Ты моя вселенная.

Лань Ванцзи некоторое время сидел в сильном оцепенении, не в силах поверить в только что случившееся. Вэй Усянь тем временем тихонько сполз с кровати с другой стороны, не желая показываться чопорному зануде в таком виде. Явно было, что он испытывает ужасное потрясение пополам со страшным стыдом. Любой бы нормальный мужчина был бы в шоке после подобного. Он заметил, как тот стукнул себя пару раз по лбу, словно приводя себя в чувство. Не удивительно! Тут умереть хочется! Прямо на месте! Вэй Усянь, постаравшись придать своему голосу прежнюю беззаботную интонацию, произнес: —Ты протрезвел. Ну, я тоже вполне себе трезв. Лань Ван Цзи обернулся и с надеждой посмотрел на него. Возможно, они все-таки поговорят? Этот разговор сейчас нужен был Лань Ванцзи как воздух! Он хотел попросить прощения, хотя не был уверен, что такое можно простить. Даже если и можно, то забыть точно не получится. Надо же было так напиться! Ладно напиться, но воспользоваться состоянием захмелевшего человека было нечеловечески подло! Подло, мерзко и невозможно низко! «Лань Чжань, умерь свое бесконтрольное либидо! Хотя… От меня только один вред. Зачем вообще я попался ему на пути? Чтобы испортить и так непростую ситуацию и добавить новых проблем?» Он смотрел на Вэй Усяня и видел, что тот в большом замешательстве. Так, что не сообразит никак что делать. Не в состоянии даже одеться! Тот схватил одежду и пытался надеть её через голову. Бедный парень, он в таком шоке от пьяных выходок Хангуан Цзюня, что совсем не соображал от ужаса. На кубиках пресса белели следы недавнего преступления зануды нефрита. Лань Ванцзи протянул руку, намереваясь помочь Вэй Усяню стереть эти следы и аккуратно одеться. Он это сделал чисто по привычке, повинуясь своему, почти материнскому инстинкту заботы. О том, чтобы привлечь его к себе и вымолить прощение, не было и речи, хотя первый порыв был именно с таким намерением. Неизвестно, что в этот момент подумал Вэй У Сянь, ему просто стало так мерзко, что он с отвращением резко дернулся в сторону: — Не надо!!! «Ну вот, Лань Чжань, вот ты и добился! А ведь это именно то, чего ты больше всего боялся! Как теперь после подобного смотреть ему в глаза? В его глазах я теперь хуже животного! Проще умереть! Как я ему сейчас мерзок! А еще руки протягиваю. " Рука Лань Ван Цзи замерла на полпути, затем все-таки отстранилась. Вэй У Сянь облегченно вздохнул и пробормотал: —Твоя помощь не нужна. Я сам справлюсь. Тебе не нужно меня касаться. «Не нужно касаться? Вэй Ин! Сколько раз я прикасался к тебе! И ты не возражал! Как резко все изменилось! Одна моя досадная ошибка! И Все! Между нами теперь пропасть! Вэй Ин! Прости меня! Ты не хочешь теперь чтобы я тебя касался! Как должно быть я тебе сейчас отвратителен в своей нечистоте! Как тебе противно даже прикосновение моих рук!» Лань Ванцзи чувствовал как все немеет, как опускаются руки, как в страшную черную пустоту летит он сам. Всё! Это конец! Конец всему! Он смотрел на Вэй Усяня со страхом и тоской, с безнадежностью смертельно больного человека. Вэй Усянь нашел на полу что-то из нательного белья и, вытершись, отшвырнул с омерзением в сторону: —Слушай, Лань Чжань, похоже, мы оба слишком много выпили сегодня. Ты уж извини. «Он извиняется! За что? За мое мерзкое поведение? За мою пьяную похоть? Опять его доброта. Но, хоть он и добр, все равно ему не скрыть презрения. Как он вздрогнул от отвращения!» Успев надеть один сапог, Вэй У Сянь продолжил: —Но тебе вовсе незачем чувствовать себя виноватым. Э… для мужчин нормально иногда так делать. Пожалуйста… не принимай произошедшее близко к сердцу. Лань Ван Цзи, все больше холодея внутри с каждой его фразой, смотря пустым взглядом на него, тихим голосом переспросил: —Нормально? Он чувствовал как перестает биться сердце, как умирает все внутри. Его голос был похож на голос умирающего: —Не принимать близко к сердцу? «Что это? Вэй Ин! Что не принимать близко к сердцу? Или кого? Тебя?! Это невозможно! Ведь только надежда на встречу с тобой и заставляла биться это сердце! Только твое присутствие и заставляет его жить! Он пытается меня успокоить? Перевести в шутку? Или хочет показаться доступным? Зачем? А может он правда уже делал это с кем то? Вэй Ин! Ответь! Это правда?!» Ноги не держали. Он опять опустился на кровать. Вэй Усянь опустил глаза: —Прости. Всего лишь одно слово, но как больно оно полоснуло по сердцу. Лань Ванцзи резко встал в отчаянном порыве, хотел повернуться и спросить, что же принимать близко к сердцу. Обнять все-таки! Вымолить прощение пока не поздно! А вдруг оттолкнет, как только что? Увидел на лице Вэй Усяня панический испуг. «Что я натворил? Он теперь боится меня?» Обнять, успокоить! Возможно еще не поздно? Вдруг в дверь застучали: —Молодые господа, молодые господа! Вы в постели? Лань Ван Цзи отвел взгляд. Вэй У Сянь поспешно напялил второй сапог и отозвался: —Нет! То есть, да, да, мы в постели. Подождите, я что-нибудь накину и встану. Лань Ванцзи подождал пока он оденется, пересек комнату и открыл дверь. Вэй У Сянь спросил: —В чем дело? Оказалось, что на первом этаже с потолка капает вода. Когда хозяйка увидела поломанную бочку и дырку в полу, проделанную вторым нефритом, она расстроилась. Лань Ванцзи был в полной прострации, не мог вымолвить ни звука, ему казалось, что он уже умер. В его голове звуки отдавались словно колокол, горло свело судорогой, даже дышать было тяжело. Вэй Усянь, понимая его состояние сейчас, по своей доброте тут же взял всю вину на себя. «Вэй Ин! Опять твоя доброта не имеет границ! Чем я плачу за твою доброту? За твое понимание? Не каждый день тебе приходится жалеть отвергнутых воздыхателей! Но ты неизменен! Ты, действительно, солнце! Самое яркое и самое тёплое солнце! " Лань Ван Цзи, с трудом сдвинулся с места, поднял с пола кошелек и положил на стол серебряный слиток. Выражение на лице хозяйки заметно смягчилось, но все же, прижав ладонь к груди, она не удержалась от порицания: —Молодой господин, не серчайте, но как вы могли бросаться такой опасной штукой, как меч? Ничего страшного, что вы проделали дыру в циновке и полу, но что если бы вы кого-нибудь поранили? Вэй У Сянь поспешил уверить: —Да-да, госпожа, вы совершенно правы. Хозяйка взяла деньги. —Что ж, значит, на этом пока и закончим. Да и поздно уже. Можете сначала отдохнуть. Я переселю вас в новую комнату, а с этой разберусь завтра утром. Вэй У Сянь ответил: —Да, конечно, спасибо вам… Постойте! А можно нам две комнаты, пожалуйста? Сердце Лань Ванцзи совсем омертвело. Он опять начал падать в черную бездонную пропасть. Вэй Усянь отрезал ему любой путь к хоть какому-то примирению! Это был конец! Все! Хозяйка озадаченно спросила: —Почему две? Вэй У Сянь, не удостоив даже взгляда Лань Ван Цзи, тихо сказал: —Во хмелю я веду себя будто безумный. Вы же сами видели, да? Я разбрасываю вещи и дурачусь с мечом. Не хотелось бы ранить кого-нибудь. Хозяйка воскликнула: —А ведь правда! В итоге она действительно расселила их по разным комнатам, после чего отправилась вниз, придерживая подол платья. Вэй У Сянь громко поблагодарил ее и открыл дверь в свою комнату. Развернувшись, он посмотрел все-таки на стоявшего в коридоре Лань Ван Цзи, который в одной руке держал Би Чэнь, а другой совершенно растерянно перебирал лобную ленту. Лань Ван Цзи молчал, опустив голову. Ему было стыдно настолько, что сейчас самым лучшим было бы просто умереть и не мозолить глаза Вэй Усяню своим присутствием и не добавлять новых проблем. Ему и так их хватает. Но…надо было попытаться все-таки хоть что то сказать. Проклятый язык прирос к небу, горло онемело. Он видел как Вэй У Сяню хотелось как можно скорее спрятаться в комнате от Лань Ван Цзи. Но он пока стоял, видно ждал что скажет сам Лань Ванцзи в свое оправдание. Сам же Лань Ванцзи пытался в эту минуту лихорадочно подобрать нужные слова. Попросить прощения, сказать что был пьян. Нет! Попросить прощения, пообещать что такое не повториться. Нет! Попросить прощения. Сказать что был пьян, поддался чувствам. Такого больше не будет. Только пусть не уходит. И ждать приговора. Нет! Не Так! Надо сказать…надо …просто необходимо …сказать…но…как? Как это сказать? Как он отреагирует? Он поднял глаза на Вэй Усяня. Тот молчал. Мысли метались на грани смерти и жизни, страха и смятения, любви и отчаяния! Что сейчас в его голове? Страшно было заглянуть в эти прекрасные глаза. Что сейчас в них? Отвращение и презрение? Ненависть и желание отделаться от психа по имени Лань Ванцзи? Он знал, по своему опыту, что добиться ненависти или презрения Вэй Усяня очень сложно. Он даже своего брата все еще любил, несмотря на его отвратительное отношение. Мало кто мог добиться его презрения, практически таких людей почти нет. А Лань Ванцзи за пару часов умудрился! Простит ли Он? Что делать? Как сказать? Вэй Усянь молча стоял возле двери своей комнаты. На его лице было больше задумчивое выражение, словно он тоже подбирал слова. Или пытался осознать происходящее. Он постоял, подумал некоторое время, потом наконец осторожно, но искренне сказал: —Лань Чжань, насчет случившегося… я сожалею. «Сейчас он мне скажет, что наши пути расходятся. Вэй Ин! Солнце мое! Тебе не в чем винить себя! Это я виноват! Я!!! Ты слишком добр ко мне! Не надо, больше ничего не говори!» После продолжительного молчания Лань Ван Цзи выдохнул: —Тебе не нужно мне это говорить. Теперь уже не нужны слова, все равно не поможешь уже ничем. Руки дрожали, он с трудом, еле уняв дрожь, повязал лобную ленту, потом кивнул, без надежды остаться просто даже приятелями: — Отдохни как следует. Завтра поговорим о храме Гуань Инь и об отправке в Лань Лин. После эти слов Вэй Усянь улыбнулся: —Ага, и ты тоже. Отдохни хорошенько. Поговорим об этом завтра. Но Лань Ванцзи не нужно было слов. И без слов было понятно, что оба были не совсем трезвыми. И, теперь, протрезвев, Вэй Усянь действительно сожалеет о спонтанном действии, о том что не убил сразу чокнутого зануду за домогательства. А молчал, позволял вытворять такие вещи, потому что хотел отблагодарить? И это уже сейчас не имеет значения. Какими бы ни были причины или предпосылки, все сейчас не важно… Важно только одно. Однозначно, он подобным заниматься с занудой нефритом не хочет и не собирается.