Ты моя вселенная.

Нахлынувшие воспоминания о счастливых моментах подхватили и унесли разум второго нефрита, словно волной. Волна переливалась, искрилась на солнце улыбками Вэй Усяня, затягивала в глубину прекрасных глаз. Какой то момент казалось, что Вэй Усянь искренен, потом выяснялось, что это или воспоминания о счастливом детстве с его любимой шидзе, или просто ребячество, или обычные дружеские жесты и обьятия. До какой же степени стал невозможно распущенным зануда-нефрит, что принял их за обещания хоть каких то отношений! Да, когда то молодой и глупый Лань Чжань мечтал покорить и удержать свое солнце. А как удержать? Надо найти как доствить ему небывалое по своей силе наслаждение. Долго очень искал, нашел все-таки! Он тогда досконально изучил древние практики по парному самосовершенстванию в таких отношениях. И даже проверил на себе. Нашел эту маленькую железу в своем теле. Научился массажировать ее. Небывалое по силе двойное наслаждение срывало напрочь крышу. Теперь он знал, что нужно мужчине, чтобы не потерять его. Но что толку? Нужны ли эти знания второму нефриту? Но оценит ли это когда нибудь его Солнце? Вряд ли. Вэй Усянь этого не поймет. «Отношений? Каких к чертям собачьим отношений, кроме дружеских? Лань Чжань, ты что опять себе нафантазировал? Радуйся, что он еще терпит тебя и считает своим другом! Что в твоем воспалённом мозгу, одурманенном сумасшедшей страстью? Ты совсем сошел с ума! Ты спишь и видишь предмет своего вожделения в своих похотливых руках! Все! Медитировать не получается. Так, надо отвлечься.» Лань Ванцзи встал, вышел из комнаты и пошел в книжную лавку. Выбрал какое то легкое чтиво. Когда открыл его, обнаружил, что это небольшие рассказы про приключения Старейшины Илин. Да, его солнце продолжало быть легендой. И по-прежнему вдохновляло огромную когорту поэтов и писателей. Вспомнил, как молодежь и в их числе Сычжуй зачитывались такими книжками. Лань Ванцзи и сам не утерпел, стащил тайком у сына книжку и втихаря прочел от корки до корки. Потом, как ни в чем не бывало, положил на место. Уже спустя несколько лет, понял по взгляду сына, что тот догадался. Но ни разу даже не намекнул, не подал виду, что знал о постыдном поступке отца. Между ними были очень доверительные отношения. Они всегда понимали друг друга без слов. И никогда не ранили ненужными подозрениями. Сычжуй всегда был самым лучшим сыном на свете! Ох, если бы он только знал в каком двусмысленном положении сейчас находится его отец! Он бы немедля разрядил напряжение! Но его здесь сейчас не было. Он остался в Гусу. Лань Ванцзи кое как сосредоточился на книге, погрузился в чтение, временами возмущаясь, насколько неправдоподобно выглядели некоторые события. Его выдуманные любовные победы вызывали даже некоторую ревность. Он был тут таким сногсшибательно шикарным героем любовником, что женщины падали перед ним штабелями и сходили с ума от неразделенной любви. А он выбирал из всех красавиц самую красивую, остальные заливались горючими слезами и готовы были идти за ним на край света за один только взгляд, за одну улыбку. Неожиданно в их поведении Лань Ванцзи узнал себя. Он посмотрел на свое счастье. «Герой любовник» спал, уже минул пятый час, шестой, седьмой. Лань Ванцзи слушал его тихое дыхание, так хотелось подойти лечь рядом! Обнять, провести рукой по черным блестящим прядям, коснуться губами нежной щеки. Но… Приходилось изо всех сил сдерживать свои импульсивные желания. Что если Солнце проснется от этого наглого вторжения второго нефрита в его покой? Это поистине будет страшный сон для Вэй Усяня! Ну хотя бы просто присесть рядом и любоваться! Слушать его тихое дыхание. Если прикоснуться к этим прядям, лежащим на постели, может он не проснется? Сумасшедшая мысль! А вдруг проснется? Но он не хотел будить его. Не было необходимости, ему нужно было как следует выспаться. Уже было почти семь, Вэй У Сянь проснулся и сел на кровати. Лань Ванцзи тут же закрыл книгу. Обернувшись, Вэй Усянь спросил: —Лань Чжань, почему ты меня не разбудил? Я же сказал, что хочу встать в три. Лань Ван Цзи ответил: —Чтобы полностью восстановить тело и дух, требуется больше времени. Вэй У Сянь спрыгнул с кровати и произнес: —Уж прости, что я так долго проспал. Иди полежи немного. Лань Ван Цзи: —Нет нужды. Как раз в этот момент кто-то постучал в дверь. Затем снаружи раздался голос хозяйки: —Уважаемые господа, я принесла ваш ужин. Лань Ван Цзи открыл дверь, хозяйка внесла на подносе вместе с кушаньями сосуд с вином и две чаши. С порога она воскликнула: —Ох, судя по вашему виду, вы только что проснулись? Потом она спросила откуда они прибыли. Вэй У Сянь без раздумий ответил: —Из Гу Су. Хозяйка воскликнула: —Правда?! Вот в чем дело! То-то я смотрю, какие прекрасные очаровательные молодые господа! Наверняка взращены на чудесной земле Цзян Нань, что рождает исключительные таланты. Лань Ван Цзи никогда не считал себя ни прекрасным, ни исключительно талантливым. Чувство превосходства и неуместная гордость ему были абсолютно чужды. Поэтому он сделал вид, будто и не слышал. Вэй У Сянь же рассмеялся и ответил: —Меня с ним не сравнить, он намного красивее. Лань Ванцзи понимал, что это просто шутливая манера поддержать разговор или разговорить человека, чтобы раздобыть необходимые сведения. Но все равно сердце прямо подпыгнуло от такой фразы в исполении его счастьюшка. Хозяйка ответила: —У него красота изящная, а у вас — притягательная. Вы разные, но оба — красавцы! Ох, вот еще что, — словно о чем-то вспомнив, она добавила, — Если приехали в Юнь Пин посмотреть достопримечательности, можете посетить наш храм Гуань Инь. Весьма кстати эта женщина заговорила о храме. Вэй Усянь сказал: —Мы уже наведались туда сегодня днем. Редко встретишь храм Гуань Инь, построенный посреди города. Хозяйка ответила: —Да уж, увидев его в первый раз, я тоже была очень удивлена. Вэй У Сянь: —А когда вы поселились в Юнь Пине? Хозяйка: —Уже лет так восемь прошло. Вэй У Сянь: —И тогда храм Гуань Инь уже был здесь? Вы не слышали, почему его решили построить в городе? Хозяйка: —Об этом мне мало что известно. Но огни благовоний там горят что костры. Все жители Юнь Пина при малейших неприятностях спешат попросить защиты у Богини Милосердия. Я и сама иногда захаживаю, возжечь парочку благовоний. Вэй У Сянь без раздумий спросил снова: —Но почему жители не отправятся к заклинателям, которые оберегают эти земли? Лишь только Вэй Усянь задав вопрос, Лань Ванцзи сразу осознал — если не к Ордену Юнь Мэн Цзян обращаться за помощью, то к кому же? Хозяйка ответила, недовольно поджав губы: —К ним? Да кто же осмелится! Вэй У Сянь: —Хм? Почему же никто не осмелится? —Молодые господа не местные, поэтому не знаете, что Юнь Пин относится к сфере влияния Ордена Юнь Мэн Цзян. У здешнего Главы прескверный характер, все его страшатся. Его подчиненные давно всем объявили, что на огромной подконтрольной территории каждодневно возникает около сотни незначительных происшествий, когда всяческая мелкая нечисть строит жителям козни. Если они на каждое такое происшествие будут посылать людей, разве на все хватит времени? Коли не довели никого до смерти, значит, и не свирепые это призраки, а коли не свирепые, так и нечего попусту заклинателей беспокоить. Женщина сердито добавила: —Что это за бред! Ведь когда кого-то угробят, поздно будет к ним обращаться. Лань Ванцзи задумался: «Вот тот самый случай, когда крупные кланы не хотят делать мелкую, по их мнению, работу. Лучше устраивать балы, советы кланов, соревноваться и тому подобное. Выдумывать себе врагов и устраивать на них облаву, обьявив их злом всему человечеству. Сплетничать и перемывать кому то кости намного приятнее, чем браться за простую работу.» Презрение ко всем этим так называмым «прославленным заклинателям» еще больше всколыхнулось в сердце второго нефрита. Хозяйка добавила: —К тому же, Пристань Лотоса — поистине страшное место. Нужно быть смельчаком, чтобы туда пойти! Лань Ванцзи нисколько не удивился, только еще противнее стало на душе. Вэй У Сянь глянул на него, потом отвел взгляд, удивленно воззрился на женщину и спросил: —Пристань Лотоса — страшное место? Почему вы считаете его страшным? Вы бывали там? Хозяйка ответила: —Я — нет. Но один мой знакомый, когда дома завелся призрак, отправился туда просить помощи. Вот только выбрал неудачный момент — этот их Глава Ордена Цзян как раз стегал кого-то на тренировочном поле сверкающим кнутом, да так что ошметки летели и кровь стыла от криков! Кто-то из слуг по секрету сказал, что Глава Ордена опять схватил не того, и потому уже несколько дней пребывает в дурном настроении, поэтому лучше сейчас не нарываться на его гнев. Мой знакомый так перепугался, что просто положил принесенные дары на землю и убежал. И больше не смел стучаться в ворота Пристани Лотоса. Лань Ванцзи давно уже слышал, что за прошедшие годы Цзян Чэн повсюду выискивал приверженцев Пути Тьмы, тела которых могли служить сосудом для перерождения Вэй У Сяня, уводил несчастных в Пристань Лотоса под конвоем, пытал и жестоко наказывал. Слухи оказались правдой! Возможно, тот знакомый хозяйки как раз застал момент, когда Цзян Чэн изливал на кого-то свой гнев. Лань Ванцзи представил, это свирепое перекошенное гневом лицо, не удивительно, что простой человек в панике сбежал. Лань Ванцзи самого передернуло от отвращения. Он уже видел, как выглядит в такие минуты Цзян Чэн. Хозяйка продолжила: —И еще, я слышала, что один человек точно так же в страхе бежал оттуда. Вэй У Сянь: —Чего же он испугался? Да. Похоже Цзян Чэн усердно ловил преступников, раз ежедневно избивал их на тренировочном поле. —Фамилия того человека — Вэнь, а клан заклинателей, который стал самым ненавистным кровным врагом Главы Ордена Цзян, тоже носил фамильный знак Вэнь. Поэтому Глава Ордена заодно возненавидел и всех остальных людей с такой фамилией. Едва завидев, начинал скрипеть зубами от злости, в мыслях желая вытянуть ему жилы и содрать кожу. Где уж тут не перепугаться… Лань Ванцзи подумал: «Что же они тебе сделали, кроме того, что спасли твою жалкую никчемную жизнь себе на беду!» Вэй У Сянь опустил голову, потер точку между бровей и замолчал. Лань Ванцзи понимал его, ему самому было неприятно вспоминать о Цзян Чэне. А ведь Вэй Усяню в десять раз сейчас больнее. Он явно опять начал переживать, а ему и так с лихвой хватило событий за эти последние двое суток. Лань Ванцзи так хотелось прижать его к себе и утешить. Он боялся сейчас расплескать свою нежность к этому солнышку. Опасался, что посторонние глаза заметят его неоднозначное отношение к горю Вэй Усяня. К счастью хозяйка, поняв, что ужин стынет, уже уходила. Они поблагодарили ее, Вэй У Сянь встал и, провожаемый жадным взглядом Лань Ванцзи, дошел с ней до двери. Проводив хозяйку, он развернулся и, едва не наткнулся на горящий взгляд нефрита, но тот успел опустить глаза. Вэй Усянь произнес: —Видимо, чтобы разузнать, в чем тут дело, нам придется заглянуть в прошлое на восемь лет назад. Завтра поищем местных, которые живут здесь давно, у них и спросим. Лань Ван Цзи слегка склонил голову, соглашаясь. Вэй У Сянь добавил: —Боюсь только, что и от них мы ничего не узнаем. За восемь лет можно многое позабыть. Вэй Усянь наконец, преспокойно наполнил чаши вином и пододвинул одну Лань Ван Цзи. Тот уже так устал морально от всего этого, устал от дурных мыслей, терзающих сердце. Устал от несбыточных надежд, которые он тщательно подавлял в своей душе. Ему просто хотелось хоть на немного забыться. Поэтому он, не глядя, поднял чашу и осушил одним глотком. Вино было крепким, горло обожгло. Последнее, что он услышал, был кашель Вэй Усяня. «Похоже, даже ему вино показалось крепким,» —мелькнула последняя мысль. Лань Ванцзи провалился в сон. Ему снились самые невероятные вещи. Он кусал зачем-то за палец Вэй Усяня. А когда тот попытался сбежать, продырявил его одежду мечом, тем самым пригвоздив его к полу. Потом Вэй Усянь ругал его. Лань Ванцзи бросил меч в сторону, ему стало стыдно. Би Чэнь упал с глухим «цзынь» и покатился по полу. Вэй У Сянь взял ножны в правую руку, поддел меч носком, подкинул в воздух, и Би Чэнь вернулся в ножны, точно и аккуратно. Вэй У Сянь поучительным тоном произнес: «Не надо разбрасывать такие опасные вещи». Потом он смотрел в его бездонные глаза и не понимал, от чего он так опьянел. От глубины этих глаз или от вина. Потом был провал. Через время новый сон. Он на каком то крестьянском дворе тащит из курятника двух петухов и пытается всучить их Вэй Усяню. Кажется, тот пытается увещевать его, говорит что это кража. Но Лань Ванцзи вдруг чувствует такую свободу, словно он неуловимая пушинка. И так хорошо, что опьянев от свободы, он написал мечом на стене, что он, Лань Ванцзи тут был. То же самое он предложил сделать и Вэй Усяню. Кажется, тот еле еле утащил воспитанного Хангуан Цзюня оттуда. Потом опять провал. И новый сон. Зануда нефрит весь такой правильный и манерный дефилирует по комнате перед испуганным Вэй Усянем в чем мать родила. В тот момент мелькнула даже мысль: «Хорошо что это сон. Иначе…» Он так и не додумал, что же иначе, как резко проснулся.