___
Чимин прекрасно помнит тот злополучный день, когда заговорил с «незнакомцем, который возможно был другом моего друга». Теперь Пак по многим причинам считает этот поступок идиотским. Ещё он прекрасно помнит вечер, когда отдавал подарок, а после этого его нагнал, теперь уже небезымянный, Юнги, и напоил приторным латте. На самом деле Чимин не такой сластёна, чтобы настолько любить латте, но стаканчик выпил до дна. С того дня, как имя загадочного хама стало известно, старший очень много внимания уделяет Чимину. Это не навязчивое ежеминутное преследование, но каждый раз Мин появляется в самый неподходящий момент. Именно когда так хочется побыть одному, парень подсаживается рядом, угощает вкусными глупостями, растирает мышцы и обрабатывает раны. Мягким хлопковым платком утирает слёзы и начинает разговоры о пустяках. Чимина это бесит. Бесит превосходная интуиция старшего. Все мечты о выстраивании сильной личности рухнули. Когда он видел Юнги, внутри всё начинало бурлить, чувство тошноты не отступало. Каждый раз накрывает необъяснимое отвращение, но, из приличия, Чим старается себя в этом переубедить. Для всех прекрасный Юнги напоминает ему персонажа Тима Бертона, дохлого и мерзкого, а вся эта глупая помощь казалась Паку игрой. Чимин всё ждал, когда же из-за угла выйдет стереотипный «лучший друг бэд-боя» и скажет, что всё это время Мин грезил воспользоваться наивностью и невинностью глупенького мальчишки. Юнги не располагает к своей персоне, только Чимин понятия не имеет, почему не может довериться парню. Почему так тяжело поверить в искренность его поддержки, но так легко было принимать дрянь, которую в него вливали всё время, до встречи с «парнем, который назвал его розовым».*
Они молча шли по узкому тротуару в сторону дома Чимина. Мимо них пробегали люди и каждый шумно разговаривал с тем, кто рядом или по телефону. На этом фоне гробовое молчание парней казалось жутким. Наверно каждый прохожий мог ощутить своими фибрами пылающее раздражение Пака, но вместе с ним вдобавок прозрачное спокойствие Мина. — Ты идёшь в другую сторону, — сказал Юнги, на развилке между жилыми домами и торговой улицей. — Я иду в нужную сторону. Прощаюсь, — не взглянув в сторону чужого взгляда, ни помахав рукой четко отрезал Чим. — Тебе не надоело ходить в этот паб? Что ты пытаешься там для себя найти нового? Ждущего… — Там хороший алкоголь и вкусная еда. А зачем ещё, по-твоему, я могу ходить в паб? — Не строй из себя дурочку, Чимин. Это тот самый паб, а не просто паб. — А говорил не сталкер. Уже который раз ловлю тебя на фразочках, которые с головой выдают одержимость мной. — Хосок на всю столовую рассказывал о вашем пабе, в котором вы вместе сидите и как с тобой хорошо проводить время. Чимин мелко задрожал, поворачиваясь на Юнги. Он никогда не говорил не заводить тем о Хосоке, только попросил «не произноси это имя, пожалуйста» однажды. Но почему он узнает о таком только сейчас, спустя столько времени… — Он говорил так? Обо мне? — Ну да, однажды помню. Я не знаю, где был ты, Чимин. Он сказал это, наверно, после вашей первой посиделки в нём. Чимин опустил потухший взгляд на носки своей обуви. Мысли обжигающе бурлили в голове так болезненно, что он теперь ещё сильнее хочет пойти. Просто выпустить пар за парой стаканчиков пива. — Я пойду туда. — Чимин, не надо, ты делаешь себе очень больно. Пора двигаться дальше. — Спасибо большое, но я могу сам заботиться о себе, – на этих словах Чимин действительно уходит, кинув в лицо старшему столь очевидную ложь. Он не может позаботиться о себе. Его определенные таланты, это лишь танцы и умение сыпать соль на кровоточащие раны. Юнги был недостаточно убедителен. Не смог уговорить младшего пойти с ним.___
Прошло ещё несколько месяцев с момента знакомства Юнги и Чимина. Младший стал медленно привыкать к заботливому привидению, постоянно обитавшему где-то рядом. Солнечный свет неприятно щиплет в глаза, на что у парня просто не остаётся выхода, кроме как проснуться. Бодрое утро начинается с чашки кофе без молока и сахара, прохладного душа и музыки, времен родительской молодости. Чувство, что больше ты не «самый младший курс», и сегодня придёт кто-то, кто назовёт тебя сонбэ, приятно разрастается в грудной клетке, вместе с гордостью и чувством ответственности. Чимин поступил уже на второй курс. По всем коридорам, как брошенные щенки, носились первокурсники, заплутавшие в лабиринте университетского здания. Вот только, одна макушка среди них блестела слишком знакомо. Даже казалось, что она замигала, как только младший её приметил.***
– Я сегодня опять пойду туда, не иди за мной, – всё тот же переулок, и Юнги опять хочет проводить Чимина до дома. — Может, сходим ещё куда-нибудь? Вместе? Может, мне можно хотя бы пойти с тобой? — Нет, не нужно. Со мной всё будет в порядке. Сходим вместе в другой раз. Юнги уже на четвертом курсе, последний год бакалавриата. И где он находит время возиться с Чимином? Тем более, у художников же постоянно какая-то нервотрепка с конкурсами и дедлайнами. Почему Мин не парится об этом? Эти вопросы посещали голову Пака каждый раз, когда старший вот так пытался проводить с ним чуть больше времени. Этот паб уже не был местом печали или тоски по ушедшим мгновениям счастья. Чимин просто перманентно обитал там, выпивал и расслаблялся, позволяя себе засесть в интернете или засмотреться на красивых людей вокруг. Младший даже не знал, почему не смог разрешить Юнги. Но просто это заведение стало приятным логовом уединения с самим собой. Но сегодня он кое-что заметил. Вспомнил о маленьком утреннем нюансе. Чимин вдруг осознал кому принадлежала «светящаяся» макушка. Это был официант. Тот самый, которого Пак видел каждый раз по приходе в это место, с того самого дня, как впервые оказался здесь вместе с Хосоком. На самом деле интереснейшая находка, милая и забавная, о которой Чимин планировал забыть уже через секунду. Но в следующий миг их взгляды встретились. Судя по всему, парниша его тоже узнал. — Здравствуйте, извините, а вы случайно не учитесь в Сеульском институте искусств? – обратился к Паку высокий и мускулистый парень. Наверно, из-за его красоты макушка так «сияла». Чудесные волнистые каштановые волосы, забавно падающие на лицо, обрамляют идеальную белую улыбку, словно в рамку. — Да, учусь, — Чимин откровенно пялился, но не планировал останавливаться в удовольствие завистливо оценивать внешность парня напротив. — О, я тоже, а то мне показалось сегодня утром, что где-то вас уже видел. Разумеется, вы же наш постоянный клиент. — Я тоже заметил вас среди первокурсников. С какого вы факультета? Просто, вроде бы, когда я вас видел, вы были в корпусе с танцевальными залами. — С факультета современного танца. — Какое совпадение, я тоже. Только, на курс старше. И как ваш первый день?*
Весь оставшийся вечер Чимин разговаривал со своим новым знакомым. Рабочая смена донсэна закончилась, что позволило им не отвлекаясь, наслаждаться компанией друг друга. Сначала только про универ, потом, подвыпивши, они уже просто болтали и рассказывали о себе. — Сонбэ, вам кажется уже стоит остановиться с напитками. Давайте я вызову вам такси. — Зови меня хён, мы теперь будем часто видеться…везде, - сонливо пробормотал Чим, протягивая младшему свой телефон. Тот хоть и не понял зачем, но набрал по нему, заметив номер в «контактах на случай ЧП» [— Алло…да, понял. Сейчас буду] Ответил на вызов мелодичный мужской голос. Через пятнадцать минут в заведение зашёл парень, на вид безэмоциональный, но, если приглядеться, можно догадаться, что он чем-то обеспокоен. — Здравствуйте, спасибо что позвонили, правда, откуда у вас пароль от телефона? — Здравствуйте, вы записаны у хёна в «для чрезвычайных ситуаций». Снова это слово «хён», не предвещавшее ничего хорошего. Дурное предчувствие от него было у Юнги, когда Чимин назвал так Хосока, и сейчас, когда так же назвали Чимина. Внутри зародилось непреодолимое желание хорошенько ударить парня напротив, но его остановил голос… — Ммм, Юнги, поехали, пожалуйста, познакомились же уже. Мин заметно расслабляется, взглянув на покачивающегося в стороны Чима. И как он усидит на мотоцикле? Стоило бы бояться ехать с ним сейчас, будь это в первый раз. Но по опыту им уже известно, что, усаживаясь на байк, Пак становится серьезнее и старается держаться крепче. — Вы видимо очень близки. Забавно, – Юнги уже не видел ехидной улыбки, но всё чувствовал. Фраза произнесена очень насмешливо, с очевиднейшим подтекстом. От неё в голове пронёсся мерзкий звон, будто фарфоровый череп разбился об острый каменный угол. Но старший остался невозмутимым, проглотив всю язвительность и отвращение. Ради того, чтобы скорее доставить Чимина домой. И в молчании Юнги вышел из паба.*
Вместе они пролетают между улиц, город сияет огнями ночной столицы. Во всей этой безумной красоте Мин слышит: — Зачем ты возишься со мной? – и тихие всхлипывания за спиной. Руки младшего усиливают хватку, а лицо зарывается в лопатках тела за рулём. Видимо, чтобы из-за эмоций не потерять контроль и не упасть. Юнги оставляет слова младшего без ответа. Он знает, что Чимин на самом деле не хочет сейчас быть услышанным. По приезде домой младший сразу же зарылся в постели, но не засыпал. Ждал, когда Мин уйдёт. — Мне кажется, что тот парень из паба нехороший. Лучше бы ты не общался с ним, — в темноте незамеченной остаётся заботливая улыбка Юнги. Он действительно просто беспокоится. — Я и сам разберусь, — но его вновь отвергают. — Спокойной ночи, Чимини. — Спокойной ночи.___
Прошло какое-то время с тех пор, как Чимин познакомился с одним из первокурсников, который по совместительству был официантом его любимого паба. К концу уже подошла вторая пара, и от скуки Пак глядел на солнце сквозь окно, прищуриваясь и превращая глаза в два полумесяца. — Доброе утро, хён, — к Чимину подошёл его новый друг, помахав ладонью перед лицом, заслоняя лучи света. — Сейчас уже обед, но я тоже рад тебя видеть. — Слушай, мы никогда с тобой не ходили нарочно вдвоём. У меня сейчас окно, не хочешь прогуляться и выпить кофе? — Ну, я вообще закончил на сегодня, поэтому да, можно. Если вновь говорить о внешности, парень был до ужаса привлекательным. Черные глаза-капли, смуглая кожа. Правая рука полностью покрыта тату, об этом Чимин кстати узнал только в универе, потому что на работе младший ходил в футболке с правым - длинным и левым – коротким рукавами. На губе и правой брови красовались проколы. Несмотря на брутальность образа, младший оставался достаточно милым. Они зашли в ближайший торговый центр. По пути до кофейни глаза Чимина бегали по прилавкам с красивой одеждой, мечтая однажды сходить с кем-нибудь за покупками. Но сегодня по стеклянному мостику он идёт за порцией вкусного кофе. — Здравствуйте, мне один латте с сахаром и колд брю, пожалуйста, — младший первый подбежал к кассе. — Ты всё это выпьешь? — Это для нас обоих. Я угощаю, хён. — А почему ты уверен, что знаешь какой кофе я пью? — есть среди знакомых Пака один человек, который явно не понимает, что действительно он пьёт. – Я вижу, что ты всегда берёшь в автомате американо и кидаешь в него кусочек льда. Колд брю почти тоже самое, но только вкуснее. Кофейня, хоть и являлась филиалом крупной сети, была уютной и тихой. Разумеется, на это повлиял факт того, что сейчас был самый разгар рабочего дня. — Колд брю для Чимина и латте для Чонгука, пожалуйста, заберите.***
Каждый раз общаясь с Чонгуком, Чимин жадно разглядывал его образ. Всё в парне ему казалось таким интересным и недосягаемым. Паку нравилось медленно раскрывать одну карту за другой и узнавать новое о младшем, как о самом загадочном герое из книг. – Гуки, а что означают твои татуировки? Чонгук нежно посмотрел в глаза напротив, подарил улыбку во все тридцать два, а затем задёрнул рукав своей толстовки, оголяя рукав из чернил перед взором старшего. — У меня их очень много. Я изначально планировал всё как целостную композицию, но набивал постепенно. У каждой есть своя история и смысл. Тигр – это один из духов «четырёх знаков зодиака», ещё он символизирует Корею. Второй дух – змея, но она в виде скрипичного ключа. Моя самая большая мечта, заниматься музыкой, я думаю, что это тату принесёт мне удачу. Тут, -— Чонгук указал на своё плечо, — дракон, третий дух. Ещё есть триграмм «Янь» с нашего флага, как мужество и осень, потому что я родился в сентябре. На счет сентября ещё есть цветок тигровой лилии. Знак козы пальцами скелета и микрофон тоже относятся к смыслу моей жизни — свобода в музыке. Строчка из песни «Stay away – Nirvana»: "Лучше быть мёртвым, чем крутым", и вторая фраза: "Коси сено, пока светит солнце". — Но самая важная для меня вот эта, — младший, оперевшись на стол локтем, раскрыл тыльную сторону ладони. — Однажды мне снился сон, где на землю спустились ангелы, которые назвали себя Арми. Я был ещё ребёнком, а они заботились обо мне и дарили свою любовь. Я решил набить это, а рядом корону, сердечко и их символ, в знак благодарности и любви. Кажется, что всю жизнь они оберегают меня откуда-то с небес. Когда Чонгук закончил, Чимин резко выдохнул, осознав, что, кажется, не дышал всё то время, что младший рассказывал о своих рисунках на теле. Кожа покрылась мурашками, старший просто потерял дар речи. — Это… это потрясающе, — всё, что может сказать Чимин в присутствие этого великолепного парня. — Спасибо, Чимин-хён. А у тебя есть тату? – в отличие от Пака, Чон был спокоен и явно доволен собой. — Нет, пока что нет. Может только в будущем. За окном сгустились тучи, мелко начал моросить дождь. Но парни продолжали наслаждаться временем вместе, за чашками чудесных напитков.___
На улице стояла та самая мерзкая погода, когда холодно, влажно и ветрено одновременно. В такие дни тяжело не простудиться, вот Чимин и не стал утруждаться. [— Алло, Хён, выздоравливай. Может быть я могу принести тебе что-нибудь? Фрукты или лекарства? — Спасибо, Гуки. Если хочешь, то да, можешь. Я бы не отказался от цитрусовых сейчас.] Шум освежителя воздуха наполняет комнату вместе с ароматами еды из паба, которую принес младший, не забыв про лимоны и мандарины, о которых так мечтал Пак. В этой «шумной тишине» они просто сидели и, наслаждаясь, ели. — Хён, слушай, у меня скоро экзамен, а я так много не понимаю. Ты не мог бы мне помочь? — Я не уверен в себе как в учителе, но если ты в отчаяние, то постараюсь. – Спасибо, Хён, ты лучший! Может мы могли бы прямо сейчас? У меня с собой всё необходимое. — Ладно, тогда жди тут, я схожу за вещами для себя, — Чим отошёл в свою комнату, скрывая улыбку после слов Чонгука. Несколько часов за толстыми книжками и конспектами пролетают незаметно. Сидя здесь, рядом с Чонгуком в сердце покалывает и живот болезненно крутит, дышать становится тяжело. А всё, потому что внутри теплится надежда, что может быть теперь у него появился человек, который действительно станет ему другом. Они так же часто виделись и общались, как и в своё время с Хосоком, но всё между ними происходит с двух сторон. Чимин не только отдаёт, но и получает. — Ащ, ненавижу историю. Ничего не понимаю в ней. Даже с тобой кучу ошибок наделал. Младший мило возмущался над учебниками, надувая щеки, на что Чим лишь робко улыбался, продолжая помогать разбираться. В квартире Пака повисла комфортная и умиротворяющая атмосфера.___
— У тебя всё в порядке? Ты заметно нервничаешь, – Юнги встретил копающегося в своей сумке Чимина посреди университетского коридора, вокруг ходит столько студентов и преподавателей, что старший испугался, как бы того не сбила толпа. — Просто не могу найти деньги, которые на днях снял с карты. Они мне нужны для оплаты квартиры. Весь дом перерыл, но без толку. — Я могу одолжить тебе, — сказал Мин, отодвигая Чимина за плечи ближе к стене. — Спасибо большое, Юнги. — Есть планы на сегодня? — их взгляды встретились. В глазах у старшего читается волнение за Чимина. — Да, кто-то устраивает вечеринку, ты идёшь? — Подумаю, — на этих словах Юнги убирает руки и поворачивает голову за спину, боясь раскрыть своё разочарование. От потерянных денег Чимин явно не обеднеет, но неприятная паника всё равно блуждала в теле. Юнги в свою очередь успокаивал. Он помог не только оплатить, но и взять себя в руки.***
Откуда на вечеринке корейских студентов столько водки? Алкоголь куплен явно с мыслью «просто напиться», потому такой дешевый и отвратный на вкус. Но Чимин всё ещё точно такой же корейский студент, а значит так же, не обращая внимания на рвотные позывы, вливает в себя сомнительное пойло. К нему подошёл Чонгук и потащил за локоть в какую-то комнату. Дежавю. Но только на этот раз с Паком не планировали уединяться, он оказался в просторном кабинете, внутри которого стоял большой шкаф с книгами, а ближе к окну стол, доверху заставленный макулатурой. На ковре в середине комнаты расположился квартет молодых парней. — Хён, будешь? – ему протягивают свёрток. Внешне похожий на сигарету, но невооружённым глазом видно, что это «ручная работа». — Самокрутка? — Можно и так сказать. Внутри не табак. Понятно. Сейчас Чимина хотят накурить сомнительной наркотой, а прибывая в состоянии «в ноль», тот уже даже отказать не способен. Поэтому делает сначала одну затяжку, затем ещё три. Впоследствии берёт себе уже новый косяк и выкуривает его полностью. Медленно теряя самообладание, не контролируя себя, Чим делает ещё неизвестное количество затяжек у других людей. Сначала во рту всё дико начинает сушить. Хочется выпить залпом литров пять воды. Доковыляв до кухни медленными шагами, Чимин понял, что ещё и ужасно голоден, странно, ведь у него уже много лет строгий режим питания. Он закидывает в себя всё, что попадается под руку. К счастью, это были какие-то фрукты и тёмный шоколад. Время начинает идти безбожно медленно. Кажется, будто он час пробыл на кухне, хоть на самом деле не прошло и десяти минут. Неосознанно, Пак начинает вслушиваться в музыку, совершенно забывая о людях вокруг. Каждая нота становится чем-то особенным, но продолжает подстраиваться под предыдущие и следующие. Лирика проникает в каждую клеточку тела, Чимин пытается распробовать её на своём языке. Он вышел на балкон, присел, свесив ноги, стал прислушиваться к звукам улицы. Как хрустят колеса проезжающих мимо машин, и как где-то вдали трескается асфальт. В этот момент почему-то стало ужасно смешно. Жуткий смех разрывал его глотку, это было даже больно. Эйфория резко сменилась паникой. Чимин зарыдал что есть мочи. Кричал, пинался ногами в балюстрады, катался по полу. От слёз начал задыхаться. Подняв взгляд, Чим совершенно не понимал, что происходит и где он сейчас находится. Стало так страшно, что вот-вот и он смог бы начать плакать с новой силой. Но… — Чимин, успокойся, родной. Я тут, с тобой. Всё хорошо. Поехали домой. — Нет. Кто ты? Уходи. Я боюсь тебя, — нетрезвое сознание подбрасывало кадры фильмов, где красивых накуренных мальчиков насилуют неизвестные мужчины, а те в свою очередь не способны даже пальчик поднять. — Это я, Юнги. Всё хорошо, не бойся. Я вызвал нам такси. — Юнги… «Обними меня. Мне страшно.» В этот момент Чимин явно осознал, кто именно сидит перед ним и вжался в него всем телом. Окольцевал шею в объятьях и закрыл глаза. Ему не хотелось сегодня ещё что-либо видеть. Юнги спокойно поднял младшего на руки и поехал с ним к себе домой. Он видел глаза Пака. Его нельзя было оставлять одного без присмотра.___
Приближаются экзамены. Чонгуку всё так же нужна помощь Пака, поэтому они уже второй раз встречаются у старшего дома и просиживаются над толстыми учебниками и конспектами. — Думаю на сегодня хватит. Я могу налить тебе кофе, будешь? В занятиях главное — уметь вовремя сделать перерыв. — Как скажешь, Хён. Я буду! Чимин отошёл на кухню и занялся своим любимым делом. Независимо от погодных условий, времени года или суток, неизменно прекрасным остаётся только свежесваренный кофе.*
— Гуки, могу я задать тебе вопрос? — ладошки Чимина вспотели, пока он находил в себе силы произнести хоть звук на интересующею тему. — Да, конечно. Что случилось? – Чонгук обернулся на голос хёна, всё ещё натягивая куртку на плечи. — То, что произошло на вечеринке…ты часто этим занимаешься? Выражение лица Чона изменилось, но от этого оно не перестало быть доброжелательным. Просто мышцы расслабились, и он сделал глубокий вдох, чуть-чуть подождал, а затем медленный выдох. — Я буду честен с тобой… Да. Не каждый день, но всегда, когда мне этого хочется. А хочется мне не редко. Не знаю, зависим ли я. Не беспокойся, пожалуйста, на этот счёт, со мной в любом случае всё будет хорошо. — Главное, береги себя. На этих словах младший тепло улыбнулся, помахал рукой на прощание и покинул Чимина. Через несколько часов Пак получает сообщение: JK Спасибо за всё, Хён.____
Чимин плачет. Чимин хочет вырвать волосы от паники. Эта ситуация уже не кажется смешной или глупой. — Да где они? Чёрт. Что происходит со мной в последние дни? Он снова не может найти деньги, только на сей раз те, что дал ему Юнги. Пак точно знал, что никуда их не складывал, никому не отдавал. Деньги лежали нетронутыми на полочке. Чимин даже снимал на телефон как он их туда кладёт. Но сейчас денег точно нет на месте. — Это просто невозможно. Чим всхлипывает, набирает номер Юнги, в голове пытаясь выстроить, что сейчас может сказать. Как он мог потерять деньги, которые даже не трогал. Мысли о том, что он этого сделать просто не мог не возникало. — Успокойся, Мини. Ты не потерял их, слышишь? Тут что-то не так. Кто-нибудь был у тебя дома в последние дни? Глаза младшего тут же увеличились, а сердце застучало в бешеном темпе. Но Юнги не мог чувствовать этого через телефонный аппарат. — Да…Чонгук приходил, я ему с уроками помогал. — По-моему, в первый раз, когда пропали твои деньги, он тоже заходил. Да и судя по недавним событиям, мы знаем на что они могут быть ему нужны. — Ты думаешь… — Вспомни, были ли моменты, когда ты оставлял Гука в комнате одного? В трубке молчание. Чимин переваривает всю информацию, которую получил только что. Потому что да, были. У Чона действительно есть, на что тратить деньги, и он единственный был в доме Чимина в дни, когда у него пропадали деньги. — Юнги… – Что?***
Вокруг очень много людей, все спешат на занятия, при этом желая перекинуться парой тройкой слов, перед тоскливым молчанием на целых полтора часа пары. Но не Чимин. Ему не хватит пары слов, чтобы передать всё свое разочарование. Сегодня ему не хочется плакать, не нужно набираться смелости, чтобы смотреть в глаза и говорить всё, что накопилось в душе. Сейчас он просто беспредельно зол. Теперь бояться нужно самого Чимина. — Давай поговорим, — но он всё ещё не желает плохого Чонгуку, даже хочет поговорить тэт-а-тэт, надеясь услышать, что деньги были нужны для чрезвычайной ситуации, и у младшего не было выбора. — Хён, привет. Что такое? Может позже, меня зовут. — Ничего не хочешь мне сказать? — Нет, а что? — Подумай хорошенько, — ярость внутри потихоньку начинала вскипать, но всё ещё не выливалась за пределы сознания. — Послушай, если ты сейчас хочешь капать мне на мозг, то кончай. Либо говори что-то важное, либо уходи. Я не обязан оправдываться перед тобой, — в мыслях у Чона всё ещё отдавался эхом их разговор о его зависимости. На этих словах Чонгук потерял последний шанс на понимание со стороны Пака. — Верни мои деньги. Пак сказал это достаточно громко для того, чтобы остановились все, кто были рядом с ними и начали прислушиваться. — Я не понимаю о чём ты. — Не заставляй меня выдавать все твои секреты. Верни мне и Юнги деньги. — Какие деньги, Чимин-хён? Я не понимаю. — Всё ты понимаешь. Те деньги, которые украл, верни их. Толпа сделала драматичный вздох удивления. На них уставился будто весь универ. Но младший нисколько не напуган. Он, напротив, смотрит прямо в глаза Чимину и уголки его губ медленно поднимаются, порождая ехидную улыбку. — Кто тебя подтолкнул на эту мысль? Юнги? Сам ты ведь ни за что в жизни не догадался бы. Пожалуйста, возьми, — на этих словах Гук достает из кошелька нужную сумму. — Мне не нужны были деньги. Просто ты такой наивный и доверчивый, что грех не поиграться. Веришь любым глупым словечкам, которые тешат твоё самолюбие. Например «Хён, ты лучший. Вот бы ты помог мне с уроками». На самом деле ты мелкий и поверхностный. Даже твой прихвостень Юнги, который носится кругом как верный пёс, и то умнее. Боже, жду не дождусь, когда вы наконец поцелуетесь, крича что-то в роде «мне не нужна ваша поддержка, когда рядом есть мой любимый». Это не сравнится с болью, которую принес Хосок. Сейчас его не просто предали, Чимина унизили на глазах сотни студентов. Оскорбления были столь болезненными и колкими, что хотелось схватиться за грудь и взвыть. Милый и добрый парень оказался падалью. Всё что остается старшему, это не потерять сознание, найти в себе силы ответить ещё хоть словом и молиться, чтобы сейчас не встрял Юнги. — Спасибо, что вернул. Это всё, что мне было от тебя нужно, — последнее, что смог сказать Чимин перед тем, как развернуться и выйти на улицу. Сердце Пака разбилось о жестокую реальность, где его снова заставили поверить в дружбу.___
Юнги прогуливался ночью, как вдруг нечаянно увидел человека, сидящего у реки и прижимающего к себе колени. На ветру у парня развивались светлые волосы, взгляд был грустным, но переполненным нежностью, человек вглядывался вдаль. Может он смотрит на другой берег, а может на дома или даже на небо вдалеке. Сказать легко только одно, этот мальчик прекрасен. Конечно, это Чимин. Сидит в проводных белых наушниках, заплаканный. Шевелит губами не подпевая. Видимо, пытаясь оставаться незаметным, чего не вышло у Юнги. — Ты говорил, что не следишь за мной. Лжец, – сказал Чим, не оборачиваясь и продолжая рассматривать противоположный берег реки. — Это чистая случайность. Я просто гулял, — Юнги сел рядом, пытаясь направить взгляд в ту же точку, что и младший, надеясь увидеть что-то воистину потрясающее. Что-то, что могло так привлечь внимание Пака. — Конечно, я сейчас возьму и поверю тебе. — Что ты тут делаешь? – колкость была проигнорирована, приобретенным иммунитетом Юнги к подобному в Чимине. — Не видно? Я сижу на краю вселенной и слушаю музыку, — Мин лишь похлопал ресницами на столь «очевидный» ответ. — Край вселенной? – старший ещё в детстве узнал, что земля круглая, а вселенная бесконечна. Поэтому «край» Чимина был ему особенно интересен. Это что-то, чего тебе не расскажут в школе. Собственная вселенная Чимини. — На самом деле, для меня край вселенной это много всего. Берег моря или огромный сугроб. Ну, а в Сеуле это берег реки. Все места, где ты чувствуешь себя, как в большом мире, а не в ситуации. — Спасибо, что рассказал, — у Юнги не получилось скрыть мимолётную улыбку. — Это смерть, Юнги. — Что? — грудная клетка сжалась от волнения. Больше всего в жизни Мин сейчас боялся потерять своего любимого младшего. — Говорю, это смерть. То есть, я имею в виду конец. То, что произошло сегодня. — Зачем ты поверил в его слова? – пора привыкнуть к необычным формулировкам мыслей Чимина. — Потому что он сказал мне то, что я говорю самому себе уже много лет. — Всё, что он сказал тебе — ложь. — Нет, это абсолютная правда. Мне обидны не сами слова, а то, что мне сказал это какой-то глупый мальчишка. Даже он это понял. — Ты прекрасен. — Ты ошибаешься. — Ты никогда не видел себя таким, каким вижу тебя я, Чимин. Твоя душа — настоящий океан, прекрасный и глубокий. Ты красивый, талантливый и интересный. Мини, ты идеален, и должен знать это. Они посмотрели друг другу в глаза. Младшему просто хотелось рассмеяться над попытками поддержки Мина. Теперь они кажутся милыми, не отвратными, как раньше. — Ты ведь гулял в поисках вдохновения? — Пак посмотрел на руки парня рядом. Они очень красивые, длинные светлые пальцы. Весь Юнги похож на ледяную статую, вырезанную настоящим мастером. — Да. Как ты это понял? — Твой блокнот. Он ведь сейчас у тебя в руках, — Чим звонко усмехнулся над рассеянностью старшего. — Может, покажешь мне хоть один свой рисунок? Ты ведь видел, как я танцую, — будто обижаясь, надул пухлые персиковые губы младший. — Но я не рисую, — глаза обоих стали круглыми и удивлёнными. Чимин вопросительно приподнял брови, пока Мин пытался осознать, как плохо этот парень его знает. Ведь этот блокнот – он сам. — Разве ты не на художественном факультете? — Что? Нет. Боже, Мини, мы знакомы почти год, а ты думал всё это время что я художник? Немыслимо. — Ну я не слежу за тобой! Да и тем более, ты вечно ходишь с карандашом и блокнотом, – Чимин пропищал своё оправдание. Юнги был счастлив, заметив, что младшему становится лучше. — Я в нём пишу. Чимин, это лирика. Я вообще-то учусь на факультете инструментальной музыки. — Музыка… — Ага, я музыкант. — Обязательно расскажешь мне об этом. — Могу сейчас. — А можешь просто прочитать мне что-нибудь? – Чимин правда хотел узнать подробнее о музыке старшего. О жанре в котором он пишет, есть ли его песни в интернете. Но сейчас он смертельно устал и его клонит в сон. — Да, конечно, – заметив зевание и похлопывающие ресницы парня рядом, старший не стал настаивать. Просто знал — придёт время, и он обязательно всё расскажет. Чимин положил голову на плечо Юнги и впервые ощутил себя рядом с ним так хорошо. Будто сейчас был в безопасности. Нежная гармония голоса Мина и речной прохлады утяжелила веки младшего, через некоторое время Пак уснул. Но в глубине своих грёз он всё ещё слышал строки: Ты изменился, Или изменился я. Я ненавижу то ушедшее время, Когда мы изменились, Как и все вокруг. Да, я ненавижу тебя, Ты оставил меня, Но я не переставал, Думать о тебе, Я скучаю по тебе, Но я забуду тебя, Это не так больно, Как обвинять тебя.