Ты моя вселенная.

Шло время. Учитель Хангуан Цзюнь все такой же юный и влюбленный бегал на переменках обниматься с учителем Вэем. Все уже привыкли и никто не удивлялся пылкости второго молодого господина Ланя. Глядя на Вэй Усяня, никто не смел осудить Хангуан Цзюня, все его понимали. Его легко было понять, солнечное обаяние могло сразить каждого наповал. Да и что говорить, все ученики любили его, с ним было легко и интересно. Учителя Лань Цижэня, который пролежал больше месяца, после выздоровления было решено отправить в путешествие на горячие источники, так как после инфаркта его сердце теперь работало неправильно и стало беспокоить высокое давление. Духовные силы тоже плохо восстанавливались. Правда дядя рвался на уроки, но Лань Сичэнь привел ему веские аргументы, почему нужно уйти пока на покой. Но он не распространялся никому, что эти аргументы подсказал ему их любимый зять. После отьезда дяди, по совету Вэй Усяня решено было пересмотреть учебную программу. Он сам лично побеседовал с каждым преподавателем, дал рекомендации по перемещению некоторых уроков и учителей. Любителей зубрежки отправил преподавать те дисциплины, которые не требовали большого ума, а основывались на простом заучивании. Учителей помоложе отправил в младшие классы, чтобы учили детишек помладше. Да и молодежь эта когда то училась уже у Хангуан Цзюня, так что их методы преподавания отличались от методов пожилых учителей, были более живыми и раскованными, не требовали железной дисциплины, а требовали быстрого мышления и решения нестандартных проблем. Когда соответсвующие бумаги были подготовлены, он принес их Лань Ванцзи на подпись. Лань Ванцзи взял бумагу из рук Вэй Усяня, внимательно просмотрел, кивнул головой: —Разумно. Весьма неплохо. Поставил подпись, подумал: «Отдать ему или самому отнести к брату?» Решил, что надо отдать. А то если он сейчас с этой бумагой пойдет к Лань Сичэню, Вэй Усянь посчитает, что он опять откупорил старую бутылку с уксусом и не доверяет своему мужу. Не желая выглядеть в глазах Вэй Усяня старым ревнивцем, отдал бумагу: —Отнеси теперь Лань Сичэню. Вэй Усянь хотел идти, но зануда нефрит все-таки поймал его за руку и притянул к себе на колени. Вэй Усянь рассмеялся: —Хангуан Цзюнь, у меня дела. —Подождут. Лань Ванцзи обнял свое Солнце и долгим поцелуем припал к сладким розовым устам. Отстранившись, сказал, еле переводя сбившееся дыхание: —Теперь можешь идти. Вэй Усянь улыбнулся, прикоснулся кончиками пальцев к раскрасневшимся губам. —И как теперь идти? Твой брат сразу все поймет, что мы только что делали. Прочтет по губам. Лань Ванцзи, чувствуя, что внутри все кипит, еще раз привлек его к себе и снова припал губами. На этот раз поцелуй длился намного дольше. Вэй Усянь отстранился, собираясь идти, Лань Ванцзи снова поймал этого невозможно сладкого красавчика: —Пусть читает. Все тело уже пылало, кровь кипела так, что сейчас, казалось забурлит и наружу вырвется пар. Вэй Усянь рассмеялся, выскользнул из обьятий и легко упорхнул из цзиньши. Стоя посреди комнаты и слушая звук удаляющихся легких шагов, Лань Ванцзи с трудом собирал мысли в кучку. Вот как он так может? Даже звук его шагов заставляет трепетать нефритовое сердце! Не говоря уже о том, чтобы держать себя в руках, когда он вот так рядом. Лань Ванцзи вспомнил момент, когда они втроем искали сборник запрещенных мелодий в закрытом фонде библиотеки. Как соприкоснулись тогда их головы и Лань Ванцзи вот так же улетел, увидев так близко дерзкий завиток на виске, к которому так хотелось прикоснуться губами. Но рядом был брат, который как раз смотрел на них. Да и сам Вэй Усянь был тогда не в курсе бушующей страсти в душе второго нефрита. Приходилось изо всех сил держать себя в руках. И только голос тогда выдал его, низкими томными нотками. Тогда Вэй Усянь понял, что с нефритом что то не то. Лань Ванцзи сам видел, как дрогнула книга в его руках и он удивленно поднял на второго молодого господина Ланя взгляд. Пока он вот так стоял, потерявшись во времени, Вэй Усянь уже вернулся и с порога попал в крепкие обьятия любимого зануды. Он пытался рассказать, как отреагировал Цзэу Цзюнь на новые изменения. Как одобрительно отозвался и подписал бумагу. И завтра надо будет собрать всех учителей и ознакомить с новым учебным планом. Но, Хангуан Цзюнь, самый главный учитель сейчас, не слышал его, он был полностью поглощен выцеловыванием вкусных местечек учителя Вэя. Теперь этот невероятный, сладкий учитель Вэй принадлежал не только Хангуан Цзюню. Как ни крути, а он был ценным достоянием ордена. Умный, талантливый и невероятно могущественный, он придавал большой вес ордену Гусу Лань. Нововведения пошли на пользу всем. Ученики получали теперь более качественные знания, учителя так не выматывались на уроках. Так как каждый был теперь на своем месте. Заканчивалось первое учебное полугодие, на носу были экзамены. Дядя еще не вернулся, брат был зянят отчетом, так как в конце года подходил срок уплаты долгов и налогов. Лань Ванцзи проверял работы, преподавал и параллельно писал билеты для экзаменов. Неожиданно пришло известие от Цзинь Лина. Цзинь Лин так и не попал на учебу из-за дел в своем клане. Больше было некому, старейшины мнили из себя важных птиц и считали зазорным для себя заниматься счетами и отчетами, только брали взятки с населения и жирели. До недавнего времени сам Цзинь Лин ничего не мог поделать, неожиданно свалившаяся должность требовала скрупулезной рутинной писанины и подсчетов. Пока он разобрался во всем, наконец то понял, как сводить дебет с кредитом, распоясались не только старейшины. Даже самый обычный привратник мнил себя богом и с презрением относился к простым людям, выгоняя людей, которые приходили за помощью и обирая их. Цзинь Лин ничего этого не знал, пока не случилось одно происшествие. Несколько дней назад слуги имения Бай, на рассвете прибирая территорию, проходили мимо Белой комнаты, которая была известна дурной славой. Эта комната пустовала уже много лет и оттуда каждую ночь доносились странные звуки. Во времена правления Цзинь Гуанъяо никто не занимался этим, считали, что это не проблема. Итак, слуги увидели на бумажном окошке в деревянной двери дыру, которую кто-то проделал пальцем. А на земле у входа — мужчину, лежащего лицом вниз. Никто в имении Бай ранее не встречал этого человека. Мужчина, на вид лет сорока, был уже мёртв: мертвенно-бледное лицо, вздутые синие вены, одна рука крепко сжимала одежду в районе сердца. Хозяин имения Бай понимал, что дальше так продолжаться не может — раз уж дело дошло до человеческих жертв, нельзя больше делать вид, что всё в порядке, что в Белой комнате ничего не водится. Невозможно предсказать, какие дурные события могут ожидать их в будущем, если сейчас не разрешить проблему. Поэтому господин Бай, скрепя сердце, набрался смелости и отправился на поклон в Башню Золотого Карпа с немалой суммой денег, чтобы просить заклинателей Ордена Ланьлин Цзинь о визите в их дом и помощи в устранении нечисти. Преисполнившись волнения, он передал караульному у главных ворот конверт со своим именем, а также объяснил цель визита. Охранник принял подкуп и нехотя отправился сообщить о прибытии господина Бая, а когда вернулся, то с неприязнью сообщил об отказе главы ордена и прогнал торговца взашей. Как раз за этим занятием Цзинь Лин и поймал охранника. Тот, конечно, огреб за такое отношение к людям. А Цзинь Лин пообещал господину Бай, что они ему помогут. Как раз кстати он договорился с Лань Сычжуем, Лань Цзинъи и остальными юношами отправиться вместе на ночную охоту в этом месяце, поэтому решил лично наведаться в имение Бай. Сычжуй тут же доложил об этом Вэй Усяню. И, конечно же, Вэй Усянь решил практику для учеников устроить в имении Бай. Узнав об этом, Лань Ванцзи сказал: —Вэй Ин?! Я пойду с вами. —Лань Чжань, не стоит. Это в двадцати ли от Башни золотого карпа. Нас не будет по крайней мере несколько дней. У тебя много дел. И на кого ты оставишь учеников? Мои то тоже остаются на твоей совести. Лань Ванцзи с тоской посмотрел на свое Солнце. Опять! Опять они расстаются! Вроде и не опасно, да и кто может навредить старейшине Илин, да еще и с верными учениками! Но… Было тоскливо… Как он без него? —Вэй Ин… —Лань Чжань, все будет хорошо. Ты же знаешь. Лань Ванцзи потянулся к нему, обнял. Вэй Усянь рассмеялся: —Лань Чжань, я же не навсегда ухожу. Через дня три—четыре мы вернемся. —Четыре! Три! Вэй Ин! Это больше чем вечность! Вэй Усянь погладил своего зануду по щеке: —У тебя много работы. Так что ты и не заметишь, как я уже вернусь. Лань Ванцзи поймал руку, поцеловал ладонь. В это время кто то постучал. Лань Ванцзи, оторвался от своего приятного занятия и пошел открывать. На пороге стоял Сычжуй. Лань Ванцзи пропустил его в комнату: —Сычжуй, тебе будет задание. —Хорошо, слушаю. —Видишь учителя Вэя? Сычжуй рассмеялся: —Вижу. Лань Ванцзи на полном серьезе наказал ему: —Учителя Вэя по утрам нужно непременно вытаскивать из постели и отводить на завтрак. Вэй Усянь аж поперхнулся: —Эй, Лань Чжань, ты вообще за кого меня принимаешь? Сычжуй, еле сдерживая смех, ответил: —Слушаюсь. Я непременно буду поднимать учителя Вэя к завтраку. Когда он ушел, Вэй Усянь сердито повернулся к Лань Ванцзи: —Лань Чжань, ты почему меня так позоришь перед учениками? Лань Ванцзи, обняв его, спокойно сказал: —Тебе придется вставать вместе с учениками. Ты сам сможешь? Вэй Усянь лениво потянулся и рассмеялся: —Лань Чжань, ты меня так разбаловал, что я даже сам расчесаться не могу. Лань Ванцзи погладил его по спине, поцеловал. —И не надо. У тебя есть я. А эти дни есть Сычжуй. Так что все в порядке. Вэй Усянь посмотрел внимательно на своего зануду: —Хангуан Цзюнь, а ты и правда невероятен. Теперь я понимаю, почему из тебя получился самый лучший отец. Если ты и с Сычжуем так нянчился, то не удивительно, что он вырос таким добрым мальчиком. Лань Ванцзи ласково посмотрел на свое солнышко: —Нянчился. Вэй Усянь рассмеялся и пощекотал своего зануду под подбородком. —Ты действительно потрясающий. Все это время тебе удавалось ему быть и за папу и за маму. Лань Ванцзи улыбнулся: —Брат тоже так сказал. Вэй Усянь прищурился: —Правда? —Правда. —Если бы ты не встретил меня, ты бы женился, вы бы нарожали детей. И ты был бы самым лучшим отцом. Лань Ванцзи посмотрел серьезно на свое Солнце: —Ты сам сказал, что за меня никто не пойдет. Даже поцеловать меня никто не осмелится. У меня такое лицо… Вэй Усянь рассмеялся, чмокнул его в нос: —Лань Чжань! И все-таки ты у меня зануда!