Muscle Memory/Мышечная память

      Нила найти несложно, но Эндрю чуть не сбивает его машиной, просто чтобы доказать свою позицию. Даже если он помнит, насколько Нил глуп, он все равно удивлен, увидев, как тот бежит к корту посреди грёбаной улицы. Как будто там не ездят машины, способные сбить его тупую задницу. Если бы Эндрю был честным человеком, он бы признался себе, что его машина была единственной на данной улочке, но он не является таковым, поэтому не делает этого.       Кроме того, Нил одет в свои дурацкие, слишком короткие оранжевые шорты, что само по себе является преступлением против человечества, и Эндрю в частности. Нил замечает Эндрю, но не останавливается и не сворачивает, безоговорочно доверяя Эндрю, и что тот не размажет его по тротуару. Эндрю помнит свое отвращение к этому доверию, свою решимость доказать, что вера Нила ошибочна, и, в конечном счете, свою неспособность сделать это.       Тем не менее, Эндрю должен ударить его. Хотя бы слегка.       Эндрю дергает руль и останавливается, затормаживая в дюйме от бордюра и одним движением нажимая на стояночный тормоз. Нил перебегает на сторону Эндрю и ждет, пока Эндрю сдастся и опустит окно.       Эндрю задается вопросом, почему он этого не делает. Возможно, чтобы доказать, что он может. А возможно, чтобы доказать, что он не может. «У тебя появятся приятные вещи», — любит говорить ему Би, но на самом деле Эндрю так яростно хотел только одного — одного конкретного человека. В конечном счете, неважно, как сильно Эндрю переживает по этому поводу, — не существует вселенной, в которой он оставил бы хоть на какое-то время барьер между собой и Нилом.       Он опускает стекло и протягивает руку ладонью вверх. — Покажи запястье, — говорит он.       Нил колеблется, в его глазах опустошение борется с надеждой, прежде чем вложить свою руку в руку Эндрю. Эндрю грубо задирает рукав его толстовки и снимает повязку, чтобы осмотреть зеленоватый кровоподтек вокруг связки.       — Ты идиот, — напоминает ему Эндрю. Теперь он вспомнил аварию. Он помнит, как на них неслась машина без фар. Он помнит, как дергал руль, отчаянно пытаясь развернуть машину так, чтобы столкновение произошло на его стороне, как можно дальше от Нила. Он помнит, как Нил потянулся к нему, вскинул руку, чтобы прижать Эндрю к сиденью. — Не усвоил урок Кевина?       Нил злобно выпячивает подбородок, отдергивая руку. — Конечно, усвоил. Я сумею оправиться от сломанной руки, — говорит он, не уловив смысла.       — Будучи поломанным, ты — ничто для Мориям, — напоминает им обоим Эндрю, наклоняясь через пустое пассажирское сиденье, чтобы открыть дверь. Эндрю не может позволить себе забыть, что они оба погибнут, если Ичиро решит, что Нил больше не стоит его вложений. Эндрю попытается защитить его, но все, что он сможет сделать, это умереть первым. Нет, лучший способ обезопасить Нила — это не дать ему пострадать в первую очередь.       — Прекрати, — говорит Нил, забираясь в машину и окидывая Эндрю неожиданно злобным взглядом. — Заткнись. Не надо. Не после… не смей.       Эндрю смотрит на Нила и сглатывает. Нил выглядит измученным и изможденным. Его лицо осунулось, под глазами синяки, и он выглядит так, будто живет исключительно на кофе и злобе. Эндрю представляет себе, каково это, когда Нил смотрит на него, не узнавая, и отгоняет эту мысль.       — Я хочу отвезти тебя в Колумбию, — говорит Эндрю, хотя слова болезненно застревают у него в горле. Он отчетливо помнит «нет» Нила, но он помнит и каждое «да».       Нил сглатывает и смотрит в окно, хотя они все еще припаркованы на середине полосы. — Почему? — спрашивает он, не глядя на Эндрю.       Эндрю это не нравится. Нил притворно-глупый, теплый, наглый и немного засранец, но он никогда не робеет. Он не избегал встречи со взглядом Эндрю с тех пор, как избавился от своих тусклых коричневых линз. Эндрю наклоняется над центральной консолью, чтобы взять Нила за подбородок, и осторожно поворачивает его, пока не привлекает внимание Нила.       — Здравствуй, Кролик, — тихо говорит Эндрю. — Я скучал.       Нил закрывает глаза, каждый мускул в его теле замирает, когда он откидывается на сиденье. — Эндрю, — говорит он один раз, а потом задыхается, хватаясь за горло, пытаясь отдышаться. Это не первый раз, когда у Нила был приступ паники, но прошло уже много времени, и Эндрю чувствует, как стягивается кольцо вокруг его груди. Как долго Нил сдерживал это? Как долго Нил держался за свое здравомыслие кончиками ногтей?       Эндрю легко и правильно обхватывает его за шею и просовывает голову между коленями. Нил двигается вместе с ним, всегда готовый прогнуться так, как хочет Эндрю. Эндрю откладывает эту мысль на потом и проводит пальцами по мягкой гуще стрижки Нила, успокаивая их обоих.       — Прекрати, — приказывает Эндрю, легонько встряхивая его. Он лучше других знает, что это не так просто, но Нил всегда слушает, когда он это говорит. Плечи Нила опускаются, и он прижимается ближе к теплу Эндрю, но его дыхание все еще болезненно вырывается из легких. — Я здесь, — успокаивает его Эндрю, — я помню тебя, я все помню. Как я мог забыть тебя?       Эндрю бормочет всякую ерунду в течение нескольких долгих минут, пока дыхание Нила не замедляется. Пульс под большим пальцем Эндрю возвращается к своему нормальному, комфортному ритму. Иногда, вспоминает Эндрю, он просыпался ночью, когда Нил еще спал, и клал пальцы на шею Нила, просто для уверенности в том, что ровное биение его сердца поддерживает в нем жизнь. Поддерживает Эндрю.       Наконец, Нил садится, освобождаясь от хватки Эндрю. Рука Эндрю возвращается к рычагу переключения передач, и он снова переводит машину в режим движения.       — Колумбия, — говорит Нил, не стесняясь своего приступа теперь, когда он уже в прошлом. Поскольку он Нил, он не комментирует и не ухмыляется по поводу проявления эмоций Эндрю, он просто принимает это как должное и продолжает жить дальше.       Эндрю нажимает на газ и разворачивает машину на юг.

***

      Они разговаривают, пока едут. Нил не спрашивает, но Эндрю все равно рассказывает ему об интервью, о том, как включился свет и все встало на свои места. Эндрю не извиняется; авария произошла не по его вине, и он не верит в сожаление, но он все равно жалеет, что причинил Нилу столько боли за последние две недели.       — Ты не сбежал, — говорит Эндрю, когда они, не останавливаясь, проезжают мимо съезда на Сладости. Теперь, когда воспоминания вернулись, эта мысль наполняет его холодным ужасом. Что бы он делал, если бы прогнал Нила? Эндрю без Нила — это просто… ничто.       Нил смотрит на него с дикостью в глазах и протягивает руку. Эндрю берет ее, комфорт оседает на нем, как теплый плащ, когда он сплетает их пальцы.       — Я никогда не собирался оставлять тебя, Эндрю, — серьезно говорит он. — И не брошу… только если ты не заставишь меня.       Эндрю сжимает руку Нила и смотрит на дорогу впереди них, скучая по своему Мазерати. — Никогда, — жестко говорит он. — С первого момента в больнице я даже не знал, кто ты, и едва терпел, когда ты исчезал из моего поля зрения.       Нил проводит большим пальцем по повязке Эндрю. Эндрю чувствует тепло кончика его пальца сквозь плотную ткань.       — Эндрю, — говорит он решительно. — Гони быстрее.       Сердцебиение Эндрю учащается, когда он сильнее нажимает на газ, в результате чего машина Нила обгоняет минивэн, который на самом деле должен находиться в правой полосе. Рядом с ним у Нила перехватывает дыхание.       — Ты мне снился, — признается Эндрю. — Я не был уверен, фантазия это или воспоминание, но я кончил нетронутым, как подросток.       Нил бросает на него пристальный взгляд. — Прости, — говорит он, — наверняка это было… неловко.       Эндрю отмахивается от ненужных извинений. — Для ясности, — говорит он, — я везу тебя в Колумбию, чтобы сделать ответный шаг, и я не хочу, чтобы кто-то еще слушал, как ты умоляешь об этом.       Нил мгновение смотрит на него немигающим взглядом, потом смещает свой вес и проводит ладонью по лицу. — Да, — говорит он просто. — Да всему, чего ты хочешь. Я сказал «нет» только потому, что…       — Я знаю, почему ты сказал «нет», — перебивает Эндрю, сжимая пальцы на руле. Он смотрит прямо перед собой.       Он не может поблагодарить Нила за это, но он рад, что получилось именно так. Нил никогда не говорил этого раньше, и теперь Эндрю знает, что тот сделает это, если ему когда-нибудь снова придется.       Они молчат, пока Эндрю не выезжает на шоссе.       — Еда? — предлагает он, хотя ему слишком не терпится залезть Нилу в штаны, чтобы хотеть чего-то еще.       — Позже, — хрипловато говорит Нил. — А теперь отвези меня домой. — Они стоят на светофоре, и Эндрю пробегает глазами по телу Нила. Он все еще тверд, эрекция очевидна в его серых трениках.       — Чего ты хочешь, Нил? — спрашивает Эндрю, когда загорается зеленый свет. Они уже достаточно близко к кровати, чтобы начать развлекаться, и он почти перестал себя контролировать.       Нил поворачивается на своем месте и, прислонившись к двери, открыто смотрит на Эндрю. Его глаза темные, насыщенные и открытые. Эндрю заставляет себя отвернуться и посмотреть на дорогу, пока они не врезались.       — Мне не потребуется много времени, — серьезно говорит Нил. — Я не кончал с ночи перед аварией. Если ты только посмотришь на мой член, я уверен, что взорвусь.       Рот Эндрю наполняется влагой, когда он демонстративно пробегает глазами по Нилу, откровенные фантазии проносятся в его голове. Он не хочет думать об аварии, не хочет думать о потере памяти или о тихом отчаянии Нила, когда он пытался взять себя в руки.       — Ты уже заждался, — вместо этого говорит Эндрю. — Как думаешь, сколько раз за сегодня я смогу заставить тебя кончить?       Нил сухо сглатывает, глаза становятся широкими, голодными и немного неуверенными. Удовольствие и возбуждение настолько сильно поражают Эндрю, что он едва не покачивается от их силы. Он чувствует кайф от этого, чистый кайф, который идет прямо в голову. С Нилом всегда было так легко играть.       — Это зависит от тебя, не так ли? — отвечает он.       — Хммм, — Эндрю сосредотачивается на дороге. Зная его удачу, они разобьются, и он снова потеряет память. — Давай остановимся на четырех, — предлагает он, выезжая на их улицу. — Один раз от моей руки, два от моего рта — сначала на твоем члене, а потом на твоей заднице. Когда ты намокнешь и растянешься, мы посмотрим, смогу ли я заставить тебя кончить снова, просто подпрыгивая на моем члене.       Эндрю ждет, пока машина не будет заглушена, прежде чем повернуться и посмотреть на Нила, ища любой намек на нежелание. Они делали все это и раньше, но никогда одновременно, и никогда после того, как один из них только что оправился от черепно-мозговой травмы, достаточно травматичной, чтобы заставить их забыть другого.       Глаза Нила стекленеют, а лицо краснеет. — Ты… ты все это помнишь? — Его голос ошеломлен, а треники выглядят непристойно, натянутые на его эрекцию.              Эндрю чувствует трепет приглушенного веселья. Возможно, ему следовало бы больше беспокоиться. Возможно, ему следовало позвонить Эбби или поехать в больницу, как только вернулись воспоминания, но, честно говоря? Это важнее. Нил важнее.       — Я помню все, — подтверждает Эндрю. — И я не прикасался к тебе неделями. Иди сюда.       Эндрю протягивает левую руку между дверью и своим сиденьем и тянет рычаг, отодвигаясь назад настолько, чтобы освободить место между собой и рулем для Нила, который, в свою очередь, залезает на колени Эндрю.       Нил даже не смотрит в сторону дома, прежде чем перебирается через подстаканники и бардачок, теплый, неуклюжий и восторженный, когда устраивается на коленях.       Эндрю не любит, когда его прижимают, но вес Нила никогда не ощущался. В каком бы положении они ни находились, Эндрю всегда контролирует ситуацию. Он решает первый раз заставить Нила кончить прямо здесь. Он почти надеется, что соседи увидят. Он хочет, чтобы все знали, что этот красивый, покрытый шрамами, терпеливый мужчина — его.       — Сначала моя рука, — повторяет он. — Где бы ты хотел, Нил? Вокруг твоего члена или в твоей заднице?       Нил дрожит в его объятиях, наклоняя голову для поцелуя. Эндрю кусает его губы, руки неподвижно лежат на бедрах Нила, пока тот не говорит ему, чего он хочет.       — Здесь, — спрашивает Нил, — или в доме?       — Прямо здесь, прямо сейчас, — подсказывает Эндрю. — Член или задница, Нил? — Или ничего. Эндрю не нужно произносить это вслух. Нил знает, и он уже говорил «нет», когда не мог сказать «да». Впервые Эндрю за это благодарен.       Тем не менее, Эндрю двигает одну руку вверх, чтобы взять его за подбородок, и только тогда понимает искренность в глазах Нила, когда тот говорит: — Член. Тебе придется затащить меня в постель, чтобы залезть ко мне в задницу.       — Дешевле, чем сводить тебя на ужин, — Эндрю удерживает взгляд Нила, когда запускает руку в ужасные оранжевые шорты Нила и достает его твердеющий член. Нил закусывает губу и упирается одной рукой в окно машины.       — Блядь, — шепчет он. — Я не врал. Прошло много времени… я долго не продержусь.       Эндрю не волнует, как долго Нил продержится. Если только он не делает ему подсечку, а делает он это редко, и Эндрю втайне думает, что это самая горячая и чистая вещь на свете — то, как Нил не играет в игры с сексом. В постели он всегда горделиво уязвим и открыт, громкий и разговорчивый, дающий Эндрю все, что может.       — Кончай, когда захочешь.       Эндрю наращивает темп, грубо и сухо. Он смакует бархатистую гладкую головку пульсирующего члена Нила в своей руке, удивляясь тому, как ему доверяют. Нил рывками двигает бедрами, пытаясь подстроиться под ритм Эндрю.       — Я не кончал уже несколько недель, — простонал Нил сквозь стиснутые зубы, как будто Эндрю мог забыть, как это здорово, что Нил нуждается в нем даже для мастурбации.       Эндрю проводит большим пальцем по головке члена Нила и поднимает другую руку, чтобы надавить на рот Нила.       — Соси, — приказывает он.       Нил сосет, но это не мешает ему говорить, обхватывая пальцы Эндрю.       — Отсосешь мне? — спрашивает Эндрю, не в силах остановить себя от фантазий о тугом, влажном жаре его рта.       Глаза Нила широко раскрываются, и он кончает, как будто даже мысли о члене Эндрю в его рту достаточно, чтобы он взорвался.       — А ты позволишь? — Нил задыхается, обмякнув и насытившись в объятиях Эндрю.       Эндрю облизывает его ладонь, ощущая мускусный вкус эссенции Нила. Он почти такой же горький, как и в первый раз, когда Эндрю попробовал его, несмотря на свою диету. Когда Нил сказал, что не кончал с момента аварии, он явно не лгал. Тот факт, что Нил редко думает о сексе или мастурбирует вне контекста близости с Эндрю, не должен быть таким горячим, как сейчас, но напоминание об этом не перестает наполнять Эндрю огнем.       Эндрю не может смотреть на Нила, не желая разрушить его.       — Да, Кролик, — говорит Эндрю, натягивая треники Нила обратно на его обмякший член и открывая дверцу машины. — Давай домой.       Нил выходит, идет спиной вперед, будто ему невыносима мысль о том, чтобы хоть на мгновение потерять Эндрю из виду. Эндрю мог бы отругать его, если бы он не вспомнил, что забыл Нила. Невольно Эндрю представляет, как везет Нила в больницу, а тот просыпается и ничего о нем не помнит. Или, что еще хуже, проснувшись, он помнит лишь то, как Эндрю причинял ему боль и накачивал наркотиками.       Эндрю решает, что пройдет много времени, прежде чем он скажет Нилу, чтобы тот перестал на него смотреть.       Нил возится с ключами, чуть не роняя их, когда Эндрю делает шаг в его пространство, прежде чем отпереть входную дверь, зайти внутрь и сразу же опуститься на колени, сложив руки за поясницей, как любит Эндрю.       Эндрю рычит. Он не может сдержаться. Он делает шаг вперед и запускает руки в волосы Нила, дергая их, пока тот не поднимает на него глаза. Би, наверное, сказала бы, что это слишком быстро, слишком рано, после всего, что произошло, но это был Нил. Эндрю всегда будет давать ему все.       — Заставь меня кончить, — распоряжается он, едва дыша. Это не входило в его планы. План заключался в том, чтобы снова и снова разбирать Нила на части, но нет причин, по которым он не сможет сделать, когда живот Нила будет полон его спермы.       Нил зубами расстегивает молнию Эндрю, и Эндрю едва не портит свои брюки. Нил смотрит на него сквозь ресницы, на его губах играет улыбка, словно он знает, что делает с Эндрю.       — Это «да»? — спрашивает он низким голосом.       — Да, блядь, да, — подтверждает Эндрю, запуская пальцы в волосы Нила и дергая их в отместку за поддразнивание. Это не срабатывает. Глаза Нила стекленеют, губы раздвигаются, язык высовывается в предложении, и Эндрю не может устоять.       Эндрю не может сдержать шипение удовольствия, которое вырывается между зубов, когда он вводит свой член в горячий рот Нила. Нил мгновенно заглатывает его, хорошо тренированное горло принимает его с практичной легкостью. Эндрю сжимает пальцы в волосах Нила, заставляя его стонать, вибрация посылает дрожь по позвоночнику Эндрю.       Эндрю медленно вращает бедрами, не сводя глаз с Нила, отстраняется, чтобы тот мог отдышаться, а затем снова входит в него. Нилу нравится это, нравится ощущение, что Эндрю держит его и использует, что он в центре его внимания, как будто так не было всегда.       Возможно, Эндрю потребовалось много времени, чтобы понять и довериться ему, но травма Нила не является зеркальным отражением его собственной. Но их желания совпадают — потребность Эндрю в контроле и готовность Нила полностью отдаться Эндрю.       Эндрю кончает в горло Нила, стиснув зубы от всплеска наслаждения, которое прокатывается от основания его члена вверх по позвоночнику. Руки судорожно сжимают волосы Нила, но Эндрю не нужно прижимать Нила к себе, чтобы побудить его сглотнуть, — Нил делает это сам, удовлетворенно хмыкая.       В уголке рта Нила остается мазок спермы Эндрю, когда он откидывается на пол, твердый в своих штанах, но все еще ждущий, когда Эндрю скажет ему, что ему нужно — чего он хочет. Все, чего хочет Эндрю, — это он, теплый и насыщенный, никогда не выходящий за пределы досягаемости Эндрю.       Они оба кончили. Если Эндрю захочет, он может отправить Нила в душ и позвонить в ресторан. Они могут вернуться в машину и ехать, пока не устанут. Эндрю может позволить Нилу убедить его посмотреть дурацкий экси, а может включить мультики. Но Эндрю хочет большего. Он хочет ощутить вкус Нила на своем языке, он хочет ощутить подавляющее тепло тугой задницы Нила, доводящей его до оргазма. Он хочет слышать, как Нил выкрикивает его имя до хрипоты, и не обращать внимания на реакцию семьи за завтраком.       — Спальня, — решает Эндрю, поднимая Нила на ноги за плечи. Глаза Нила расширяются, и это вызывает дрожь в теле Эндрю. Нил послушно поворачивается, но не отходит, глядя через плечо приглашающими глазами, пока Эндрю не шлепает его по заднице, громко, даже через треники. Нил ухмыляется, озорной и довольный, и убегает вверх по лестнице.       Эндрю смотрит, как он уходит, онемев от желания, складывая пальцы на ладони, чтобы сохранить слабое жжение от соприкосновения как можно дольше. Как Нил, великолепный, целеустремленный Нил с золотым будущим, выбрал кого-то настолько испорченного и извращенного, как Эндрю? Даже с его восстановленными воспоминаниями, даже с его идеальной памятью, Эндрю не может разобраться в этом.       Но Эндрю не откажется от него, никогда не уйдет, будет есть из его руки, пока она не отнимется. Вытряхивая из головы бесполезные мысли, Эндрю следует за Нилом наверх. Он замирает в дверях своей — их — спальни, во рту пересыхает при виде Нила, распростертого на кровати, раскрывшего себя пальцами, с раскрасневшимся лицом и радушным видом, когда он ловит взгляд Эндрю.       — Тебе не нравится трогать себя, — напоминает ему Эндрю, пробираясь к кровати и заползая по ее спинке между раздвинутых ног Нила.       Пальцы Нила не останавливаются. Два из них уже внутри него, глубоко проникают по костяшки, раздвигая его, подготавливая к члену Эндрю.       — Но тебе нравится смотреть, — задыхаясь, говорит Нил. — А потом тебе нравится брать инициативу в свои руки, что мне нравится, так что…       — Замолчи, — сетует Эндрю, обхватывая руками задницу Нила, сжимая ее и раздвигая ягодицы, чтобы получше рассмотреть розовую дырочку. — Да или нет?       — Трахни меня, Эндрю, — требует Нил, не протестуя, когда Эндрю отводит его руку. Он всегда так делает, потому что Нил нетерпелив и мученик, а Эндрю никогда не рискнет трахнуть его, пока не убедится, что Нил настолько подготовлен и готов, что боли не будет.       Эндрю наклоняется и проводит языком по дырочке Нила, одна рука поднимается вверх и обхватывает его спину, прижимая к кровати, несмотря на то, как сильно он дергается, напрягаясь, чтобы приблизиться. Эндрю лижет его, словно изголодавшийся, просовывая язык внутрь слегка ослабленного кольца мышц, пока Нил не начинает постанывать, извиваться и шипеть непристойности.       — Трахни, блядь, меня, Эндрю!       Эндрю не делает этого, не сделает, пока не получит то, что хочет, но он не отстраняется настолько, чтобы напомнить об этом Нилу. В конце концов, он вспомнит. Эндрю, однако, просовывает палец в отверстие Нила рядом со своим языком, ища простату. Эндрю хмыкает, когда находит ее, заставляя Нила вскрикнуть и подскочить на постели, как от удара током, удерживаемый только предплечьем Эндрю. Челюсть Эндрю начинает болеть, но он не останавливается, надавливая и облизывая, пока…       Нил кончает с криком, едва заглушенным подушкой. Эндрю поднимает голову, но на всякий случай держит пальцы, теперь уже три, засунутыми внутрь, и упирается щекой в мягкую задницу Нила, чтобы перевести дыхание. — Иди сюда, — бормочет Нил, когда его дырочка перестает дергаться от пульсации.       Эндрю подчиняется, не убирая пальцев, когда он устраивается поверх обнаженного тела Нила, полностью одетый. Нил счастливо вздыхает, прижимаясь щекой к щеке Эндрю.       — Я скучал по тебе, — тихо говорит он, в его голосе нет упрека и гнева. — Ты был тут, рядом со мной, но так далеко от меня.       — Я здесь, — напоминает ему Эндрю, стараясь не выдать боли в голосе, злобного облегчения от того, что он вспомнил, и ужаса от мысли, что он всё это забыл. Я здесь. Я здесь. Я здесь.       Дырочка Нила сжимается вокруг пальцев Эндрю, когда он низко смеется. — Я знаю, я чувствую. Ты собираешься меня трахнуть или просто протягиваешь руку помощи?       Не стоило Ники пытаться учить Нила намекам.       Эндрю кусает его в отместку и для пущей убедительности ставит засос, рассеянно размышляя, не заметил ли Марк-какой-то-хер-с-занятий-статистики-Нила отсутствие засосов за последние несколько недель и не начал ли он подбирать идеи. Нил наклоняет голову и дает Эндрю больше доступа, розовые губы приоткрываются в изумлении, когда Эндрю медленно двигает пальцами, поглаживая Нила изнутри. Он внимательно наблюдает за Нилом, ожидая любых признаков дискомфорта или боли от чрезмерной стимуляции. Нилу нравится, когда иногда больно, но у Эндрю очень твердое мнение о том, что значит слишком много.       — Ты хочешь, чтобы тебя трахнули? — спрашивает Эндрю низким, довольным голосом. Его член тверд и подрагивает в штанах, и он едва сдерживается, чтобы не податься бедрами в мягкую задницу Нила, но он не будет этого делать, пока Нил не скажет, что хочет, и не будет иметь это в виду.       Нил вытаскивает одну из своих рук из-под подушки и подносит ее к лицу Эндрю, делая паузу, достаточную для того, чтобы Эндрю отверг его прикосновение, прежде чем вступить в контакт. Эндрю наклоняется к руке Нила и прижимается губами к его запястью.       — Я хочу этого, — говорит Нил, виляя задницей и соблазнительно сжимая пальцы Эндрю. — Я хочу помнить, что это реальность, когда проснусь посреди ночи и буду уверен, что мне все приснилось. Я хочу знать, что с каждым моим шагом ты снова хочешь меня.       Почему Эндрю вообще решил, что Нил, говорящий правду, — это хорошая идея?       — Я всегда хотел тебя, — говорит Эндрю, отвечая на ту часть, которая меньше всего заставила его почувствовать, будто он проглотил кипящий кофе. — Даже не зная тебя, я все равно хотел у тебя отсосать.       — Тогда трахни меня, черт возьми, — командует Нил, ткнувшись лицом в подушку.       И разве может Эндрю отказать?       Эндрю садится, наконец, вытаскивает пальцы из дырочки Нила и тянется за смазкой, которую Нил нашел в ящике стола, прежде чем вводить в себя пальцы.       — Перевернись, — говорит ему Эндрю, все еще не желая трахать Нила на животе, не видя его лица. Нил радостно хмыкает и перекатывается под Эндрю, который приподнимается на коленях ровно настолько, чтобы Нил мог сдвинуться. Одной рукой Эндрю стягивает с себя майку, а другой вытаскивает член из штанов — ему слишком тяжело, чтобы полностью раздеваться.       Эндрю снова устраивается между ног Нила, обхватывает его руками за талию и притягивает его задницу к своим бедрам, одним пальцем снова прощупывая его дырочку, просто чтобы убедиться, что она открыта и скользкая.       — Я готов, — говорит ему Нил, нетерпеливо покачивая бедрами.       — Ты мягкий, — понимает Эндрю, делая паузу, пока намазывает свой член, и наблюдая за тем, как член Нила упирается в его бедро.       — Неважно. Я, вероятно, стану твердым и даже кончу снова, когда ты будешь во мне. Эндрю, я хочу этого. Но если это слишком… — он начинает отстраняться, в его глазах появляется ужас. — Черт, Эндрю…       Эндрю отпускает его член и хватает Нила за бедра, удерживая его. — Это «да», Нил, — успокаивает он своего партнера, пока внутри него расцветает тепло от заботы. — Я просто не хочу причинить тебе боль.       Нил расслабляется и тянется вверх, чтобы коснуться челюсти Эндрю. — Ты бы никогда этого не сделал.       Эндрю скрипит зубами. Он уже причинял Нилу боль, снова и снова, когда они только встретились, а потом еще раз — забыл его. Но Нил все еще хочет его, а Нил — это наркотик, от которого Эндрю не надеется избавиться.       Он хватает смазку, когда Нил протягивает ее ему в руки.       Он не торопится смазывать себя и наливает больше смазки на яйца Нила так, что она стекает по его щели и скапливается в тени его дырочки, ожидая, пока Эндрю протолкнет ее внутрь, проверяя готовность Нила еще раз, прежде чем он подставит свой член.       — Я хочу услышать тебя, — говорит он Нилу.       Нил кивает. — Можно я обниму тебя за шею? — неуверенно спрашивает он. Эндрю делает паузу, раздумывая. Обычно Нил оставляет свои руки там, куда кладет их Эндрю, обычно под подушкой. — Я хочу… я хочу чувствовать тебя.       — Да, — слово вырывается раньше, чем Эндрю собирается его произнести, но он не берет его обратно. Ему это и не нужно. Прошло очень много времени с тех пор, как руки Нила угрожали чем-то большим, чем удовольствием.       Лицо Нила расплывается в ухмылке, и он закидывает руки на голову Эндрю, перебирая пальцами загривок. Эндрю сдерживает дрожь и наклоняется, чтобы поцеловать Нила, медленно двигая бедрами вперед, проникая в его тело. Нил хнычет, звук получается низким и нуждающимся, когда его тело втягивает Эндрю в себя. Эндрю прикусывает губу Нила, бедра замирают от обжигающего давления.       Неважно, сколько раз Нил позволит ему это, Эндрю никогда не сможет мыслить здраво, находясь внутри него. Это слишком сильно, удовольствие и связь захватывают дух.       — Эндрю, — стонет Нил от первого толчка.       Обычно Эндрю трахает Нила жестко, быстро и грязно; точно так же он делает ему минет и дрочит ему. Но в этот раз он держит их груди прижатыми друг к другу, их губы настолько близко, что он может втягивать каждое слово, каждый крик и задыхающееся дыхание Нила. Бедра Эндрю двигаются медленно, больше раскачиваясь, чем надвигаясь, но Нил медленно твердеет на животе Эндрю, ослабляя что-то внутри него.       Проходит много времени, прежде чем они кончают. Нил, потому что он уже кончал слишком много раз, чтобы легко достичь оргазма, а Эндрю, потому что он отказывается кончить первым. Наслаждение медленно накатывает волнами, желание то нарастает, то спадает под звуки их прерывистого дыхания и плавного скольжения Эндрю внутри.       Затем Нил вздрагивает и бьется в спазмах, его член слабо подрагивает, упираясь в живот Эндрю, и несколько капель спермы вытекают сверху. Эндрю медленно вытаскивает член, не желая продолжать трахать Нила, когда перевозбуждение, должно быть, переходит в настоящую боль. Тем не менее, Нил шипит от пустоты, наклоняя подбородок для очередного поцелуя. Эндрю с радостью дарит его, после чего отцепляет пальцы Нила от своих волос и садится, дроча себе, пока не кончает густыми теплыми струями на дырку, член и живот Нила.       Нил, сонный и сытый, проводит пальцем по остаткам спермы на своем животе и подносит его к губам. Вид языка Нила, высасывающего сперму Эндрю с его пальцев, почти — почти — достаточен, чтобы член Эндрю подскочил, но Нил еще глубже зарывается в кровать и тянется к Эндрю.       — Спать? — умоляет он, перебираясь на свою сторону кровати.       Эндрю все еще частично одет. Они оба липкие и пахнут сексом, и никто из них не ел. Но напряжение последних нескольких недель, которое испытывает Эндрю, кажется, навалилось на него разом, и мягкая подушка и теплый вес рядом с ним слишком привлекательны, чтобы от них отказаться.       — Надо привести тебя в порядок, — отвечает Эндрю, бросая взгляд на ванную, которая внезапно кажется слишком далекой.       — Позже, — возражает Нил, челюсть хрустит от огромного зевка. — Мне не помешает лишнее напоминание, если снова приснится кошмар.       Этого достаточно, чтобы Эндрю замолчал. Он задается вопросом, изменились ли кошмары Нила за последние несколько недель, чтобы запах Эндрю и сперма на его теле стали утешением. Он спросит, решает он, утром. У него есть все время мира, чтобы попросить Нила рассказать ему.       Эндрю делает паузу, чтобы снять ботинки и вылезти из брюк, а затем ложится, крепко прижимая Нила к себе. Он свернется калачиком, прежде чем заснет, но пока что этот контакт желанен.       — Чертово дерьмо, — вздыхает он. — Свет.       Он смотрит на лампы, желая, чтобы они погасли сами по себе. Но они, конечно же, не выключаются.       — Хмммм, — ворчит Нил, размахивая рукой, пока она не падает на старую книгу в мягкой обложке на прикроватной тумбочке. Он берет ее и садится, щурясь на выключатель рядом с дверью. — Надеюсь, ты ее дочитал, — бормочет он, сворачивая книгу и бросая ее с размаху.       Комнату заливает темнота, и все это настолько возбуждает, что Эндрю подумывает о том, чтобы перевернуться на спину Нила и отсосать ему.       — Надо пойти поиграть в бейсбол, — говорит он вместо этого, ловко уворачиваясь от яростного локтя, который Нил посылает в его сторону.       И если он прижимается к шее Нила, чтобы скрыть крошечную, осторожную улыбку, когда Нил разглагольствует о том, как он ненавидит этот долбаный спорт и как его бесит, что Эндрю называет его по имени, но настаивает на том, чтобы называть Экси стикболом, что ж, этого никто не видит.