Ты моя вселенная.

Через некоторое время Бичэнь, уже независимо от своего абсолютно разомлевшего хозяина, нырнул вниз в просвет между облаками и приземлился прямо на причале. Раньше, когда Лань Чжань был еще юношей, он тогда на озере Билин схватил Вэй Усяня за воротник, потому, что любое прикосновение к мальчику звезде било как удар молнии. Он мог запросто потерять управление мечом. И они неминуемо рухнули бы прямо в пучину бездонного омута. Теперь уже Бичэнь давно привык к эмоциям своего хозяина и уже, не обращая внимания на него, уверенно следовал выбранному ранее курсу. Дождь кончился. Небо постепенно прояснилось. Снова выглянула большая круглая луна. Перед прибытием в Юньмэн Вэй Усянь в красках расписывал Лань Ванцзи красоты местных бирюзовых лотосовых озёр, где вода сливается с небом. Но из-за навалившихся срочных дел им так и не удалось поплавать по прекрасным лотосовым озерам, в полной мере насладиться необычным по красоте видом, открывавшимся именно с лодки. На причале еще не было людей. Было тихо и только качались на длинных стеблях огромные зеленые листья и большие розоватые цветы. Эти цветы у Лань Ванцзи чудесным образом всегда ассоциировались с его дорогим мальчиком звездой. Он потому и был таким ярким и прекрасным, поскольку вырос в этом необычайном буйстве красок. На причале было очень мало свободных лодок. Большинство стояли, пристегнутыми на замок. И хозяев не было видно. Возможно еще спали. Или уже спали. Была уже полночь. Вэй Усянь прошелся вдоль причала туда, потом обратно. Лань Ванцзи следовал за ним. На втором круге он спросил: —Что такое? Вэй Усянь ответил: —Вообще-то я намеревался отыскать где-нибудь разукрашенную джонку, чтобы наша поездка получилась более праздной и роскошной. Лань Ванцзи предложил: —Давай возьмем что есть. Спустя долгие поиски пришлось взять маленькую деревянную лодочку, так как она не была пристегнута большим замком, а просто привязана канатом. Судёнышко создавало впечатление хлипкого и ненадёжного плавательного средства — казалось, наступишь на лодку легонько, и она тут же пойдёт ко дну. Вэй Усянь посмотрел на лодочку с жалостью: —Наверняка двое взрослых мужчин поместятся в неё с трудом, однако иного выбора у нас нет. Лань Ванцзи отаетил: —Не страшно. —Ну ладно. Ты сядешь с этого края, а я с того. Как усядемся, раскачивать лодку нельзя, а иначе, малейшая неосторожность — и она перевернётся. Лань Ванцзи ответил: — Ничего. Если упадём в воду, я тебя спасу. — Ты так говоришь, будто бы я сам не умею плавать. Конечно же, Вэй Усянь прекрасно плавал. Но сам факт спасения своего солнца был очень в духе зануды нефрита. У всех нормальных людей есть инстинкт самосохранения, а у нашего нефрита был необычайно развит инстинкт спасения. Так, что он забывал обо всем и кидался сломя голову на выручку. Как часто этот инстинкт подводил его! Он до сих пор корил себя за то, что кинулся помогать людям в Безночном городе и упустил то, что убили Цзян Янли. Убили светлую добрую девушку, самую лучшую на свете сестру, которая так была дорога Вэй Усяню. Ее смерть принесла поистине ужасную боль его дорогому солнышку. Вся ситуация обернулась жуткой трагедией, где погибло много людей. Эту боль от потери шидзе, он потом пропустил через собственное сердце и содрогнулся от той нечеловеческой муки, которая толкнула Вэй Усяня на такой страшный по своей жестокости шаг. Чувство собственной вины и бессилия терзало его на протяжении всех тринадцати мучительных лет. Сейчас осталось только лишь чувство вины. И сколько Вэй Усянь не уговаривал его отпустить это, он не мог иначе. Да сих пор он еще сожалел, что не был рядом. И теперь ни на шаг старался не отходить от своего любимого солнца. В любой миг он был готов кинуться на защиту дорогого человека. И пусть теперь весь мир подождет! Они разместились в лодке как могли. Лань Ванцзи совсем не смущало то обстоятельство, что пришлось тесниться. Самое главное, что сбылась его давняя мечта, поплавать по лотосовому озеру вместе с мальчиком звездой. Он вспомнил тот момент, когда все-таки решился, нарушив правила, отправился на ближайший лотосовый пруд. Он пришел слишком поздно. Женщина, которая охраняла пруд сначала не пустила его. Это было тогда для юного Лань Чжаня настоящей трагедией. Он тогда чуть не заплакал, так важно было для него нарвать хоть немного лотосов. У него был такой несчастный вид, что женщина пожалела юношу и пустила буквально на минут десять. Этого времени хватило, чтобы нарвать немного спелых лотосов. Сидя в лодке, он представлял, что на другом конце лодки сидит Вэй Усянь и весело смеется. Он тогда так замечтался, что не заметил, как прошло десять минут и женщина окликнула его с берега. Он спешил домой, бережно прижимая к груди букет из отцветших лотосов. Хотелось с кем нибудь поделиться, он нашел вазу из белого нефрита, налил туда воды и поставил на веранде у домика, где когда то жила его мама. Потом приходил каждый день, чтобы поесть семян и мысленно поговорить с ней. Как то сами мысли возвращались к мальчику звезде. Он мысленно рассказывал о том, какой он сильный, смелый и… Красивый. Теперь этот невыразимо прекрасный человек сидел напротив в маленькой лодке. И все остальное было не важно. Лодочка скользила по воде, задевая крупные налитые цветы лотосов. Каждый бутон полнился розовым цветом. Вэй Усянь лежал в лодке, закинув руки за голову. В этот момент он был настолько прекрасен. Лунный свет ласково целовал его в нежные щеки. Розоватые бутоны отбрасывали тени на мужчин сидящих в лодке. Он казался весь соткан из серебрянных нитей. Его расслабленная поза и томный вид так и манили к себе взгляд второго нефрита. Он не мог оторвать своих глаз на прекрасного мужчину, словно сошедшего с картины великого художника. Ввиду совсем небольших размеров плавательного средства ноги Вэй Усяня пришлось закинуть на Лань Ванцзи. Однако его это совсем не волновало, наоборот было весьма приятно, что на его коленях лежат самые прекрасные на свете ноги. Ощущая тепло своего солнца, он все больше чувствовал, что пьянеет и его голова сладко кружится. Мягко шелестел озёрный бриз, спокойно колыхались волны. Вэй Усянь произнёс: — Сейчас сезон цветения лотосов. Жаль, что коробочки с семенами ещё не созрели, а то я бы сводил тебя пособирать отцветшие лотосы. Лань Ванцзи ответил мечтательно: — Можем приехать ещё. Вэй Усянь обрадовался: — Да! Можем приехать ещё. Впереди было самое страшное. Страшно было отправить свое счастье без защиты, страшно было даже на минуту разлучиться. Он доверял своему любимому, но как то было очень сомнительно это мероприятие по поимке Цзинь Гуаньяо. После нежностей в лесу, его солнце наверняка было уверено, что удалось отвлечь своего любимого зануду от тревожных мыслей. Но Лань Ванцзи хоть и не был против, но его было трудно провести. Он не мог даже на короткое время забыть о том, что ждет впереди его родное солнышко. Его любовь и нежность была перемешана со страхом снова потерять и от того приобрела какую то горькую страсть отчаяния. Стоны удовольствия смешивались со стонами боли за любимого. Было больно. Было страшно. Он любил. Любил с болью и отчаянием. Как трудно любить этого самого рискованного на свете человека! Как сладко любить самого прекрасного на свете мужчину! Душа металась от счастья до боли. Хотелось кричать. Но кому? Только самому себе? Хотелось звать на помощь? Но кого? Только самого себя? Кричать ему, кричать отчаянно и с болью! Зачем ты опять жертвуешь собой?! Зачем?! Давай убежим! Далеко, далеко! От всего мира! Туда, где нас никто не знает! Но он прекрасно понимал, что его солнце не согласится. Он просто не сможет поступить иначе. А тем более сейчас, когда снова всем угрожает опасность. И опасность нешуточная. Вряд ли у вернувшегося злодея благие намерения, вряд ли закончится простыми угрозами. Он коварен, умен и очень хитер. Лань Ванцзи смотрел на свое сокровище и понимал, что тот не успокоится, пока не покончит с преступником. Смотрел и тихонько вздыхал. Вэй Усянь тем временем, приподнялся, взял в руки весла, сделав пару небрежных гребков, он уставился куда-то вдаль и на какое-то время ушёл в свои мысли. Лань Ванцзи особенно нравился его задумчивый и мечтательный вид сейчас. Как он смотрелся на фоне лотосов! Эти прекрасные цветы были действительно достойным обрамлением для этого шикарного дикого персика. Нет, не персика, он был лотосом! Самым прекрасным лотосом на этом озере! Вэй Усянь помолчал, затем продолжил: — Раньше неподалёку жил старик, что выращивал лотосы. Теперь, кажется, его не стало. Лань Ванцзи ответил: — Мгм. Вэй Усянь грустно продолжил: — Во времена моей юности он был очень стар, а сейчас прошло уже намного больше десятка лет. Почти уже два десятка. Если он и не умер, наверное, стал таким старым, что уже не может ни ходить, ни плавать на лодке. Подумав минуту, Вэй Усянь повернулся и сказал Лань Ванцзи: — Тогда в Облачных Глубинах я всячески зазывал тебя в Пристань Лотоса позабавиться и больше всего хотел, чтобы ты отправился со мной на пруд к тому старику, воровать лотосы. Знаешь, почему? Лань Ванцзи уже давно оставил привычку отмалчиваться, поэтому он никогда не оставлял без ответа вопросы Вэй Усяня и удовлетворял любую его просьбу. Поэтому добросовестно ответил: — Не знаю. Почему? Вэй Усянь подмигнул ему и, посмеиваясь, произнёс: — Потому что тот старик особенно преуспел в умении отвешивать удары бамбуковым шестом, и боль от них была намного сильнее, чем от ваших ферул. Тогда я и подумал, что непременно хитростью заманю сюда Лань Чжаня, чтобы и тебе досталось пару раз. Услышав его, Лань Ванцзи слегка улыбнулся. И даже холодный ослепительный блеск луны по глади озера потеплел от этой улыбки. Вэй Усянь тоже улыбнулся ему в ответ, Лань Ванцзи показалось, что выглянуло солнце. Ему захотелось рассказать о том, как он представлял в лодке своего мальчика звезду, когда рвал лотосы тогда в юности. Хотел сказать, что со стеблями лотосы действительно вкуснее. Всем телом его просто потянуло в сторону Вэй Усяня. Он почувствовал, что опять соскучился. В это время Вэй Усянь произнёс: — Ладно, я признаюсь… Он не успел договорить. Внезапно небо и земля поменялись местами, раздался громкий всплеск, брызги взлетели в воздух, лодочка перевернулась. Вэй Усянь вынырнул из воды, протёр лицо от воды и воскликнул: — Сказал же — усядемся, и раскачивать лодку нельзя, а иначе, малейшая неосторожность — и она перевернётся! Лань Ванцзи подплыл к Вэй Усяню, тот увидел его невозмутимый вид, который нисколько не изменился даже после падения в воду, засмеялся: — И кто же всё-таки из нас первый подвинулся к другому краю? Посмотри, к чему это привело! Лань Ванцзи спокойно ответил: — Не знаю. Может быть, это был я. — Ладно, возможно, что и я! Мокрое солнце было еще более соблазнительным. Лань Ванцзи улыбнулся, глядя на свое счастье, которое в ответ улыбнулось еще шире. Они оба, улыбаясь, схватили друг друга в воде, с силой притянули к себе и слились в поцелуе. Когда они все-таки оторвались друг от друга, едва не нырнув под воду, Вэй Усянь сделал знак рукой и продолжил неоконченную фразу: —… Я признаюсь, что только что нёс полнейшую чепуху. Тогда я просто хотел повеселиться вместе с тобой, и всё. Лань Ванцзи подтолкнул его рукой за пояс, чтобы Вэй Усянь снова забрался в лодку, затем тот обернулся и протянул ему руку со словами: — Поэтому теперь и ты должен мне честно признаться, Лань Чжань. Лань Ванцзи тоже сел в лодку и протянул Вэй Усяню красную ленточку. — В чём признаться? Вэй Усянь взял ленту в зубы и обеими руками принялся собирать чёрные волосы, которые распустились, когда они оказались в воде. Лань Ванцзи снова залюбовался на это прекрасное создание. Его движения были мягкими и изящными, густой каскад шикарных волос падал на плечи, дорисовывая картину изумительной красоты. Вэй Усянь совершенно серьезно сказал: — Признаться, что ты тоже этого хотел. Ты хоть представляешь, как сильно меня задевал, каждый раз отвечая несравнимо холодным отказом? Лань Ванцзи, глядя с нежностью на прекрасное солнце, ответил: — Можешь попытаться сейчас и увидишь, откажу ли я тебе хоть в чём-то. Для Лань Ванцзи давно стало естественным то, что он никогда и ни в чем не отказывал своему сокровищу. Но, кажется, Вэй Усянь думал иначе, он даже поперхнулся. Лань Ванцзи же сохранил абсолютно непринуждённое выражение лица, он сказал то, что думал. Что в этом такого? Вэй Усянь прикрыл лоб ладонью и проговорил: — Ты… Ханьгуан-цзюнь, давай договоримся: прежде чем произносить любовные речи, будь так любезен, предупреждай. Иначе я этого не выдержу. Лань Ванцзи послушно кивнул: — Хорошо. — Лань Чжань, ну что ты за человек! Лань Ванцзи еще некоторое время смотрел на свое ошарашенное счастье. Таким Вэй Усянь ему всегда очень нравился, он очень любил смущать его. В такие моменты он был особенно притягательным. Наконец зануда нефрит не выдержал, не было больше сил сохранить невозмутимый вид. Он просто громко рассмеялся. Рассмеялся и потянулся снова обнять свое счастье. Не нужны были слова, его смех сам за себя говорил о том, что он счастлив, счастлив как никогда! Лодка снова перевернулась. Барахтаясь в воде, они зацепились за лодку, перевернули ее назад. Но не торопились в нее забираться. Вместо этого, они снова схватили друг друга в обьятия, не переставая целоваться. Вэй Усянь начал стаскивать с себя промокшую одежду: —Лань Чжань, здесь нас никто не увидит. Снимай, давай разложим вон на том дереве и высушим. Они покидали в лодку свою одежду и сапоги, взялись за край и, работая ногами, отбуксировали ее на пустынный берег. Выйдя на песочек, они вытащили лодку и разложили на ветках дерева мокрые вещи. Будучи абсолютно нагишом, они попрыгали в воду, заплыли между цветами и листьями. Лань Ванцзи поймал свое счастье за руку, подтянул к себе. Стоя под огромными, словно зонтики листьями, они снова принялись целоваться. Вэй Усянь вдруг засмеялся: —Лань Чжань, послушай, а возле тебя вода действительно теплее. Мне кажется, тогда в холодном источнике… Лань Ванцзи не дал ему договорить, заткнул рот горячим поцелуем. На пару секунд, оторвавшись, сказал: —Да, ты не ошибся тогда. Так оно и было. —Хангуан Цзюнь, ты просто невероятен! Так какое тело и дух ты там совершенствовал? Неужели ты мечтал обо мне? Лань Ванцзи, скользя руками по его телу в воде и чувствуя, как он весь расслаблен, приподнял свое счастье за бедра и беспрепятственно вошел. Остановился, чтобы перевести дух, ответил с трудом: —Да, мечтал о тебе. Вэй Усянь обвил его шею руками. Зануда нефрит снова принялся целовать его. Ощущения были непередаваемые, Лань Ванцзи его солнце представлялось прекрасным лотосом, выросшим из воды. Он задыхался от страсти и нежности. Над ними колыхались зеленые зонтики листьев, большие розовые лепестки цветов касались разгоряченных тел. На пике наслаждения, испустив одновременно стон, они просто нырнули под воду, чтобы охладиться. Под водой, не размыкая обьятий, они продолжали поцелуй. Переплетение горячих тел и прохлада воды дарила такие незабываемые ощущения, что просто не хотелось отрываться друг от друга. Они пробарахтались в воде до самого рассвета, продолжая дарить друг другу различные изысканные ласки. Они перепробовали почти все, что запомнили из того что нашли когда то в книжках по парному самосовершенствованию. Пока не устали. Вэй Усянь лег на спину и, лениво шевеля руками и ногами, держался на воде. Лань Ванцзи, любуясь его прекрасной фигурой, вдруг сказал: —Мой сон прекрасной явью воплотился из мечты. Вэй Усянь чуть не нырнул под воду: —Чтоо? Лань Чжань, что с тобой? Лань Ванцзи немедленно поддержал его под плечи, чтобы он не наглотался воды: —Мне после твоего отъезда приснился сон, в котором я увидел, как отправился вместе с тобой гулять по Юньмэну, а ты меня пригласил отведать разных закусок и отцветших лотосов, а потом мы катались на лодке. Правда, тогда я на самом деле никуда не поехал, но поездка всё-таки удалась. Вэй Усянь рассмеялся: —Лань Чжань, ну почему ты такой невероятный во всем? Ты замечаешь каждую мелочь! Лань Ванцзи тихо улыбался, глядя на свое солнце. —Ты тоже кое что помнишь. Да, сам Лань Ванцзи осознавал, что между ними тогда установилось вот такое заочное общение! Ведь они не забывали друг о друге! Хотя Лань Ванцзи понимал, что у Вэй Усяня это было скорее всего на подсознательном уровне, сам то он ни на секунду о нем не забывал! Он всегда занимал его мысли и чувства. Он жил этим. Он жил во всем, что касалось этого мальчика звезды. Он жил в нем, в своей вселенной! Когда они вернулись в пристань Лотоса, Цзян Чэн с посмотрел на их мокрые волосы, на не до конца просохшую одежду, спросил: —Вэй Усянь, ты опять куда то вляпался? Вэй Усянь успокоил его: —Нет, мы всего лишь купались. —В одежде? —Цзян Чэн закатил глаза, —посмотри на себя. И ты, молодой господин Лань… Не ожидал, что ты даже праведников испортишь. Хотя… Ожидал. Лань Ванцзи, молча наблюдавший за диалогом, ответил: —Лодка перевернулась. Вэй Усянь поддакнул: —Ты понял, Цзян Чэн, просто не было нормальной лодки, пришлось взять что было. —А нельзя было, как нормальные люди, прийти, лечь спать. Потом утром выйти и взять лодку. А, да, это нормальные люди. Вэй Усянь, о чем я говорю? Вэй Усянь ответил: —Ладно, мы сейчас переоденемся. Потом надо поговорить. Дело серьезное.