Ты моя вселенная.

Буквально через пять секунд Вэй Усянь вернулся с Лань Сичэнем. Эти пять секунд показались Лань Ванцзи вечностью. Вэй Усянь вышел, оставив после себя шелест одежд, щемящее чувство одиночества и невыразимой тревоги. Наконец, дверь отворилась и вошли Вэй Усянь и Лань Сичэнь. На лице брата была бледность и крайняя тревога. Вэй Усянь пропустил его в комнату, огляделся и закрыл двери. Лань Ванцзи повернулся к брату: —Брат. —Ванцзи, молодой господин Вэй, вы все слышали. Мне очень неприятно, что вам пришлось это выслушать. Вэй Усянь ответил: —Да, вполне в духе Лянфан Цзуня. Не беспокойтесь, глава Лань. Делайте как он сказал. Лань Сичэнь, стараясь унять нервную дрожь в пальцах, с трудом ответил: —Но, как? Как это сделать? Молодой господин Вэй, вы опять хотите жертвовать собой? Какой смысл? —А что вы предлагаете? Убить мы его не имеем права. Для окружающих, он молодой господин Сюэ. Никто не поверит вам, если вы даже и обьявите об этом на весь свет. —Что по-твоему нужно сделать? —спросил Лань Ванцзи. —Нужно сделать так, чтобы он себя обнаружил. А иначе, мы ничего не сможем доказать. —Тебе глава Цзян предлагал его цзыдянем попотчевать, —сказал Лань Ванцзи. Вэй Усянь покачал головой: —А как мы обьясним, почему лупим ни в чем неповинного человека фиолетовой плеткой? Должны же быть какие то причины. Лань Сичэнь предположил: —Молодой господин Вэй, Цзинь Гуаньяо очень хитер. Просто так он себя не раскроет. Если только его спровоцировать. Вэй Усянь возразил: —Вы сами только что сказали, что он очень хитер. Он будет, наверняка, очень осторожен, чтобы не попасться на удочку. Его сначала нужно подловить. А как его можно подловить? Как рыбу, на живца. Лань Сичэнь удивился: —Как рыбу? —Ну да, как рыбу. А для этого нужна самая вкусная, на рыбий взгляд, приманка. Лань Ванцзи повторил: —Самая вкусная? —Ага, самая вкусная. Лань Ванцзи понял, что он начинает догадываться, о чем сейчас будет идти речь. Нет! Это невозможно! Все в душе кричало. Сердце обливалось кровью. Он не отдаст свое солнышко на растерзание этому садисту! Лань Сичэнь тоже смотрел взглядом, в котором плескалась тревога: —Молодой господин Вэй, вы хотите сказать… —Ну да, именно это я и хочу сказать. Что ему сейчас нужно? А это у нас есть. Ему нужен старейшина Илин. Мы ему такую возможность предоставим. Он сейчас в пещере Фу Мо. Возможно пока один. А может быть и нет. Скорее всего эти дни он был занят поисками подельника для себя, преданного помощника, которого можно будет потом бросить, когда он отработает свое. —Как он найдет помощника? —спросил Лань Сичэнь. — Достаточно найти могилу Су Шэ или Сюэ Яна. Нет. Сюэ Яна вряд ли. Ведь он тогда бросил его израненного умирать по дороге в город И. Не думаю, что тот горит готовностью помогать своему убийце. А если даже и будет помогать сначала, все равно потом постарается убить Цзинь Гуаньяо. Его методы вам известны. Не думаю, что Цзинь Гуаньяо захочет так рисковать. Значит остается Су Шэ. В пещере есть кровавый пруд. Он помогает восстанавливать из останков. Кости обрастают постепенно плотью, потом кожей, потом труп начинает двигаться. Если он умеет играть на флейте, то сможет кое в чем его контролировать. Он будет выполнять несложные команды. Но обрести сознание он сможет только с помощью тигриной печати. А восстановить печать может только старейшина Илин. Если бы Цзинь Гуаньяо обладал такими навыками, он бы не стал искать себе помощника, чтобы создать печать. Тем более за эти пять лет пока он спал, время ушло вперед, появились новые методики. Потому он и вспомнил как когда то забрасывал молодого мальчишку стихами. Вот и решил, а вдруг покатит? Мальчик вроде перспективный, вот и предпринял Гуаньяо массированную атаку любовными письмами. Думает сразить наповал своими вороваными стишками. —Это верно, —кивнул Лань Ванцзи. —Молодой господин Вэй. Вы понимаете насколько это опасно? —выразил беспокойство глава Лань. Вэй Усянь поднял на него глаза: —Да, Цзэу Цзюнь, вполне понимаю и осознаю всю степень опасности. Если только он не подсмотрел в вашей библиотеке еще какую секретную технику. Лань Сичэнь стал еще более хмурым. Он задумался, изредка качая головой и горестно вздыхая. Лань Ванцзи кивнул, хотя внутри все холодело от страха за свое счастье. Он знал, отговаривать бесполезно, лучше быть рядом и защищать. Защищать даже ценой собственной жизни. Вэй Усянь продолжал: —Тем более, глава Лань, вы же не будете нарушать свое слово. Значит все сделаете так, как нужно Лань Сичэнь ответил, чувствуя, как дрожит голос: —Молодой господин Вэй, вы же все слышали. Он требует вас связать. Вот этой самой веревкой. —Свяжете. —И усыпить вот этим ядом. —Усыпите, —абсолютно спокойно ответил Вэй Усянь. Теперь оба брата застыли, молча воззрившись на Вэй Усяня. —Что вы на меня так смотрите? Все сделаем как надо. Цзэу Цзюнь, сколько он вам дал времени? —Три дня. —Вполне нормально. Сейчас мы с Хангуан Цзюнем вернемся в пристань Лотоса. Нам нужно сделать одно очень важное дело. А завтра вы под любым предлогом вызовете нас оттуда. У нас есть сутки. И тогда все придумаем. Лань Сичэнь спросил: —А если он там не один? —Этот вариант надо тоже предусмотреть. Хотя чтобы оживить себе помощника, нужно время. Если даже он сразу отправился и нашел могилу Су Шэ, то все равно не прошло достаточно времени для восстановления. Да и без тигриной печати он не сможет подчинить его себе. В любом случае снова ему нужен я. Лань Ванцзи, чувствуя, что пересохло горло, хрипло спросил: —Но как можно будет тебя подстраховать? Вэй Усянь улыбнулся. И от этой улыбки зануде нефриту стало еще хуже. —Я хорошо знаю ту местность. Но не придумал еще. Пока подумаю, расскажу завтра. А пока у нас есть время покататься на лодке по лотосовому пруду. Да, Хангуан Цзюнь? Ведь самого главного мы не сделали. Только ради этого я так хотел с тобой поехать в Юньмэн. Лань Ванцзи, сглотнув противный ком, подступивший к горлу, только смог кивнуть: —Мгм. —Вот и отличненько. Цзэу Цзюнь, мы откланяемся. Завтра утром ждем вашего письма. Не изменяйте своим привычкам. Не нужно его настораживать. Он повернулся к Лань Ванцзи: —Лань Чжань, пойдем, у нас мало времени. Пошли, пока за нами нет слежки. Лань Сичэнь пошел к себе в номер. А Вэй Усянь и Лань Ванцзи вылетели из окна, которое выходило на маленький лесок. Углубившись в лес, они остановились на полянке, освещенной лунным светом. Тревога и отчаяние не покидали второго нефрита. Он и так уже слишком долго находился в напряжении. Хотелось как-то снять этот сресс. Но все это время было не до того. Вэй Усянь шел рядом, залитый лунным светом, волосы завязаные в длинный хвост струились по спине, стройная изящная фигура, прекрасное лицо. Лань Ванцзи не выдержал, он обнял наконец то свое счастье и припал долгим поцелуем к таким невозможно соблазнительным губам. Спускаясь поцелуями все ниже, он щекотал горячим дыханием кожу Вэй Усяня. Ежась и жмурясь от жадных ласк своего зануды, Вэй Усянь тихонько смеялся и отталкивал его голову: —Хангуан Цзюнь, нам пора. —Нет, —на выдохе прошептали губы Лань Ванцзи. Какой он был сейчас невозможно сладкий и прекрасный, весь нежный, залитый серебристым лунным светом! —Вэй Ин, —шептали губы зануды нефрита, спускаясь еще ниже. —Лань Чжань, давай не будем терять время, полетели, пожалуйста. Лань Ванцзи остановился: —За нами нет слежки? —Нет. —По времени мы же успеваем? —Да. На краю полянки росло раскидистое дерево, его ветви были настолько низко, что можно было сесть, как на лавку. Лань Ванцзи поднял его на руки и отнес к дереву, толстая нижняя ветка котрого росла низко от земли. Лань Ванцзи положил его на эту ветку, взял в одну руку оба его запястья и подняв над головой, прижал к стволу дерева. Вэй Усянь не сопротивлялся, а только удивленно смотрел, что еще новенького придумает его любимый зануда? Другой рукой Лань Ванцзи придержал его за подбородок и снова надолго припал губами к соблазнительным устам, которые влажно блестели в лунном свете. Чуть оторвавшись от этих прекрасных губ, он чуть прикусил нижнюю и с улыбкой отстранился: —Помнишь? —Помню. Гора Байфэн. —Да. Вэй Усянь засмеялся: —Ты не пойдешь рубить деревья? Лань Ванцзи улыбался, глядя на свое солнце: —В этот раз нет. В этот раз я сделаю то, что не сделал тогда. Он развязал пояс и продолжил спускаться все ниже. Обхватив губами твердую плоть, он скользнул пальцами ниже. Какой он был сейчас прекрасный, какой сладкий и соблазнительный! Дарить такие ласки для зануды нефрита было просто настоящим наслаждением! Как он любил такие моменты. Как любил ощущать под своими руками его нежную кожу, проникая глубоко до самой сладкой точки, чувствовать как подается навстречу гибкий стан, как наливается железной твердостью самое дорогое. Слышать тихие стоны от двойного натиска своих ласк. А его шепот сводил с ума: —Лань Чжань, люблю тебя. На апогее наслаждения выпить любимого капля за каплей, ощущая сладкую дрожь его прекрасного соблазнительного тела, которое тут же расслабляется, словно растворяясь в горячих ладонях нефрита. Лань Ванцзи после всего этого любил держать его всего такого расслабленного и довольного в своих руках, ощущать полную степень его доверия. Вглядываться в любимое лицо, любоваться на его влажные губы, как трепещут длинные ресницы на нежных щеках. Коснуться его губ своими, углубить поцелуй, потом оторваться на пару секунд, тихо сказать: —Вэй Ин, люблю тебя. Потом любоваться на то, как дрогнут густые ресницы, откроются прекрасные глаза, два бездонных омута, в которых плещется счастье, утонуть, раствориться без остатка и больше не всплывать. Что еще нужно? Вэй Усянь открыл глаза: —Лань Чжань. Притянул его к себе, прошептал: —Давай теперь я. Поменяемся местами? Лань Ванцзи поколебался. Потом решил уступить. Кто знает, что их ожидает завтра? Он, конечно, полностью доверял Вэй Усяню, но… Возможно он пожалеет потом, что не уступил. Хотя, конечно было непривычно. Он привык дарить ласки, но принимать? Просто совершенно ничего не делать? Выдержит ли он, чтобы не накинуться на свое счастье? Лань Ванцзи все эти годы даже и не думал хотеть чего то большего. Но Вэй Усянь настаивает. И вот уже зануда нефрит с каким то трепетом и волнением ждет, когда пальцы его солнца осторожно нащупают ту самую маленькую железу внутри. Он сам сколько раз проделывал это, тренируясь и исследуя все эротические точки на теле. Но, одно дело когда сам, а совершенно другие ощущения, когда это делает его любимое солнце. Когда пальцы Вэй Усяня нащупали ту самую волнительную точку и стали массировать, а губы коснулись самого дорогого места, доставляя невиданные по силе ощущения, Лань Ванцзи попытался хоть как-то контролировать себя. Но не тут то было. Весь контроль улетел, когда его снаружи и изнутри одновременно прошила такая мощная по силе волна удовольствия, что он не сдержался, испустив громкий стон, переходящий почти в крик: —Вэй Ин! Люблю тебя! Люблю! Всего лишь небольшой массаж, но в исполнении его любимого солнышка это было настолько изумительно, что впервые железное самообладание зануды нефрита так мощно потерпело поражение по всем фронтам. Было стыдно за свою несдержанность, но, по крайней мере, липкий мерзкий страх за родного человека немного на время отступил. Вэй Усянь приподнялся выше и поцеловал его в губы. Навалилась такая слабость, ноги дрожали так, что он не смог бы сейчас просто даже встать. Они некоторое время целовались, крепко обняв друг друга. Вэй Усянь вдруг засмеялся: —Лань Чжань, ну что пойдешь валить деревья? Лань Ванцзи покачал головой: —Нет, сил не осталось. Вэй Усянь улыбнулся: —Сколько у моего зануды сил оказывается. Ты тогда столько деревьев поломал. Лань Ванцзи лениво покачал головой, любуясь на свое солнце: —Не сегодня. —А знаешь, Лань Чжань, давай как нибудь посетим то место на горе Байфэн и повторим. —Мгм. Постепенно возвращалось сознание. Собрав себя в кучку, Лань Ванцзи кое как отскреб себя от дерева. Пора было в пристань Лотоса. Вдруг набежали тучки и стал накрапывать редкий дождик. Вэй Усянь протянул руку подержал ладонью вверх: —Ну вот дождались. Придется здесь сидеть под деревом, пока не кончится. —Не придется. Лань Ванцзи быстро привел себя в порядок, встал на меч, покрепче обхватил свое счастье и направил его на взлет вертикально вверх. Туда, где в просвете между тучками виднелась луна. Когда под ними оказались облака, Лань Ванцзи развернул к себе свое солнце и начал целовать. Это было непередаваемое ощущение. Полет над облаками и сносящие голову поцелуи. Ощущение полета, все как во сне, ощущение свободы. Бичэнь уже не терял курс, он уверенно нес их в пристань Лотоса. Пока они летели, они всю дорогу целовались. Не было вокруг на сотни и тысячи километров никого, кроме них двоих. В целом мире только они двое. И ощущение полета внутри и снаружи. Под ними были облака, напоминающие снежное поле, залитое лунным светом. Далеко внизу под ними шел дождь. Но они не слышали .Облака заглушали звуки дождя. Это было настолько прекрасно. Словно они летели над бесконечным зимним пейзажем навстречу луне. А у Лань Ванцзи было свое собственное солнышко и его сводящие с ума поцелуи, дарящие ощущение невесомости.