начинал выходить постепенно. Сначала раз в месяц, когда оправился от ран, потом в две недели, потом каждую неделю. Но и тогда он просил Лань Сичэня присмотреть за ребенком. Ходил он на охоту один. Он бросался на выручку людям каждый раз, несмотря на то, большая была проблема или маленькая. Он был везде, где творился хаос. Делал он это отчасти из-за того, что хоть так чувствовал что продолжает дело Вэй Усяня, отчасти чтобы заглушить боль, отчасти… Имела право на существование надежда… Надежда на то, что однажды он найдет все-таки свою пропавшую потерянную дорогую душу. Тут тоже существовали две версии. Во —первых, он так и не откликнулся на мелодию призыва. А во—вторых, это конечно долгая история и малость запутанная, но тоже дающая хоть какую то, хотя бы призрачную, но все-таки надежду. А началось все с того, что Лань Сичэнь прибыл с очередного совета кланов и поспешил к младшему брату рассказать новости. Первая новость была такая, что кто то разрушил изваяния каменных химер на горе Луанцзан, все 121 штуку. Кому это понадобилось и кто мог запросто это сделать, оставаясь незамеченным, вообще неизвестно. Вторая новость, то что все кланы призывали душу старейшины Илин, но безрезультатно, возможно он сам этого не хочет. А с его суперспособностями противостоять призыву не предоставляется сложным. Третья новость самая интересная. Глава клана Цзян неистово и с небывалым остервенением выискивает Вэй Усяня. Он хватает всякого, кто хоть отдаленно напоминает того, притаскивает в пристань Лотоса и подвергает жестоким побоям, требуя, чтобы тот признался, что является старейшиной Илин. Бедняги не понимали, чего от них хочет Цзян Вань Инь, умоляли отпустить их, но тот жестоко избивал тех цзыдянем, бедолагам если и удавалось кое как унести оттуда ноги, то они были еле живы и долго потом не могли залечить полученные увечья. Его жестокость не имела границ. Он поклялся на последнем совете кланов, что во что бы то ни стало найдет старейшину Илин и искоренит зло с поднебесной. Многие поддержали его, хотя ходили слухи, что глава Цзян немного тронулся умом и видит своего шисюна в каждом встречном. Лань Ванцзи понимал, что должен его опередить, если тот в конце концов поймает того, кого надо. А Лань Ванцзи не мог допустить, чтобы тот попал в лапы главы Цзян. Лань Ванцзи особенно не нравился такой тип людей к которому принадлежал Цзян Чэн. Гордый, жестокий, со злым языком, воспитанный жесткой авторитарной женщиной, он быстро попадал под чужое влияние и слишком боялся выглядеть не как все. Он боялся общественного мнения и осуждения, поэтому на него легко было надавить, сыграв на его ревнивой гордости и стремлению к соперничеству. Он не раздумывая предал на смерть людей, которые спасли ему жизнь Отверг своего брата под давлением общественного мнения, даже не размышляя, лишь бы не казаться не таким как все. Лань Ванцзи не мог просто относиться с уважением к таким людям. Хотя он все-таки винил во многом себя. Он, конечно, мог встать на защиту этих людей, хотя кто такой он тогда был? Кто бы послушал вчерашнего подростка? Просто убили бы. И убили свои соклановцы. Дядя не стал бы церемониться с отступником. Даже если это горячо любимый племянник. Цзян Чэн был хотя бы главой клана и все было в его власти. Мог бы и брата защитить от нападок и этих людей в клан забрать. Сколько таких людей с фамилией Вэнь убежали в другие кланы! И до сих пор спокойно живут. Никто не осудил тех глав, которые приняли в свой клан беженцев. Как бы то ни было, а каждый наделал своих ошибок! Но Лань Ванцзи должен исправить свои ошибки, иначе он в жизни не простит это самому себе! Идя на очередную ночную охоту, он лелеял в сердце надежду. И сколько раз это несчастное истосковавшееся сердце жестоко обманывалось! В конце была такая невыносимо мучительная боль, горечь и невозможно тоскливое разочарование! И страх. Страх, что не найдет, что окончательно потерял, что все напрасно! Что второго шанса уже не будет! Не будет больше ничего! А потом все опять заново, сердце не собиралось так просто сдаваться! Но теперь он был не один. С ним был его сын и его ученики. И если пока поиски безуспешны, все равно его шансы увеличились в разы. Если заявок было несколько одновременно, то они могли разделиться на отряды по несколько человек и идти на подмогу людям. Раньше же, когда Лань Ванцзи был один, он не мог быть сразу в нескольких местах одновременно. А теперь может! В этот раз Лань Ванцзи был сильно занят делами клана, когда поступила заявка из деревни Мо. Пришлось пока отправить учеников под командованием Лань Сычжуя. Лань Ванцзи провел инструктаж: —Возьмите побольше сигнальных огней. Я постараюсь поскорее освободиться. Но вы не ждите. Если ситуация осложнится, немедленно вызовите меня, я все брошу и сразу поспешу к вам. Взять сигнальные огни поручили Лань Цзиньи и отряд юношей двинулся в деревню Мо.