Help me, it's like the walls are caving in
Хогвартс
19 октября 1998 года
Если бы Гермиона Грейнджер ещё чуточку усерднее старалась над выполнением домашнего задания по зельям, то из ее ушей пошёл бы пар. Профессор Слизнорт загружал ее дополнительным материалом так, что она буквально засыпала со свитками в руках. Подобное касалось и трансфигурации - каждую неделю по три доклада. Что уж говорить про руны, из-за которых Гермиона была вынуждена торчать в библиотеке по шесть часов подряд в поисках перевода? Но, раз уж на то пошло, она сама этого захотела. Прошло почти два месяца с момента возвращения в Хогвартс. А головная боль все также не желала проходить. Тугой сгусток из боли и переживаний сидел где-то глубоко внутри, царапая внутренности до крови, не давая возможности вдохнуть наконец-то полной грудью. Перед ее глазами все еще стояла смерть. Нервы, казалось, были натянуты до предела. И она очень боялась, что в один момент тонкая ниточка из остатков рассудка оборвется. И тогда… тогда она окончательно сойдет с ума. Гермиона пыталась забить все свои дни переводами, ничего не значащими докладами и никому не нужной зубрежкой. Действительно, пыталась. Только из этой войны она раз за разом выходила проигравшей. Все лето новоиспеченная Героиня Войны не вылезала из судов, параллельно работая в Мунго, и помогая восстанавливать Хогвартс, который превратился в руины. Школу разнесло на мелкие кусочки, разрушило до основания. Левое крыло так и не было восстановлено к началу учебного года. Из Золотого Трио - она была единственной, кто захотел вернуться в школу после второй Магической войны. Гарри и Рон словно пытались вычеркнуть из жизни последние полтора года, выбросить как ненужный мусор из головы. У нее подобное никак не получалось. Голову Гермионы разламывало от нескончаемых приступов мигрени. Она заходилась в них после беспокойных ночей, орошая подушки своей спальни солью. И никакие зелья не могли ей в этом помочь. Гарри. Он пытался жить. Жить, а не существовать.. Осколки войны застыли внутри Избранного мальчика, также как и в ней. Застыли бесконечными смертями. Сириус, Фред, Римус, Тонкс… Иногда, поздними ночами, возвращаясь с дежурства в Мунго, Гермиона видела лучшего друга, который сидел на кухне в одиночестве. В такие моменты она молча наливала чай и садилась рядом. Молчание не мешало, оно успокаивало.12 августа 1998 года
..Они жили вдвоем на Гриммо 12 с начала лета. Теперь семейный особняк Блэков был его домом. А Гермионе было некуда пойти. Родителям она стерла память, а кроме Гарри у нее больше никого и не было. — Я собираюсь пойти работать в Аврорат, Кингсли пригласил меня вчера, — начал разговор Гарри. Это было ожидаемо. Девушка знала наверняка, что он не отпустил, но пытался перешагнуть. И сделать все возможное для поимки оставшихся Пожирателей Смерти. — Я не готов возвращаться в Хогвартс. Не после того, что произошло. Рон тоже... не хочет. С Роном все было сложно. Он помогал Молли и Артуру восстанавливать Нору. В редкие встречи бывший гриффиндорец огрызался, срываясь на Гермиону. Она знала причину. Её отказ, который рыжеволосый юноша не смог понять и принять. Боль Рона была вязкой и липкой, она съедала Гермиону изнутри. Она чувствовала нескончаемую вину за то, что отказалась переезжать в Нору, отказалась строить отношения, отказалась быть частью семьи Уизли. И дело не в том, что она не любила Рона. Любила, но... Вряд ли что-то можно построить на руинах собственной жизни. Их не могло быть. Ее и Рона. Обычно Гермиона молчала, сдерживая слезы, либо приступы агрессии. Это было ни к чему. Никто не должен был узнать об этом. О том, что она была сломана. Точно так же как и остальные. Девушка смотрела на Рона в их редкие встречи, прикусывая нижнюю губу от волнения. Ведь он оклемался куда быстрей их с Гарри. Он хватался за любое предложение, связанное с квиддичем, бодро рассекал на метле, полностью погрузившись в мир квоффлов и снитчей. — А ты? Что насчет тебя, Герм? "— Что насчет нее?" — Гермиона ненавидела этот вопрос. В носу до сих пор стоял запах крови и гари, шрам на левом предплечье фантомно болел, отчего стаканы бились в доме на площади Гриммо в два раза чаще, чем могли бы. Кингсли Бруствер - новый Министр Магии, предлагал Гермионе должность в Министерстве. Только не в отделе магического правопорядка, чего хотел для нее Гарри, а в отделе регулирования магических популяций. Но она отказалась. —Я возвращаюсь в Хогвартс...***
Хогвартс
19 октября 1998 года
Отложив свиток, Гермиона взглянула на заколдованные часы. Время ужина и она обещала Блейзу прийти. Как правило, Гермиона взяла в привычку пропускать вечернюю трапезу, пропадая в мире книг, рун и домашних заданий. Так было легче, проще и разумнее. Делать все, лишь бы снова не погрузиться в свои кошмары. Со вздохом, староста Гриффиндора сложила свои вещи в сумку и попрощалась с мадам Пинс, запрещая себе на сегодня возвращаться в библиотеку. — Мне стоит быть более социальной, особенно по отношению к друзьям, — решила она и толкнула массивные двери. Забини ждал ее возле входа, прислонившись к стене и вертя в руках волшебную палочку. Он выглядел абсолютно расслаблено и это было неудивительно. Блейз легко переводил все в шутку. Ему было так легче. Легче прятать боль. Гермиону все еще поражало: как за такой короткий промежуток времени им удалось сблизиться. Ещё в августе подобное казалось невозможным. Их назначили префектами школы и… Блейз оказался тем самым человеком, который оказался рядом. Единственным, кто смог ее выслушать.Середина сентября 1998 года
...Сначала Гермиона ловила косые взгляды и нервные перешептывания за спиной, ведь напрямую ей претензии никто не мог предъявить. Джинни стала осторожничать в разговорах с ней и даже предлагала обратиться к мадам Помфри, так как всерьез полагала, что подруга тронулась головой. А вот Гарри написал ей единственное письмо. “ Дорогая Гермиона, Джинни мне все рассказала. Я рад, что тебе стало легче. Знаю, что, вероятно, тебя сейчас никто не в силах понять. Но я понимаю. Понимаю твое состояние и отчаяние. Блейз Забини хороший парень, кто бы что тебе не говорил. Его семья никогда не была в рядах ПСов, а его мама оказывала финансовую помощь Ордену. Хорошо, что вы смогли найти общий язык. Жаль, что меня нет рядом. P.S. Надеюсь, что ты уже была в Хогсмиде и купила целую кучу перьев и сладостей. Это должно было поднять тебе настроение, я уверен. На днях виделся с Роном, он передавал тебе привет…” На этом предложении Гермиона громко фыркнула. Конечно, куда там. Приветы… особенно после новостей о Забини. Тем не менее, ей стало легче. Гарри принял ее выбор...***
Хогвартс
19 октября 1998 года
— Ну что, выползла из своих учебников, Грейнджер? — Забини, — устало поприветствовала старосту Слизерина девушка, кутаясь в мантию. — Слизнорт слетел с катушек, я выполняю шестой доклад за неделю! — Попробуй хотя бы раз не сделать задание, уверяю, тебе понравится, — Блейз подмигнул и отлип от стены. Вечно веселый, с натянутой до ушей улыбкой, он был легкий. Словно его не сломало все происходящее. — Тогда кто будет помогать тебе с домашкой по зельям, Забини? Он закатил глаза, почесал подбородок кончиком палочки. — Слизнорт меня обожает! — Кстати, вечеринка у Слизнорта в эту субботу. Собрание клуба, — Гермиона тяжело вздохнула, — пойдёшь со мной? — Принцесса, прости, но я уже позвал с собой Дафну. Она давно хотела сходить, — Блейз виновато пожал плечами, — я думал, что ты пойдешь с Невиллом. — Ой, после прошлого раза я с ним больше никуда не пойду. Он умудрился перевернуть на себя торт. Мне ещё два урока пришлось выслушивать нытьё Слизнорта за такого неаккуратного спутника, — Блейз хмыкнул, вспоминая их сдвоенные пары по зельям, — кстати, у тебя есть предложения по Хэллоуину? — до праздника была ещё неделя, но подготовка уже шла во всю. — Нет. Вообще-то я хотел поговорить о другом, — наконец-то Гермиона обратила внимание на то как он встревожен. Блейз продолжил крутить правой рукой палочку, а левой то и дело сжимал лямку сумки до побеления пальцев. — Что-то случилось? — Малфой, — оказалось, достаточно одной фамилии, чтобы она остановилась и задержала дыхание. — Хотел, чтобы ты узнала от меня, — Забини понизил голос и склонился к уху Гермионы, обдав ту запахом маггловских дорогих сигарет, — он возвращается в школу. — Что?Лето 1998 года
...Суд по делу Малфоев был самым долгим. Люциуса закрыли в Азкабане в первый же день после смерти Волдеморта. Малфой-старший дал показания против других Пожирателей. Он уверял, что делал все, чтобы сохранить свою семью. Самой Гермионе мало в это верилось, тем более, она видела его в деле. Люциус был оправдан с условием обязательного выезда из страны на пять лет и выплатой материального ущерба на такую сумму, которую Гермиона не могла себе представить даже в голове. Это, кстати, ничуть его не обеднило. На Нарциссу попытались копать. Тут вовремя вмешался Гарри Поттер. Дело закрыли, не успев начать, и Нарцисса уехала во Францию вслед за мужем. А вот следствие по младшему Малфою растянулось почти до конца августа. Люциус Малфой отсылал по десять раз на дню письма министерским чиновникам, но ему было нечем крыть. Его власть и влияние канули в лету. Дело Малфоя-младшего велось под грифом особой секретности. Никто не знал, в чем заключается суть обвинений. Возможно, смерть Дамблдора, возможно, то, что он был самым юным ПСом из всех, а, возможно, потому что просто был Малфоем. Гермиона выступала предпоследним свидетелем по его делу. Нарциссе и Люциусу не разрешили присутствовать на заседании, на тот момент они уже покинули Англию. Зато, журналисты местных газетенок во всю щелкали затворами колдоаппаратов, пока Драко Малфоя заводили в зал заседаний. Весь процесс Гермиона усердно старалась не смотреть на него, но получалось из рук вон плохо. Все органы сжались, грудная клетка готова была сломаться от бешено-колотящегося сердца. Но Гермиона не позволяла себе зажмуриться при виде его синяков под глазами. Гарри заметил ее растерянный вид, сжал ее ладонь и ободряюще кивнул. Герой войны казался сейчас слишком взрослым. Конечно же, он все знал. Знал, почему она пришла, знал что она будет говорить. Считал всё это плохой затеей, но все равно поддержал. — Со стороны защиты выступает следующий свидетель — Гермиона Джин Грейнджер. Мисс Грейнджер, пройдите, пожалуйста, за трибуну, — звучный голос Кингсли вывел друзей и журналистов из ступора. Гермиона на секунду стушевалась перед тем, как встать. Ноги заплетались, как и ее мысли. Она думала, что почти преодолела спуск, но умудрилась столкнуться взглядом с ним. Сердце защемило. Он действительно выглядел плохо. Светлые волосы заметно отросли, лицо было покрыто щетиной и порезами от тупой бритвы. Он похудел, отчего скулы и углы челюсти стали казаться еще острей. Его серые глаза были нечитаемы и безразличны. Как застывшая ртуть. В целом, он выглядел так, словно ему было абсолютно плевать на то, что с ним будет дальше. Не таким она запомнила его в их последнюю встречу. Гермиона сжалась в очередной раз. Кончики пальцев покалывало. — Мисс Грейнджер, расскажите какие между вами и Драко Люциусом Малфоем были взаимоотношения во время учебы в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс? — Не особо хорошие. Драко, — она произнесла имя на выдохе и готова была поклясться, что в этот момент Малфой вздрогнул, — со специфическим воспитанием, это всем известно. Он недолюбливал меня, потому что я… магглорожденная. Но в мой последний — шестой год учебы наши отношения сгладились. Драко больше не позволял себе подобных высказываний. — Малфой усмехнулся, пронзая ее сталью своих глаз. Было странным видеть то, как он на нее смотрел. Изучал. — Насколько нам известно, Беллатриса Лестрейндж жестоко пытала вас в Малфой—Мэноре в марте этого года. Участвовал ли в этом Драко Малфой? — Нет, — Гермиона наконец-то перевела взгляд на Кингсли, силясь удержаться на ногах, — он не участвовал. Более того, он не выдал Гарри и передал нам волшебные палочки, когда мы убегали из Мэнора. Она помнила как он беспомощно смотрел, на то, как Беллатриса с истерическим хохотом пытала ее. И до сих пор не понимала почему. Тогда в его взгляде читалось нечто такое, благодаря чему она могла периодически сдерживать крики, наполненные болью. Он стоял как вкопанный, сжимая кулаки от безысходности и... смотрел-смотрел-смотрел… как и сейчас. — Думаю, что мистер Поттер сам даст показания, — Кингсли позволил себе мягко улыбнуться и от этого Гермиону передернуло. Она не могла улыбаться происходящему или усмехаться, как это делал Малфой. — Мисс Грейнджер, во время расследования вы давали показания. Вы сказали, что во время битвы за Хогвартс Драко Люциус Малфой спас вас? Это действительно так? — Да, — выдавила она. После этого признания все слухи моментально перестали быть слухами. Гермиона не давала интервью, не рассказывала об этом каждому встречному, не заявляла открыто. Этого требовало следствие. Сейчас бояться было нечего. Зал заседаний разразился перешёптываниями и щелчками колдоаппаратов журналистов. — Тишина в зале! — прикрикнул Кингсли, стукнув молотком по столу, и дождавшись всеобщего молчания, продолжил. — Расскажите, пожалуйста, как это произошло? Гермиона снова посмотрела на клетку, расположенную в центре зала. Над ней висел купол Патронуса, а выше, переливаясь черной дымкой, находились дементоры. О, Мерлин, как же она мечтала о том, чтобы они сейчас высосали из нее все эти эмоции. Коленки задрожали. Оказалось, что Малфой все это время не переставал пялиться на нее всё тем же "ничего-не значащим" взглядом. На секунду она задумалась правильно ли поступает. Всегда было одно-единственное "но" в вопросе связанным с Малфоем. В горле предательски пересохло, дышать стало тяжело. Она обернулась в сторону Гарри, заручаясь поддержкой. Сделала глубокий вдох и заговорила: — Это было в тот момент, когда Гарри ушел в лес. Мы с Роном должны были найти клык василиска и убить Нагайну, но во время паники и круговой обороны мы потерялись. Несмотря на обещания Волан де морта не нападать, по Хогвартсу рыскали Пожиратели Смерти, в том числе и Беллатриса Лестрейндж. Судя по всему, у нее была одна заветная мечта — убить меня. Она…, — порывистый вздох и ноющая боль в левом предплечье, — кинула в меня Круциатусом. Я не смогла отбить атаку и споткнулась. Гермиона замолчала, пытаясь сосредоточиться. Присутствующим никогда не понять ее животный страх перед Лестрейндж после суточных пыток на полу Малфой-мэнора. Когда она увидела ее вновь, то просто замерла без попыток даже увернуться от заклинания, и тем более отбить. — Продолжайте, мисс Грейнджер, — подбодрил ее Кингсли. Гермиона отмерла, поняв что молчала больше минуты. — Я не знаю как Малфой оказался рядом, но он отбил красную вспышку… Общий вздох шока и очередной шёпот по залу заставил миллион мурашек пробежать по спине. — Мисс Грейнджер, но как это возможно? Вам известно, что отбить непростительное нельзя. — Уважаемый суд, присяжные, я прекрасно знакома с теорией Непростительных заклятий. Но не забывайте, что у Драко, — произнеся его имя вслух, Гермиона вновь вздрогнула, — была особая подготовка в рядах Пожирателей Смерти. Он отбил первый Круциатус и Лестрейндж… словно сошла с ума. Она называла его предателем, говорила что знала, что, так будет… — Бесстыжий мальчишка, — хриплый и низкий. Это был его голос. Гермиона в этот раз не повернула голову, но буквально кожей ощутила серую снежную бурю в облачных радужках. — Простите, что вы сказали, мистер Малфой? — Дословно Белла кричала: «Я знала, что так будет! Ты, гребаный предатель крови, предатель рода Малфоев! Предатель рода Блэк!» Вспышка колдоаппарата. Малфой-младший заговорил впервые за весь судебный процесс. Гермиона не удержалась и ее уголки губ скривились в подобие улыбки. Она не могла поверить в то, что из всех показаний и слов, его зацепило именно это. — Спасибо за важные сведения, мистер Малфой, суд их учтёт, — Кингсли язвил, — Мисс Грейнджер, продолжайте. — Беллатриса трижды использовала Круциатус, но Драко отбил его, — девушку прервал собственный кашель. Во рту было как в пустыне. Она наверняка знала, что ей никто не поверит. Ей самой с трудом в это верилось. Пересилив себя, она хрипло продолжила, — четвертый раз не получилось и Круциатус попал в него. Я пыталась разоружить ее, но Лестрейндж была быстрее. Она использовала убивающее, — Гермиона замолкла, ловя внимательные взгляды всех присутствующих, — и тогда Драко Малфой смог отбить Аваду от меня и помог аппарировать в ту же самую секунду. В зале повисло молчание. Тяжелое. Угнетающее. Гермиона снова повернулась к Гарри. Лучший друг ободряюще кивнул. Значит, она все делала правильно. — Мисс Грейнджер, вы утверждаете, что Драко Люциус Малфой трижды отбил Круциатус Беллатрисы Лестрейндж, а затем, после попадания по нему, смог отбить Аваду и аппарировать? Каким заклинанием? — Экспеллиармус, сэр, — Гермиона выпрямилась, расправляя плечи. Резким взглядом оглядела всех присутствующих, — если необходимо, я могу показать свои воспоминания. Я говорю правду. Очередная вспышка колдоаппарата от которой Гермиона морщится. — Мистер Малфой, это правда? — Да, — короткий ответ и такой же короткий взгляд на неё. Ее буквально закрутило в снежной буре его глаз. Она замерзла. — Зачем вы это сделали и чем руководствовались, мистер Малфой? — Это было правильно. Ведь это Грейнджер. Суд принял во внимание показания Гермионы. После неё выступил Гарри, который предоставил свои воспоминания о смерти Дамблдора в Омуте Памяти. 31 августа Пророк опубликовал статью о том, что Драко Люциус Малфой полностью оправдан. После заседания ее донимали репортеры, пытаясь узнать были ли предпосылки к данному инциденту, но она молчала. Что было после? Куда они аппарировали? Что на самом деле произошло потом? И, главное, почему он это сделал?***
Хогвартс
19 октября 1998 года
Все эти воспоминания Гермиона предпочла похоронить внутри. Где-то глубоко. Там, где, вроде как, не должно болеть. Но сейчас это было похоже на вскрытие старой раны. Причем ковырять с редкостным извращённым наслаждением, по маленькому кусочку. Почему он решил вернуться? По идее, Малфой должен был отправиться с родителями во Францию, но уж точно не мечтать о возвращении в ненавистные стены школы. — Насколько я знаю, это его самостоятельное решение. Он не хотел уезжать во Францию с родителями. Но ему пришлось, Нарцисса настояла. Я был у него в середине сентября, — Забини цокнул языком, возвращая Гермиону в реальность. — Но почему Хогвартс? Он мог закончить учебу, например, в Дурмстранге…? — Сама у него спросишь, если, конечно, будет желание, — Блейз хмыкнул и открыл перед ней двери Большого Зала. Они, как обычно, под кучей взглядов, дошли до Слизеринского стола и опустились на скамейку. В последнее время, Гермиона часто ела не за столом своего факультета. Стараясь переварить информацию, она потянулась за графином с тыквенным соком, чуть не снеся собственный бокал. — Кстати, по поводу вечеринки на Хэллоуин, ты подумала над моим предложением? — Забини, это превратится в попойку, а не в бал, если я соглашусь с тобой, — фыркнула Гермиона, заправляя взбалмошные кудри за уши. — Официальная часть в большом зале, а неофициальная в Выручай-комнате! Грейнджер, не будь занудой, это будет весело! Всем нужно немного отойти от прошедших событий! Заодно отпразднуем Победу Великого Избранного! Гермиона закатила глаза. Они поднимали эту тему уже пятый раз, но ее ответом всегда было уверенное «нет». Превратить бал в алко-тусу точно не входило в планы Грейнджер. Она осмотрела стол в поисках чего-нибудь, что не вызовет очередной приступ тошноты. Зеленые яблоки слишком кислые, пудинг чрезмерно сладкий, запеканка не особо... Хлопок. В зале вместо обычного смеха и перешептываний, воцарилось могильное молчание, отчего по спине пробежали мурашки. Просто огромная стая гребаных мурашек. — А вот и гвоздь сегодняшней шоу-программы! - реплика Забини растворилась в ушах сладким ядом. Проследив за его взглядом, Грейнджер решила, что потеряет сознание прямо в эту же секунду. Облаченный в обычную черную водолазку под горло и классические брюки тонкого кроя, натянув на лицо абсолютно безразличное выражение, к столу Слизерина приближался он. Он практически не изменился с последнего судебного заседания, только синяки под глазами стали еще более заметны, а цвет кожи серее обычного. Его походка была уверенной, руки елозят в карманах. Он нервничал, но усиленно это скрывал. — Драко, дружище! - Блейз подскочил. Они коротко обнялись. Практически сразу к Малфою подлетел и Теодор Нотт. — Выглядишь свежее, чем в последний раз, когда я тебя видел, братишка, — реплика Нотта была теплой, и к удивлению Гермионы, уголки губ Драко дрогнули. — Взаимно, Тео, — парень перевел взгляд левее. И вот, наконец-то, он ее увидел. В голове девушки пронесся миллиард мыслей, но ни одна не могла заглушить ее внутреннего крика. Что она испытывала? Страх? — Грейнджер? — тон был вопросительным и это понятно, ведь она сидела за его слизеринским столом. Плечи Гермионы неосознанно сжались. Справившись с волнением, она вскинула подбородок, ожидая чего угодно: ледяного взгляда, усмешки или резкой фразы. Но... Малфой застыл словно каменное изваяние и даже не сделал попытки сказать что-то колкое. — Малфой, — она встала, не зная что сделать. Прокручивала в голове воспоминания с зала суда, где он выглядел изможденным, уставшим, но в то же время типичным нарциссичным гавнюком. Его безразличный взгляд до сих пор преследовал ее во снах. В тех, где его каждый раз целовал дементор после приговора. — Что обсуждаете? — его вопрос предназначался Блейзу, но Гермиона первой открыла рот. — Празднование Хэллоуина. Мы с Бл… Забини старосты и, к сожалению, можем обсуждать дела префектов только за ужином. В остальное время мы заняты. — Кто бы сомневался, — Драко провёл ладонью по волосам и резко сел на скамью между Гермионой и Блейзом, — чего стоишь, Грейнджер? Судя по твоей пустой тарелке ты ещё не ела. — А, да…, — она опустилась обратно, и, заставляя руки не дрожать, взяла со стола яблоко. Взяла, зная, что не съест. Сглотнула вязкую слюну. По Большому Залу прокатился рой перешёптываний. Гермиона буквально чувствовала, что ее спина горит от обсуждений. Только что прибывший бывший Пожиратель Смерти, как ни в чем не бывало, принялся слушать предложения Блейза об алкогольной вечеринке на Хэллоуин. Он положил себе картофельную запеканку и, не спеша, ел, периодически хмыкая на реплики друга. Словно ничего не изменилось. Словно это не он просидел в темницах Азкабана три месяца. В горло Гермионы не лезло ни кусочка. Теодор Нотт заметно забавлялся ситуацией, закидывая в рот виноград и не сводя с нее хитрых зеленых глаз. Сидевшие рядом с ним Пэнси Паркинсон и Астория Гринграсс весело поприветствовали Малфоя, а последняя даже подошла и чмокнула в губы. — Я рада тебя видеть, Драко. Поговорим вечером? Малфой рассеянно кивнул, не отрываясь от болтовни мулата. Щеки Грейнджер отчего-то запылали, и она, сдавшись, положила нетронутое яблоко на стол. — Грейнджер, ты ничего не съела, — Забини отвлекся от прибывшего друга и взглянул на гриффиндорку. — Аппетит пропал. — Уж не я ли тебе его испортил? — серые глаза с интересом уставились на неё. К удивлению, там не было отвращения или чего-то подобного. Он просто смотрел, чуть наклонив голову. Кровь отхлынула от ее головы. — Нет, просто… — В последнее время она ничего не ест, преподаватели совсем с катушек съехали, накидывая ей задание за заданием, — начал говорить Блейз, — посмотри на ее синяки под глазами! Она скоро будет спать на ходу. Видимо, решили, что Грейнджер следующая за Поттером отправится в одиночку спасать мир. Это было так странно. Сидеть за слизеринским столом, ни пререкаться, ни спорить, не ругаться. А нормально беседовать, слушая как Блейз Забини оправдывает ее странное поведение перед Драко Малфоем. — Кожа да кости. Ещё час в библиотеке и Грейнджер превратиться в мадам Пинс. Гермиона фыркнула, не видя в этом ничего плохого. — Не изменяешь себе, Грейнджер, — Малфой так знакомо протянул ее фамилию, — но судя по твоему виду, тебе действительно следовало бы почаще есть и хотя бы иногда спать, а то магический мир лишится величайшей ведьмы столетия. Гермиона оставила его реплику без ответа и поднялась со скамьи. Она не хотела с ним взаимодействовать. И не могла объяснить причину даже самой себе. Возможно, он слишком часто снился ей в кошмарах, а, возможно... — Блейз, завтра собрание префектов на большой перемене. Пожалуйста, будь вовремя, а не как обычно. Получив лёгкий кивок от Забини, Гермиона откинула тяжёлые волосы назад и сделала шаг в сторону гриффиндорского стола. Она обещала Невиллу помочь с трансфигурацией после ужина. — Грейнджер? — ну да, конечно. А она уже расслабилась, решив, что уйдёт без издевательств от вернувшегося слизеринского принца. Весь стол зелёного факультета замер в ожидании того, что выдаст Малфой-младший. И, как бы это глупо не звучало, она тоже. — Что, Малфой? — Мне нужно будет поговорить с тобой позже. Ты не могла бы выделить мне время в твоём забитом графике? На секунду Гермионе показалось, что она ослышалась. В каком смысле? — Да, конечно, — моргнув, она пришла в себя, — сегодня в восемь мы можем встретиться возле большого зала. — Я дойду до башни Гриффиндора, давно не гулял по Хогвартсу. — Я сейчас живу в отдельной комнате. Я же префект, ты забыл? – ей сложно было избавиться от этой горделивой нотки в голосе. Насмешка автоматически нарисовалась на лице Малфоя. — Кто бы сомневался. Тогда зайду в твои новые владения. Уверен, Блейз подскажет дорогу. Хорошо? Он улыбнулся. Как-то слишком странно, словно отмотав время на два года назад, когда каждая его улыбка вызывала желание кинуть в него проклятьем. Внутри у Гермионы зашевелились давно-забытые нотки неприязни к нему. Красный. Когда загорается красный, нужно останавливаться. — Хорошо, - отозвалась она. Почему же тогда я вижу перед собой только серый? — И да, Грейнджер, ты до сих пор не научилась расчесываться? Закатив глаза и умоляя себя не бросить в него Ступефаем, Гермиона практически бегом дошла до стола Гриффиндора, ловя заинтересованные взгляды всех учеников в Большом зале. — Боже, он невыносим! — горячим шепотом произнесла Грейнджер, упав на скамейку рядом с Невиллом, — где Джинни? — Ты только что сидела за одним столом с Малфоем? — неверяще произнес Дин Томас, округлив глаза, — зачем он вернулся? — Я не настолько в близких отношениях с ним, если ты не заметил, — резко произнесла Гермиона, — Невилл, давай мы перенесем подготовку к трансфигурации на завтра на семь вечера, сегодня я не смогу. — Да, конечно. Ты выглядишь взвинченной. Ты знала, что он вернется? — Узнала от Забини, когда мы шли в Большой Зал. Черт. Ну все же было так хорошо, — простонала гриффиндорка, — и где Джинни, в конце концов? — У нее отработка у Слизнорта, ты забыла? — Точно. Ладно, тогда попросите ее зайти ко мне после, пожалуйста. .***
Время было без пятнадцати восемь. Гермиона заставляла себя не смотреть на часы, но у неё не выходило. Волнение подбиралось к горлу и скручивалось в тугой узел в районе живота. К ней уже заходила Джинни, чтобы узнать, что произошло на ужине и почему вернулся Малфой. Будто бы Грейнджер знала, зачем он вернулся. Все задавали ей этот вопрос, словно она была личным секретарем Малфоя. — Джин, откуда мне знать, скажи на милость? — Дин сказал, что вы очень мило беседовали, — подруга подтянула ноги к груди и с интересом посмотрела на Гермиону. — Мало ли что сказал Дин! Это была банальная вежливость. — Точно такой же, какую ты всегда проявляешь садясь за стол к слизеринцам. — Джинни! Блейз мой друг! Точно так же как и ты. — О да, теперь у тебя новые друзья, — колкость Уизли не пролетела мимо ушей гриффиндорки, — это шутка, Герм. Я просто шучу! Где-то на задворках души, Грейнджер знала, что Джинни не шутила. С самого начала учебного года девушке было проще поделиться своими переживаниями с Забини, а не с младшей Уизли. Гермиона не могла как прежде написать Гарри и, тем более, Рону. Гарри был занят в Аврорате, а Рон… В общем, они жили новой жизнью. Жизнью без войны. Той, где разрешалось мечтать о счастливом и светлом будущем. А вот ее никак не отпускало. Раны внутри не заживали, а шрам, оставленный Беллатрисой Лестрейндж, периодически болел. Минутная стрелка мерно отсчитывала время и Гермиона словила панику. Такую, что едва не задохнулась. В этот момент раздался стук. Гермиона тяжело поднялась с дивана. — Смелость, — срывающимся голосом шепнула пароль, отчего портрет Рыцаря отодвинулся в сторону со скрипом. В темном коридоре стоял Малфой. — Ну, привет, Грейнджер...