Модификация Любви

Динь-дон! Внимание! Время пробуждения! Пожалуйста, проснитесь и проследуйте в ванную комнату для совершения водных процедур! Повторяю! Внимание! Время пробуждения! Когда доброжелательный женский голос возле его уха замолчал, Кибо приоткрыл глаза и потер их, смахивая с лица остатки сна. Крышка капсулы скользнула с легким шорохом и замигала зелеными огнями, призывая его выбираться из комфортного убежища и приступать к своим непосредственным обязанностям. Кибо вылез наружу и потянулся, разминая затекшие за ночь мышцы. Его братья и сестры, что спали рядом с ним в точно таких же капсулах, тоже делали недолгую зарядку, а затем выходили из общей спальни в коридор. Бледная кожа. Белые волосы. Ярко-голубые глаза. Хоть между ним и его девятью сиблингами были некоторые отличия вроде роста, комплекции или прически, репликантов из «Иидабаши Индастриз» никак нельзя перепутать с настоящими людьми. Раньше Кибо не понимал, в чем именно выражается разница, но теперь, проведя в компании живорожденных несколько недель, он считал ее очевидной. Лица людей всегда полны жизни. Они постоянно смеялись, плакали, жмурились от раздражения или скуки. Лица же репликантов были абсолютно идентичны друг другу и совершенно ничего не выражали, поэтому Кибо мог смело смотреться в любое из них словно в зеркало. Парень проследовал за процессией, двигающейся в сторону душевых. Оказавшись внутри, он справил нужду в одной из свободных кабинок. Потом снял с себя белую футболку с шортами и, бросив их в контейнер для белья, полностью обнаженным встал под льющийся с потолка дождь. Капли теплой воды намочили его волосы, слегка поглаживая кожу головы. «Приятное ощущение. Лучше бы оно продолжалось подольше…» Но стоило Кибо подумать об этом, как душ автоматически отключился, и ему пришлось освободить место для брата, что ждал своей очереди за его спиной. В раздевалке он подошел к своему шкафчику, на дверце которого красовалась большая цифра «10», и переоделся в чистое нижнее белье и школьную форму черного цвета — точно такую же, какую носили все остальные. Водолазка и перчатки из тонкой ткани, полностью скрывающие производственные дефекты на туловище и руках. Пиджак с высоким воротником, который следовало застегивать на абсолютно все пуговицы. Прямые брюки для репликантов мужского пола и длинные плиссированные юбки — для женского. Кибо взглянул на сестру, которая тоже закончила с утренним ритуалом и пыталась заплести волосы в косу. Бесполезно. Сделанные из синтетического волокна, те были слишком скользкими, чтобы принять какую-либо форму. Динь-дон! Внимание! Всем собраться в Главном Зале через десять минут! Повторяю… Услышав новое объявление, ребята застыли на месте. Обычно после душа они сразу следовали прямиком в столовую, чтобы позавтракать, но сегодня в их привычном расписании появилась новая важная задача. — Это Отец! Он пришел проведать нас! Кто-то высказал вслух мысль, что зародилась в голове каждого присутствующего, и те оживились и взволнованно зашумели. — Отец! Отец пришел к нам! Наконец-то! Кибо застегнул пуговицу на воротнике и захлопнул дверцу шкафчика. Он тоже почувствовал растущее внутри напряжение — как и остальные, он не видел Профессора со времен обучения и сильно волновался, что тот позабыл о них, — но никаким образом не выразил его. Организованной группой репликанты направились в Главный Зал, шагая нога в ногу словно натренированные солдаты. Никуда не сворачивая и ни на что не отвлекаясь, они вышли в середину огромного круглого помещения с белоснежными стенами и встали в ровную шеренгу в ожидании своего создателя. Ждать им пришлось недолго. Буквально через несколько минут из дверей лифта, расположенных в глубине зала, вышел сутулый человек в белом халате. Его седеющие волосы небрежно торчали во все стороны, а на носу едва держались прямоугольные очки, придающие его сонному лицу серьезное выражение. Следом за ним, держа в одной руке стакан с кофе, а в другой — планшет, бежала ассистентка. Встретив своих юных подопечных, Профессор Иидабаши расплылся в жутковатой улыбке: — А вот и вы! Мои самые любимые дети! Мой дорогой сердцу проект «Надежды»! — Доброе утро, Отец! — дружно воскликнули в ответ репликанты, синхронно поклонившись ему. — Какие же подростковые модели милашки, никак не могу налюбоваться, — поощрил Профессор, — Жду не дождусь, когда Совет Научной Этики даст добро на создание первого репликанта с внешностью ребенка… Впрочем, до этого еще далеко. Мужчина забрал у ассистентки стакан и прихлебнул из него, а та встала в стороне с планшетом, готовая вести важные записи. Профессор внимательно оглядел каждого из присутствующих и начал говорить, сменив тон голоса с торжественного на деловитый: — Должно быть, вам всем любопытно, ради чего я здесь. Уже прошло три недели, как вы все были внедрены в разные школы города в качестве самых обычных старшеклассников. Ежедневно я получаю отчеты о ваших успехах, однако для меня крайне важно узнать именно ВАШЕ мнение, как непосредственных участников эксперимента… Никто не нарушил тишину Главного Зала ответом, но Кибо сразу же ощутил, как его позвоночник сам собой распрямляется от гордости. Для любого репликанта, включая его братьев и сестер, похвала создателя — наивысшая из всех наград. Профессор неторопливо подошел к противоположному концу шеренги и заговорил со стоящим на краю парнем: — Первый. Расскажи, чем ты занимаешься в школе каждый день? Мне очень интересно. — Я усердно учусь, Отец, — сказал тот без промедления. — Это очень похвально. Но учеба — отнюдь не единственная часть жизни. Тебе удалось наладить контакт с одноклассниками? — Недавно я пытался помочь отстающему ученику… — Аха-а-а! — одобрительно протянул мужчина, — Стремление помогать слабым — прекрасная личностная черта. И очень редкая в наши дни… И как? Тебе это удалось? — Нет. К сожалению, он не пришел на встречу после занятий… Профессор с сочувствием похлопал его по плечу и снова пригубил кофе из стакана: — Ничего страшного. Вы все прошли курс подготовки и знаете причины, по которым вас никак не мог ждать радушный прием. Здесь вам поможет лишь… смирение. В любом случае, ты — молодец, Первый. Мужчина обратился к девушке, что стояла рядом, и задал ей тот же самый вопрос. Кибо тем временем погрузился в свои собственные размышления. Разве у него самого есть, чем похвастаться и порадовать Профессора? В его классе много отличников, поэтому на их фоне его собственные оценки никак нельзя назвать выдающимися. К тому же, ему так и не удалось принять участие в каких-либо активностях или подружиться с кем-то. Кроме, пожалуй… — Я добилась самых лучших академических результатов, Отец! Громкий возглас грубо вырвал Кибо из задумчивости. Он скосил взгляд на гордо выпрямившуюся девушку в самой середине шеренги. Профессор же с сомнением глядел на ее вздернутый подбородок и самодовольную осанку: — И что же это означает, Пятая? — Мои оценки самые высокие в классе! Учитель даже привел меня в пример для остальных! — Неужели? И тебя этот факт, должно быть, очень радует? — Я горжусь тем, что вы создали меня, Отец! И готова доказывать это любому живорожденному каждый день! — Вот как. Преданность, достойная похвалы. Однако… С этими словами Профессор запустил руку в карман халата и, вытащив оттуда пистолет, одним быстрым движением приставил дуло ко лбу Пятой и нажал на курок. Выстрел прокатился по залу громовым рокотом, а после этого раздался стук падающего на мраморную поверхность безжизненного тела. — Нам здесь не нужны выскочки, — сухо добавил Профессор, — Цель эксперимента — научить вас, маленькие куски синтетического дерьма, жить беззаботной жизнью самого ОБЫЧНОГО старшеклассника! Я что… плохо объяснил?! Подобно своим братьям и сестрам, что застыли, словно статуи, Кибо оцепенел, не осмеливаясь обернуться на труп, стремительно растекающийся по полу ярко-синей лужей. Подобное уже происходило раньше. С теми, кто не соответствовал нормативам. С теми, чьи врожденные дефекты были настолько серьезными, что мешали выполнению обязанностей. Тот, кого настигала пуля, больше не разговаривал и не шевелился. И его больше никто никогда не видел… — Шестой! — раздраженно вскрикнул мужчина, угрожая соседу убитой пистолетом. — Д-да, Отец! — дрожащим голосом отозвался тот. — Надеюсь, хоть У ТЕБЯ есть новость, что сможет меня порадовать?! — Я… Я не знаю… Прости меня, Отец! БАХ! Труп Шестого упал рядом с первым, а остальные снова вздрогнули, пронзенные звуком громкого выстрела. Ассистентка смерила ужасную картину равнодушным взглядом и сделала в планшете какую-то пометку. — Седьмая?.. — теряющим спокойствие голосом произнес Профессор, — Может быть, ТЫ помнишь, чем занималась хотя бы на прошлой неделе?! Девушка мелко затряслась от страха и забормотала: — Я помню… Помню, Отец! — Тогда говори! — Другие… они… сделали мне больно. — Оу… И каким же образом? — Они говорили… что я — чудовище. А потом один из них ударил меня… Кибо уже приготовился к новому выстрелу, но неожиданно Профессор опустил оружие и, обняв девушку одной рукой, прижал ее к своей груди, как истинный заботливый родитель. — Ничего, ничего… — успокаивающе сказал он, — Я понимаю, как неприятно стать жертвой травли. Но это тоже часть школьной жизни. Поэтому… ты — умница, Седьмая. Утешив несчастную, что чудом уцелела, Профессор сделал шаг и стал еще ближе к Кибо, чей разум уже метался в настоящей панике. «Придумать… Я должен что-то придумать… Я должен… выжить!» БАХ! Совсем рядом с ним снова прогремели устрашающий грохот и шум падающего тела. По спине Кибо побежал холодный пот, а в животе завертелось пожирающее внутренности чувство ужаса. — Десятый. Кибо поднял глаза на Профессора и увидел его полный усталости и разочарования взгляд. Тот залпом допивал кофе, демонстрируя, что его терпение уже на исходе. — На самом деле… — он проглотил застрявший в горле клубок волнения и тихо произнес, — В моем классе есть одна девушка… Лицо мужчины мгновенно вытянулось от любопытства. Убрав пистолет в карман, он подошел к парню вплотную и заинтересованно спросил: — Какая девушка? — Та, что сидит за соседней партой. Она сказала… что я — «необычный». — Та-а-а-ак, вот это уже интересно. А еще что-нибудь она говорила?.. — Она постоянно разговаривает со мной на переменах, а на уроках — спит. Берет мои принадлежности, когда забывает дома свои. Говорит о вещах, которые я не понимаю. И много улыбается… Телу Кибо вдруг стало очень тепло. Профессор притянул парня к себе и обнял так крепко, что у него едва не затрещали кости. Липкое чувство страха и неприятный запах тела наполнили его конечности невыносимой тяжестью, а голову — пустотой отчаяния. — Мои поздравления, Десятый. Я волновался за тебя больше, чем за всех остальных, но теперь вижу, что зря. Сейчас я могу с полной уверенностью назвать тебя своим любимцем… Отпустив Кибо на свободу из своих отеческих объятий, Профессор довольно похлопал его по плечу и добавил: — Я приказываю тебе сделать все возможное, чтобы сблизиться с этой девушкой. Узнай, что ей нравится. Не подпускай к ней других парней. Помогай, если окажется в беде. И кто знает, чем это обернется… Любовь между человеком и репликантом — это предел моих самых смелых мечтаний! Профессор отошел на некоторое расстояние и в последний раз внимательно оглядел поредевшие ряды проекта «Надежда». Те, кто не оправдал его высоких и, как оказалось, крайне непонятных ожиданий, валялись в луже собственной крови, будто растерзанные капризным ребенком куклы. — Вы все — гордость своего папочки! — улыбнулся мужчина, — Я надеюсь, что вы очень постараетесь не разочаровать меня в следующий раз! Ступайте и наслаждайтесь своей беззаботной школьной жизнью! Осторожно обходя трупы стороной и стараясь не глядеть на них, Кибо и его братья и сестры проследовали к выходу из зала на слабых ногах. Парень был уверен, что каждый из них сегодня не произнесет за завтраком ни слова. Да и он сам теперь мог думать лишь о полученных от Отца инструкциях. «Выжить… Чтобы выжить, я должен сделать все, чтобы сблизиться с Ирумой Миу, но… Что такое любовь?..»