Научи меня

      POV Яр       — Глубже! Еще! ДА!!! ЯРОСЛАВ!!!       Все-таки не врали, и он чертовски хорош. А минет в его исполнении просто сказочный. Гибкое тело, стройные ноги, шикарная задница, в которую я сейчас вбиваюсь по самые «не балуй». Р-р-р, фантастика!       — Давай, Данечка, давай вместе!       Провожу вниз руками по его груди, задевая напряженные горошины сосков, касаюсь спины, подхватываю, сжимаю в объятьях и еще сильнее насаживаю его на себя. Еще пара глубоких толчков и…       — Давай, красавец! Сейчас! Даня…       Впиваюсь ему в губы, глотаю его крик-стон. Кончили практически одновременно. Просто отпадно, давно такого секса не было, да и вообще секса.       Кому сказать, не поверят — ПОЛТОРА месяца не было! Правда, работы было полно. Пашку с Ритой собирали, подбивали документацию и финансы. Опять же предсвадебные хлопоты, беготня. Свадьба прошла на «ура». И сегодня утром ребята улетели.       А какой торт приготовил мышонок в подарок молодоженам, так это просто чудо! Никакой стереотипной многоэтажности, никаких фигурок жениха и невесты, не было ни голубей, ни розочек, ни сердечек. Была огромная поляна полевых цветов, а на цветах роса и бабочки. Когда торт внесли, народ просто замер, немая сцена круче, чем в «Ревизоре». Ритка разрыдалась, еле успокоили. Но самое «оно» началось, когда Лерку искали. Какие к черту туфли невесты? Поваренок пропал! Я нашел его на кухне, парень спал. Марк сказал, что малыш сутки из кухни не вылезал. Так и увез его сонного к себе в середине свадьбы. Ребята не обиделись, что свидетель смылся, без меня обошлись. Торт я только на следующий день попробовал, Марку отдельное спасибо, что кусочек спрятал. А то весь сожрали, до последней крошки. И вообще, этот поросенок мелкий занял все мое свободное время. Нет, вы не подумайте, я не жалуюсь, сам дождаться не мог, когда он, наконец, ко мне переедет. За это время он всего-то несколько раз у меня ночевал. И ведь какой нахаленок — сам без спросу залезает ко мне в кровать. Прижмется, посопит, повздыхает и засыпает. А мне хоть на стенку от стояка бросайся. Пару раз не удержался. Ждал, когда он заснет, и целовал его в нежную щечку, в ушко, в височек. Очень хотелось гладить его прекрасное тело, но не позволил себе, а только крепче обнимал. Как ни странно, малыш в моих объятьях полностью расслаблялся и еще теснее сам прижимался. Господи, до чего же он сладкий!       Так, а чего это Даня так вылупился на дверь? ЁПЕРНЫЙ ТЕАТР!!!       — Валер, ты же должен был быть в ресторане, у вас же вечеринка по поводу окончания учебного года? Да и как все закончится, ты обещал мне позвонить! И как ты сюда, вообще, попал?       Не, нормально? Лежу на Диве, даже член не вынул, отчитываю ребенка. Почему он в слезах? Наверное, у меня шок.       — Простите, пожалуйста, Даниил, Ярослав, я не хотел вам мешать, я сейчас уйду. А ключи мне Паша дал перед отъездом, сказал: «На всякий случай…». Простите, я не знал, что вы здесь, считайте, что меня уже нет, продолжайте!       Так, куда это «уйду»? Подскакиваю, срываю презик, обматываю бедра полотенцем, благо под ноги попалось, Даня для пущего эффекта его прямо на пороге спальни скинул. Выбегаю в коридор.       — Ты, милый мой, никуда не пойдешь, а мы уже и закончили. Даниил прямо сейчас уходит!       — С чего это ты взял, что мы закончили? Я тебя год добивался, и кончил я только раз, ты мне даже минет не сделал! Я рассчитывал на всю ночь, да и на утро. Ты мне должен! Если ты меня сейчас выставишь из-за этого сопляка, то я завтра же расторгаю контракт.       — Лерочка, извини, обожди, пожалуйста, на кухне, попей водички, успокойся. Я сейчас дела закончу и домой поедем, не плачь. Молодец, что пришел, мне даже звонить не пришлось и искать тебя пьяного по друзьям, а то знаю я, чем такие вечеринки заканчиваются.       Господи, что за пургу я несу? Ребенок в жизни алкоголь в рот не брал, мне это Рита сказала, да и друзей у него нет. Уж лучше пускай пока поразмыслит над этим бредом сумасшедшего, чем замкнется, а я пока тут разберусь. Кивнул, всхлипнул и побрел на кухню, умница моя.       — Значит так, Даниил. По пунктам. В рот я у абы кого не беру, тут без обид, считай, что просто ни у кого. Дальше, я обещал, мы переспали, не буду врать, мне очень понравилось, ты был на высоте, любовник и вправду из тебя высший класс. Но это был первый и последний раз, как говорится «хорошего понемножку». Контракт твой заканчивается через неделю, и продлевать его Я не намерен. Если хочешь, сейчас можешь принять душ, могу сварить тебе кофе и вызвать такси.       — Подавись своим кофе и такси! Еще приползешь ко мне, без модели-то, что делать собираешься? А я еще погляжу, соглашаться ли мне. Все будет зависеть от твоего умелого рта, и насколько твой язык ублажит мой член!       — Просто пошел вон, раз по хорошему не понимаешь, утомил, Даня.       Говорю почти шепотом, вещи его уже собрал в кучку. А малыш-то дверь не закрыл. Хорошо. Выталкиваю чмо, вышвыриваю его одежонку, запираю замок, отключаю звонок. Одеваюсь. Так, теперь маленький.       Малыш сидит прямо на полу под окном и тихонечко плачет, кажется, он еще больше расстроился. Неужели из-за того, что увидел, вроде не должен?       — Лер, домой? Или, если хочешь, здесь останемся?       — Домой, — шепчет.       Я только «за», дома, как говорится, и стены помогают. Беру его на руки и выхожу из квартиры. Лер обхватывает меня за шею, утыкается мне в ключицу мокрым носом и икает. Господи, Боже мой, что же там с ним приключилось?       Всю дорогу Лер молчал и вздыхал тихонько, но, вроде, больше не плакал.       — Хороший мой, сначала в душ, а потом в кровать?       — Нет. Можно я в твоем кресле посижу? А камин можешь разжечь?       — Конечно, все что захочешь.       Усаживаю мышонка в кресло, закутываю в плед. Камин уже разгорелся, и поленья стали тихонько потрескивать. Не страшно, что май, ночи еще прохладные, а вытяжку полностью можно открыть, чтобы без обогрева. Усаживаюсь на пол перед креслом. Смотрю снизу вверх в печальные глаза, сердце просто кровью обливается. Паша с Ритой только сегодня утром улетели, а я уже не доглядел, не справился, не оправдал, не сумел оградить и защитить этого маленького, но уже дорогого мне человека.       — Лер, может, попить чего хочешь? Чай, сок или просто воду?       Кивает. Значит «да». Ладно, зеленый чай со сливками, как мы любим. Нужно с него хоть ботинки снять, а то он ноги поджал, неудобно, наверное. А выглядит как шикарно, не смотря на то, что мордочка заплаканная. Мы его еле–еле с Ритой уговорили показаться одноклассникам в новом образе. Да и мои стилисты сегодня расстарались «на славу». За эти полтора месяца, что я знаю мышонка, он почти каждый день приходил ко мне на работу, кормил, постепенно подружился со всей командой, даже Даниил к нему не лез. Правда, эта маленькая хитрюга при Даньке называл меня дядя Ярослав и на «Вы». Зато заглядывал Диве в глаза и с придыханием им восхищался. Вот Игорь-то угорал. Сегодня малыш был такой жизнерадостный и красивый, даже в аэропорту веселился, велел сестре без племянника не возвращаться, а в ресторан пошел даже какой-то решительный и дерзкий. А сейчас само горе горькое, держит кружку с чаем трясущимися руками. Сделаю все, что угодно, лишь бы снова увидеть его улыбку.       — Не смотри на меня так испуганно, дракон не должен никого и ничего бояться. Ничего такого страшного не случилось, просто я, как был чмом никчемным, так им и остался. Не помогли даже эти шикарные шмотки.       — Прости?..       — Не парься, сейчас расскажу. Я коротко без подробностей самую суть, лады? А то, боюсь, снова разревусь. В общем, так. Вещички ваши произвели определенный эффект, правда, никто меня не узнал, но смотрели с интересом, видать, понравилось. Я потолкался немного в зале и смылся на кухню, не привык, когда на меня так глазеют. Хорошо, что отмечали в нашем ресторане. Просидел на кухне часа полтора-два, послушал, какой я дурачок, что не должен тут торчать, а должен как все веселиться. Да еще все наперебой уверяли меня, что я шикарно выгляжу. Ну, почти убедили. Я набрался смелости, решил найти Ромку и сказать ему, что он мне нравится, и я хочу с ним дружить. Как ты учил, решил не говорить сразу, что я гей, а просто хотя бы пообщаться. Выхожу в зал, вижу, народ «вовсю» веселится, нахожу глазами мою любовь. Он уже изрядно пьян, или они что-то покурили, не знаю. Ведь алкоголя на столах не было. Рома тискает какую-то девчонку и подталкивает ее в сторону туалетов. Но, видать, ей не понравилось, она вырвалась и убежала. Он не стал ее останавливать, а направился туда, куда и собирался. Я подумал, что это мой шанс. Догнал его уже в туалете и, чтобы не передумать, сразу выпалил, что он мне нравится, и я хочу с ним дружить. Мне даже показалось, что он обрадовался. Рома сказал «давай», но если он мне нравится, то я должнА у него отсосать, а то он возбудился, а Наташка его бортанула. Знаешь, я так растерялся, что сказать ничего не успел. Он положил мне руки на плечи и надавил, чтобы я встал на колени. Тут только до меня дошло, что он меня, как и все, не узнал, да еще и за девчонку принял. Но я все равно решил: раз любимый просит, то я не должен отказывать. Никогда не считал, что среди любовников могут быть какие-то ограничения, если обоих это устраивает. Но ты же знаешь, что все мое понятие о сексе складывается только на основе теоретических знаний. Я думал, что Роман меня хотя бы поцелует, а он сразу расстегнул ширинку и достал свой полувставший член. Я как-то замешкался, думал, как лучше его… сначала полизать или рукой потрогать, может, сразу целиком? В общем, пока я «мух ловил», он меня взял за подбородок и уже с нажимом стал пихать свою «тряпочку» мне в губы. И тут, не знаю, что на меня нашло, затошнило ужасно, то ли мне запах не понравился, то ли еще что, не могу сказать. Я вырвался и убежал в кабинку, там меня вырвало. Ты не думай, я алкоголь не пил ни грамма! А он поссал, стукнул кулаком по двери кабинки, за которой я скрылся, сказал, что если хочу дружить, то должнА научиться делать минет, а не шарахаться от, извини, хуя, и ушел. Понимаешь, в каком я был шоке, когда любимый был так близко, а я опозорился. Потом я подумал, что я, наверное, не гей. Мне ведь на самом деле не хотелось брать его письку в рот, а ведь я его любил. Мне нужно было подумать. Я написал тебе сообщение, что буду у Паши в квартире. Ну, вот и все.       «Любил» я это четко расслышал и только открыл рот, чтобы хоть что-то сказать…       — Нет, это еще не все! Не перебивай! Когда я зашел в квартиру, то сразу вас услышал, но с расстройства не подумал, что в комнату не нужно заходить, я правда не подглядывал, я смотрел. Нет, я любовался! Это было так красиво, вы двигались как в самом лучшем танце на свете, звучали как музыка. Я смотрел порно немного, не впечатлило. Но на вас хотелось смотреть и зрелищем наслаждаться. Знаешь, я ведь даже не возбудился, это было как-то слишком возвышенно, как полет драконов. А потом ты кончил и поцеловал его. Тут меня и накрыло по полной. Ведь я знаю, что ты его не любишь, да и он тебя тоже. Для вас это был просто секс, но ты был так внимателен и нежен, а он с такой страстью отдавался. Так как же тогда ты будешь заниматься любовью, а не сексом, и если я это увижу, то просто ослепну, да? А я ни на что не гожусь, просто пустое место, ноль.       Пока слушал, упустил момент, и он снова заплакал. Господи Иисусе!       — Иди ко мне, горе ты луковое. Не плачь, все пройдет. Давай пойдем спать, утро вечера мудренее, а завтра со свежей головой все обсудим. Ничего страшного не случилось, все образумится.       — НЕ-Е-ЕТ! Я все испортил! Я ни на что не гожу-у-усь! Кому я ну-у-ужен?!       — Что ты, мой ангел, ты самый красивый и самый лучший, ничего ты не испортил, ты очень мне нужен. Я все для тебя сделаю, что захочешь. Хочешь, завтра в Париж полетим, в Диснейленд?       — Ты ведь считаешь меня глупым ребенком, возможно, даже любишь по-своему, но серьезно не воспринимаешь.       — Не городи чушь, я тебе даже предлагал работать у меня ведущей моделью, «лицом и ногами» компании. А обвинить меня в том, что я несерьезно отношусь к работе, уж точно нельзя!       — Значит, я для тебя взрослый, и ты меня воспринимаешь как личность?!       — Безусловно, чем хочешь докажу, можем оформить контракт прямо завтра!       — Хочу сделать тебе минет!       ВОТ И КАК? ВОТ И ГДЕ? ВОТ И ЧТО МНЕ ПРИКАЖЕТЕ ДЕЛАТЬ???       Как кто-то сказал, вроде Уоррен, не помню: «Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать»*.       *(Это сказал Уоррен, тот, который Роберт Пенн, автор «Всей королевской рати», а не Баффет Уоррен, легендарный инвестор, которого, можно просто разорвать на цитаты, обожаю. Яр конечно не вспомнил. Да и кто вспомнит в такой ситуации?)       А тут думай, не думай, варианта два и оба неверные. Могу потерять парня и если соглашусь, и если откажу. Но отталкивать его я не хочу и склоняюсь к первому, неверному. Я ведь не собираюсь делать ничего плохого, правда? Он уже почти большой и через два с половиной месяца ему семнадцать, у меня первый опыт был в пятнадцать.       Тогда, после выпускного вечера Пашки. Понятно, что я присутствовал, как друг закадычный, да и с его одноклассниками я общался больше, чем со своими. Мы поехали к одному из парней на дачу. Все, как положено: шашлык, вино, девочки. Уже ночью народ разбрелся по комнатам терять девственность, как принято у американских подростков. А мы чем хуже? Мы в курсе, сериалы смотрели. И, как учили в этих самых киношках, терять ее нужно только так — именно, после выпускного.       Правда, сомневаюсь, что у нас там было много девственников, но «настоящими» америкосами себя считали все, все как один, и традицию не нарушали. Пьяненький Колян, Пашкин одноклассник, схватил меня за руку и потащил наверх, бормоча, что сейчас мы с ним трахнем Маринку, мол, она согласна и всем дает. Я был против… совершенно против Маринки. А вот Колян как раз казался мне очень милым, хотя, может это от вина, уж сейчас и не упомню. Помню, как затолкал его в первую попавшуюся спальню, там накинулся на него с поцелуями. Поначалу он сопротивлялся, а потом стал активно отвечать. Растянул его кое-как, хорошо хоть презерватив у него был. В общем, мне понравилось, Кольке, видать, не очень, потому как проснулся я один, а его и след простыл. Не только из спальни, но и с дачи. Пашка, когда я ему рассказал, ржал как конь педальный, но и похвалил за то, что я от коллектива не отрываюсь и, несмотря на мою «нетрадиционность», традиции чту. Да я не больно-то и расстроился, что Колька сбежал. Тем же летом в Японии познакомился с парнем. Юки было девятнадцать, мы переспали с ним в первый же день знакомства, я уже тогда был высоким и хорошо развитым физически. Кендо с пятилетнего возраста кого хочешь разовьет. Трахались мы с ним все лето, как кролики, минет он делал обалденно и любил, когда я брал его грубо. Мне даже казалось, что я влюбился и сказал об этом деду. Потом попросил его отправить Юки со мной в Россию. Он обещал подумать… думал недолго. На следующее утро, сразу после пробежки по парку, я зашел к Кано пожелать доброго утра. Где и увидел «картину маслом». Он сидел в кресле в распахнутом кимоно, перед ним на коленях стоял Юки и сосал… Дед меня сразу заметил, но даже бровью не повел. Кончил, потрепал моего «бывшего» по щеке, сказал: «Спасибо», и дал ему несколько купюр. Юки я больше не видел. О случившемся мы с дедом не говорили, да и зачем? И так все понятно «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Деду в душе я был благодарен, но и зол на него одновременно. Так зол, что почти победил его в кендо.       Представил на миг, что вижу на месте Юки малыша на коленях. Нет, только мой, не позволю! Хрен тебе, Рома, а не минет в исполнении мышонка! Что-то я отвлекся. Но я же руки к нему не тяну, не завлекаю специально, ведь так? Да, я ищу для себя оправдание, спорить не буду. Считаю ли я, что он уже вырос для секса? Бесспорно! Вы же знаете, как хочу его. Но хочу не только секса, но и любви, любви такой, какой видит он ее в моем исполнении, до слепоты! И хочу любовь эту с ним разделить, наверное… Почему спросите вы, что вдруг за «слюни»? Тут понятно без слов, что хочу его тело. Но когда я успел полюбить? Ну спрашивайте. Да кто ж вам ответит? Уж точно не я, сам не знаю когда. Очень тревожно на сердце, даже бы дед без слов догадался, нужно будет ему позвонить и все рассказать, но это завтра. Теперь дело за малым — научить малыша любить. Как научить, как заставить его полюбить меня, не привязывая это чувство к постели? Если я дам понять ему, что горю от желания чуть ли не с первой минуты знакомства, то он тут же замкнет наш круг отношений на сексе, «черта с два» я потом этот круг разорву. Сказать сейчас, что люблю? Не уверен, любовь это или потребность тепла, нет, наверное, все же любовь, он мне нужен, как воздух. А Лер не тот смысл вкладывает в слово «любовь». Нет, не сомневаюсь, что любить он умеет, просто не ассоциирует это слово и чувства, которые испытывает. Вы представляете, как я попал? Боюсь, что нет, да и сам я пока весь масштаб этого стихийного бедствия уловить не могу. Знаю, что мне видна только верхушка айсберга. Но и я не Титаник, я ДРАКОН. Я справлюсь. Вот последнее как-то не очень уверенно. И я надеюсь, сожгли на костре того умника, что сказал: «Из безвыходной ситуации у вас всегда есть два выхода»*       *(« Даже если вас съели, у вас всегда есть два выхода» — Николай Фоменко, и, Слава Богу, его пока еще не сожгли)       Но вы же сами видите, что ни одного. Ладно, все это вода, перед смертью, как говорится, — не надышишься.       Не знаю, право,       возможно ли возделать       людское сердце;       но пахнут, как и раньше,       цветы в селенье древнем.       (35. Ки-но Цираюки)       Эх, была, не была!       — Котенок, пойдем в спальню, там будет удобнее…       Он поднимает на меня свои заплаканные шоколадные глаза, в них недоверие и благодарность. Кивает, встает с кресла, обнимает меня несмело, едва касаясь.       — Ты ведь не будешь злиться и расскажешь мне как…       — Малыш, не начинай снова уверять меня, что ты ничего не умеешь, просто доверься ощущениям, отпусти себя, не нужно ничего анализировать. Ты же сам говорил, что секс как танец. Давай попробуем несколько «па»?       Задумался, молчит. Хочу, чтобы ты передумал. Мне больно. Хочу наорать на тебя и вытолкать в шею за дверь. Не хочу ТАКОЙ наш с тобой первый раз. Тебе интересно, ты хочешь учиться. Ты слепой котенок. Тыркаешься наугад туда, где тепло. Но, боюсь, открыв глаза, ты забудешь меня. Но если я оттолкну, ты «замерзнешь и умрешь». Еще недавно я был так уверен в себе, просто знал, что добьюсь всего, что не пожелаю, или кого. Но сейчас понимаю, что могу получить тебя и потерять навсегда, просто одновременно, как только перешагну черту. Как поступить? Как будет правильно, останется ли надежда? Мозги просто кипят!       — Яр, я, наверное, в душ, надеюсь ты не сбежишь? Ты же отважный дракон?       Что это? В его глазах довольные искорки? Боже правый, помоги! Дай мне терпения!       — Конечно, малыш. У тебя сейчас стресс, лучше прими ванну, успокойся немного. А мне нужно сделать один звонок, это быстро.       — Договорились, но не думай, не отвертишься, ты обещал.       Вот ведь ж-ж-ж-ж! И кто здесь жертва? А позвонить и правда стоит не завтра, а сейчас.       — Доброе утро, дед!       «Доброе, внук!       Не спится?       У вас уже ночь на дворе.       Случилось чего?       Хотя нет, промолчи, дай старику догадаться.       Ты наконец-то влюбился, влюбился и растерялся?       Хотя нет, ты же гордый и храбрый, ты воин великий по крови.       И если захочешь, тебе покорится Восточный склон Эвереста.       Помыслить не смею, что мог измениться ты вдруг.       Горжусь тобой, счастлив! Наследник древнейшего рода.       Уверен, избранник достоин тебя!       Решаешь, достоин ли ты?       Разве может быть по-другому?       Не верю!       Не так ты воспитан, чтобы в себе сомневаться.       Звонишь мне, просить, чтобы я помолился богам за счастье твое, обретенное ныне?       Молился всегда, не перестану и впредь, теперь за двоих просить буду.       Жду вас через год, время пройдет — не заметишь.       Крепко держи свое счастье, но нежно, силу соизмеряй».       — Дед, подожди!       Да, ты полностью прав, как всегда.       А вот я ни в чем не уверен.       Ни в нем, ни в себе до конца.       Боюсь потерять то, что даже еще не обрел.       «Открой свое сердце, пусть бьется свободно и громко.       Он должен услышать.       Быть по другому не может!       Просто верь старику».       — Спасибо, молись, вдруг поможет.       Трубку повесил. Вот и поговорили. Стало ли мне легче? Не знаю. Но больше не боюсь, однозначно, буду бороться — решил! В душ. Теплая вода вернула мне смысл жизни, слегка расслабила. Да, дед абсолютно прав, я достоин, чтобы меня полюбили, вот сможет ли Лер распознать это чувство? Надежда. Вот демон! Как-то читал от скуки любовный роман* про демонов, да еще и гетероэротический. Смеетесь? А как Игорь с Пашкой-то прикалывались, когда я им сказал, что читаю. Хотя, мне понравилось. Так вот, в этом романе один из главных героев — демон Надежда, причем, «Плохиш». Хотя другие демоны: Смерть, Боль, Ложь, Похоть, Болезнь, Гнев, Война — были положительными героями и мачо. Бред, скажете вы, возможно. Но сейчас о Надежде. Так вот, теперь-то я не сомневаюсь ни на секунду, что Надежда это демон, причем, уж точно плохой.       *(Для тех кто любит ГЕТ и шикарных мужиков, да не просто шикарных, а демонов, очень рекомендую Джена Шоуолтер «Повелители преисподней», НЦа и ХЭ в наличии)       Подошел к двери в спальню. Что это? Поет?       — В просторах голубого, большого океана,       Я сам за рулевого, я сам за капитана.       Находчивость и храбрость, отвага и удача,       В беде не растеряться, вот главная задача.       Коварная пучина напрасно ждет поживы,       Кто трус — тот не мужчина, вперед, пока мы живы.       Этот Мюнхаузен, блин, находчивый, пружинит попкой на кровати, дрыгает ногами, поет и ест конфеты. Ну, последнее я по фантикам, лежащим тут же на кровати аккуратной кучкой, определил. Просто «обнять и заплакать»!       — Чего так долго, самураище, думал, я засну?       — Даже не надеялся на такую удачу!       Залезаю на кровать. Будь что будет! Живем один раз. И чего это я так испугался, в самом деле? Я его люблю и хочу, плохого не сделаю, а полюбит он меня или нет, пока вопрос десятый. Первостепенный вопрос — как бы мне на него не накинуться? Фантики убрал, глядит выжидательно, хорошо хоть пижамку надел, и на том спасибо.       — Рассказывай, Ярка, как лучше. Мне тебя раздеть, или ты сам штаны снимешь?       — Котенок, иди сюда. Ты, что, правда решил мне минет сделать?       — Да! И ты согласился! Я же тебе рассказал, как я опростоволосился и прошу у тебя помощи, как у друга, научи!       — Хочешь, чтобы я научил, а ты сделал все правильно Роману?       Молчит, дышит мне в шею, чувствую, не скажет. А я и не хочу слышать.       Поднимаю за подбородок его прекрасное лицо, от парня пахнет шоколадом. Наклоняюсь и стараюсь как можно нежнее провести языком по его сладким губам, только бы не сорваться. Шепчу ему:       — Ты хотел научиться? Я готов научить, но на моих условиях, торопиться не будем. Что, когда и как — решаю я, ты же все равно ничего не умеешь, так какая тебе разница в какой последовательности обучаться. Согласен?       Провожу носом линию от уголка его рта до ушка. Прикусываю мочку, главное, не вгрызаться.       — Да-а-а!       С его губ срывается легкий стон. Его просто выгибает в моих руках.       — Урок первый, малыш, и твой первый поцелуй.       И мой. Накрываю его приоткрытые губы — мягкие, теплые, смелые, он покоряется сразу, доверяет и отдается без страха, только еще сильнее выгибается и жмется ко мне. Окунаюсь в него, проваливаюсь в нежный рот, играю с его языком и все больше тону. Какой же он сладкий! Боже, конфетка моя! Беру в плен его нижнюю губу, слегка прикусываю. Он стонет мне в рот. Обвожу языком и впиваюсь, как дикий. Он отвечает сразу, и уже его юркий язычок у меня во рту. А где его пирс? Надеюсь, не проглотил. Его руки в моих волосах, Боже, что он творит?! Сжал кулачки и тянет меня на себя еще ближе. Стон. Чей? Его или мой, или обоих? Пытаешься атаковать, мой тигренок? Нет, не сегодня, потом… Еще пара минут и не удержусь, начну срывать с него эту дурацкую пижаму. Нужно вздохнуть, оторваться, но нет сил прекратить эту сладкую пытку. Р-Р-Р-Р. Да это я рычу и кусаю его за язык, не сильно, теперь заласкать. Всевышний! Хочу всего его облизать, да и не только. Хочу пройти всю учебную программу сейчас, и все экзамены сдать экстерном. Главное, самому себя не перехитрить. Чувствую возбуждение мышонка, он ерзает и медленно притягивает мою руку к своему паху. Малыш полностью возбужден, чувствую его жар через тонкую ткань пижамы. Нет, так не пойдет, ты не кончишь в штаны в свой первый раз со мной, любовь моя. Оттягиваю резинку и накрываю его возбуждение рукой. Да не такой уж ты и малыш! Лер сразу начинает толкаться мне в руку и мычать в губы. Меня самого уже просто потряхивает, но загоняю все свое желание куда подальше, сегодня только для него. Хотя, что врать-то, я сам в полном восторге! Дрожащей рукой спускаю штаны ниже, полностью высвобождая его желание. Думаю, пора. Отрываюсь от шоколадного ротика, наклоняюсь, накрываю его головку губами и обвожу языком.       — Яр-р-р-р-р, ах!       Хреновый из меня учитель. Сам не могу удержаться, погружаю сразу до горла и сглатываю. Чувствую, Лер на пределе. Его член начинает пульсировать, я сжимаю губы плотным кольцом, приподнимаюсь, почти до конца выпускаю его изо рта, оставляя только головку внутри и сразу резко насаживаюсь снова, забираю полностью до основания. Его руки в моих волосах, но он не сжимает больше кулаки, его ладони раскрыты, пальцы дрожат.       — Я сейчас… А-А-А-А-А, да-а-а-а, дракон…       Мое имя, как же это приятно… Малыш кончает, мощно, рывками. Как сладко! Выпиваю все до капли, как амброзию, нектар богов, провожу языком по еще стоящему члену. Теперь могу его разглядеть. Скажу только — он прекрасен, как и все у моего солнышка, идеальной формы, ровный, гладкий, с нежно-розовой красивой головкой, и он обрезан. Просто восторг! Целую у основания и провожу языком по всей длине. Руки держу при себе, не вцепиться! Поднимаю глаза на мышонка. Нет, имя ему не мышонок, а СЕКС заглавными буквами. Глаза шальные с поволОкой, рот полуоткрыт, волосы растрепались, рубашка слезла с одного плеча. Лер закусывает, а потом облизывает припухшую от поцелуев нижнюю губу. Нет уж, сам оближу.       — Нарррихиррра*! — рычу.       *(Употребляется ныне для обозначения красивого человека. Это имя в Японии стало нарицательным еще в IX веке, из-за Аривара-но Нарихира. Он был очень красив, знатен и богат. О его любовных похождениях написано в «Исе-моногатари». В итоге он был сослан на восток за любовную связь с императрицей. Кхик! Еще легко отделался, а могли, ведь, и голову отрубить, видать, сам император к нему неровно дышал)       Поднимаюсь и нежно целую. Ощущаю его восторг, он отвечает, и уже его язычок скользит по моим губам. Целую вспотевший висок, ушко и щеку, как делал «втихаря» по ночам.       — Спасибо, ты — лучший, я даже не представлял, как это приятно! У меня кружится голова, я словно пьяный. Это нормально? — шепчет малыш еле слышно.       Прижимаю к себе, стараюсь не сдавливать, держусь с трудом. До чего ж ты прекрасен, мой мальчик, любимый, мой Нарихира. Не отпущу и заставлю, чтобы ты меня полюбил.       — Но прости меня, Яр, я ничего не запомнил.       Стоп, я не понял, как не запомнил? Даже мое возбуждение, которое готово было уже лопнуть, слегка спало. Приподнимаю бровь в немом вопросе.       — Нет, ну ты не так понял! Вот же, глупое земноводное, мне было так хорошо, что я просто обалдел, меня накрыло целиком, волной единой, как цунами, я потерялся, не мог понять где верх, а где низ и повторить ничего не смогу. Прости, я плохой ученик…       — Урок номер два. Запомни, у нас не будет наглядных пособий и конспектов, я не куплю резиновый пенис, чтобы научить тебя делать минет, я не стану говорить, как нужно доставить удовольствие партнеру. Хочу, чтобы ты делал только то, что посчитаешь возможным, как чувствуешь, только на эмоциях. Это мои условия.       — Ты думаешь, это правильно? А вдруг я не способный и у меня не получится?       — Твой первый поцелуй был восхитителен, и я счастлив, что он достался именно мне, спасибо, мой хороший, давай спать, скоро утро.       — Подожди, Яр, ты же сказал Даньке, что ни у кого в рот не берешь. Врал ему?       — Нет.       — Так как же сейчас?       — Захотел!       — Ну, это все объясняет! И незачем так орать. Ой, ты же не кончил, что делать? Давай помогу, может, рукой? Хотя, губами мне интересней.       — Не нужно, малыш, но за предложение спасибо. Я устал и хочу спать, день был тяжелый. А удовольствие я получил, глядя на тебя.       Котенок высвобождается из кольца моих рук, встает, ноги трясутся, самого покачивает. Интересно, куда собрался?       — Хорошо, пойду спать, день и вправду был сумасшедший.       — Куда это ты намылился? А ну, марш, в кровать!       — Я правила помню. С любовниками ты на этой кровати не спишь. А мы же теперь любовники. Может, мне вообще придется переехать к Павлу в квартиру, ну, или домой вернуться. Хотя, Пашкина предпочтительней, к ресторану ближе, да и у нас в доме не сегодня–завтра ремонт начнется. Все, споки, мне нужно о многом подумать, люблю тебя, Змей Горыныч, ты самый лучший черный дракон.       И ушел. Вот так. Как хотите, так и поймите. Я вот уже вообще ничего не понимаю, думал, что напьюсь после первого секса с мышонком и буду себя корить, что не нашел слова, не отговорил. Но он как всегда поставил все с ног на голову и в очередной раз выбил меня из колеи. И это его «люблю», благодарность и все. Нет, спать! На сегодня хватит! Завтра еще Игорь будет меня линчевать, что мы без модели остались. СПАТЬ!       Как хвост фазана,       длинна пора ночная.       Увы. Как долго       томиться, засыпая       на ложе одиноком!       (3. Какиномото-но Хитомаро)       Да, великий Хитомара, ты-то уж точно один не спал.