___
Многие люди считают студенчество лучшим периодом своей жизни. Ты становишься самостоятельнее и осознаннее. Школьные годы Пака были разнообразными. Все двенадцать лет он был отличником, но на годы средней школы пришёлся бунтарский период. Он ссорился с родителями, сбегал из дома, проводил время в компаниях, пил дешёвый алкоголь и, кашляя, курил тонкие сигареты, одной пачки которых ему хватало на целый месяц. Уморительно по-детски. В старшей школе Чимин изменился и начал основательно готовиться к поступлению. В средней школе он планировал идти на факультет менеджмента, но летом после одиннадцатого класса всерьёз задумался о воплощении своей заветной мечты – карьеры танцора. Он не позволял себе ни одного дня выходного, тренировки и учёба занимали каждую минуту, Чимин не успевал даже нормально есть. Перестал общаться с друзьями, но всё это приносило ему запредельное удовольствие. Вкладывая все свои ресурсы в будущее мечты, жизнь наполнялась смыслом. Чимин жалел о многом, о том, что был слишком открытым временами, влюбчивым и энергичным. А иногда наоборот, заметно вдумчивым. Раздражало, что любой считывал его чувства, как с открытой книги. Пак никогда не забудет школьные годы – время проб и ошибок, но сделав первый шаг в университет, он чётко решил, что вырастит из себя новую личность. Чимин собирался оставить уставшего себя в старших классах, хорошо проводить время, при этом не забывая про учёбу, научиться лучше разбираться в людях и не открываться первому встречному. Чувство свободы дарило нереальное удовольствие от предвкушения новой жизни. Выиграв конкурс на одно из бюджетных мест в Сеульском институте искусств, Чимин стал студентом на специальности современного танца. Живёт в маленькой квартире, так как она дешевле университетской общаги. Встаёт очень рано, принимает душ, впихивает в себя что-то из холодильника и едет на пары, готовясь к семинарам в усыпляюще-качающемся вагоне метро. За время с начала учёбы он уже успешно получает высокие оценки, нравится учителям и одногруппники считают его лучшим танцором. В его движения невозможно не влюбиться. Чимин научился ещё в детстве вкладывать в танец всю свою душу, танцевать каждой клеточкой тела, чувствуя движения, как что-то живое в самом себе. Танец – его личное прибежище, в нём можно спрятаться от тоски и проблем. Когда на улице волшебно красиво, парень может танцевать, испытывая настоящее счастье. Движения согревают его в зимнюю стужу. Чимин идеален в своём собственном танце, в танце его души и сердца.___
Если солнце сегодня греет недостаточно сильно, то с его работой отлично справится Хосок. Он никогда не ругается даже на самых трудных студентов, только горячо улыбается, настолько, что сердце моментально оттаивает от осенней мерзлоты. Чимину нравится танцевать на занятиях Чона, одногруппники тоже размораживаются от будничного уныния. У них вместе получается всё просто замечательно.*
Конечно, у Чимина никогда не было никаких проблем, но однажды… — Чимин~а, останься, пожалуйста, сегодня ненадолго. — Сонбэ, я сделал что-то не так? Сегодня, видимо, мне не удалось выполнить новый танцевальный элемент, прости, что подвожу тебя, мне… — Стоп, стой, стоп, остановись, Чим. Ты как всегда лучше всех, и сегодня, и вчера, и завтра тоже будешь. Я оставил тебя, чтобы придумать хореографию к твоему соло, ты же открываешь рождественское представление. — Я?! Ты уверен? Почему не ты, сонбэ? Ты же лучший во всем институте, и в прошлом году открывал все мероприятия. — Ну, не каждый же год, это должен быть я, верно? И кстати, Чим, зови меня хён. Нам с тобой ещё несколько месяцев репетировать один на один, — и снова он подарил Чимину свою коронную улыбку, такую робкую и добрую. — Если я лучший, то ты идёшь сразу после. Младший засмущался, его хвалят каждый день, но к этому нелегко привыкнуть. Чимин знал, что его манера танца нравится многим, но не думал, что ему дадут соло в первое студенческое рождество. Даже Хосоку-хёну дали только на втором курсе. Внутри разрастались одновременно гордость и волнение, но и стыд из-за страха не оправдать надежд. — Ты точно справишься, Чимин, я знаю. Вижу по глазам, как боишься, но ты недооцениваешь свой талант. Всё будет хорошо, не стоит бояться подвести кого-то. Ты слишком хороший танцор, чтобы засорять свою голову глупыми мыслями. Пак поверил ему, ну, может не полностью, но слова хёна определенно положительно повлияли на парня. Чон показал, что он настоящий гений, хореография будущего номера выглядела по-рождественски волшебной, даже несмотря на то, что готовый вариант аккомпанемента был ещё не готов. Чимин чувствовал, что мелодии придётся подстраиваться под него, а не наоборот.___
Страх. Отпечатанный на корке мозга жирным шрифтом, преследовал Чимина каждый день, словно тень. Это длится уже месяц. С того самого дня, когда Хосок-хён сообщил ему о соло на рождество. Ни одна тренировка не проходит идеально. Падения, лишние движения или наоборот. Всё кажется бессмысленным и неправильным. Пак словно в тумане, всё ещё не осознает происходящего, по-прежнему боится. Ему не раз доводилось выступать на сцене прежде, были и конкурсы, и концерты. Почти всегда он выступал идеально. Почему же тогда его так сильно охватывает волнение именно сейчас? — Ау! Земля вызывает Чимина. Приём, — в этот момент Хосок ударяет подносом о стол. — А, хён, прости… — О чём ты задумался? Ты снова нервничаешь? Ты же понимаешь, что у нас есть ещё два месяца, да и танцуешь ты замечательно, эти мелкие недочёты уйдут со временем, не переживай. — Не знаю, что со мной происходит, но мне ужасно страшно. Я не хорошо себя чувствую, весь как на иголках, дрожу и… — Я и так вижу твои переживания, и уже даже не знаю, что тебе сказать, чтобы ты перестал волноваться. Давай просто сменим тему. Где ты учился танцевать до универа? Ты мне ещё никогда не рассказывал. За этот месяц Хосок и Чимин немного сблизились. Они вместе едят во время учёбы и тренировок. Сами занятия, как и раньше, проходят замечательно. Старший всё такой же добрый и понимающий, вместо музыки во время танца всегда звучат их звонкие смеющиеся голоса. Не смотря на жуткое волнение, Чон поднимает Чимину настроение. Младший пока что ни с кем из универа не общается, хён исключение, поэтому в особенности благодарен за его трепетное внимание и заботу. — Ну, когда мне было года четыре, мама отвела меня на какие-то занятия в нашем районе. Потом было много всего: корейские танцы… Я даже ходил на балет, но бросил, потому что был единственным мальчиком в группе. А в начале средней школы начал заниматься современными танцами, в какой-то маленькой студии, недалеко от станции метро рядом с моей школой. — Если ты занимаешься с четырёх лет… значит… ты танцуешь уже двенадцать лет! Ого, а я всего лишь десять. — Хён, а где ты занимался до универа? — Я до сих пор там занимаюсь, кстати. Уверен что хочешь знать? Я могу даже показать. Что может быть такого интересного в том, где учится танцам твой хён? Что интересного в том, что он может показать это место? Чимин сам ещё не до конца понимает, но уже загорается. — Да, мне…я хочу знать! — Хах, ты не волнуйся, в этом нет ничего страшного. Дай мне свой номер, я найду тебя в Какао, подойду к твоему дому сегодня в восемь. Будь готов.___
Чимин не знает, куда его собирается отвести Хосок. Парень натянул тёплые джинсы, футболку, сверху накинул пушистую кофту на застёжке. Не забывает обязательно проверить, не течет ли из кранов вода, выключена ли плита, чайник, утюг. Перед выходом закрывает шторы, тушит свет и снимает видео, как он закрывает двери. Всё это необходимо, чтобы со спокойной душой выйти из квартиры. За подъездной дверью его, своим ветром и шуршащими листьями, встречает холодный октябрь. Чимин не может не любить этот месяц. Когда делаешь глубокий вдох леденяще-свежего воздуха, где-то вдалеке играет тихая музыка и плечи машинально начинают двигаться в такт. В этот самый момент парень замечает Хосока. — Здравствуй. Ну что, идём. Не боишься? Чимину действительно больше не страшно. Но наслаждаясь осенней аурой, расслабление ускользнуло от его внимания. Когда Чон напомнил об этом, в крови прохлада смешалась с ужасом, но состояние нервозности приносило лишь непонятное наслаждение. — Нет, всё в порядке. Куда мы идём? — Увидишь.*
Серая романтика метрополитена. Громкие поезда, сумбурно бегущие люди в тесноте вагонов. Жаркий воздух от тысячи дыханий и один единственный знакомый человек, среди незнакомцев. Но Чимин толком ничего не знает о Хосоке, даже то, почему решил пойти с ним. Наверно, во всём виновата харизма старшего. Чон внушает полное чувство спокойствия. Тем временем они уже успели проехать все известные Паку станции. — Выходим! — Чимина выдергивают из раздумий резкой хваткой под локоть. Парень понял, что оказался в совершенно незнакомом ему районе Сеула. Неудивительно, сам Чим родом из Пусана, но это место выглядит как другая вселенная, тут совершенно ничего не напоминает столицу. — Не разевай рот, на самом деле, тут не очень безопасно, просто пойдём быстрее в нужное место. Хосоку самому становится не по себе от окружающего пейзажа не самой благоприятной местности. Спустя несколько минут парни слышат отдалённые звуки музыки, за углом обнаруживается огромная толпа. — Слышал раньше об уличных танцах? — Только в программе о трудных подростках. Хосок засмеялся. — Да, правильно. Значит в живую ещё не видел? А говорил, что бунтовал. Пойдём, посмотришь. Старший проводит Чимина сквозь плотную толпу, останавливаясь у самого танцпола. В уши бьют биты из-за близости колонок. Прежде чем до младшего доходит, Хосок уже кивает кому-то в толпу. Музыка меняется, и старший срывается, а вместе с ним с разных частей толпы ещё человека четыре. Хосок предстаёт совсем в ином виде, по-прежнему искрится, но теперь Чимин замечает другой спектр эмоций хёна. Резкие движения, прыжки, повороты – это что-то новое, пугающее, интересное и живое. Пак как вкопанный, стоит, не сводя глаз, слушает музыку и крики толпы. Это что-то, сравнимое с «шагом в неизвестность», непохожее на его былые движения.*
— Ну как тебе? — Хосок запыхавшийся и уставший, но очень счастливый. В его глазах горит пламя драйва и страсти. По нему видно, что он ещё не закончил, впереди предстоит целая ночь. — Хосок-хён я… — Чш, тут зови меня JHOPE, видишь, на спине написано, — Чон повернулся, и показал неаккуратную самодельную надпись жёлтой краской. Она смотрелась круто на серой футболке, а рядом с левым рукавом улыбался цветок Мураками*. — Друзья ещё называют меня Хоби, но главное – имя под запретом. Хосок остался спать дома после тяжелой лекции, JHOPE сейчас здесь, с тобой, зажигает эту ночь ярче звёзд. И снова его лучезарная улыбка, но по-прежнему чувствуется колоссальная разница между его улыбкой для всех и искренней улыбкой счастья. Хобби счастлив танцевать именно тут. — Попробуй, Чим, у тебя получится! Сейчас заиграет другая мелодия, выходи на танцпол и импровизируй. Давай я пойду с тобой! Я очень хочу, чтобы ты попробовал, это поможет забыться, просто давай повеселимся! — Хос… Джей-Хоуп, но я не умею так, вы все… — Тут никто не умеет, Чим, тут только хотят и отрываются, остальное второстепенно. Это настоящее безумство. Безумство. Точно. Старший бросает в толпу кофту Чимина. Парни выходят на танцпол. Сердце у младшего сжимается до размера молекулы… Начинает играть бит. Пульс учащается и сердце бьётся в такт музыке. Плечи снова двигаются сами, и ноги, и туловище. Вдох, и Чимин расслабляется, позволяя танцу поглотить себя, он уходит в него полностью. Рядом восторженно поддерживает хён, кругом толпа надрывается от криков, к танцу присоединяются другие и всё. Мозг отключился, работало лишь тело. Музыка стихает, к ним начинает сбегаться народ, пытаясь перенять внимание друзей на себя. Почти каждый спрашивал Чимина: «Где же ты раньше был, парень?» Потом было много выпивки и незнакомых девушек. Кто-то даже пытался накурить Чимина, и парень даже не уверен, что им это не удалось, воспоминания туманны и обрывисты.*
Дома Пак оказался под утро.___
Проснулся Чимин после полудня, голова раскалывалась, мышцы ныли и умоляли о душе, всё в традиции любого похмелья. Выбравшись из оков тёплой кровати, Пак доползает до ванной, расслабляя своё настрадавшееся тело под тёплой водой. Нет ничего лучше кружки крепкого кофе после долгого сна. Чим заваривает свой любимый американо, мимолётом замечая новое сообщение от Хосока. JHOPE Спасибо за вчерашнее, Чимин~а. Было очень весело. Если хочешь присоединиться и в следующий раз, обязательно дай знать! JHOPE Все будут рады тебя видеть, ты зажёг! Только не забудь впредь следить за выпитым) Тело у тебя, конечно, пушка, но всё равно тяжело. :) Очень приятное чувство разлилось в груди Пака. О нём позаботились, показали иной мир танцев, повеселились с ним, а потом ещё и пьяного дотащили до дома. Всё это окрыляло, но чувство стыда понемногу напоминало о себе. Jimin Хён, ты что, сам тащил меня до дома? JHOPE Ну да, не переживай на этот счёт, не хочешь завтра пойти вместе в универ? Тебе же тоже с восьми вроде, а твой дом как раз стоит на моём пути в универ. Я тоже живу в квартире) Jimin Да, разумеется, я не против. Можем встретиться в семь. JHOPE Отлично, Чим. До завтра!___
Выходной проходит спокойно: за выполнением домашней работы, приготовлением вкусного рамёна и чтением какой-то полезной, но не особо интересной литературы. Парень читал факты из истории танцев, о которых знают немногие. После чтения Чимин понимает, что также, как и «многие» спокойно прожил бы без этих знаний. Из раздумий его вырывает сообщение. JHOPE Привет. Эм… занят? Jimin Привет, хён, нет. Что-то стряслось? JHOPE Вообще-то нет, но есть предложение сходить сегодня выпить. Ты как? Неподалёку от твоего дома есть классный паб, не составишь компанию? Jimin А, да, с радостью! Во сколько встретимся? Мне идти сразу туда? JHOPE Выходи, как только сможешь. Я уже у твоего подъезда. Чимина терзали вопросы, почему именно его хён решил позвать с собой выпить… Он не знал ответа, но был до ужаса польщён, пусть даже если это потому, что Пак живёт ближе всех. Выйдя на улицу, Чим видит Хосока сразу же, замечает некое изменение в парне. Чон сидел с сильно опущенной головой, одежда тусклая и затасканная, обычно такие вещи называют «что под руку попалось». Старший всегда следит за внешним видом, одеваясь ярко и стильно, поэтому тоскливый образ моментально бросается в глаза. Где угодно, в душном вагоне метро, на скучной лекции, в дождливую погоду Хоби принимал любые перемены окружающего мира, оставаясь непоколебимо ярким и оптимистичным. Но сегодня от него всего веет печалью, Хосок был мрачнее грозовой тучи. Как только тот замечает Чимина, натягивает на лицо улыбку, но та выглядит искусственной и уродливой, как у тряпичных кукол. — Привет, прости, надеюсь я тебя не отвлёк. Просто давно заглядывался на этот паб, и только сегодня выдалось свободное воскресенье. — Нет, всё в порядке, я не занимался ничем важным. Хён, обещаю, сегодня не доставлять проблем! — Ты и вчера не доставлял, я же уже говорил, что мне всё равно было по пути.*
Они зашли в небольшое помещение, по всей площади которого слышался чудесный аромат вкусных острых блюд. На стенах висели банальные неоновые вывески и кашпо с лианами. По залу бегал молодой официант, на вид младше даже Чимина, хотя может он просто был очень симпатичным. Мысли о новом месте ненадолго отвлекли младшего о размышлениях по поводу притворно веселого поведения Хосока. Да, у него явно что-то случилось. — Давай закажем такпаль на двоих? Слышал, тут они очень вкусные? — Такпаль?! Не думаю, что осилю даже штучку. Но если ты хочешь, я попробую. Хён, ты тут тоже впервые? — А? Да. Мне это место знакомый рекомендовал, но сам я впервые смог зайти.*
Они пили и ели, заговариваясь о всяких пустяках: университете, квартирах, странах, которые мечтают посетить и детских страхах. Было легко, но нервозность Хосока тяжело было не заметить, Чимин боялся спросить о том, что его не касалось, но мысль, что с хёном что-то случилось больно отдавалась эхом в голове и рикошетила в зубы. Старший каждую минуту касался своих волос, порвал несколько салфеток во время рассказов о интернет шоппинге. — Хён, с тобой всё в порядке? Прости, но заметно, что у тебя что-то не так, не хочу навязываться, но просто вдруг я бы мог выслушать или помочь чем-нибудь. Хосок впервые за вечер поднял взгляд прямо на Чимина, у того аж коленки задрожали. Натянутые весь вечер губы наконец расслабились, и тогда старший сделал глубокий вдох. — Прости, я подумал, что тебе, может быть, не захочется меня слушать. Мне на самом деле больше некого звать. Может показаться что у меня много друзей, но это не совсем так. Я ни с кем не близок, но сегодня кое-что случилось, и мне захотелось отвлечься. Извини, не хочу пользоваться тобой. — Всё в порядке, Хосок-хён, я ни в чём не виню тебя. Тебе станет легче, если ты обсудишь с кем-то свои чувства. Когда человек держит всё в себе, плохое скапливается в душе и выходит наружу так, как никто этого не хочет. Что случилось?___
— Меня… Меня отвергли сегодня. Чимин позволил сделать старшему глубокий вдох и обдумать все будущие слова. Спустя пару минут Хосок продолжает: — Я общался с ней много лет, она очень красивая и милая. Мы познакомились на вечеринке у общих знакомых. Эта девушка сильно запала мне в душу, наверное, всё это время она была единственным близким мне человеком, но увы, я не воспринимал её как друга. Сегодня я пригласил её на свидание и написал, что хочу сказать что-то важное, как вдруг она звонит и говорит, что всё это время знала, что нравится мне, но не хотела ранить, так как это чувство было невзаимным. — Просто сказала это по телефону? Почему она не согласилась поговорить вживую? — Не просто сказала…это было бы не так больно, скажи она просто, что я ей не нравлюсь. Было много обидных слов. Говорила, что я некрасивый и вообще не в её вкусе, что общаться со мной скучно и неинтересно, что я поверхностный и грубый. Наверно, в лицо она сказать бы этого не смогла, но очень хотела, поэтому… — Боже, хён, это ужасно, зачем ты прислушался ко всему этому? Это ведь не так! У тебя большое и доброе сердце, готовое всегда помочь окружающим. Ты милый и симпатичный, я слышал, что ты нравишься очень многим. Ты так много работаешь, как у этой девушки повернулся язык назвать тебя поверхностным?! Прости, всё это звучит как лесть, но хён, это правда, ты чудесный. Но я понимаю, что тяжело не принять близко к сердцу такие обидные слова любимого человека. Но тогда мои тоже прими, пожалуйста, пусть я и просто твой младший. — Спасибо… спасибо тебе, Чимин. Твои слова на самом деле много для меня значат, в последнее время мы часто с тобой болтаем, ты рассудительный и чуткий. Знаешь, так и лучшими друзьями стать можно… — Ты всегда можешь обращаться ко мне, если возникнут проблемы. Мне не в тягость выслушать, хён. Я тоже хочу быть твоим другом. И вот, наконец, Чимин видит уже полюбившуюся ему искреннюю улыбку Хосока. Она добрая и красивая, робкая и нежная. Та самая, которая дарила младшему всё это время чувство защищённости, а теперь ещё и нужности. Чувство, что он не одинок в этом большом городе, больше нигде. По щекам Хоби скатываются маленькие слезинки, но он продолжает смотреть в глаза Чимину. — Спасибо, Чимин~а. Большое спасибо, за то, что ты есть.___
— Чимин~а, ты сегодня принес нам обед? Как мило. Да, Чимин приготовил обед для себя и Хосока. Парни близко общаются уже какое-то время, проводя все свободные минуты вместе. Вместе едят, тренируются и готовятся к парам, переписываются, а на выходных ходят в паб, который с недавних пор стал их местом. — Ого, мои любимые сосиски-осьминожки! Спасибо, Чимини. Но, почему у тебя сырые сосиски? — Не знаю, хён, я не могу передать словами свои чувства к холодным сосискам. Определенно, жаренные сосиски вкусные, но есть что-то особенно крутое, если их ешь прям из холодильника. Но всегда, когда я потом пробую жаренные, понимаю, что они намного вкуснее. Это как все говорят, что девочкам нравятся добрые и заботливые парни, но в итоге остаются с мудаками. Хосок рассмеялся на весь кафетерий, звеняще, словно игрушечный колокольчик. Конечно же на них обратили внимание, но парни были поглощены исключительно приятным времяпрепровождением друг с другом, поэтому не обратили внимание на странные взгляды. — Боже, это лучшее признание в любви сосискам которое я слышал. Запиши мне это потом, пожалуйста. Это останется моей любимой цитатой на всю жизнь. И Чимин тоже хохочет. За всё время, что они провели вместе, Хосок-хён успел очень сильно полюбиться младшему. Он был не только опорой и поддержкой для Пака, но и личным вирусом счастья.*
— Кстати насчёт девушек и мудаков. Мне нужно кое-что тебе сказать… Настроение изменилось у обоих. Старший вдруг стал серьёзнее, а Чим задрожал от волнения. Нет ничего из «на счёт девушек и мудаков», чего бы ему хотелось услышать от хёна. — Мне вчера вечером написала Хёна. Мы немного поговорили, и она извинилась. Сказала, что скучает по мне, как по другу. — И ты её простил? После всех оскорблений, что она сказала тебе в тот вечер? — Ну Чимин, нельзя же вечно обижаться. Конечно, я простил её, все обиды в прошлом, Хёна осознала свою ошибку. Все мы люди. — Да, но не все меняются, хён. Я рад за тебя, но будь осторожнее. — Угу, обязательно буду, спасибо большое. В словах старшего слышалась грубая нотка безразличия, что ранило сердце Чимина, ежедневно прикладывающего огромные усилия для зализывания ран своего хёна, как последствие болезненных слов девушки. Он был уверен, что сейчас является для Чона более важным человеком и надеялся на благоразумие со стороны старшего. Это было первое из страшных заблуждений в его жизни.___
Приятный свет неонов, громкая музыка и целая толпа до ужаса напряженных студентов. Все они устали: от учёбы и вечной беготни, от поиска места в жизни, от обязательств и жестоких требований. Сегодня ночью каждый хотел просто выпустить пар и хорошо напиться, им нужен был перерыв от сумбурности жизни. Чимин тоже среди них. Прошло два месяца с начала их дружбы с Хосоком, но их общение явно изменилось с того дня, как старшему написала его любовь. Они перестали видеться вне учёбы, в университете проводили время лишь на занятиях. Во время обедов Чон вечно сидел в телефоне, вероятно, переписываясь с Хёной. С Чимином всё было в порядке. Он был счастлив, пока старший продолжал готовить его к выступлению, пока получал от него редкие сообщения с просьбами о помощи. Младший слишком был благодарен этому человеку за заботу, чтобы держать зло или требовать большего внимания. Они по-прежнему оставались друзьями. — Чимин, ты тоже тут? Из потока мыслей Чимина вырывает сам Хосок. Он уже явно выпил, причёска помялась, но выглядел парень всё так же прекрасно, как и во все дни своего существования. — Да, здравствуй, хён. Ты как? Давно не разговаривали. — Не хочешь поговорить в одной из комнат? Тут слишком шумно. Ты прав, давненько. Когда старший взял Чимина под локоть и потащил до ближайшей свободной комнаты, всё стало очевидно, что-то снова случилось. Ему снова нужны слова поддержки от Чимина, о том, что он хороший и не заслужил всего дерьма, которое обрушивается на его голову и просачивается в сердце ежедневно. — Что случилось? Ты в последнее время не говорил со мной, я думал, что у тебя всё в порядке. — Да, всё действительно хорошо. Просто я стал проводить много времени с Хёной. Удар. Пульсирующий удар в голову, сигнализирующий несчастье. Чимин не хочет слышать об этой девушке. Как бы тот не пытался, младший считает её недостойной внимания своего хёна. От неё исходит слишком много желчи. — Сейчас мы как раньше общаемся и гуляем, но ты же понимаешь, что она всё ещё мне нравится… И мне больно, просто потому что, наверное, каждый, даже будучи счастливым в дружбе с любимым человеком, не перестаёт желать большего. И я просто… По щекам Хосока полились слёзы. Не те, что Чимин видел до этого, старший не расслаблен или не сильно благодарен за помощь. Ему плохо и грустно, он тоже устал, как и все. Устал от ложных надежд, от болезненно ноющего сердца, тоскующего по любви. Он плачет сильнее и крепче обнимает младшего, вливая в его душу весь негатив. Стало очевидно, что Чон чувствовал, как хочет расплакаться при виде друга, и именно поэтому увёл их подальше от посторонних глаз. Чимин единственный, кто знает о слабостях Хосока-сонбэ-всем-помогу. — Послушай, хён, я понимаю как тебе нелегко, можешь продолжать плакать. Но ты сильный, и должен понять, что возможно, она просто не твой человек. Однажды ты обязательно встретишь девушку, которая примет и полюбит тебя, пока Хёна будет продолжать говорить о твоих недостатках. Она считает себя выше всех, но нет ничего выше солнца, а настоящее солнце – это ты. — Спасибо, Чимин~а, родной. Ты как всегда самый лучший. Чтобы я без тебя делал? Не обижайся на меня, пожалуйста, я очень люблю тебя. Мы снова будем постоянно переписываться, у меня никогда не будет друга лучше тебя. Хосок пьян, это видно, но такое обещание не может не радовать. Не может не дарить чувство того, что ты необходим близкому тебе человеку. — Я тоже люблю тебя, хён.___
(Snow Flower – V) Под нежный свет софитов и мелодичные ноты рождественской песни на сцену выходит Чимин. Все эти месяцы он дрожал от малейшей мысли об этом дне, но не сегодня. Сейчас он танцует, показывает все их труды с Хосоком-хёном, на сцене он чувствует себя как дома. Плавные движения тела, вздымающаяся грудь, переполненная чувствами любви к своему делу. В танцах заключается вся жизнь Чимина, он отдаётся своему пристрастию целиком и полностью, погружается, словно в омут. В его танце нет той же энергии ночного переулка, как у Джей-Хоупа. Он пластичен и грациозен. До невозможного красив. Чимин знает, ему к лицу огни сценических фонарей и восторг зрителей.***
Незаметно выступление подходит к концу. Чимин ищет глазами старшего, чтобы поблагодарить за проделанную работу. Ищет его за сценой, в гримёрках, в толпе у сцены. Наконец, он замечает знакомую фигуру, но кое-что не так. Хосок не один. Рядом с ним девушка, и они совершенно точно минуту назад держались за руки. Чимину хватает смелости, но радость от встречи с другом с каждым шагом сжимается всё сильнее и сильнее в его сердце. Он не дурак, понимает кто именно перед ним. — О, Чимин, поздравляю, ты отлично выступил! Я же говорил, что ты идеален в танце, бесподобен. Кстати, знакомься, это Хёна. — Приятно познакомится. Я Пак Чимин, друг Хосока, надеюсь, сегодняшнее выступление вам понравилось. — Да, Хоби говорил мне про тебя. Прости, малыш, я в танцах совсем ничего не понимаю, но выглядел ты неплохо. «Какая профессиональная критика, большое спасибо». Язвительность внутри Чимина мечтала сказать именно так, но воспитание и манеры не позволяют большего, чем подумать о таком ответе, глядя ей в глаза. — Спасибо, — единственное, что слышит Хёна из всех слов, что Чим хотел бы сказать. — Хоби, пойдём уже, не хочу задерживаться здесь. — Чимин~а, не обижайся, но никак не можем остаться, нам уже пора, до встречи! Это был очень болезненный удар. Пак вдруг почувствовал себя совершенно никчёмным, на фоне уверенной в себе Хёны. Самодовольная походка с Хосоком под рукой выдаёт всю подноготную намерений девушки. И Чимин совершенно бессилен против её власти над чувствами хёна. Младший чувствует себя обиженным ребенком, ему казалось, что именно в эту минуту его лучший друг должен был быть рядом.___
Всё было позади. Нагруженные будни, нудные лекции. В прошлом остались и тренировки с хёном-солнцем, вся его поддержка и забота. Чимин верил его словам, что Пак является его лучшим другом, что он вернет и переписки, и посиделки в пабе, что он любит его. Сжимая веки до головокружительных вспышек, Чимин продолжал заставлять себя верить ему. Паку нужно отвлечься. Парень решает купить старшему подарок на рождество. Могло ли это напомнить Хосоку об их дружбе, об огромном мире боли, в котором у Чона не было никого ближе младшего? Чимин надеялся на это. Но Пак совершенно не знает, какой подарок купить. Тут в голову приходит мысль спросить у одного человека. Во время подготовок к выступлению, на их тренировки пару раз заглядывал один парень. Ростом примерно с Чимина, с черными как чернила волосами и зелёным карандашом за ухом. Он приносил Хосоку колонку, они перекидывались парой фраз, тихо смеялись, и загадочный парень садился в углу зала, оставаясь там до конца тренировки. Параллельно брал в руки карандаш и маленький розовый блокнот, «рисует, наверное», всегда думал Чим. Он точно не танцор, так как младший знает всех студентов своего факультета, поэтому парень посмел предположить, что, скорее всего, этот загадочный человек – художник. Чимин глазами ищет знакомых художников, за соседним столиком, один из парней как раз оказывается тем самым. — Здравствуй. Меня зовут Пак Чимин, ты бывал на наших тренировках с Хосоком-хёном. Я хотел спро… — Да, сам в курсе, что бывал. Почему хён? Вы близки? Бесцеремонность собеседника застала младшего врасплох. Но у него было слишком сильное желание сделать приятное другу, чтобы из-за таких мелочей обижаться на грубое к себе обращение. — Ну, мы, как бы, лучшие друзья… А вы? Просто, ты был у нас, и я подумал, что вы дружите. И вдруг ты можешь помочь мне выбрать ему подарок. — Тебе не кажется, что странно говорить «я его лучший друг, но не знаю ни о его друзьях, ни о предпочтениях»? Нет, ты не угадал, розовый. — Я такого не говорил, мне не за чем вдаваться в подробности наших отношений с хёном, мне просто нужна помощь. И почему это «розовый»? — Глупый вопрос. У тебя почти всегда на тренировках розовая свободная кофта и резинка на волосах тоже розовая. Чимин ошарашен. Зачем незнакомцу помнить такие мелочи о нём? Зачем делать акцент на этом? Что вообще сейчас происходит? Незаметно даже для самого себя, волнующие мысли заставили плечи Пака вздрогнуть. Но куда пугающее оказалось не болезненное движение собственного тела, а реакция парня напротив. Он положил на младшего ладони, как бы остужая мышцы, его взгляд из уверенного резко стал спокойным и ласковым. — Тише, прости если смутил, мне просто нечего делать у вас, вот и разглядываю. Извини, пожалуйста, и расслабься, я не маньяк и не сталкер. Ты ошибся. С хёном твоим мы не друзья и даже не приятели. Просто меня попросили приносить на ваши тренировки колонку и флешку. Я оставался чтобы контролировать проблемы с музыкой, на всякий случай. — Тогда ясно… Спасибо, что уделил время, — Чимин уже поникши улыбнулся и собирался уходить, как незнакомец взял его под локоть и сказал: — Слушай, мы хоть и не друзья с ним, но часто видимся, и я давно понял какой он человек. На первый взгляд добрый и вежливый, но на самом деле ужасный эгоист и подлец. Ты не первый кому так плохо из-за него. Прошу, задумайся над тем, стоит ли вообще дарить подарок. — Мне кажется, это не твоё дело, и я не говорил, что мне плохо. — По тебе видно. — Не лезь в моё сердце. Сказав это, Пак вырывает свою руку и уходит прочь. Прочь от этого назойливого парня, вместе с его глупыми советами и глупой правдой, больно брызжущей в глаза младшего пульсирующим потоком слёз.___
В наушниках играет чудесная музыка, исцеляюще действующая на душу, а в руках покоится маленький красный свёрток. Это подарок. Для Хосока-хёна, который Чим с трепетом и надеждой мечтает скорее подарить другу. Спустя долгое время, что они не переписывались, Пак берет в руки телефон и набирает: Jimin Хён, здравствуй. С рождеством) Не хочешь встретиться в нашем пабе, чтобы обменяться подарками?*
Прошёл час, потом два, а затем и четыре. Паб уже закрылся, а Чимин сидел у себя на кухне под тихие мелодии радио, не спеша глотая свежесваренный кофе. Он медленно остывал. Наконец ответ приходит. JHOPE О, Чимин, прости, не увидел твоё сообщение. С рождеством. Какой подарок?! Ты купил мне подарок? Прости, у меня нет сейчас денег. Может отдашь кому-нибудь? Или обменяемся позже? Мне очень приятно, спасибо. — Ты просто даже не подумал обо мне. У тебя не мелькнуло ни одной мысли, чтобы купить подарок для какого-то… я даже теперь не знаю кто я… хватит, я устал. Всё это Чимин произнёс вслух, но не напечатал. Старший в ответ получил лишь «понял». Обычно такие сообщения тревожат друзей, но Хосок не друг. Он не умеет дружить.___
Проходит полтора месяца перед тем, как наступает «позже» Хосока. Точнее это «позже» Чимина, который устал хранить у себя дома эту маленькую надежду из прошлого. Надежду в то, что у него действительно был друг. Они встретились в булочной, напоминающей своим интерьером психбольницу, но с прелестной выпечкой и кофе. Заметив Пака, Чон приветливо улыбнулся. Он был один. — Привет, Чимин. Как дела? Не хочешь присесть, давно не болтали. — Нет, спасибо. Глубокий вдох, медленный выдох. Перед серьезными словами всегда нужно как следует подышать. — Возьми это, пожалуйста, это твой подарок на рождество. Мне от тебя ничего не нужно, если вдруг хочешь сказать, что нечего подарить взамен… Я не сяду, не хочу с тобой разговаривать или видеться. Ты был достаточно жесток со мной, чтобы понять, что нехорошо так поступать с теми, кого называешь друзьями. Ты делал больно, при этом не делая ничего. Старший очевидно шокирован. Мало кто готов услышать подобное в обычный день, просто придя выпить чего-нибудь согревающего. — Чимин, мне жаль… Я не знал, мне просто нужен был кто-то рядом. — Я понимаю. Но это эгоистично разговаривать со мной только когда тебе самому плохо, и называть при этом лучшим другом. У тебя ведь опять что-то случилось, раз приглашаешь поговорить? Можешь не отвечать. Я всегда был готов поддержать тебя, но нельзя называть дружбой столь односторонние и нестабильные отношения. Мне уже пора, спасибо за всё, сонбэ.___
И Чимин уходит, оставляя за собой лишь звон колокольчиков над дверью булочной. Сделав четыре шага, когда гнев отдаёт место тоске, он всхлипывает. Плечи начинают дрожать сами собой, а в голове рой мыслей гудит о том, что нужно скорее оказаться дома. Но тут Пака кто-то нагоняет. — Чимин, стой, подожди, пожалуйста!*
Нет, это не Хосок. У старшего не хватило бы наглости после слов младшего продолжать терзать его сердце. Это тот, чьего имени Чим даже не знает. Парень с тренировок. Незнакомец из столовой. Нахал, схвативший его за локоть и назвавший «розовым». — Постой, пожалуйста. Прости, я был в этой булочной всё время, что вы говорили, и нечаянно подслушал. Мне просто захотелось помочь тебе, когда в окне увидел, что ты начинаешь плакать. Вот, возьми. «Этот человек» протянул Паку стакан кофе. Он был горячим и ароматным. И чтобы там не шептала Чимину гордость, кофе был необходим ему сейчас, как залп новой энергии. — Я не пью без молока. — Тогда вот, — он протянул второй стаканчик из картонной переноски. — Это латте. Чим насторожился, но принял «подарок». — Как ты понял, что я плачу? Ведь я стоял спиной к окнам. — Плечи. — Разумеется. А ещё говорил, что не сталкер. — Не нужно быть сталкером, чтобы знать, что когда человек плачет, тело непроизвольно начинает дрожать. А смотрел я на тебя, потому что стал свидетелем вашего разговора с этим…Хосоком вроде. Они просто продолжали стоять под падающим снегом, окутанные светом вечерней улицы. Чимин старался ни о чём не думать в этот момент. Ситуация была странной, но на душе почему-то хорошо. — Я просил не лезть в моё сердце. — Знаю, просто мне захотелось тебе помочь. — Ты думаешь, что лучше Хосока? — Вряд ли. Я не особо много могу сказать, но по крайней мере, я внимательнее. И вижу, что тебе совершенно не идут уличные танцы. Они слишком резкие и шумные, а ты элегантный и мягкий. Тебе идёт твой рождественский танец. — И этот человек пытается доказать мне, что не сталкер… — Место, где вы были очень популярно среди андеграунда. Я там, как и твой Хосок, тоже почти каждые выходные. — Ничего ты не внимательный. — Хосок. Прости, сморозил не подумав. А может и внимательный, младший ведь не успел сказать, что именно его не устроило. Ed Sheeran - Perfect Подняв глаза, Чимин увидел роскошное ночное небо. Даже в Сеуле зимой можно залюбоваться на звезды вперемешку с хлопьями снега, падающими на землю. Парень сделал глубокий вдох, и расслабился. Просто потому, что устал. Этот чудак сам напросился. — Элегантный говоришь… И Чим начал пританцовывать, сначала еле заметно, потом всё яснее, напевая при этом какую-то мелодию под нос. Он просто почувствовал что-то прекрасное в этом вечере, и тело само не устояло. — Да, Чимин, ты прекрасен, когда танцуешь. Младший слабо улыбнулся. Давно он не делал этого искренне, поэтому улыбка вышла болезненной, с ноткой печали, но главное, что в ней было – наслаждение моментом здесь и сейчас. — Я даже имени твоего не знаю, а ты уже выучил всего меня. Чимин опускает взгляд и находит в глазах напротив непривычное спокойствие. Никаких сильных чувств заботы или нежности, нет там и злобы. Парень смотрел прямо, вероятно, вовсе не дышал. Проходит длительное мгновение, но слышится… — Юнги. Мин Юнги. Меня зовут Мин Юнги.