Ты моя вселенная.

Звенело прекрасное утро. Золотое, как золотые искорки в глазах любимого Солнца. Дорога вела между зелеными полями, вдоль нее пестрели полевые цветы, на которых еще серебрилась роса. Лань Ванцзи шел по дороге рядом с Вэй Усянем. Впереди Сычжуй вел ослика за веревку. Лань Ванцзи любил эти моменты, когда они идут рядом плечом к плечу. Хотелось идти так вечно, идти в бесконечность и чтобы никогда больше не расставаться. Даже на минуту, даже на миг. Вэй Усянь спросил: —Лань Чжань, как ты думаешь, мне кажется, Сычжуй соскучился по друзьям. Ему уже стало с нами скучно. Хотя впечатлений у него масса. Лань Ванцзи кивнул: —Мгм. Нельзя молодых людей надолго оставлять без друзей… Вэй Усянь закончил за него: —… Иначе из них вырастают нефриты. Лань Ванцзи посмотрел на Вэй Усяня: —Я… Не это хотел сказать. Вэй Усянь сощурился: —Да, но ты об этом подумал. Не так ли? Лань Ванцзи не стал возражать, он просто молча взял его руку и приложил к своей груди, туда где билось сердце. Вэй Усянь засмеялся и ласково протянул: —Лань Чжань, ты мой зануда. Он высвободил руку и погладил второго молодого господина Ланя по щеке. Лань Ванцзи снова прижал его руку, на этот раз к щеке, не дав убрать. Потом легонько отнял от щеки и нежно поцеловал ладонь. Вэй Усянь засмеялся, отнял ладонь: —Хангуан Цзюнь, и где ты таким вещам научился? Ты во всем просто невероятно талантлив. Вот прямо сейчас ты так профессионально соблазняешь меня. Лань Ванцзи приложил палец к губам, указав на идущего впереди сына и покачал головой. Ему самому не терпелось оказаться где нибудь на постоялом дворе или в хижине, хоть где, главное только вдвоем. С невероятной силой хотелось наконец обнять свое солнце, прижать поближе к истосковавшемуся сердцу. Они шли рядом, но любимый вэусяневский зануда уже соскучился. Вот как так можно? Он рядом, он здесь, можно протянуть руку, но ты скучаешь. Кажется просто смотреть и притронуться этого недостаточно! Лань Ванцзи шел долго молча, полностью погрузившись в свои мысли, где он баюкал и ласкал свое прекрасное солнце. А любимое Солнце просто шло рядом и любовалось пейзажем, абсолютно не догадываясь, что творится в душе второго нефрита. А второй нефрит витал в своих мечтах и воспоминаниях. Вэй Усянь тем временем догнал Сычжуя, теперь они шли, болтали о чем то, смеялись. Потом Вэй Усянь сел на Яблочко, ему стало лень идти пешком. Лань Ванцзи шел сзади и любовался изящной фигурой своего солнышка. Они возвращались в Гусу. Сколько раз он звал его туда, но никак не мог затащить, вредное Солнце поклялось никогда не переступать порог этого унылого места. А теперь это унылое место стало его домом! Думал ли он когда нибудь в таком ключе? Это был уже не первый раз, когда он возвращался домой с Вэй Усянем. Первый раз он так же шел позади всех и любовался на свое неожиданное счастье. Он ехал так же на ослике, окруженный учениками, чтобы не удрал. Вэй Усянь тогда еще даже не догадывался, что зануда нефрит узнал его. Сердце Лань Ванцзи выпрыгивало из груди. Тогда прошла вся его депрессия, душа пела, весь мир разукрасился яркими красками. Счастью предела не было, казалось солнце своими ласковыми лучами нежно коснулось израненной души нефрита. Он дождался! Он нашел его! Теперь он ни за что на свете не отпустит его от себя! Он еще помнил, как Вэй Усянь рыдал у ворот, стараясь наделать побольше шума. Он и не догадывался, что это уже не те прежние Облачные глубины, где за малейший шум сразу наказывали. Теперь могли только поругать, здесь постепенно привыкли к шуму. Ученики Хангуан Цзюня частенько шумели не только на переменах, но и на уроках. Второй раз он возвращался с раненым дорогим своим другом на спине. Рана была сквозная, он истекал кровью. Кровь забрызгала все белые одежды Лань Ванцзи, так сильно, что казалось, это его кровь вытекает капля за каплей. И с каждой каплей вытекает и его жизнь! Он боялся тогда, что не успеет. Ведь он только обрел его! Потерять второй раз было смерти подобно! Вэй Усянь тогда четыре дня пролежал без сознания. Четыре дня и четыре ночи Лань Ванцзи не смыкал глаз в большой тревоге. Третий раз они быстренько слетали, чтобы сделать три поклона. Это случилось после того, как два взрослых девственника попытались заняться любовью на живописной полянке среди цветов. Это событие вспоминалось и с юмором и с волнением. Какие они тогда были неловкие! Четвертый раз они вернулись после того, как сбежали спустя три месяца. Тогда еще дядя не предполагал, что непутевый племянник притащит с собой Старейшину Илин. А он взял и притащил! Мало того, он еще и сделал его своим спутником на тропе самосовершенствования! И та восхитительная ночь в поселке Цайи! Вохитительная и прекрасная! Его изящный силуэт на фоне открытого окна, идеальный профиль, шикарные длинные волосы! Лань Ванцзи улыбнулся, ему стало тепло от этого воспоминания. Сейчас они возвращаются по письму брата. Возвращаются официально. Они там нужны. Интересно, дяде удалось выспаться? Судя по его болезни, причина нервного срыва была совсем другая. Лань Цижэню определенно нужен отдых срочно, иначе надолго его не хватит. Надо его уговорить куда нибудь отправиться в путешествие, когда выздоровеет. Лань Ванцзи вдруг подумал, что надо что то придумать для звукоизоляции. Скоро прибыли в Илин. Сычжуй предложил поесть в том же трактире, где они обедали первый раз. Глядя счастливыми глазами на мужчин, вдруг сказал: —Бабочек не хватает. Вэй Усянь и Лань Ванцзи посмотрели на юношу и дружно засмеялись. Лань Ванцзи подумал: «Как же это хорошо, когда не надо скрывать свое настроение под каменной маской! Как хорошо, когда можно смеяться, когда смешно и плакать, когда грустно!» Посмотрел на свое солнышко: «И любить, когда хочется любить!» С этим местом было связано много и хороших и грустных воспоминаний. Здесь маленький А-Юань впервые назвал совсем еще юного Лань Ванцзи папой. Это было и смешно и грустно одновременно. Смешно, от того, как растерялся тогда зануда нефрит. А грустно от того, что ребенок уже вырос. И больше уже не будет таких забавных моментов. Лань Ванцзи посмотрел на сына. Серьезный, смелый, благородный, вежливый и утонченный юноша, здесь было чем гордиться. Он вырос настоящим мужчиной. Отважным и надежным. В нем удивительным образом сочеталась серьезность и основательность с желанием поозорничать. Уважение к людям, гибкость и коммуникабельность с отсутствием страха сказать в глаза правду и смело отстоять свое мнение. Удивительный вырос юноша! А еще он прекрасный организатор, люди его слушаются, он негласный лидер и непререкаемый авторитет. А самое главное— он не наивный, он хорошо разбирается в людях и не идеализирует их, несмотря даже на близкую дружбу. Из него вышел бы неплохой глава клана. Сам Лань Ванцзи ни за что не захотел бы становится главой. Он скорее умрет, чем позволит пожертвовать хоть минутой в ущерб любимому солнышку! Он не хотел заниматься политикой, предпочитая тихое счастье, вдали от любопытных глаз. Но теперь на них смотрела практически вся поднебесная! Несмотря ни на что все-таки они умудрились стать легендами! Самому нефриту это было абсолютно не нужно. Это все его звезда! Все эти тринадцать лет, пока он кидался на помощь всем и каждому, шел туда, где творится хаос, его так и прозвали: «Он там где творится хаос.» Но такой бешеной популярности не было. И Лань Ванцзи жил себе спокойно. Он никогда не добивался славы. У него был абсолютно другой характер. Он был склонен к самоанализу и рефлексии, у него был достаточно высокий уровень интеллекта, но он тяжело переносил ситуации, требующие длительное эмоциональное напряжение, сложно переносил перемены. Не любил шумные компании, предпочитал тишину и уединение, был застенчив и имел несколько заниженную самооценку, несмотря на элегантный внешний вид, доблесть, благородство, красоту и большой потенциал заклинателя. Он был неразговорчив и трудно сходился с людьми. Теперь же, с появлением мальчика-звезды вся его жизнь перевернулась с ног на голову. Он был диаметральной противоположностью зануды нефрита. Теперь же они часто меняли обстановку, знакомились с новыми людьми, так что совершенно не оставалось времени заниматься самокопанием и рефлексировать. А самое главное, не даром же Вэй Усянь был мальчиком-звездой. Он всегда привлекал к себе чужое внимание. Они мигом стали легендами. Было непривычно, даже вызывало легкий дискомфорт. Иной раз хотелось спрятаться или стать маленьким, чтобы никто не заметил. Но… Трудно было не заметить двоих высоких статных мужчин, один из которых сиял такой роскошно-ослепительной, притягательной красотой, что невозможно было оторвать глаз. Люди так и смотрели на его Солнце, вытаращив глаза и открыв рот. И непременно хотели прикоснуться к красавчику. Чем немало напрягали зануду нефрита. В такие минуты он стоял как безмолвный страж своего солнца, до боли сжимая в руке меч. Были и такие, которые завистливо смотрели на Лань Ванцзи и похотливо пожирали глазами его Солнце. Тогда он старался встать между ним и этим человеком, чтобы немедленно предотвратить любые попытки нанести вред Вэй Усяню, не говоря уже о случаях явной враждебности. Тут противнику грозило как минимум лишиться чего нибудь дорогого. Так что протягивать руки к его счастью было чревато печальными пепоследствиями. Но несмотря на надежную нефритовую охрану, его Солнце частенько заставляло его волноваться. Их теперь узнавали везде, где бы они не появлялись. Но ничего, никуда не денешься. Ради своего солнца он готов и это стерпеть. Теперь они оба как бы звезды. Пришлось и к этому привыкать. Они прибыли в Цайи. Лань Ванцзи вздохнул, увидев ту гостиницу, в которой они тогда остановились. Посмотрел на окно той самой комнаты. Они зашли и сняли две комнаты. Лань Ванцзи вышел заказать ужин. Когда он вернулся, Вэй Усянь так же сидел у окна. Почувствовав присутствовие своего зануды, он хотел встать, но Лань Ванцзи остановил его: —Не двигайся. Вэй Усянь удивленно застыл. Лань Ванцзи так откровенно любовался, что немало смутил всегда нахально бесстыдного мальчика-звезду. —Хангуан Цзюнь, ты чего? —с порозовевшими нежным румянцем щеками, спросил Вэй Усянь. Лань Ванцзи улыбнулся: —Помнишь? В этой же комнате ты так же сидел у окна. Вэй Усянь улыбнулся смущенной улыбкой: —А ты зашел. —Да, —отвечал зануда нефрит, медленно приближаясь к нему. Потом он взял его руки в свои, привлек ближе, обнял, со вздохом зарылся в шикарные волосы: —Я соскучился. —Но мы и так все время вместе. —Я уходил. —Минут на пятнадцать. —Прошла целая вечность. —Лань Чжань. —Мгм. —Лань Чжань, я люблю тебя. —Я тоже люблю тебя, Вэй Ин! —Сильно? —Очень. —Помнишь этот момент? —Мгм. Лань Ванцзи прикоснулся губами к родным и таким сладким устам. Потом оба посмотрели с улыбкой друг на друга. Лань Ванцзи знал, что навсегда сохранит в сердце такой момент. Такие моменты незабываемы. Они греют душу, заставляют биться сердце, наполняют счастьем все существо. Хотелось сказать: «Как я жил без тебя все эти годы? Как засыпал и просыпался в одиночестве? Я хочу быть с тобой всегда, на века. Мы никогда не расстанемся. И даже после нашего ухода наша любовь не кончится. Где то там в вечности она будет жить, будет звенеть струнами наших сердец.»