Какао, мед, корица

Дни отдыха шли скоро и быстро. Вместе с сексом вновь стали ежедневны приходы галлюцинаций. Вроде. Однажды, зайдя в снятую спальню, застал Вальтера с ножом у входа. Рука привычно взвела курок. Всего одна секунда заставила помедлить, пока я наблюдал замершего в дверях Немо, вскинувшего руки в капитулирующем жесте. Ножа не было. Или был. Тот его просто скинул, выбросил? Обыск ничего не дал. Унёс с собой? Как? Через несколько дней пребывания здесь Вагнер всё-таки вызвал меня на ковёр. Причина была очевидна, но прикрыта докладом о состоянии спецотряда. Олдрик просто тупо спихнул на меня часть работы Оливера, заставляя сторожить этих идиотов. Прекрасно. Но хоть платит больше. — Как состояние Вальтера после операции? — Шёл рядом с командиром, проверяющим готовность солдат к завтрашнему походу. До границ той стороны мы доберёмся за пару дней. Ещё пара по территории, чтобы дойти до Линдербурга, от него пять дней езды до «столицы» — Гимберга. — Бежать не пробует. Убить себя тоже не хочет. Смирился со своим положением, собираясь воевать за нас. — Проговорил я, наблюдая наполненный работой лагерь. Вагнер слабо усмехнулся моим словам, а следом, подогнав пару солдат, долго копающихся с грузом, обернулся ко мне. — Если он смирился со своим положением, то значит его в нём всё же что-то устроило, верно? Что это, Яков? — Кислотные глаза смотрели на меня с плотоядным интересом. Было ясно, что разуверить Вагнера после произошедших ситуаций невозможно. Он не поверит. Но сейчас, чисто технически, ему незачем управлять Вальтером. Тот и так на нашей стороне. Уже безвозвратно. Большего Олдрику не требуется. — Друзья? — Вскинул бровь я, смотря, как мужчина качает головой, с усмешкой глядя на меня. — Больше ничего не нашёл? — Протянул он и направился к лошадям, я пошёл рядом. — Нет. — Отчеканил я. Вагнер на это не ответил. При подходе к наскоро построенному деревянному заборчику встретили выходящую оттуда Софию. Что она там делала? Травила лошадей? У неё там своя лошадь. Ничего не мешает совместить порчу чужого имущества с уходом за своим. Девушка, наткнувшись на меня в компании своего отца, лишь стиснула губы и прошла мимо, кидая в мою сторону не очень-то и любезный взгляд. — Яков, насколько хорошо ты знаешь закон? — Заходя в загон, поинтересовался Вагнер. Вошёл следом, прикрывая за собой калитку. На улице была мартовская прохлада, снег почти стаял, а небо заволокло тучами. — Наш или их? — Протянул я, следуя среди кобыл за Вагнером. Взгляд цеплялся за всё, проверяя отсутствие прячущихся людей. Мужчина обернулся ко мне, пару секунд меня разглядывая. Затем тот пошёл дальше. — У нас такой статьи пока нет, но, сам понимаешь, что до того мгновения недолго. — Ответил Олдрик, тормозя у одной из лошадей. Белый, с рыжеватой гривой конь, разглядывающий своего хозяина своими тёмно-карими глазами. — После окончания войны у нового правительства найдётся уйма дел, поэтому до этого мгновения ждать не меньше десяти лет. — Отозвался я. Вагнер достал из-за пазухи завёрнутые в желтоватую бумагу сухари и принялся кормить животное. — Полагаешь, умрёшь раньше? — Меня покоробило. — Полагаю, что у нового правительства будут другие дела, нацеленные на восстановление экономики разрушенной страны и устранение религиозного направления. — Фыркнул я, скрещивая руки на груди. Вагнер кинул на меня короткий взгляд, не тая усмешки. — Поживём — увидим. — Протянул он, гладя кобылу по холке. Завершив обход, вернулся в снятую спальню. Спецотряд к вечеру вновь собрался внизу, проводя последний денёк здесь в мирной компании. Из-за завтрашнего отъезда сегодня в трактире было тихо — солдат почти нет, а население не заходит по причине завышенных в несколько раз с начала войны цен. У людей просто не было денег. Мой договор с Вагнером был как ни кстати. — Яш? — Оглянулся, не понимая, как пропустил приход парня. Но Вальтера здесь не было. Кинув взгляд на тумбочку с разложенными принадлежностями для приготовления противоядия, поднялся с места, обошёл комнату. Заглянув в ванную, уверился в отсутствии юноши и вернулся на койку. По рукам прошёл мороз, заставляя пробирку с лазурной жидкостью в ладони подрагивать. Мотнул головой, отгоняя находящий морок, концентрируясь на деле. Через несколько часов за окном солнце убежало за горизонт. Зажегши свечи, кинувшие в комнату запах церкви, вернулся к сыворотке, сбавляя огонь на своеобразной горелке. Негромкие шаги за дверью заставили глянуть в сторону двери. Прошли мимо. Обождав несколько минут, полностью выключил огонь. Перелив в бутылёк бесцветную жидкость, играющую бликами свечей, проверил на паре веществ эффективность и убрал в карман жилетки. Разобравшись с вещами, вышел на короткий обход. Возвратился в комнату, вытащил из-под кровати сумку, принесённую сюда на следующий день заселения, проверил содержимое. Очередные шаги заставили поднять взгляд к двери. Ручка дёрнулась, пока я достал оружие. На пухлых губах была лёгкая уставшая улыбка, означающая какое-то приятное событие. Или хорошо проведённый вечер. Золотистые глаза встретили меня, играя рыжими искорками. Парень, прикрыв на щеколду дверь, прошёл, упал спиной на кровать и шумно вздохнул. — Что натворил? — Выдохнул я, убирая оружие и заталкивая на место сумку. — Почему сразу натворил? — Задрав подбородок вверх настолько, чтобы смотреть на меня, протянул с улыбкой Немо. Усмехнувшись, сел на койку и склонился, разглядывая перевёрнутую мордашку шпиона. — Слишком много удовольствия на твоей физиономии. — Слегка прищурившись, пояснил я. Уголки губ весело опустились, открывая чужие зубы. — Конечно, я же сейчас на тебя смотрю. — Я чуть стиснул губы, уводя взгляд. Появившаяся хватка на галстуке потянула вниз, заставляя склониться ближе. Внутри пробежал ледяной ветер, обмораживая желудок. — Ты что-нибудь ел? — Вскинул брови, с наигранным удивлением смотря на изучающего меня юношу. — Допрашиваешь меня, шпион? — Обжигая внимательным взглядом Немо, проговорил я. Вальтер закатил глаза и возвратил их ко мне. — Не думаешь, что это забота? — Начал парень, с толикой детской игривости любуясь мной. Вздохнув, вырвал свой галстук из чужой руки и склонился ниже. — Чем забота отличается от контроля? — Парень поджал губы, теряя улыбку. Скучающе разглядывал мальчишечье личико, ожидая ответного вопроса. — Разве контроль не подразумевает наседание и принуждение? — Заинтересованно спросил Немо, ища у меня на лице ответ. — А забота — нет? Юноша перевернулся на живот, опираясь на локти. Взгляд вернулся ко мне. Парень раздумывал над ответом, рассматривая меня. Торопить его я не собирался, подозревая наличие оружия. Убьёт. Он когда-нибудь меня убьёт. Это притворство. Просто ложь. — Ты когда-нибудь о ком-нибудь заботился? — На миг вскинул брови, слегка опешив. Вальтер продолжал на меня смотреть, дожидаясь ответа. — По-твоему, я не умею заботиться? — Сделал вывод я, на что парень качнул головой, отрицая. — Ты не видишь разницы. — Сошёл с дистанции Вальтер и сел напротив меня. — Вот как ты назовёшь твою помощь мне с питанием? — Ладони парня легли на воротник моей жилетки, поправляя. Я изучающе глядел на Вальтера, не спеша его отпихивать. — Договор. — Парень поджал губы, но следом подавил свои чувства, начиная расправлять мой галстук. — Тогда что насчёт твоего договора с Вагнером? — Недолго помолчав, выдал юноша, не поднимая на меня взгляда. Я невольно проскрипел зубами. — Хочешь во мне увидеть хорошего человека, Вальтер? — Процедил я, пока парень наконец на меня посмотрел. Серьёзный взгляд не выдавал и капли сомнений в своих словах. — Я тебе показываю, что ты не так… — Он помедлил, подбирая подходящее слово. — Не так эгоистичен, не так равнодушен, и что ты тоже можешь чувствовать. — Пояснил парень. Я отодвинулся, уходя от чужих рук. Немо не отрывал от меня взгляда, понимая, что такой диалог явно ничего хорошего не принесёт. — То, что я сказал, что люблю, ниче… — Замолчи. — Юноша подался вперёд, накрывая мой рот ладонью. Револьвер утыкался в чужую грудь. Золотистые глаза продолжали на меня смотреть. Только теперь вместе с серьёзностью в них был укол боли, окисляющий их до цвета меди. — Яков, не говори того, в чём не можешь быть уверен. — Я вскинул брови, усмехаясь. Парень хорошо усвоил старый урок, когда я требовал, чтобы он перестал мне клясться. Отодвинул от себя руку, прожигая взглядом юношу. — Ты хотел правды, Немо. Я тебе её говорю. — Отметил спокойно я, наблюдая мальчишечье смятение. Ему этот разговор нравился всё меньше и меньше. — Моё признание в любви не меняет ничего. Ты мне дорог. Я тебя люблю. Но. Моя любовь к тебе не делает меня другим. Я тебе не принцесса-лягушка, чтобы стать прекрасной второй половинкой, и, жить с тобой на вашем правильном пути, я не буду. То, что я к тебе чувствую, это жалкие отголоски симпатии, привязанности — не знаю. Мне с тобой хорошо. Я тебя люблю. Однако я не тот человек, который проведёт с тобой жизнь за кружечкой тёплого какао, болтая о какой-то будничной ерунде и клянясь в непоколебимой любви. — Немо сверлил меня взглядом, выражая не только внимание, но и толику недовольства моими словами. — Я никогда не говорил, что ты должен измениться, чтобы я хотел с тобой быть. — Фыркнул он, чуть пододвигаясь ко мне. — Мне не нужны какие-то отношения за кружечкой какао, Яков. Мне нужен ты. — Резво выдохнул он, просяще смотря на меня. — Мне нужен ты. Мне нужна твоя компания, твоё присутствие, твоё закатывание глаз, твой бархатно-хрипловатый голос, твои смех и улыбка, в которую я влюблён. А ещё, — Загрубелые ладони легли на щёки, пока Вальтер смерил меня теплом, присущим всей его милой оболочке. — А ещё я не могу без твоих глаз. — По коже пробегали небольшие мурашки, пока я внимательно разглядывал мальчишку. — Я не могу их забыть. Я не хочу их забывать. Я не хочу забывать тебя, Яков. Мне не нужен кто-то другой. Я просто показываю тебе, что ты не отвратителен в общении. — Стиснул губы, не сводя взгляда с уперевшегося в мой лоб своим юноши. — Ты-ты можешь чувствовать, ты можешь переживать и заботиться, Яш. И я не хочу, чтобы ты отрицал то, что чувствуешь. Это неправиль…. — Раздражаешь, Вальтер. — Выплюнул я, ожидая, когда парень наконец заткнётся. Тот, поглядев на меня, рассмеялся и отодвинулся. — Ладно, да, возможно, перебор. Но отказываться от своих слов я не буду. — Почесав затылок, выдохнул он, поднимая на меня глаза. — Твоё право нести бред. — Пожал плечами я, на что парень просто вздохнул, уводя взгляд. Через пару часов мы всё-таки устроились на койке. Парень, натянув на себя одеяло, отвернулся к двери, пока я изредка на него посматривал, разглядывая дряхлый потолок. Тепло в комнате контрастировало с прохладными мурашками, иногда пробегающими по коже. Мыслей было немного, и все они касались последующих двух недель. Что делать с Вальтером? Как потом жить? Сколько потом жить? Закинул руку за голову, тихо выдыхая. Все попытки создать философский камень не приносили ничерта — либо получалась какая-то коричневая жижа с пренеприятным запашком тухлых яиц и мертвечины, либо резкий хлопок и пробирка начинала гореть в руке. Поморщился, обдумывая недавнюю попытку. Вера, что я найду способ, гасла с каждым днём. Все рецепты были перепробованы по пять раз, и ни один не привёл к созданию лекарства. Бесконечная жизнь. Чего стоят пятнадцать лет поисков, если я смогу жить вечно? Способ должен быть. Оглянулся на лежащего рядом Вальтера. Пятнадцать лет. На пятнадцать лет этот идиот обрёк себя, хотя мог прожить и больше. Сам сунулся под пулю, хотя знал, что в случае моей смерти меня могут «починить». Для чего это дело было? Из-за любви? Бред. Вальтер просто себе облегчил выбор. Презирать его за это я не собирался — хочет остаться, пусть остаётся, но убить оставшуюся жизнь? Нерационально и наивно. Опёршись на локоть, приподнялся, пробегая глазами по ушедшей в черноту комнате. Солнце давно затонуло за горизонтом, а по синему небу разгуливали искры, что мерцали своим белым цветом. Тёмно-коричневый шкаф, ушедший в ночную тьму, возвышался к потолку и не раз приковывал к себе взгляд. Глаза цеплялись за приоткрытую дверцу, коя отходила. Пожирающая всё тень внутри также привлекала внимание. Время неторопливо тикало вперёд, пока в уши стреляла громкая тишина до такой степени, что слышался сердечный ритм. Периодически уходил со двора, быстро проверяя обстановку, и также скоро возвращался обратно. Мысли ворочались в голове, не успокаиваясь, пока глаза привычно бегали по тёмным углам чёрной комнаты. Кожа ощетинивалась, напоминая гусиную. Прикрыл глаза, чуть подрёмывая, но каждый шорох или скрип койки заставлял оглядываться. Сырость била в нос. Недавно прошёл дождь. Капли воды сходили с земли, стекая в небольшое окошко, что было расположено у потолка. На самом окне прогнившая рыжая решётка. Вырвать не получалось, отпилить было нечем, так как светлая комната метр на метр была мала и пуста. Звать и просить о помощи бессмысленно — территория предприятия отдалена от города на несколько сотен километров. Максимум что произойдёт, вновь вызовут отряд по успокоению буйных. Поднялся с лавки, проходя к окну. Под ногами простучал по ледяной плитке камень. Кожу жёг осенний холод. Ноги подкашивались, пока мысли забились по углам рассудка, не желая выходить. Это не было предчувствие, скорее рефлекс. Схватившись за решётку, подтянулся, наблюдая, как группа из пяти людей в белой экипировке приближалась к нашим камерам. Оттолкнулся от стены, путаясь в ногах. Мотнул головой, пытаясь прийти в себя, и прошёл обратно к деревянной полке. Пробирающий тело шум зазвучал в ушах привычным басом, пока к горлу подкатила слабая тошнота. Дыхание стало более частым и глубоким, а над верхней губой появился пот. Стало жутко душно, хоть в комнате и было прохладно. Звук открывшейся двери вызвал тупую боль под правым ребром. Первый, второй, третья. Вскоре шаги раздались и у моей камеры. Обернулся на заходящих людей, делая медленные вдохи и выдохи. Это просто процедура. Долг перед Родиной. Задрал рукав и вытянул руку, кою перехватили. Шприц иголки вошёл под кожу. Чуть поморщился, разглядывая холодные и скучающие лица работников. Вводящий укол не поднимал на меня взгляда, занимаясь своей работой. Мужчина лет двадцати пяти походил на сорокалетнего: сухенький, маленький, сгорбленный, плечи прячут шею, а губы сведены от напряжения. Другой, стоящий рядом, обладал серой, местами желтоватой кожей от попоек. Сквозь припухшие веки выглядывали змеиные глаза, выражающие негодование такой работой. Дальше рассматривать не вышло. Голову пронзила боль, заставляя стиснуть зубы. Рассудок поплыл, пока пред глазами предстала картинка следующих часов, когда вновь тело будет сводить судорогой, а желудочный сок будет выходить наружу, заставляя горло саднить от боли. — Нет, нет, нет, нет…. — Дёрнулся, отползая назад. Пульс зашкаливал, а кожа покрылась жарким потом. Жадно дыша, оглядывал чёрную комнату и пытался прийти в себя. Это всего лишь сон. Воспоминание. Неправда. Сердце отказывало успокаивать бой, продолжая долбить по вискам. Чёрт. Подскочил с койки и побежал в соседнюю комнату. Захлопнув за собой дверь, склонился над одним из пустых тазов. Меня рвало. Весь ужин и остатки обеда выходили наружу, пока тело трясло крупной дрожью. Кожа горела от жара, пока сознание путалось в ворохе происходящих и произошедших событий. Я не там. Начал вдыхать воздух, но ещё один порыв вытек с противным хрипом. Следом пошёл желудочный сок. Пережитое вросло в разум с корнем, вызывая схожие чувства. Дышать стало невозможно, пока меня продолжало тошнить. Руки слабли, сжимая деревянный тазик, а мысли скрылись, оставляя у власти старые ощущения. Определить, сколько времени прошло, когда я вышел, не удалось. Слабость пожирала тело, глаза невольно смыкались, а меня вновь трясло. Яд. Мог ли это быть яд? Рухнул обратно на койку, отмечая, что с утра нужно будет всё убрать. Кровать проскрипела, заставляя поморщиться. Дыша грудью, оглянулся на Вальтера. Тот лежал ко мне спиной, обнимая подушку под головой. Тот не мог меня отравить. Я с ним не ужинал. Всю еду я проверял. Это не отрав…. Голова загудела от тупой боли. Невольно промычал, прикладывая ладонь к затылку. Снова начало подташнивать. Слабо мотнул головой и огляделся. Оставшиеся часы проходили в схожих ощущениях, дремать не получалось. К рассвету армия двинулась на Восток, к вражеским территориям. Слабая тошнота сопровождала весь день, напоминая о себе усталостью, что пробегала по венам. Конь неспешно ехал среди всей этой кучи людского сброда. Так как в этот раз мы ехали с другими отрядами, оглядывался назад, наблюдая движущихся в десятке метров от нас солдат. Впереди же был привычный вид. Дорис, ещё не устав от дороги, радостно болтала с Вальтером, втягивая в беседу отмалчивающихся Ганса и Элиаса. Небеса покрыты лёгкими брызгами облаков, которые тянулись в сторону горизонта. Золотистый рассвет пленял взгляд, заставляя щуриться, чтобы рассмотреть дорогу. Свежесть ласково проникала под кожу вместе с прохладным воздухом, не давая желать спать. К вечеру, когда было пройдено около двадцати пяти километров, был разрешён привал. Солдаты скоро рассосались по группам, привычно усаживаясь у костров. Устроился с краю на полупустой сумке. Под ногами снег впитывался в сырую землю, остающуюся грязью на подошве, изредка проглядывала сухая трава прошлого года. Негромкий разговор спецотряда был сегодня ещё более тих, чем обычно. Причиной тому была всеобщая усталость спустя пару дней отдыха. Когда все разошлись, шпион привычно остался у костра, читая украденную книжонку. — Ты же не был в восторге от «Войны и мира». — Протянул я, разглядывая позолоту на коричневатой потёртой обложке. Немо оторвал взгляд и, осознав фразу, чуть улыбнулся, радуясь, что я запомнил. Парень расположился на снятой накидке, коя слегка намокла, а пепельный мех погряз в снегу. Костёр был расположен на чистом месте, чтобы хоть как-то поберечь вещи. — Новый взгляд. — Пожал плечами он и на миг увёл взгляд к книге. — Просто… думаю, для каждой книги нужен свой подход. — Выдохнул юноша, возвращая ко мне глаза. — Подбираешь к книгам ключи, как к людям? — С толикой усмешки бросил я, пока Немо смутился, чуть хмурясь. — Я не…. — Не отрицай очевидное. — Прервал я, посматривая за чужую спину. Патруль сменил другой. Все костры затухли, кроме нашего и основного, расположенного посередине отряда. — Мне кажется, у тебя это лучше выходит. — Я подавился воздухом, возвращая глаза к парню. Тот постукивал пальцами по прикрытой книжонке, задумчиво смотря на огонь. — Ты ужасно врёшь, Вальтер. — Я не лгу. — Ответил он, поднимая на меня глаза. — Ты ведь можешь видеть правду, чувствуешь, когда человек врёт, знаешь, как вытягивать информацию насильственно и нет. — Продолжал разглядывать юношу, что выговаривал мне это. — Конечно, говорить с тобой… не всегда приятно. — Немо нахмурился, уводя взгляд, на что я усмехнулся, не держа улыбки, кою скрывала маска. — Но ты знаешь куда нажать, что сказать, о чём говорить, для чего и как. Я в этом… плох. — Вновь пожал плечами он, чуть стиснув губы. — Если ты ждёшь ответной похвалы, то обратился не к тому человеку. С этим к Дорис или Гансу, они тебя утешат. — Вальтер вздохнул и покачал головой, с намёком на улыбку в глазах смотря на меня. — Какой же ты гад. — Я засмеялся, пока уголки пухлых губ скользнули вверх. Вальтер разглядывал меня, положив книгу возле себя. — Я само обаяние, шпион. — Ага, красота неописуемая. — Поддакнул он, склоняясь ко мне. — Пройдёмся? — Я вскинул брови, пока юноша выжидающе смотрел на меня. — Сейчас патруль заметит мой уход с тобой, и когда найдут мой труп, обвинения падут на тебя. — Процедил я, не снимая усмешки с губ. Вальтер вздохнул, опуская взор на костёр между нами. — Убийство — это не единственное, что можно делать наедине, Яков. — Наигранно огорчался он, пока я наблюдал искры пламени, что горели в золотистой горечи. — У тебя есть какие-то определённые предложения, мистер шпион? — Протянул я, пока Немо, закусив губу, поднял на меня взгляд. — К примеру… — Щёки юноши заалели. — К примеру, Вы можете прижать меня к какому-нибудь дереву и долго-долго целовать. — Я подавил смешок, смотря, как парень ждёт моей реакции. — А Вы будете долго-долго подо мной стонать, мистер шпион? — Немо закусил губы, на миг уводя взор. — Может быть. — Румянец коснулся ушей. Каре-рыжие глаза прямо смотрели на меня, не скрывая чувств, что испытывал юноша. — Буду долго-долго шептать Ваше имя, Вайс, и просить не оставлять меня. Просить не останавливаться. Просить Вас звать меня своим и радоваться Вашей благосклонности. — Закусил щёку, наблюдая, как парень вошёл во вкус. — Вы же пощадите своего мальчика, господин? — Оглянувшись, отметил отсутствие лишних глаз. Поднялся с места и неспешно потушил костёр. Вальтер непонимающе смотрел на меня. Закончив, оглянулся ещё раз и дёрнул парня за жилетку, заставляя подняться на ноги. Чуть округлённые глаза упёрлись в меня. Стянул маску на подбородок и приблизился к мальчишечьему лицу. — Спать иди, мой мальчик. Иначе завтра ехать у тебя не будет ни сил, ни возможности. — Отчеканил я, встречая в ответ улыбку юноши. — Как пожелаете, мой господин. — Щёки юноши горели, но, что было страшнее всего, мои также начало слабо жечь от такого глупого разговора. Отошёл от Немо, натягивая на лицо маску. Тот, стреляя в меня радостным взглядом, забрал книгу и накидку и направился к повозкам. Мотнул головой и смотрел уходящему юноше вслед.