Second Breath.

Когда кажется, что жизнь застыла на месте, а надежда полностью покинула тебя, судьба вдруг даёт тебе шанс. Это похоже на второе дыхание, внезапно появляющееся у уже отчаявшегося спортсмена, позволяющее ему продолжить бежать с новой силой. Уверенность, на мгновение исчезнувшая, снова появляется внутри, и никакие преграды больше не мешают ему в достижении цели. Джонни убедился, что этот бред придумали люди, которые не оказывались ещё на дне самой глубокой ямы, в которую не проникал даже лучик света, не говоря уже о свежем воздухе, который смог бы наполнить слабые лёгкие. Даже надежда покинула его. Всё произошло из-за автомобильной аварии, которая унесла жизнь его брата и сделала его инвалидом. Прошло три месяца, но он так и не смог пойти. Врач говорил, что крайним сроком являются максимум полгода. Если за это время парень не сможет пойти, то уже никогда не встанет с инвалидного кресла. Сказать, что Джонни отчаялся, значит, ничего не сказать. Парень сейчас гипнотизировал уставшим и отрешённым взглядом стекло автомобиля, в который его усадили чуть ли не насильно, наблюдая за тёмными тучами, скрывающимися за деревьями, листья которых уже пожелтели. Джонни понял, что отец не шутил, когда говорил о переезде. Он мог придумывать какие угодно оправдания, но парень в глубине души знал: его просто сбросили, как ненужный балласт. — Джонни, — позвал его мужчина, сидевший за рулём. Выглядел он не шибко весёлым, но было видно, как родной дядя пытался отвлечь парня от плохих мыслей хотя бы простыми фразами. — Ты как? Не тошнит? — Нет, — голубые глаза снова метнулись в сторону светловолосого, крепко сложенного мужчины, который прошёлся указательным пальцем по усам, а затем поджал губы. Разговаривать не хотелось. Джонни вообще мечтал просто исчезнуть, но он продолжал сидеть на месте, даже не думая о такой ужасной вещи, как самоубийство. На это у него не хватило бы решительности, да и с ума он пока не сошёл, чтобы совершить такую ужасную вещь. На душе тяжёлым грузом засело чувство вины и осознание собственной беспомощности, но в то же время там продолжала теплиться надежда. Она появилась ещё с того момента, как Джостару сообщили о том, что несколько месяцев он будет жить у дяди Уилла, который с радостью принял племянника к себе. Уилл Джостар, мужчина сорока трёх лет, был владельцем конюшни, которая носила довольно громкое и слегка нелепое название «Steel Ball». Возможно, это была отсылка к конкуру? Спрашивать Джонни не стал, просто решил оставить это в виде простого факта и продолжал наблюдать за пейзажами, сменяющими друг друга. — Помнишь Диего? — спросил вдруг Уилл. — Мы очень давно не виделись, но я помню его, — сказав это, Джонни хмыкнул. Ещё бы он не запомнил этого заносчивого мальца. Ему было пять лет, а Дио — шесть, когда Уилл усыновил мальчишку, которого нашёл в деннике, рядом с опасной лошадью. Тогда конюхи не знали, чему удивляться больше: тому, что ужасно худой мальчик смог как-то проникнуть в конюшню, не привлекая к себе внимания, или тому, что его не забили копытами до смерти. Но на мальчике не было ни царапины, наоборот, лошадь защищала его и никого не подпускала к полуживому сироте, кроме Уилла. С тех пор прошло одиннадцать лет, и Джонни надеялся, что свой ужасный характер Дио смог как-то перерасти, но уверен в этом не был. Однако он сам сейчас не особо отличался от тех, кого презирал когда-то. Джостар каждый день внушал своему сыну, что тот является куском дерьма и отбросом, который должен был погибнуть вместо его способного брата. У Николаса было светлое будущее, он мог бы много добиться, а что Джонни? Он просто инвалид, которому суждено сгнить заживо на этом чёртовом кресле. Так считал этот мужчина. А парень и не спорил с ним, с каждым днём угнетая и принижая себя всё больше и больше. Всё же Джонни испытывал облегчение и даже радость, понимая, что больше не услышит этого ворчливого голоса и не увидит поднятую над головой руку. Никто больше не назовёт его ничтожеством и не пожелает ему сгинуть. Это приносило небывалое облегчение. Уилл краем глаза заметил лёгкую улыбку на лице племянника, и тоже почувствовал, как целая гора падает с плеч. И эта тихая радость сейчас витала в салоне автомобиля, прячась под железной крышей от начавшегося лёгкого дождя. Джонни вдруг почувствовал себя плохо, услышав, как капли барабанят по металлу. Тошнота подступила к горлу, а в ушах запульсировало. Он пытался хоть как-то перебороть эту паническую атаку, закрывая глаза и уши, чтобы забыть о существовании дождя и не слышать капли, бьющиеся о капот и багажник. — Джонни? — мужчина осторожно затормозил, боясь напугать парня ещё больше, затем вылез из машины и подошёл к племяннику, чтобы успокоить его. Парень задыхался, судорожно и громко вдыхал свежий воздух, в котором витал запах сырости и дорожной пыли, а сам вцепился в клетчатую рубашку мужчины, широко раскрыв глаза. — Тише, Джонни. Всё хорошо. Я остановил машину, видишь? — тихий голос Уилла успокаивал, усыплял парня, который уже устал бороться с апатией и страхом. — Да… Простите… Простите… — прохрипел Джонни, снимая шапку с головы и зарываясь пальцами в светлые волосы. Его продолжало трясти, но рассудок теперь возвращался к нему. Он понимал, что ему действительно ничего не угрожает. — Как тебе можно помочь? — Наушники и таблетки, — сказал Джостар, пытаясь дрожавшими пальцами ухватиться за бегунок на молнии рюкзака, но Уилл решил помочь ему. Через несколько минут распутанные наушники лежали на коленях парня, который запивал горькую таблетку водой. — Извините. — Тебе не за что просить прощения. Когда тебе станет лучше, скажи мне, и мы поедем дальше. Здесь осталось не так много, но хотелось бы вернуться на ферму пораньше, пока на дороге не появились лужи и на улице совсем не стемнело. — Можем уже ехать, — сказал Джонни, прислоняясь макушкой к подушке сиденья и закрывая глаза. Громкая музыка полностью перекрывала барабанящий звук. Ему хотелось поскорее вылезти из этого грёбаного ящика на колёсах. — Хорошо. Дорога действительно заняла не так много времени. Было бы намного быстрее, если бы Уилл прибавил скорости, но мужчина старался ехать настолько медленно, насколько ему позволяли местная дорога и машина, и Джонни был благодарен ему за это. Успокоительное усыпляло, и Джостар даже смог задремать. Он никогда бы не подумал, что после несчастно случая сможет снова уснуть в автомобиле. Хотя это вовсе не удивительно, ведь седативные препараты потихоньку действовали на него. Весь сон вдруг сошёл на нет, когда музыка перестала играть в наушниках и раздался хлопок двери. Джонни сразу открыл глаза, чтобы посмотреть на своё любимое место, которое почти не изменилось за десять лет. Уилл улыбнулся, увидев вдруг вспыхнувший интерес в глазах парня, который открыл дверцу и едва не вывалился из салона, чтобы увидеть больше. Всё тот же загон, стоявший напротив конюшни, а чуть дальше него двухэтажный дом. Вдалеке виднелся амбар с аккуратно уложенными тюками сена. Джонни не смог сдержать улыбки, когда услышал лошадиное ржание. Видимо, животные почуяли присутствие хозяина. — У нас появились новые лошади, — сказал Уилл вполне логичную фразу, которая могла означать только то, что конюшня продолжала пользоваться спросом среди местного населения и туристов. Мужчина достал из багажника кресло и помог парню залезть на него, а затем повёз его в сторону конюшни. — Помнишь Танцора? Знакомый запах свежескошенного сена и лошадиного пота вызывали ностальгию по беззаботному детству, и Джостар на мгновение смог отвлечься от самобичевания и ужасных мыслей, ежесекундно наполнявших его голову. — Конечно. Как же я мог забыть его? — теперь воодушевлению Джонни не было предела. Жеребёнок, который появился на свет в его присутствии, до сих пор был жив и сейчас мирно жевал сено, стоял в деннике. Заметив коляску и парня, сидевшего в ней, конь поджал уши, замирая и напрягаясь, но чувство уверенности и радости от Джонни вскоре передалось и животному, и то продолжило спокойно жевать сено. — Танцор, — ласково позвал коня Джонни, осторожно протягивая руку к слегка влажному носу, который дёрнулся от прикосновения. Ладонь тут же опалило тёплым дыханием, а мягкие губы принялись искать на ладони угощение, которого на самом деле не было. Конь разочарованно фыркнул, вызывая у парня смех. Уилл отыскал у себя в кармане жилета кусочек сахара, затем дал его Джонни, чтобы тот смог угостить коня, который с радостью принял лакомство и начал громко разгрызать его, дразня остальных лошадей. Парень же не прекращал всё это время гладить морду своего старого друга. Даже не верилось, что из маленького жеребёнка, который плохо ходил и постоянно прятался под брюхом своей матери, выискивая молоко, смог вырасти такой крепкий, сильный жеребец. Джонни вспоминал, как он в детстве поил малыша из бутылочки, когда вдруг выяснилось, что у кобылы пропало молоко. Потом Танцор, которого так прозвали из-за неряшливой походки, ходил за мальчиком, надеясь выпросить себе ещё еды. — И даже сейчас ты тот ещё обжора, — сделал вывод Джонни, улыбаясь и наконец оставляя жеребца в покое. — Много кто приходит сюда покататься, но всё берут только молодых лошадей, а этого старичка я сам объезжаю, — сказал мужчина, поглядывая на Танцора, который навострил уши, словно пытался подслушать разговор. — Странно. Я бы покатался на нём, — сказал Джостар, вздыхая. Он не сможет залезть на лошадь, чего уж говорить о поездках. Но было бы неплохо осознать, каково это, сидеть на спине коня, чувствовать, как ветер наполняет лёгкие, свистит в ушах, и ты несёшься вперёд, не обращая внимания ни на что больше. Только ты, твоя лошадь и больше никого. — Что ж, поедем-ка в дом, пока дорогу не размыло, — сказал Уилл, замечая грусть на лице Джонни, и повёз коляску в сторону выхода. — Знаешь, я заметил, что у тебя довольно сильные руки. Может, я попрошу кого-нибудь тебе помочь, и ты всё-таки сможешь покататься. — Правда? — эмоции Джонни менялись, как картинки в калейдоскопе. Теперь он снова улыбался, начиная грезить о своей первой поездке на лошади. Всяко лучше, чем видеть его безжизненный взгляд, наполненный грустью. Дом тоже ничуть не изменился. Даже картины до сих пор продолжали висеть на стенах, защищая полоски обоев от пыли, которой немало накопилось на деревянных рамках. Он буквально кричал об отсутствии женской заботы. Уилл развёлся со своей женой ещё в молодом возрасте. Не прошло и двух лет со свадьбы, а женщина была поймана на измене. С тех пор мужчина не заводил отношений и решил посвятить жизнь карьере, а затем воспитанию приёмного сына. — Дио, мы приехали, — сказал мужчина, заходя в дом и придерживая дверь для Джонни, который без посторонней помощи заехал внутрь. Послышались медленные шаги и, обернувшись, парень увидел светловолосого юношу, который внимательно разглядывал своего старого приятеля, и спускался с лестницы. — Дио, помнишь Джонни? Вы вместе гуляли когда-то, — сказал Уилл, затаскивая в дом большую спортивную сумку с вещами парня, который сейчас готов был провалиться под полы дома, лишь бы избежать долгого изучающего взгляда и повисшей тишины. — Да. Помню, — сказал парень без особого энтузиазма, а затем развернулся и пошёл наверх. Уилл цокнул, а Джонни даже не удивился такому поведению. Большего он и не ждал от парня, с которым не виделся несколько лет. — Я выделил тебе комнату на первом этаже, поэтому можешь не переживать, Джонни. Завтра утром я сделаю тебе специальную дорожку, чтобы ты смог самостоятельно спускаться с лестницы, — сказал мужчина, проходя вперёд и провожая парня до комнаты. — Спасибо большое, дядя, — сказал Джонни, ощущая в груди внезапно возникшее приятное чувство. Кто бы мог подумать, что с ним так кто-то будет разговаривать? — Не за что. Обустраивайся. Если нужна будет помощь, обращайся и на стесняйся. И не обращай внимания на Дио. Он со всеми себя так ведёт. Это в какой-то степени даже успокаивало Джонни. Хотя он уже привык к постоянному давлению и унижению со стороны окружающих. Он даже был готов к оскорблениям и обзывательствам. Но Дио ничего из этого не делал, и это сильно удивляло его. Сейчас же парень и вовсе не думал об этом, потому что он безумно устал, поэтому решил оставить все дела на завтра и просто лечь спать.

***

После завтрака и разбора вещей Джонни наконец смог выехать на улицу. Как Уилл и обещал, он смастерил специальную дорожку из досок. Это было временным решением проблемы, пока не приедут железные пандусы для ступеней, которые у мужчины не получилось заказать заранее. Он жил на ферме, рядом с которой располагался небольшой городок, а всю остальную площадь далеко не маленького полуострова, название которого Джонни не интересовало, занимали леса. Оно было довольно странным и не запоминающимся. Утро сегодня было солнечным, но холод со вчерашнего дня остался. Джостар поёжился, застёгивая толстовку и пряча в воротнике свою шею. Неизменная шапка, которая закрывала собой волосы на макушке, постоянно торчащие в разные стороны, тоже спасала его от холода. Джонни закрыл глаза и втянул носом запах свежести. Такого не было в его шумном городе, как ржания лошадей и тихого умиротворения. Время как будто застыло на месте, по сравнению с суетливым домом, в котором все куда-то спешили, постоянно намекая на никчёмность и нерасторопность колясочника. Джонни вздохнул и от досады ущипнул себя за бедро. Он часто так делал, когда нервничал, а переживал по поводу и без повода парень нередко. Прямо как сейчас, когда на него просто нахлынули воспоминания и ничего не предвещало так называемой беды. Тут послышался стук копыт по мощёной дорожке, и Джонни поднял голову, чтобы увидеть, как лошадь игреневой масти грациозно скачет прямиком в сторону загона. На её спине сидел никто иной, как Дио. Когда парень сидел верхом, он уже не казался таким надменным и отрешённым от окружающих. Всадник улыбнулся, затем похлопал лошадь по шее и что-то прошептал. Джонни подъехал поближе, а затем поставил руки на невысокий забор и положил на них подбородок, скучающе наблюдая за Дио, который сейчас разогревал свою лошадь, переходя от шага к галопу. Он заметил парня и раздражённо цокнул. Видимо, Уилл запретил ему говорить что-либо в сторону Джостара, но это не мешало жокею тихо ненавидеть своего сводного кузена. — Можешь тоже попробовать, — сзади раздался незнакомый голос, и Джонни быстро обернулся, разыскивая взглядом своего возможного собеседника. Ему пришлось поднять голову, чтобы наконец рассмотреть высокого парня с длинными светлыми волосами, который улыбнулся ему и протянул руку. — Джайро Цеппели, — ладонь, покрытая мозолями, раскрылась на уровне лица парня. — Джонни Джостар, — ответил он, пожимая горячие пальцы и отводя взгляд в сторону, испытывая неловкость. — Ты племянник Уилла, значит. Что ж, добро пожаловать. Я здесь подрабатываю конюхом, а ещё меня попросили помочь тебе забраться на лошадь, — сказал парень, но на его лице Джонни не увидел и капли недовольства. — Если тебе не трудно, — сказал Джонни, продолжая рассматривать парня, который был чуть крупнее по телосложению, чем Дио. Всё это говорило том, что Джайро занимался тяжёлым трудом, и внушало доверие. — Конечно. Только у меня есть просьба. Тебе необходимо слушать меня и выполнять все мои поручения, окей? — Хорошо, — сказал Джонни, а затем удивился, почувствовав, что его коляску везут в сторону конюшен. Страх на мгновение закрался внутрь, пальцы сцепили джинсы, сжимая через них кожу. — К-куда ты меня везёшь? — Как куда? Тебе нужно помочь забраться. Подожди меня здесь, я сейчас выведу лошадь, — сказал Цеппели, оставляя Джонни на безопасном расстоянии от двери, чтобы избежать непредвиденных травм. Сначала из конюшен доносилось только ржание и звуки какого-то копошения, пару раз даже было слышно стук дерева о бетон. Но чуть позже Джостар, вздрогнув, услышал громкий стук и цокот копыт. Сердце его забилось сильнее то ли от страха, то ли от предвкушения чего-то нового и интересного. Джайро вышел из конюшен, держа поводья и недоуздок, который не снял специально, чтобы была возможность ухватиться за морду лошади, не ранив при этом губы уздечкой. Джонни замер, восхищённо разглядывая Танцора, который шевельнул мордой, пытаясь освободиться от крепкой хватки конюха, чтобы пуститься в скач. — Сегодня мы попробуем без седла. Нужно, чтобы… — Джайро хотел сказать про чувство такта и тепла лошади, но на мгновение забыл, что перед ним сейчас сидел инвалид, внимательно слушавший его, и сейчас он не хотел обидеть или как-то задеть парня. — Чтобы я немного подучился. Ты знал, если перетянуть ремни на седле, то лошадь натрёт себе брюхо? Джонни сделал вид, что не заметил нервозности Цеппели, поэтому внезапно настигшая их неловкость сошла на нет. Конюх засмеялся, когда Танцор стал обнюхивать карман его спортивных штанов, а затем достал оттуда кусочки сахара. — Всё-то ты знаешь, старик, — сказал Джайро, похлопывая коня по спине, а затем подвёл его к Джонни, который вдруг почувствовал страх, увидев, каким высоким был его друг детства. Страх смешался с предвкушением, заставляя руки Джостара затрястись, но он успешно скрывал эту дрожь, пряча ладони в кармане толстовки. — Да, одежда у тебя не совсем подходящая. Джинсы натирают кожу, а вот в спортивных штанах гораздо удобнее. Ещё лучше заниматься в рейтузах, но до этого мы тоже когда-нибудь доберёмся. Так, сейчас я тебя подсажу. Не бойся, у Танцора уже, можно так сказать, успокоились гормоны, поэтому он не станет вытворять невесть что. Сейчас я подниму тебя, а ты постарайся ухватиться за гриву и подтянуться. Не бойся, ты не сделаешь ему больно. Хорошо? — Да. Давай, — прохрипел Джонни, чувствуя, как дыхание спирает каждый раз, стоит только подумать о том, что он сможет также сесть на лошадь так же просто, как и люди, которые могут ходить. Джайро взял парня на руки, а затем хмыкнул, улыбаясь. Джонни ухватился за гриву, и почувствовал, как рукам становится легче. Чувство равновесия снова вернулось к нему, пальцы коснулись горячей кожи коня, а затем снова прошлись по участку гривы, который, как всё же казалось Джостару, болел. — А ты легче, чем я думал, — сказал Джайро, коротко беря поводья и ещё раз поглядывая на Джонни, чтобы проверить, уселся ли он. — Хэй. Мне показалось, или ты сначала посчитал меня толстяком? Джайро засмеялся, затем осторожно дёрнул поводья вперёд, заставляя Танцора пойти шагом. Сам он устроился рядом с его шеей, чтобы двигаться в одном ритме с жеребцом, контролировать его скорость и быстро успокоить, если что-то вдруг напугает коня. Джонни сначала прохрипел что-то невнятное, цепляясь похолодевшими пальцами за светлую гриву коня, когда тот начал идти. Его слегка качало из стороны в сторону, но вскоре парень привык к этому и подстроился под ритм лошади. Джайро не стал заводить его в загон, а решил пройтись по ферме, словно проводил сейчас экскурсию для своего нового знакомого. Джонни же заворожённо наблюдал за местностью. Теперь, когда он поднялся настолько высоко, Джостар смог увидеть всё в новом свете. Высокая каменная ограда, отделяющая ферму от леса, теперь казалась не такой огромной, а вот заборчик стал ничтожно маленьким. Коляска, одиноко стоявшая рядом с конюшней, тоже уменьшилась в размерах. — Ого. Это просто охрененно, — сказал Джонни, улыбаясь и не прекращая глазеть на знакомые места, увиденное теперь с другого ракурса. — Да. Ты прав. Кстати, тебе удобно сейчас? — Конечно. Кстати, Джайро, а давно ты здесь подрабатываешь? — Мы с семьёй переехали сюда года два назад, примерно в это же время я и начал здесь работать. Мне нравится тут. — Мне тоже, — ответил Джостар, чувствуя некую уверенность и радость. — Ты прямо весь светишься, — заметил Джайро, гордясь собой. Он так ловко провернул далеко не лёгкое дельце, так ещё и чувствовал себя знатоком своего дела. Он водил Танцора по территории фермы, разговаривая с Джонни, который сначала казался замкнутым и нелюдимым, как Дио, но на самом деле оказался интересным собеседником. И эта идиллия продолжалась бы ещё долго, если бы не жокей, который поскакал мимо них на своей лошади, специально толкая Танцора. — Эй, мудила. Чтоб ты с лошади свалился, — оскалившись, прокричал Джайро вслед парню, ускакавшему в лес, а затем повернулся к побледневшему Джонни, обеспокоенно рассматривая его. — Ты как? — Чуть не упал. Расслабляться нельзя. — Ты прав. Этот Дио… Напыщенный индюк, — начал недовольно бубнить Джайро, поглаживая шею Танцора, чтобы успокоить жеребца. — А ты на какой лошади катаешься? — на этот раз тему захотел перевести Джонни. — Валькирия. Она стоит в самом первом деннике, раньше там Лилит, но еë продали. Ужасный был у неё норов. Уилл разрешает кататься на всех, но мне больше по душе она. Хоть у неё характер не такой спокойный, но со мной она ведёт себя лучше, — Джайро с улыбкой рассказывал о своей лошади, и Джостар невольно подумал о том, чтобы сделать Танцора своим конём. Было бы здорово кататься на нём самостоятельно, но парень мог позволить себе только помощь конюха. Прогулка закончилась быстро, потому что у Джайро ещё были дела, и Джонни решил хоть как-то помочь ему, чтобы отплатить за доброту. Он мог доезжать до колодца и набирать воду, а затем приносить её Цеппели, который всячески пытался уговорить парня отказаться от этой затеи и, смирившись с поражением, всё же поглядывал на упрямого Джостара, чтобы тот не свалился прямо в колодец. Руки у него действительно были сильными. А ещё Цеппели убедился в том, что парень был довольно упрямым и трудолюбивым. — А кто ещё сюда приходит кататься? — Джонни не унимался, следовал хвостиком за Джайро, который считал такое поведение довольно милым и отвечал на все вопросы. Почему-то только сейчас Цеппели понял, что в друге он всё-таки нуждался. — Много кто приходит. Но из постоянных здесь только я, Дио и Хот Пэнтс. Но они такие скучные, постоянно молчат. Хотя с последним можно ещё как-то поговорить, а вот Брандо тот ещё дикарь. — Брандо? — спросил Джонни, удивляясь. — Ты разве не знаешь? Он решил не брать фамилию Джостара. Видимо, она ему не особо понравилась, — сказал Цеппели, забирая ведро у Джонни и выливая воду в поилку. — Кстати, ты знаешь, что разгорячённой после езды лошади нельзя давать воду какое-то время. — Да? А почему? — Джонни наблюдал за тем, как конюх собирал длинные волосы цвета соломы в хвост. Вообще Джайро выглядел довольно странно, но в то же время такая интересная внешность была довольно притягательной. «Ему бы подошла зелёная помада.», — подумал парень, разглядывая слегка пухловатые, красивой формы губы и представляя их накрашенными. Он сам иногда баловался косметикой, потому что природа его тоже не обделила губами. Особенно у него выделялась нижняя. Поняв, что довольно странные мысли начали появляться в голове, Джонни махнул головой и слегка покраснел. — Ну… Из-за резкого охлаждения у них может быть воспаление копыт. А если лошадь повредит их, она не сможет жить. Таких обычно ждёт живодёрня. Это и отличает их от людей. У нас есть ещё надежда, — Джайро заметно погрустнел. Его эмоции было прочесть очень просто. Джонни оценил попытку Цеппели поднять ему настроение, но окончательно для себя решил больше не тешить себя пустыми мечтами о внезапном выздоровлении. — Возможно, — протянул Джонни, думая о том, что у него никакой надежды не было. Она исчезла ещё тогда, когда он очнулся в больнице и понял, что не чувствует нижнюю половину тела. Чем больше времени проходило, тем труднее становилось. Но сейчас почему-то он на мгновение смог избавиться от удушающего чувства обречённости, которое тяжёлым грузом висело на его плечах, проникало в самую глубь него, прямо в душу. — Нет. Она точно есть. Если человек что-то теряет, судьба может подарить ему что-то взамен. Мой отец постоянно так говорит. — Странная фраза, — подытожил Джонни, а затем подъехал к деннику танцора и просунул через решётку морковку, которую взял из мешка, лежавшего рядом с вёдрами. Танцор с радостью принял угощение и дал себя погладить, а затем снова повернулся к кормушке и принялся жевать сено. — Да, но зато она помогает отчаявшимся людям обрести надежду. У некоторых только она и остаётся. Джонни вздохнул, снова боясь озвучить свои мысли о том, что пустые надежды не смогут избавить человека от отчаяния и страха. Они никого не смогут вернуть к жизни или поставить на ноги. Но, посмотрев на Джайро, который усердно выполнял свою работу и витал в облаках, он решил не разочаровывать его и оставить всё, как было. Пусть он и дальше будет верить своему отцу, а Джостар же останется при своём мнении. Они проговорили до самого вечера. За это время Джайро успел переделать много дел, иногда хвастаясь своей силой перед новым другом, который замечал предательскую дрожь в мышцах конюха, когда тот таскал большие пучки сена на вилах, но всё равно восхищался Цеппели, его находчивостью, живостью и харизмой. — Спасибо тебе за помощь, Джонни. Завтра нужно будет вывести лошадей в леваду. Там я тебя как раз покатаю, а лошади за это время траву поедят. Её уже не так много осталось, — сказал Джайро, провожая парня до дома и помогая ему преодолеть небольшую преграду в виде лестницы. Доски хоть и помогали Джонни съехать вниз, но с подъёмами по-прежнему было трудно. — И тебе тоже спасибо, Джайро, — Джонни улыбнулся в ответ, а затем попрощался с новым другом и направился к двери. Внутри было гораздо теплее и пахло едой. Джостар ухватился за живот, который жалобно заурчал, только сейчас понимая, что почти весь день ничего не ел. Джайро угостил его яблоком, но этого едва хватило, чтобы насытиться. Джонни так сильно не хотел уезжать от конюха, что пропустил обед. — Ты как раз вовремя. Вижу, тебе понравилось, — подметил Уилл, помешивая что-то в кострюле. Запах еды наполнил дом, и Джонни громко сглотнул слюну. Входная дверь за его спиной стукнула, заставляя Джонни вздрогнуть и повернуться. Это был Дио. Жокей не обратил на парня никакого внимания, быстро поднялся на второй этаж. — Дио, спускайся. Я приготовил ужин, — крикнул мужчина, накладывая по тарелкам горячие спагетти и поливая их соусом. Джонни заворожённо наблюдал за этим, затем подъехал к столу, едва сдерживаясь, чтобы не съесть это всё до прихода упрямого кузена. Дио тоже проголодался, поэтому не заставил себя долго ждать. Все уселись за стол, и Джонни наконец смог приступить к долгожданной трапезе. Он усмехнулся, сравнивая себя сейчас с Танцором, который весь день просил у него еду, тыкаясь мягким носом в карман толстовки и обнюхивая парня. — Ты долго сегодня катался. Всё в порядке, Дио? — спросил Уилл у хмурого парня. — Да. Просто ездил по округе и встретил парочку знакомых, — ответил Брандо, и снова за столом повисло молчание. — Джонни тоже молодец. Я видел, как ты уверенно держался на Танцоре, — было видно, как Уилл пытался разрядить обстановку, но все его попытки сходили на нет. — Спасибо. Это оказалось легче, чем я думал, — сказал Джонни, снова чувствуя некое удовлетворение. Его впервые кто-то похвалил. Обычно он слышал в свою сторону только проклятия и ругательства. Только Николас искренне поддерживал его. Но радость прошла так же быстро, как и появилась. Дио хмыкнул, а затем ухмыльнулся, складывая руки у груди. — Конечно. Всё легко, когда ничего самому не надо делать. — Дио! — Уилл накричал на парня, а затем извинился перед Джонни, который решил успокоить мужчину, сделав вид, что не принял слова Брандо всерьёз. На самом деле они задели его. Действительно, он снова стал бесполезным. Хотя Джостар всегда был таким. Не имея талантов и признания, всегда оставаясь тенью своего брата, Джонни оставался никчёмным. А сейчас и тем более он не был способен даже забраться наверх по доскам. Дио оказался прав. К горлу парня снова подступила тошнота, и аппетит совсем пропал, и, извинившись, Джонни поехал в свою комнату. Чтобы не слышать, как Уилл делает выговор Дио, он надел наушники и включил громкую музыку. Это помогало ему абстрагироваться от окружающего мира, на мгновение исчезнуть, спрятаться ото всех и подумать. Мысли, которые на мгновение вылетели из его головы, сейчас снова роились прямо внутри, не давая парню успокоиться. Даже когда наступила ночь, и все видели уже десятый сон, Джонни продолжал лежать на кровати, обнимая мягкую игрушку, которую ему подарили в больнице, и думая о словах Дио. Вдруг парень почувствовал, что ужасно хочет стереть грёбаную ухмылку с лица Брандо, хочет увидеть, как тот удивляется, признаёт поражение. Джонни не знал, как объяснить этот порыв, но он безумно желал этого. На телефоне высветилось время. Четыре утра. У него ещё была возможность незаметно выскользнуть из дома и дойти до конюшни. Это он и сделал. Тепло одевшись, Джостар осторожно доехал до входной двери, затем спустился с лестницы. Коляска предательски скрипнула, когда колёса ударились о землю, и парень едва не вылетел из неё, но вовремя перенёс вес на спину. — Чёрт, — прошептал Джонни, прекрасно понимая, что собирается сделать невозможное, но всё равно продолжил ехать в сторону конюшен. Лошади не спали, но реагировать на Джостара тоже не собирались, потому что тот был знаком им. На всякий случай парень достал несколько кусочков сахара из коробочки, лежавшей на столе, и угостил каждую сладким кубиком, чтобы те не выдали его. Танцору досталось больше, потому что Джонни долгое время пытался отвлечь его угощениями, чтобы привязать к недоуздку концы верёвки и сделать что-то наподобие поводьев. Он открыл ворота денника и позволил Танцору обнюхать себя и кресло, которое по-прежнему заставляло коня напрягаться одним своим видом. Утешающе похлопав коня по горячей шее, Джонни осторожно потянул верёвку на себя, стараясь как можно быстрее добраться до выхода из конюшен, потому что шаг у лошади был довольно большим. Парень сам не понимал, каким чудом смог завести коня прямо в загон, и заставил его стоять на месте возле небольшого заборчика, на который Джонни сейчас пытался залезть. Это, к удивлению Джостара, получилось сделать, и, обрадовавшись, парень вдруг потянулся к гриве коня и попытался забраться на него, но в последний момент задел ногой брюхо животного. Танцор отреагировал на этот приказ непроизвольно, сначала зашагал, а затем, услышав грохот рядом с собой, испуганно двинулся в сторону. Джонни упал, а затем зашипел, чувствуя, как разболелся лоб и что-то горячее потекло прямо по виску. Парень успел ухватиться за верёвку и попытался подтянуться, но у него не получилось это сделать. Он продолжал катиться по земле, всё ещё держась за единственную нить, которая отделяла его от исполнения желаемого. Это можно было иронично сравнить с надеждой. Ведь сейчас Джонни действительно продолжал уповать на везение или внезапное появление силы. Но пока что он катился по влажной земле, а руки тем временем совсем ослабли и начали болеть. Джонни, стиснув зубы, продолжал держаться за верёвку, только на этот раз он пытался остановить Танцора. К счастью, тот всё же устал и остановился. Джостар пополз в сторону заборчика, чтобы снова залезть на него, не обращая внимания на пульсирующую боль и ноющие мышцы. Он снова смог забраться наверх, затем отдышался. Танцор фыркнул и уткнулся мордой в карман толстовки. — Старичок, у меня ничего нет. Так, а теперь давай снова попробуем. На улице уже стало чуть светлее, солнце неумолимо приближалось к горизонту, принося с собой рассвет, и Джонни посчитал это знаком. Он не собирался отступать. Только не сейчас, когда у него наконец появился хоть какой-то смысл жизни, когда он смог поставить перед собой цель и стремился к ней. На этот раз Танцор всё же простоял подольше, но из-за нехватки сил Джонни сам свалился на землю. Руки дрожали от усталости, но Джостар не отпустил верёвку. Тут конь вдруг встрепенулся, прижал уши, затем заржал и пошёл в сторону ворот. — О, Боже, — сдавленный крик девушки заставил Джонни на мгновение замереть. Будто это неосознанное действие могло сейчас избавить парня от проблем и разборок. Впрочем, это было не столь важно. Джостар уже ничего не слышал, он пребывал в каком-то подвешенном состоянии, просто продолжал держаться за верёвку, катаясь по земле и не оставляя надежду, которую тешил внутри себя, лелеял, словно маленького ребёнка. Так наивно, но в то же время самоотверженно и смело, как тогда ему казалось. — Джайро, Джайро приезжай сюда. Здесь… — Джонни успел услышать несколько фраз и почувствовать лёгкую, едва уловимую боль в колене, прежде чем его поглотила темнота.