Ты моя вселенная.

Наступила весна. Осталось полтора месяца до экзаменов. После них нужно было решить кого перевести в следующий класс, а кто снова будет сидеть в том же классе и заново учить то, что плохо усвоил. Полтора месяца обещали быть напряженными. Потому было решено дать ученикам передышку на пару недель перед трудным периодом. Дети уже устали. Устал и Вэй Усянь сидеть на одном месте. Лань Ванцзи стал замечать, что его дорогое солнце начало скучать, как будто ему чего то не хватало. Он плохо ел, часто сидел молча. Кажется, он что то задумал. Но что, пока было неизвестно. На обеспокоенные вопросы второго молодого господина Ланя он только отмахивался и говорил, что все хорошо. Лань Ванцзи боялся и сильно надоедать и не мог не беспокоиться. Но было пока тихо. Но как-то Лань Ванцзи задержался после уроков, помогал отстающим ученикам. У Вэй Усяня с обеда было свободное время. На перемене, забежав в цзиньши, нефрит обнаружил, что перед его солнцем лежит какой то чертеж и пара древних свитков и он что-то переписывает и вносит поправки. На второй перемене Вэй Усянь уже что то толок в ступке и варил на огне. Лань Ванцзи еще не закончил с учениками, как раздался мощный взрыв. Звук донесся с той стороны, где находилась цзиньши. Лань Ванцзи в панике соскочил с места и побежал, ученики побежали следом. Добежав до своей комнаты, он поймал выскочившего Вэй Усяня, который отчаянно кашлял и махал рукавом. Немедленно осмотрев свое горюшко, он убедился, что с ним все в порядке. И только потом обратил внимание на масштабы разрушения. Крыша была повреждена, черепица взлетела высоко в воздух и приземлилась за забором, никого не задев. После взрыва в цзиньши пришлось чинить потолок и крышу. Но это было мелочи, главное его горюшко живой и невредимый. Лань Ванцзи пошел к брату посоветоваться. На второй день нашли приличную пещеру и оборудовали всем необходимым для научной работы. А еще поставили охрану, чтобы никто не смел войти без разрешения самого Вэй Усяня. Хотя Вэй Усянь установил защитный барьер, на всякий случай охрану оставили. Когда он отправлялся туда работать, Лань Ванцзи шел вместе с ним и сидел возле пещеры, охраняя его. Вэй Усянь сколько раз пытался прогнать его, но было бесполезно, зануда нефрит был непреклонен. Теперь в этой лаборатории он мог проводить исследования и изобретать новые артефакты, не боясь разнести в пух и прах Облачные глубины. Ближе к каникулам Вэй Усянь снова заскучал. Его деятельная натура снова требовала чего нибудь неординарного и опасного. Начались каникулы. Ученики из других кланов разьехались на две недели по домам, адепты Гусу Лань занимались тем, что наводили порядок на территории и в своих комнатах, тренировались, гуляли, читали книжки, общались между собой, ходили в Цайи покупать вкусные вещи, книжки. и соревновались на тренировочном поле. В первый день каникул Вэй Усянь никуда не пошел, а просидел все утро в цзиньши, глядя с тоской в окно. Лань Ванцзи посмотрел на него, молча обнял, понимая что в его неугомонной душе сейчас тоска по свободе. Они посидели молча некоторое время. Потом Лань Ванцзи решился нарушить молчание: —Вэй Ин. Вэй Усянь повернулся и посмотрел на своего зануду. Потом кивнул, словно спрашивая, что ему надо. —Куда хочешь отправиться? Вэй Усянь повеселел: —Не важно. Куда нибудь. Я устал уже сидеть на одном месте. Давай туда, где творится хаос. —Давай. Они собрали в мешочек цянькунь нужные вещи, предупредили Лань Сичэня, сказав что вернутся к началу занятий. Лань Сичэнь ответил: —Не беспокойтесь, если даже и опоздаете, у меня есть Сычжуй. Да и скоро дядя вернется и поможет с проверкой домашних работ. Вэй Усянь и Лань Ванцзи, сопровождаемые учениками, вышли за территорию, спустились с горы и взмыли на мечах. Уже высоко в небе, они опустив взгляд, увидели своих учеников, машущих им руками. Проводив своих любимых преподавателей, ученики разбрелись по своим делам. Вэй Усянь, заметно повеселевший, подлетел к Лань Ванцзи. И только тот хотел поймать его за руку, как он уклонившись с резким разворотом, отлетел выше. Лань Ванцзи направил Бичэнь к нему. Но Вэй Усянь, сделав круг вокруг своего зануды, снова по спирали взмыл вверх. Так они и летели, гоняясь друг за другом, пока Лань Ванцзи не удалось поймать его за руку. Они долго летели рядом, держась за руки. Потом Лань Ванцзи все-таки решился подтянуть его ближе и обнять за талию. Два меча плавно скользили рядом по воздуху, рассекая ветер, который играл длинными волосами любимого солнца, с шумом трепетал в полах одежд, обдувал прохладой разгоряченное лицо второго нефрита. Он вспомнил то время, когда он добыл меч Вэй Усяня из поверженного ордена Цишань Вэнь. Узнав, что он сам запечатался, понял, что название меча вовсе не говорит о его отношении к своему хозяину. Мечу было не все равно в чьих он руках находится, хотя он отрегировал на золотое ядро в теле Цзян Чэна. Что совсем не понравилось зануде нефриту. Теперь же меч, как будто обрадовавшись возвращению хозяина, чувствовал любое его движение и желание как никогда и полностью слушался. Этот их полет был похож на танец бабочек в синем небе. Они летали вокруг друг друга, сходились и расходились, Лань Ванцзи ловил его за руку, притягивал к себе, снова ловил сладкий завиток на виске и замирал от счастья. В такие мгновения он даже забывал где он находится, рискуя свалиться с меча. Но Бичэнь, чутко уловив неловкое движение своего хозяина, тут же выравнивал равновесие, заботясь о его безопасности. Суйбянь и вовсе оберегал своего хозяина так, что тот ни разу даже не не перегнулся на другую сторону. Пролетая над Юньмэном, Вэй Усянь вдруг вспомнил: —Лань Чжань, помнишь ты мне обещал, что мы приедем сюда, когда отцветут лотосы? Лань Ванцзи, весело смеясь, ощущая невероятную свободу, догонял его, ловил за руку, отвечал: —Помню! —Поедем? Вэй Усянь подтягивал к себе своего любимого зануду, обнимая за талию. Лань Ванцзи, тая от прикосновения его теплых ладоней, с замирающим сердцем радостно отвечал: —Обязательно! Он помнил, как пять лет назад Вэй Усянь обнимал его так же за талию и нефрит не знал, как себя вести, куда девать руки, а куда ноги. Он просто деревенел от неожиданности, боясь даже пошевелиться. Сердце в такие минуты замирало и переставало биться, дыхание останавливалось. Он боялся сделать хоть одно лишнее движение, боялся даже дышать. Теперь же, когда он расслабился и отпустил себя, эти руки на его талии заставляли таять от невероятного счастья. В такие минуты очень не хотелось, чтобы эти руки отстранялись. Вэй Усянь приближая свое лицо к лицу Лань Ванцзи, смеялся и чмокал его в нос и глаза. Лань Ванцзи жмурился от счастья и снова смеялся от ощущения детского восторга от полета и бесконечной свободы. Ты—мое солнце.Ты—свобода. Ты—радость вечная моя. С тобой летим по небосводу. Восторг и радость бытия. Опять от счастья замирая. Тебя я за руку ловлю. И радость в сердце ощущая, Тебе я песнь свою пою. Две недели они путешествовали по всей Поднебесной, появляясь там, где творится хаос. Они получали удовольствие только от того, что помогали людям и делали это вместе. Снова и снова они брались за ту работу, которую другие заклинатели не считали престижной, так как приносила она мало славы. Зато простые люди были им очень благодарны и прославляли их только за то, что они не брали никакой платы за свою работу. Снова в книжных лавках стали появляться в больших количествах сказки и стихи про наших дорогих мальчиков, которые пользовались огромным спросом и разлетались как горячие лепешки. Хотя такие книжки продавались еще с тех времен, когда более пяти лет назад они отправились в путешествие на три месяца и истребили нечисть во многих населенных пунктах. Расследовали множество запутанных дел. Останавливались они в небольших домиках, которые были разбросаны по разным деревням и принадлежали ордену Гусу Лань. Пред тем как отправиться отдыхать, они закупали на рынке продукты и Лань Ванцзи всегда брал новый рецепт и готовил какое нибудь понравившееся Вэй Усяню блюдо из местной кухни. Вэй Усянь ел, хвалил, а зануда нефрит снова таял от счастья. Ни одна похвала не имела на него такое действие, как похвалы его дорогого солнца. Это была наивысшая награда, которая была действительно дорога его сердцу. Как-то сидя вечером на веранде такого домика и играя на гуцине, Лань Ванцзи вдруг вспомнил, какой вопрос у него часто крутится на языке: —Вэй Ин. Что ты чувствовал, когда спал тогда две недели? —Я слышал все, слышал как ты беспокоишься обо мне, чувствовал все, что ты делаешь для меня. Но, к сожалению, не мог даже пошевелиться. И даже хоть как-то дать тебе знать, что я слышу тебя. Только ядро мое могло обмениваться энергией. А все остальное было в таком состоянии оцепенения, что иной раз было даже страшно. Особенно когда я услышал твои слезы. Так хотелось тебя утешить. Вы тогда вместе с Сычжуем плакали. У меня было такое отчаяние. А еще я чувствовал как ты боролся с негативными мыслями. И я так рад, что ты поборол их. Это придало мне сил. Ты справился. Хангуан Цзюнь, ты очень сильный, ты просто великолепен. Ты самый лучший человек на свете. Лань Ванцзи обнял его: —Вэй Ин самый лучший. Ты все что у меня есть. Все что есть у меня—это ты. Ты—звезда, что горит в этом небе. Не сравнятся с тобою цветы. Без тебя я не жил, даже не был. Чем живу я сейчас—это ты. Ты раскрасил все яркими красками. Ты—вселенная красоты. С тобой жизнь так похожа на сказку. Все что есть у меня-- это ты.