Какао, мед, корица

Сигнал тревоги резво вырвал из постели, заставляя быстро собраться и направиться в комнату для переговоров. Элиас навис над картой нашей территории, проясняя обстановку. Смотря на предлагаемую стратегию обороны, ощутил периодически падающий на меня взгляд. Поймав взор тёмно-лиловых глаз, нарисовал ухмылку и вскинул вопросительно брови на чужое наблюдение. Голубовато-матовые губы стиснулись, но следом приняли своё расслабленное состояние. Леди вернулась к изучению предлагаемого плана. — Немо, Ганс, со мной к радиорубке. Руф, Хельга, Яков — Северная часть. Оливер, Дорис, Вольфганг на Юг. Нельзя оставлять опустевшую часть без присмотра. — Кратко и чётко выложил Элиас, добавляя следом пояснения. — Подожди, — негромко проговорил юноша, облокачиваясь ладонью на часть стола с картой. Облизнув губы, шпион проходил взглядом по карте, а следом повернулся к Элиасу. — А Восток и Запад? Ты хочешь оставить их без присмотра? — Они неэффективны. — Проговорил Элиас, проходя рукой по Восточной части карты. — Наоборот. — Ответил шпион, переключаясь на карту. — Они знают, что мы расставим людей не только на Северной части, но и на Южной, чтобы не получить удар в спину. Но что, если они зайдут с Востока? — Показывая всё сказанное на карте, говорил юноша. — Никто не будет готов, все будут стоять спиной к этому участку. Отлично будет как раз ударить сюда. — Договорил парень и ткнул пальцем в место, где не располагалось ничего важного, в Восточной стороне. Территория эта не представляла никакой ценности, поэтому её бы никто не охранял. Недурно. Ребята молча переглянулись, пока Элиас раздумывал над словами шпиона. Тот не раз угадывал, и узнав его прошлое, отряд понимал причину такого «таланта». — Что ты предлагаешь? — Поинтересовался Элиас, проводя руками по карте, проходя по территории повторно. — По одному человеку с каждой стороны. Как только увидели противника, не вступаем в атаку, а бежим сообщать, чтобы предпринять дальнейшие действия. Главное — не попасть под удар. — Пояснял юноша, стараясь доказать свою правоту. — Не слишком ли просто выходит? А если они возьмут напором? А этих трёх человек, сидящих в кустах, как раз и не хватит на поле боя. — Произнёс я, облокачиваясь ладонями на стол, испытующе смотря в медово-рыжие глаза. Парень пару мгновений помолчал, не отрывая взгляда от меня. Он облизнул нижнюю губу, закусывая, выдавая размышления. — Штурм напором довольно безрассуден, ибо они разделятся на небольшие группки, что приведёт к потере целостной силы. Вместе они держаться никак не смогут, для дальнейшего прохождения им потребуется разойтись. Единственный плюс напора — попытка нас вымотать, а потом зайти со спины. И тогда уже не будет важно, с Южной или Восточной. При чужом подкреплении наши шансы станут меньше. А при эффекте неожиданности они будут довольно ничтожны. Мы не можем допустить реализацию такой стратегии, поэтому лучше пожертвовать парой человек, убрав их с поля в кусты, чем отчаянно сражаться и получить удар в спину. — Голос звучал ясно и твёрдо, открывая уверенность в действиях. Видеть таким Немо получалось в основном на заданиях, в экстренных ситуациях, и такая реакция на стресс была похвальна. Он не забился в угол, стыдливо пряча глаза, боясь высказывать своё мнение. Он работал на дело, на благосостояние наших солдат. После таких мгновений сомнений в его настоящей сущности практически не оставалось. И мне нужно будет эту сущность уничтожить. Глядел в рыжевато-медовые глаза, копая вглубь. Парень сосредоточенно смотрел на меня, ожидая возражения или согласия. Мне нужно будет его убить. Психологическое убийство тоже убийство. Сломать эту стойкость, таящуюся в горечи этих глаз, и парень нежилец. Он сам себя травит самокопанием, мне просто нужно его добить, а там умрёт и тело. Единственное, что мне нужно, это поощрять его негативные черты. Ездить по ране смазанным в кислоте кинжалом, заставляя страдать и ненавидеть. По горлу протекала желчь, не уходящая с языка, ладонь же провела по карте с чуть большим нажимом. — Да, так и поступим. — Прервал наш непродолжительный немой диалог взглядов Элиас, ещё раз изучая карту. — Дорис — Юг, Оливер — Запад, Вольфганг — Восток. Мы быстро разбежались по местам. Перешагнув порог здания, услышал грохочущие выстрелы, выкрики, полные ненависти, и наполненные болью стоны умирающих солдат. На улице была глубокая ночь, только жёлтые фонари освещали путь. Но чем ближе мы были к полю битвы, тем меньше оставалось этих носителей света. Звона стекла уже не было слышно, так как большая часть фонарей была разбита в самом начале наступления. Впихнув револьвер в покрасневшие от холода ладони, окинул юношу коротким взглядом, чуть задерживаясь на пылающих рыжим глазах. Следом направился за Руф и Хельгой, высматривая удачную позицию. Штурмующая сторона была синхронна в действиях. Они действительно старались не расходиться друг от друга далеко, но пару групп всё же удалось отделить и уничтожить. Среди ночной тьмы ярким жёлто-красным цветом сверкали вылетающие пули, сопровождающиеся тихими звуками выстрелов. Постепенно подходили остальные, укрепляя оборону. Наши отодвигали напавших, которых становилось всё меньше. Силы медленно заканчивались, как и люди на поле боя. Через тридцать минут мы разделились на две группы. Первые остались на Северной стороне, вторые ушли на Восток. Оповещение о «внезапном» нападении было доставлено Вольфгангом сразу. Наши быстро подстроились под ситуацию и направились в Восточную часть. На Севере, несмотря на уменьшение количества обороняющихся, было легче. Уставшей стала не только наша сторона, но и их. Ребята с рубки подоспели, способствуя очистке Северной части. Отлетевший на пару метров револьвер не помешал шпиону оставить и противника без оружия. Парень был хорош в рукопашном бою, но неосторожность всегда всё портила. Ему будто жить надоело. Омертвевший соперник рухнул, выпуская из руки вытащенный кинжал, пока юноша на мгновение глянул в сторону пристрелившего. Поймав взор медовых глаз, подбежал к парню, протягивая подобранный револьвер. Ему пора найти себе другое оружие, ибо мне моё нужно целым. — Не подпускай к себе, если не уверен, что у противника нет козыря. — Произнёс я, пока шпион взял револьвер. — Да знаю я! — С недовольством проговорил он, кинув на меня секундный взгляд. — Плохо знаешь. — Не скрывая отвращения к поступку, ответил я. Пара солдат приблизилась, а в руках блеснули от дальнего света фонаря пистолеты. Новые рефлексы сыграли своё, и первый в мгновение ока был скручен и застрелен в висок из своего же оружия. Вторым занялся шпион, вначале обезоруживая, а следом перерезая сонную артерию. Какой-либо реакции на брызнувшую от выстрела кровь не было. После той ситуации с допросом такие случаи не вызывали ничего. Ещё одна группка подоспела, как только мы разобрались с пришедшими. Каждое движение, каждый выстрел имели свою цель и успешно её достигали. Через пару действий из живых остались только мы с юношей. Окинув поле, наполненное трупами и обломками стен, деревьев, подметил, что наши закончили с этим участком и, оставив нескольких разбираться здесь, направлялись в Восточную часть. Я перевёл взгляд на вновь «угадавшего» шпиона. Почему он пользовался мозгами только в военной стратегии…? Или не только в ней? Парень всегда лицемерен, но каких-либо странных действий я… Видел. Постоянно видел. Не только вечная помощь. Шпион сближался со всеми. Нет, не просто по дружбе. Он интересовался их жизнями, что у них нового, о чём переживают. Все расспросы шли настолько незаметно, что у остальных легко развязывался язык. Но та ситуация с Дорис. Парень же как-то довёл этот разговор до этого. Да, девушка могла и сама сболтнуть. Но так ли это? Тому, со своим милым видом, можно легко и беспрепятственно свести беседу в ту сторону, которую он хочет. Тем более на мои вопросы он часто сводит темы. Недооценивать противника — большая ошибка. Парень двинулся к остальным, но моя рука перехватила чужое запястье, принуждая остановиться. Юноша взглянул на меня, не понимая причину торможения. Свободная рука вытянула из заднего кармана брюк запаянный прозрачный пакетик и вложила в красноватую от мороза ладонь, которая в следующую секунду была отпущена. Шпион посмотрел на полученное, пытаясь понять что это, но следом, кинув на меня подозревающий взгляд, разорвал упаковку и вытащил содержимое. Рыжевато-пылающие глаза перешли с полученного на меня и обратно. Парень медленно натянул на руку чёрную перчатку, всё ещё сохраняя поражённое молчание. Он посжимал ладонь, адаптируясь к вещи. Следом он неспешно надел вторую и оглядел руки. Перчатки не были из особо тёплого материала, так как приходилось носить их и летом, но всё же они позволяли не отморозить пальцы. Шпион поднял взор на меня, вглядываясь в глаза. Истинное подозрение перекрылось удивлением. — Спасибо? — Тихо произнёс он больше с вопросительной интонацией, чем утвердительной. — Мне не нужен на поле отмороженный напарник. С мозгами не успел, но хоть тут помогу. — Ответил я и увидел появившееся недовольство. Парень поджал губу, всё ещё смотря в мои глаза. Дальний желтоватый свет фонаря доходил до красивого лица юноши, поджигая медовую горечь глаз. Пухлые губы расслабились, а парень, посмотрев на меня ещё мгновение, развернулся и направился дальше. Я усмехнулся и пошёл следом. Спустя некоторое время нападение было отражено, однако одна вещь прошла противным жаром по коже. — Зачем именно меня? — Поинтересовался я, рассматривая чуть нервничающего Оливера. Тот ускоренно дышал, оглядываясь на лежащие повсюду трупы, некоторые из которых всё ещё сохраняли тепло. — Приказ, Яков. Я не знаю. — Неловко проговорил он, теребя пальцами край накидки. Я попробовал сделать глубокий вдох, пытаясь унять подкатившую тревогу, но полностью вдохнуть не получилось. Через пару минут я следовал за Олдриком, проходя к комнате для допроса. В руке крутил револьвер, изредка оглядываясь назад. Всё нормально. Всё под контролем. Тихо выдохнул весь воздух из лёгких, и через мгновение медленно вдохнул. Идея Олдрика заставить вести допрос именно меня имела свои корни, уходящие в давнюю ситуацию. Неужели захотелось проверить, смогу ли я поступить так ещё раз? Оливер остался за дверью, пока я вошёл. Сразу подметил не только сидящего на стуле связанного парня, но и стоящего у стола с оборудованием Олдрика. Будет наблюдать? Просторная коричневатая комната освещалась только лампой по центру. Её лучи не растекались, сохраняя акцент только на рыжем парне в середине. Я прошёл к столу, поднимая подбородок, смотря на Олдрика. — Рад, что ты решился прийти. — Проговорил он, не пряча самодовольной улыбки. Мужчина опирался ладонью на стол и разглядывал меня. — Не разделяю вашей радости. — С лёгким отвращением ответил я, окидывая взглядом деревянный стол с устройствами для пыток. Мужчина кратко посмеялся. — Да ладно, я же знаю, что ты с этим отлично справишься. Может, тебе даже понравится. — Произнёс он, пока я глянул в сторону наблюдающего за нами парня. Тот, поймав мой взгляд, презрительно поморщился, стискивая губы. Какое-то чувство дежавю неприятно кольнуло бок. «Неужели у вас не нашлось на это дело других людей?» хотел поинтересоваться я, но задавать этот вопрос довольно глупо. Такие найдутся, и не один или два, а гораздо больше. Олдрик хотел увидеть меня в деле? Да пожалуйста. — Хотите посмотреть представление. — Сказал, а не спросил я, снимая испачканную накидку. Отодвинув от края кандалы, клещи и ещё пару металлических приборов, положил одёжку. — Чем интересней оно выйдет, тем лучше. — Проговорил он, а я усмехнулся. — А как же «Мы никогда не вредим и работаем только на благо общества»? — Поинтересовался, пока поджигал основание керосиновой лампы. — Всё так и есть. Мы работаем на благо общества. — Ответил он, наблюдая за моими действиями. Поставив накаливаться кинжал, взятый с висящей на стене доски с оружием, повернулся к Олдрику. — Мне нужно с вами после этого обсудить один момент. — Уже без весёлого настроя проговорил я, проходя руками по имеющемуся оружию. Револьвер на месте. Кинжал тоже. — Сделаешь дело — спрашивай что хочешь. — Проговорил он, смотря на меня. Потеряв интерес к общению, я направился к задержанному. Парень, лет восемнадцать-девятнадцать, рыжие волосы спутаны, а на светлой коже лица следы крови. Нижняя губа разбита после удара в челюсть. Видимо, Оливер неплохо постарался, так как такие отметины чаще были именно после него. Парень созерцал меня презрительным взглядом светло-карих глаз. С каждой секундой я убеждался в том, почему Олдрик позвал лично меня, и такое осознание вызывало усмешку всё больше. Его невера ко мне из-за шпиона заставляла его создавать такие ситуации. Симпатичное, чуть округлое личико парня выражало агрессию, несогласие с реальностью, а главное, там не было страха. Пока не было. Первой задачей являлось создание именно его. Я неспешно обошёл парня, проверяя надёжность креплений. Узнать о возможностях солдата стоило сейчас, а не во время допроса при близком расстоянии. Проверив, что всё держится крепко, и парень не выберется, встал напротив, разглядывая. Алая форма перепачкана не только в чёрной, но и в багряной крови. Парень был ранен. Под левым ребром виднелось кровоточащее место попадания пули. Она застряла внутри. Подождать некоторое время — он сдохнет от потери крови. — Если ты думаешь, что сможешь получить от меня хоть какую-то информацию, то зря стараешься. — Произнёс он с небольшой самодовольной улыбкой. Парень старался держаться наплаву, и получалось у него неплохо. — Я ни о чём не думаю. Моя задача просто доставить тебе ту боль, которая снимет с тебя твоё жалкое чувство гордости. — Равнодушно ответил я, оторвавшись от изучения парня взглядом, смотря в его глаза. Он стиснул челюсти, но следом сыграл усмешку. — Не верю, что это получится у такого как ты. — Я тебе не Бог, чтоб в меня верить. — Взор проходил по чужому телу, высматривая места, в которые лучше всего нанести удар. Приблизился к парню и, уперевшись рукой в подлокотник с прикреплённым чужим запястьем, коснулся пальцами открытого ранения. Алая жидкость неспешно вытекала, лишая юное тело жизненных сил. Парень, чуть шипя, дёрнулся, стараясь увернуться от касания. Я поднял на него взгляд, встречаясь с светло-карими глазами. В них пока была только предвзятая ненависть. — Не смей даже свой поганый рот открывать в его сторону, чернокровый чёрт. — С ярким отвращением проговорил он. Через секунду голова мотнулась в бок, вслед за ударившей ладонью. Внутри не было ни злости на слова, ни обиды, но позволять такое нельзя. Следом схватил чужой подбородок, разворачивая к себе лицом. — А знаешь, что смешно? — С усмешкой спросил я. Парень попытался вырваться, поэтому пальцы вцепились ещё сильней. — Спустя некоторое время тебе скажут тоже самое, ведь ты перейдёшь к нам. — С ядом в голосе произнёс, сохраняя на лице улыбку. — Ни за что! — Воскликнул он, дёргаясь в попытке выбраться. Кожа парня постепенно бледнела. — У тебя нет выбора. Ты уже за нас. Вот сдохнешь — медленно или быстро зависит от тебя — и будешь служить здесь. Правда, с переломами жить будет сложней. — С наигранным сочувствием прошептал я и отстранился. Неторопливо направился к столу за подготовленным к этому времени оборудованием. — Хера с два, ясно?! Я никогда так не поступлю. — Крикнул он вдогонку. Взяв раскалённый кинжал, я вернулся обратно. Не желая смерти парня до получения информации, резво вонзил металл в рану, вводя не до конца. Тот дёрнулся и кратко вскрикнул, следом стискивая губы, не давая боли вырываться наружу. Пуля останется внутри. Пусть ей займутся те, кому будет дело до его благополучия. Парень старался вырваться, но на попытки реагировал только чуть двигающийся с места стул. Частично обработав рану, вынул горячий металл, разглядывая. Багряной жидкости на серебре было довольно мало, и она неспешно скапывала с оружия. Рана перестала кровоточить. — Ты уверен, что хочешь начать свою новую жизнь с излечения старых травм? — Поинтересовался я, заглядывая в карие глаза. В них уже не было прежней уверенности, но и страх отсутствовал. — Я никогда не буду на вашей стороне. — Процедил сквозь зубы он. — Разве?! Думаешь, ты сбежишь, вернёшься на свою сторону и все тебя примут обратно. Думаешь, твоя семья не отвернётся от тебя, узнав, что ты ходячий труп? Думаешь тебя не сожгут, как тех, кто поступал так много раз? — Начал я, не торопясь вредить физически. Нужно было посеять семя сомнения в чужую голову, и мне это удалось. Парень промолчал, задумчиво смотря на меня. Следом он мотнул головой, стряхивая мысли. — Я всё равно не предам своих. — Я обворожительно улыбнулся, а рука воткнула раскалённый металл в чужое бедро. Ещё один гортанный крик прошёл по слабо освещённой комнате. По коже ходили мурашки из-за чужого взора, проходящего по мне. Наблюдение кислотно-жёлтых глаз ощущалось крайне хорошо. — Какой умница, жертвую всем ради других — тех, кому явно плевать. — Произнёс я, проворачивая металл. Он не задел кость, возьми я чуть левее, она бы разломалась, впиваясь мелкими осколками в обнимающее её мясо. Парень старался вырваться, старался отодвинуться, пока изо рта выходил болезненный стон. Был бы крик, если бы он не пытался его подавить. Оставив оружие, стал дожидаться чужого внимания. Глаза парня слегка покраснели, а нижняя губа вновь начала кровоточить от давления сжатых челюстей. Он посмотрел на меня. Грудная клетка вздымалась в большей амплитуде, а дыхание было тяжёлым. — Какой была цель нападения? Парень молчал. Закатив глаза, вытащил свой кинжал, не убранный с недавней битвы. Остриё прошло по форме, срезая пуговицы. Тот глянул вначале на оружие и следом на меня. Я же безразлично смотрел, как ткань экипировки расходится, открывая вид на надетую под низ рубашку. Тот дёрнулся, но это ему ничего не дало. Лезвие, закончив с формой, занялось рубашкой. — Эй, стой! — Воскликнул он, пытаясь вырваться. — Ты всё же хочешь поговорить? — Не останавливая действия, произнёс я, подняв на него взгляд. Тот поморщился, но промолчал, делая ещё одни попытки. Доведя кинжал до середины груди, перенёс его к шее, делая дорожку к низу. Парень не вскрикнул, да и мне его криков пока было не нужно. Из пореза начала слабо идти кровь. Нависая над ним, уперевшись рукою в чужую, прикреплённую к подлокотнику, медленно проводил линии. Вначале с слабым нажимом, потом сильнее и ещё сильнее. Услышав тихий стон, означающий появление боли, перестал. Рука быстро вставила оружие в лежащее на подлокотнике запястье. Парень вскрикнул и следом опустил голову, глубоко вдыхая. Раскалённый кинжал остывал в чужом бедре, пока второй вбил руку в кресло. Пальцы ладони легли на порезы, проводя с нажимом. Тот изогнулся, противясь касанию. По лицу парня стекал холодный пот, а его потрясывало. Дыхание же было быстрым. — Как же приятно тебе должно быть сейчас, да? — Протянул я, заставляя парня посмотреть на меня. — Что ты несёшь? — С отдышкой спросил тот, смотря на меня снизу вверх. Медленно и верно он сдавался, хоть и не признавал этого. — А разве это не так? Разве ты не счастлив, что стараешься для своих любимых, которые почему-то не придут тебя спасать. Которые в скором будущем сожгут тебя на костре. Которые явно думают о том, как им жить без тебя. Не о том, как тебе сейчас плохо, а о том, как им быть дальше. Они наверняка начнут искать новый источник удовольствия и дохода. И найти тебе замену им будет несложно. Разве ты не рад сейчас? — Поинтересовался я, смотря в светло-карие глаза. В них появилась потерянность. Удар прошёл по нужной точке. Рыжие волосы слегка закрывали глаза, создавая ещё одну схожесть со шпионом. Закусив щёку, осознал, что в будущем сложится такая же ситуация именно с юношей. Олдрик явно именно меня заставит допрашивать помнящего всё шпиона. Если тот выживет. В памяти всплыл взор медовых глаз, золотящихся от пылающего рассвета. — Ты лжёшь! — Выдал парень, вырывая из мыслей. — Ни капли. Как ты считаешь всё сложится? Они будут оплакивать тебя до конца жизни? Увидев здесь, начнут спасать? Посвятят всю жизнь памяти о тебе? Ты никому не нужен, о тебе уже все забыли, и думают, как спасти свои шкуры. — Произнёс я, проводя большим пальцем по припухшей кровоточащей губе. Опомнившись, задрал чужой подбородок, заставляя смотреть на меня. — Ты никому не нужен. Назад тебе дороги нет. Ты их враг. Они тебя боятся. Парень не ответил, но безнадёжность уже была в его глазах. Не желая распинаться, я отодвинулся от него и направился обратно к столу. Рука схватила клещи. Вернувшись к парню, сел на корточки у правой руки, беря указательный палец. Парень дёрнулся и поморщился от боли в ноге. Клещи зажали верхнюю фалангу. Повернул, вызывая пронзительный крик. Теперь палец, точнее его часть смотрела вверх. К месту сразу прилила кровь, окрашивая в багровый цвет всё под кожей. Орудие перешло на средний палец, зажимая и его, но уже на середине. Олдрик никак не запрещал такое, поэтому за целостность солдата переживать бессмысленно. Ещё одно движение, хруст, крик. Молодой парень, только начавший жить, уже готовился к смерти. Какая справедливая жизнь. На губах появилась усмешка, скрытая маской. — Прекрати! — Вскрикнул он, теряя всю свою маску уверенности и спокойствия. Я поднял на него взгляд. — Неужели ты хочешь поговорить? — С весёлым тоном проговорил я, берясь клещами за безымянный палец. Первые два уже набухали от скопившейся в них крови, окрашивая синевой. Противное зрелище. — Я… — Он замолчал, поворачивая голову в сторону Олдрика, расположившегося вдали на стуле. Рука повернула клещи, создавая ещё один хруст хрящей и костей, вырывая мальчишечий крик, пронёсшийся по комнате. Парень повесил голову, пытаясь восстановить дыхание. Его уже знатно трясло, а кожа побелела. Рыжие волосы закрывали всё, плохо пряча боль, отражающуюся на лице. — Будешь говорить? — Уже ровным голосом спросил я, смотря на парня. Тот поднял ко мне взгляд, пока стиснутые губы выдали безысходность. Глаза были воспалены и отражали осознание ситуации, объяснённой мной пару минут назад. Я попал. Точно в цель. — Что ты хочешь знать? — Только и спросил он, поддаваясь. Привычно закинув ноги на край чужого стола, завёл руки за голову, располагаясь на багровом кресле. Олдрик промолчал, рукой доставая что-то с ящика стола. Одна из рук легла на револьвер, но после того, как на светлую деревянную поверхность встала тёмная бутылка, ушла обратно. Мужчина также достал гранёный низкий бокал и неспешно влил в него кровавую жидкость. Спустя пару мгновений до меня дошёл аромат черной смородины, табака и, кажется, кофе. Вино. Неплохо настоявшееся. — Ты же не будешь? — Съязвил он, не тая самодовольной улыбки. — Ненавижу поддаваться людским слабостям. — Ответил я, отодвигая вещи на столе, садясь более удобно. — Но они же у тебя всё равно есть. — Подметил он, кинув взгляд в ту сторону, где находится револьвер. — Это не слабость. — Кратко отрезал я. По кабинету, наполнившемуся ароматом смородины и табака, разнеслась тишина, указывающая на несогласие. Но было ли оно искренним? Олдрик просто знает, что ко мне не подобраться, пока сам он охотен до власти. Зависть. Просто зависть. — Что ты хотел узнать? — Сделав пару глотков вина, спросил Олдрик, поднимая на меня серьёзный взгляд. — Зачем вы с генералом пытаетесь приплести к шпиону Дорис? — Задал вопрос я, рассматривая мужчину. Точнее бокал, который тот держал в руке, чуть расплёскивая по стенкам кроваво-чёрную жидкость. — Я думал, Винсент тебе объяснил, что… — Да! Винсент мне объяснил, что вам нужна любовь! Но причём здесь Дорис? — Спросил я, поднявшись с места. Ладони упёрлись в стол, пока я испепелял взглядом мужчину. Обида за созданный мною план, перекинутый на кого-то другого, кричала в душе, требуя внимания. Это было не только несправедливо, но и глупо. Немо никогда не чувствовал что-либо к Дорис. Их взаимоотношения никогда не зайдут дальше дружеских. — Она близка к нему, разве нет? — С холодным интересом спросил он. — Как подруга. Шпион в ней никак не заинтересован. — Отрезал я. — Ты так в этом уверен, Яков? — Усмехнулся он, делая ещё один глоток багряной жидкости. — Он сам говорил. — Теряя злость, ответил я, чуть отстраняясь. — Он тебе настолько доверяет? — По комнате прошла короткая тишина, выдавшая моё размышление. — Шпион был довольно смущён после слов генерала о его женитьбе. Я его подколол на эту тему, и он рассказал, что не видит в Дорис больше чем подругу. — Спокойно проговорил я, располагаясь обратно в кресле. Олдрик смотрел на меня, раздумывая, стоит ли мне верить. Он всё же кивнул, принимая мои слова. — Тогда кто лучше всего подойдёт на эту роль? — Поинтересовался он, размышляя над дальнейшими действиями. — Я не знаю. — Солгал я. Предложение шпиона переспать и его взгляды на меня хорошо вписывались в такую вещь, как любовный интерес. И то, скорее сексуальный. Может, там бы что-то и вышло, но на такие жертвы идти я не был готов. Заходить дальше — никогда. Немо неплох, но заводить с ним роман… он враг. Я не могу его к себе подпустить на такое близкое расстояние. Ни в коем случае. — Так узнай. — А если нет такого человека? — Произнёс я, разглядывая кабинет. Могло ли здесь что-то поменяться после приезда генерала? — Значит, навяжи ему его. — Ответил он, открывая папку с документами. — Можешь идти. — Теряя ко мне интерес, сказал мужчина. Как только я дошёл до двери, вдогонку услышал ещё пару слов. — Неплохо поработал, Яков. Отмывшись от всей грязи, крови, я направился в общую комнату. Скоро уже подъём, но все не выспались. Тихо зайдя в спальню, прошёл к койке. Взор упал к юноше, к револьверу, который тот не выпускал из руки. Он был свободен от пыли и других последствий битвы, а оставшиеся патроны лежали на моей тумбе. Парень сам его почистил, вероятно, узнавая у других, как это сделать. Надеясь, что тот там ничего не сломал, аккуратно вынул из персиковой загрубелой ладони оружие, и проверив его, положил под свою подушку. Осмотрев пули, убрал в полку. Взгляд ещё на пару мгновений вернулся к спящему юноше. Тот сжал пальцами подушку, поджав ноги ближе к животу. Карамельные волосы были растрёпаны и частично прятали закрытые медовые глаза, обрамлённые коричневыми ресницами. Лунный свет чуть падал на мальчишечье лицо, придавая немного бледности. Пухлые губы приоткрыты. По щеке к подушке стекает слюна. На губы легла немного ехидная улыбка. Склонившись к юноше, поправил скрывающие глаза карамельные волосы, отодвигая от лица. Тот слегка поморщился, пока ладонь огладила чистую персиковую щёку. Парень вначале попробовал отвернуться, но следом прильнул к руке, поддаваясь ласке. Отодвинувшись, огляделся и поднялся на кровать.