Детективное агентство "Анна и её духи". Восьмое дело.

Аня напевала, вынимая шпильки из волос. Все страхи и горести сегодняшнего утра были забыты. Она решила, что выкинет всё из головы и больше никогда и ни за что к этому не вернется. Она просто растерялась и позволила своим внутренним змеям поднять головы и выплеснуть яд. Сейчас отрава, расползшаяся по венам, потеряла свою силу и жить стало легче. Возможно, виной всему кусочек пирога со счастьем, от которого она тайком откусила, пока они со Штольманом шли по дорожке к дому. Но Аня больше списывала свое состояние на то, что Мари сегодня поехала проведать брата, дома никого не было, и Яков, воспользовавшись ситуацией, целовал её всё время, покуда они поднимались наверх. Посмотрев на свое отражение, Аня неожиданно хихикнула. Щеки алели, губы припухли, глаза блестели. Она и сама сегодня всё равно что невеста. Мысль об этом не вызвала горечи. Они все давно решили, так что внутри были только спокойствие и уверенность. Есть ли разница в том, дал ли священник разрешение на их брак или нет. Перед Богом у неё нет и никогда не было другого возлюбленного и мужа. А у Штольмана была жена, которая записана в документы, но был ли их брак настоящим? Её всегда волновал этот вопрос: почему есть люди, которые живут вместе всю жизнь и не могут надышаться друг на друга, а есть браки, которые и года не держатся? Что объединяет людей? Вряд ли удостоверение от государства. Анна окончательно разобралась с прической и снова улыбнулась сама себе. Нет, все это глупости! Не нужно было так реагировать. Яков в очередной раз оказался прав. Она не выбирала свой дар, она родилась такой. Так в чем ее вина? Она не извлекала выгоду из своих видений, не играла чувствами людей да и вообще, никто не знает своего приговора. Так Яков сказал ей когда-то, так же он повторил сегодня. Всё верно, раньше времени не стоит думать о таких вещах. Она в любом случае ничего изменить не сможет. Анна была в таком уравновешенном состоянии, что когда за её спиной снова появился мужчина с татуировкой, обдав её волной холода, она даже не испугалась. Почему-то она думала, что так и случится. Оставлять её в покое так просто мертвые бы не стали. Её ждал Штольман, поэтому она решила закончить с беседой поскорее. — Зачем вы пришли? — спросила Аня. — Найти того, кто вас убил? Призрак рассмеялся хрипло и низко. — Нет, птичка, — развязно усмехнулся он. — Я прекрасно знаю, кто меня убил. Мой дружок и подельник завершил мой путь в подворотне на улице Сен-Доминик. Это было давно, семь лет назад. Этого мне не нужно. — Так что же нужно? — раздраженно спросила Аня, которой совершенно не понравилось подобное обращение и вообще общая беспардонность пришедшего. У неё там Яков, который потерял шляпу, пока они поднимались по лестнице, и который должен был уже раздеться, а она тут разговаривает с призраком какого-то бандита с большой дороги, которого убил такой же головорез, как и он сам. Что за срочность? — Хочу рассмотреть тебя хорошенько, — хмыкнул дух. — Ну и кашу ты заваришь, дорогуша. Вовек не расхлебаешь! Таких птичек, как ты, я еще не видел. Кутерьма выйдет знатная. Аня растерянно заморгала. Это еще что за новости? — Я заварю? — удивленно переспросила она. — Я ничего не собираюсь заваривать! — Не собираешься, — согласно покивал дух, — но будешь центром водоворота. Настоящее цунами получится. Но ты не робей, птичка. Это будет только завтра. Призрак исчез. Аня открыла рот. Ну почему, почему нельзя просто и ясно сказать, что конкретно нужно? Почему обязательно появляются водовороты, тайны, цунами и каша, которую она заварит? Это просто невыносимо! Тот бокал вина, который она выпила на свадьбе, забурлил внутри, и Аня с самым решительным видом распахнула дверь. Штольман, который действительно уже разделся и ждал Анну с нетерпением, поднял брови. Военных действий ничего не предвещало, так почему же она выглядит так, будто позади Москва, а впереди войско Наполеона? — Вот скажи, — провокационно вытянула вперёд палец Анна. — Неужели я и в самом деле любительница заваривать кашу? А ещё поднимаю цунами и всё переворачиваю с ног на голову? Четыре полных бокала вина внутри Штольмана велели ему немедленно ответить на вопрос, подтвердив всё опасения Ани. Уж кто-кто, а она умела нарушить спокойное течение жизни, просто появившись на пороге. Но четыре бокала вина не могли приглушить здравомыслие Штольмана. Нет, такого при любом раскладе говорить нельзя! Это совершенно недопустимо. — Нет, ну что ты! — искренне ответил Яков, любя свою сумасбродную и порывистую женщину в этот момент особенно сильно. — Ну вот, — удовлетворённо кивнула Аня и добавила загадочно: — Я так и знала, что он говорит неправду! С этими словами она снова шагнула вперёд и поцеловала Якова так, что все вопросы отпали сами собой до следующего утра.