Давай познакомимся?

Прошло две недели с того самого случая в парке. Эйлин ждала звонка или сообщения от Арсений ровно три дня, но так и не дождавшись, добавила его в черный список везде, где он мог ее достать. Она приняла решение вычеркнуть его из своей жизни. Девушка рассказала об этом Стасу и сказала, что поймет, если он ее уволит. Стас просто не мог так поступить с ней и сказал, что ей не обязательно общаться с Поповым, кроме как на работе. Дима наливал себе уже третью чашку кофе, Эйлин же отказалась, поняв, что вообще не уснет тогда сегодня. Если бы не занятия с Саввиной, она бы уже смылась из Диминой квартиры, избегая разговоров. Но Катя с дочкой задерживались, застряв в пробке, и ей приходилось ждать и слушать друга. ― Дим, давай закроем тему, я не хочу об этом говорить, ― сказала Эйлин. ― Арс мне обзвонился уже, ты ведь в ЧС его кинула. И не только мне, ― усмехался Дима, ― Мне вчера Шаст звонил и полчаса на уши приседал, чтобы я с тобой поговорил, говорит, что уже боится телефонных звонков. Серега пока держится, так как Арсений его лучший друг, но чувствую тоже скоро взвоет. ― Я честно дала ему время, но он не торопился дать о себе знать, ― злиться сил уже не было и Эйлин просто равнодушно отвечала. ― Ну занят он был этой придурошной. Не веди себя как маленькая девочка. Поговори с ним. ― Хорошо, Дим… ― Поговоришь с ним? ― Нет, поговорю с тобой и закроем эту тему. ― Ладно, давай начнем с этого, ― Он сел напротив девушки. ― Он оставил меня одну в этом дурацком парке. Когда появилась она, спокойно сказал «прости» и испарился. Ни сообщения, ни звонка. Он выбрал ее, а не меня. Я не вижу, о чем теперь можно разговаривать с ним, ― выпалила на одном дыхании Эйлин. ― А что он мог сделать? Он посчитал, что убережет всех таким способом, и тебя в том числе. Он нам раньше говорил, что переживает за тебя, так как Алина непредсказуемая. ― С какой стати ему вообще меня защищать, мы не пара, ― она снова уходила от происходящего. ― Ага, а оказались вместе просто так…! По всему интернету ходит фотография, где вы целуетесь, ― Дима открыл телефон и швырнул его на стол перед Эйлин. Эйлин посмотрела на фото. Она уже видела его, и каждый раз, когда оно попадалось ей на глаза, грудная клетка отзывалась невыносимой болью. ― Ничего она бы с собой не сделала! Но дело не в этом, ― Эйлин помолчала. ― Всегда будет какая-нибудь Алина, которую он побежит спасать. ― А ты не хочешь быть чуть мягче сама, ну, чтобы тебя спасать нужно было, а то самостоятельная слишком. Отвечать на последнюю реплику Димы ей не пришлось, так как из прихожей послышались голоса. Приехали Катя и Саввина. Девочка, отказавшись от чая, направилась прямиком в свою комнату, ей не терпелось снова заниматься с Эйлин. Катя зашла на кухню, где Дима сидел в глубокой задумчивости. ― Что мучаешься? ― спросила она. ― Не могу понять, правильно ли я поступаю, ― сказал он и отправил сообщение.

ДИМА Она у меня. Можешь приехать. Думаю, что это твой единственный шанс. Не облажайся. АРСЕНИЙ Спасибо. Через час буду.

***

Эйлин задержалась в комнате девочки, чтобы собрать методички, по которым они занимались, когда услышала голоса в прихожей. ― Bonjour! Comment va Arseny? ― весело сказала Саввина. ― Привет красавица, ― услышала она мужской голос, и он не принадлежал Диме. Эйлин сделала несколько вдохов и выдохов и вышла из комнаты. У порога стоял Арсений. Катя взяла Саввину за руку и, подтолкнув Диму, увела всех на кухню. ― Ты ведь, не уйдешь, если я просто попрошу? ― сказала Эйлин. ― Нет. ― Тогда пойдем к лифту выйдем, вдруг дети услышат. Они вышли на лестничную площадку. Девушка посмотрела на Арсения, он был растрепан, в мятой футболке, под глазами пролегли синяки. Ей даже стало жалко его, но она отогнала от себя эти мысли. ― Арс, ты так хотел со мной поговорить, а теперь молчишь. Говори и уходи, ― сказала Эйлин, теребя пальцами прядь своих волос. ― Ты даешь мне понять, что не собираешься меня слушать? ― В общем, ты прав. Арсений ожидал похожей реакции. Он сто раз прокручивал в голове то, что собирается сказать, но во всех вариантах выходило, что Эйлин его прогонит. ― Алина больше не появится, я тебе это гарантирую. ― Ты можешь это обещать, только если закопал ее где-то в лесах Ленинградской области. Она рассмеялась, она представила Арсения, всего перепачканного в грязи, закапывающего труп своими музыкальными пальцами. Эйлин так живо представила себе эту картинку, что не прекратила истерический смех, пока мужчина не взял ее за плечи и не встряхнул. ― Эль, пожалуйста, я был не прав, по твоему мнению, но… ― По моему мнению? ― перебила его девушка, ― То есть ты не видишь своей вины! Ты не из-за меня ушел, как думает Дима и не из-за Алины, как думаешь ты! Ты ушел исключительно из-за себя любимого! Тебе было проще в тот момент так, ты выбрал самый легкий путь для себя, не думая ни о чувствах Алины, ни о моих! Ты эгоист и всегда им будешь! Арсений резко отвернулся, чтобы совладать с эмоциями, которые нахлынули на него от слов Эйлин. Ему тоже хотелось высказать все, что у него накипело в душе, но вспоминал сообщение Димы, где он предупредил, что это его последний шанс. Дима редко ошибался. ― Эль, пожалуйста, давай начнем все с начала. Я не могу перестать думать о тебе. У нас сразу как-то не задалось… ― Арсений, ― девушка взяла всю свою волю в кулак, чтобы сказать следующие слова. ― Мы не подходим друг другу. Только боль и взаимные упреки. У нас нет будущего. Давай не будем растягивать агонию. Мы слишком разные, и ценности у нас разные, и желания. Давай сохраним нормальные рабочие отношения и на этом все. Арсений не выдержал, он не понимал почему она не хочет услышать его. Захотелось как следует встряхнуть ее, чтобы она восприняла его слова. ― Ты сама отталкиваешь меня все время, а когда мне понадобилось уйти, ты на меня обижаешься! Сама строишь из себя королевну, а потом упрекаешь меня! Он кричал на Эйлин и уже был готов ловить ее руку, которая, по его мнению, должна была отвесить ему пощечину, но вместо этого он почувствовал поцелуй на своих губах. Когда девушка отстранилась, ее глаза были полны слез. Арсений смотрел на нее, не понимая, что это все значит. ― Уходи. Я не хочу тебя видеть, кроме как на работе. Стас был прав, когда говорил, что тебя нужно обходить стороной. Я не послушала, теперь жалею. Ты пришел извиняться, а вместо этого говоришь мне гадости. Ты такой, какой есть. Но я не готова принять тебя таким. Ты усложняешь и без того мою сложную жизнь. Она обошла мужчину и закрыла перед его носом дверь. *** Дима вышел в прихожую, услышав, как хлопнула дверь. Он застал Эйлин, сидящей на полу. ― Так понимаю, что Арс не сменил фамилию на Ванга? ― спросила она будничным тоном, будто обсуждает, что на улице плохая погода. ― Нет, это я его позвал, ― осторожно сказал Дима. ― Что? Провал? ― Да. И я не знаю, кто в этом виноват, ― слезы потекли из ее глаз. Из-за угла выглянула Катя, оглядела растерянного мужа и плачущую Эйлин, потерла лоб и вытолкала мужа на кухню, а потом обратилась к сидящей на полу гостье. ― Мы с тобой не подружки, так что поднимай свой зад с пола, дуй к Димке и расскажи ему все. Он умеет слушать. А если попросишь, может даже дать дельный совет. Обещаю, я не буду у него ничего выведывать, все останется между вами. Эйлин зашла на кухню и увидела, что Дима сидит на полу. ― Я заметил, что тебе пол привычнее, ― он похлопал по паркету рядом с собой, ― Присаживайся. Она плюхнулась рядом с ним. ― Признайся, ты к нему что-то чувствуешь? ― спросил Дима, протягивая ей стакан с коньяком. ― Дим, дело вообще не в нем. Просто я не могу себе позволить эти эмоциональные американские горки, они выбивают меня их колеи. Мне тяжело работать, а без денег мне просто не зачем будет жить. ― Всех денег не заработаешь, ― протянул Дима. ― Ты просто не понимаешь, ― она вдыхала аромат напитка, решая стоит ли ей пить алкоголь. ― Так расскажи. Она вздохнула и начала рассказывать. ― У меня есть сын, ему десять лет. Три года назад мой муж, Анри, мне изменил, и я подала на развод. Если бы я знала, чем это закончится для меня и моего ребенка, я бы, наверное, не стала этого делать. По суду опеку отдали мужу, у меня право посещения два раза в месяц. Я должна выплачивать алименты, и это очень большая сумма. Я хорошо зарабатывала на TF1 и тогда для меня это не было проблемой. Проблемы начались потом. Анри, мой муж, исполнительный директор канала, а еще он потомственный аристократ и играет в гольф с премьер-министром. Чем дальше она рассказывала, тем больше округлялись глаза у Димы. ― Меня уволили с канала и из школы, где я преподавала языки. У него связи везде, я не могла вообще устроиться на работу, ни во Франции, ни в Нидерландах. Максимум, на что я могла рассчитывать, это кричать «свободная касса». Подать в суд и пересмотреть размер алиментов я тоже не могу, он пригрозил мне, что совсем лишит меня родительских прав, и я не увижу сына, как минимум до его восемнадцатилетия. Ему не нужны мои деньги. Дело принципа. Он считает, что я опозорила его, вынеся грязное белье на всеобщее обозрение. В общем, мне пришлось вернуться в Россию, чтобы работать. Раз в месяц я летаю к ребенку и провожу с ним один день под присмотром мужа и его новой жены, моей бывшей подруги. ― Но почему отдали ребенка ему, почему хотя бы не совместная опека? ― спросил Дима, пытаясь переварить услышанное, он попытался представить себя на месте Эйлин, чтобы он чувствовал тогда, и от этих мыслей у него бежали мурашки по затылку. — Это здесь ребенка отдают матери, только если она не совсем алкоголичка или сумасшедшая. А там все по-другому. Европа. Равные права. Почти. Только суды по делам опеки почти всегда отдают предпочтение гражданину страны. Мой сын и мой муж граждане Франции, а я нет. Плюс, как я сказала, он очень влиятельный человек. Она замолчала, а потом добавила. ― Анри лишил меня всего, а я даже не ненавижу его. Я просто хочу хоть иногда видеть сына. Дима заглянул в ее глаза. В них плескалась бесконечная боль. ― Я не знаю, что сказать или как тебе помочь. Знаю, что ты не примешь безвозмездную помощь, но, если вдруг совсем тяжело будет, я могу дать в долг, помни об этом. Хорошо? Эйлин кивнула и положила голову на плечо Диме, а потом поднялась и рассмеялась. ― Что? ― спросил он. ― Представила, как сейчас войдет Катя и нам обоим не поздоровится. ― Не войдет, она очень переживает за тебя и Арса, ― Дима задумался и все-таки решился спросить. ― Почему ты ему не рассказала? У него есть дочь, он бы понял тебя. ― Да как-то после секса рассказывать о сыне не с руки было, а потом… не знаю, отношения уже испортились. ― Ну, секс, в общем-то сближает, можно было и после него, ― рассмеялся Дима. Эйлин поняла, что он не знает с чего все началось и, решив, что раз сегодня у нее вечер откровений, рассказала о том, как они с Арсением предавались любовным утехам в гримерке. ― Не осуждай, сама не знаю, что на меня нашло. Если бы я знала, что он из команды, не за что бы не стала так поступать, ― закончила рассказывать она. ― Охренеть! ― он думал, что его сегодня уже ничего не удивит, но ошибся, ― Теперь я понимаю, почему его так штырит. Ты заставила его сделать то, что ему вообще не свойственно. Вот у него крышу и сносит, он не знает как с тобой себя вести. — Это единственное, что у нас общее. Эйлин попрощалась с Позовыми, поблагодарила Диму за то, что выслушал ее, и сказала, что не против, если он поделиться всем этим с Катей, но просила больше никому из команды не говорить. *** Размахивая почти пустой бутылкой виски, Арсений ввалился в прихожую. Дарина смерила его недовольным взглядом и увела сына в комнату. Стас стоял, сложив руки на груди. ― Ты зачем пришел? ― спросил он. ― Поговорить хотел, ― заплетающимся языком сказал Попов. ― Говори и уходи, сейчас приедет Серега, подберет тебя возле подъезда, ― тон голоса Стаса был металлическим. ― У меня ребенок дома, а ты заявляешься в таком виде. ― Ты с ней трахался? ― спросил Арсений, пытаясь отвинтить колпачок от бутылки. ― Совсем с ума сошел?! Стас отобрал у него бутылку. Попов попытался забрать ее, но не удержался на ногах и с грохотом рухнул на пол, громко смеясь. ― Даже не спросишь с кем? ― Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, ― Стас махнул, выглянувшей на грохот из комнаты Дарине, показывая, что все в порядке. ― Почему же ты так о ней печь… печь… печешься, ― с трудом выговаривая слова сказал Арсений. ― Потому что она хороший человек. А ты ничего не знает об этой девушке, о том, что ей пришлось пережить, а ведешь себя как мудак. ― Что ты заладил! Пришлось пережить! С тобой, с Димкой васькается! У нее доверие что ли только к женатым мужикам. Мне, блять, с Аленой что ли сойтись, чтобы она со мной разговаривать начала? ― А хоть что-то сделал для того, чтобы она открылась тебе? ― Стас начал закипать, единственное, что он представлял, так это то, как его кулак опускается на нос Попову. Но он все еще надеялся разрулить ситуацию мирным путем. — Это она меня отшивает постоянно. А что ты так за нее заступаешься! Ты не видел ее двадцать лет. Стас присел на корточки рядом с Арсением. ― Знаешь, у меня случай был в школе. Какой именно, сейчас не важно. Она пошла против всех, чтобы поддержать меня, потому что считала это правильным. Ничего не испугалась, ― Стас посерьезнел, но злость пропала из его голоса, ― К тому же, мы поддерживали связь все эти годы. Арсений закрыл лицо руками. ― Арс, я понимаю, что, если я попрошу оставить все как есть, ты не послушаешь. Твои чувства не дадут тебе… ― Нет у меня никаких чувств, ― шмыгнул носом он. ― Можешь говорить, что угодно, это не важно. Важно то, что она сложная, с ней тяжело, но это тот человек, который всегда будет опорой, если ты сможешь завоевать ее доверие. Подумай об этом завтра. Если вспомнишь, конечно, наш разговор... в чем я не уверен. У Стаса запиликал телефон. ― Вставай, Матвиеныч приехал.