КЭндрилы

       Нил относился к своему дню рождению ровно никак. Ему было более чем плевать на этот день. Да, когда он жил с отцом, это становилось пыткой, однако в бегах с матерью никто не считал этот день особенным, так что... тут и говорить было нечего, просто день, о котором он и сам временами забывал, да и на который откровенно забивал большую часть жизни, но Кевин и Эндрю так просто не отпускали, учитывая то, что не слышали от него прямого отказа.        Они постоянно сильно удивляли его, заставляя каждый раз все больше и больше нового видеть, ведь раньше Нил даже и не подумал бы, что, например, когда-то ему подарят множество воздушных шариков, которые буквально будут сносить его в сторону при сильном ветре. Да и не мог он раньше мечтать о том, что день рождение пройдет в кругу близких людей, а не среди толпы незнакомцев, пока они с матерью спасают свои жизни.        Та дата, зимняя, страшная, прошлая... забыта. Они выкинули ее из памяти раз и навсегда, так что теперь только 31 марта. Только тепло, уют и парни, которые постоянно рядом и заставляют улыбаться еще шире, а смущаться еще больше. И, как бы это не было неловко, Нил чертовски обожал их.        Однако сегодня утром снова забыл, какой день. Это было не в новинку. Он вообще часто терялся в датах, когда на носу не висел матч, так что, проснувшись, Нил сразу рванул на пробежку, пока остальные еще сладко спали. Может, он лишь на одну секунду дольше задержал взгляд на том, как Кевин обнимает Эндрю, но не более.

***

       По приходе он увидел, что комната их сильно преобразилась. И «сильно» еще очень слабо сказано. К потолку прилегали разноцветные шарики, преимущественно рыжие и желтые. На столе, как и на каждом из их дней рождений, стоял торт. Правда, сейчас он был в виде рыжего лиса с белым кончиком на хвосте. Нил сразу улыбнулся на это, а потом уже перевел взгляд на диван, где расселись его парни. — С днем рождения, Малыш! — С праздником, Зайка, — Нил подбегает к ним. Он был единственным, кто хотел подобного, кому нравилось, когда комната украшена, кто наслаждался этим в свой день, стараясь наверстать все упущенное за года бегства и жизни в Балтиморе. Он забивал на праздник, но если ему и напоминали, то грандиозно, отчего на душе становилось теплее. — Да или нет? — оба кивают, а Нил сразу обнимает их.        Колени Эндрю и Кевина соприкасались, вот он и сел на них, одной рукой обнимая Миньярда, а второй — Дэя. Они также прижали его к себе, поддерживая, не давая свалиться. — Спасибо, спасибо, спасибо! — Мы даже подарки не показали, — благодушно смеется Кевин. — Слишком рано это говорить. — Спасибо! — упрямо повторяет он, ведь ему раньше и такого не предлагали, так что он будет рад даже этому, как подарку. Ему нужно лишь, чтобы парни были рядом, чтобы обнимали, целовали. Большее ему и не требуется, ведь даже это — больше, чем мечта. — Господи, ребенок, угомонись, — сказал Кевин, когда Нил по очереди целовал каждого то в щеку, то в нос, то в лоб, то в губы, зависело от того, куда попадал. — Ненавижу, — бухтит Эндрю. — Обожаю вас! — все еще счастливый Нил повторяет это.        На самом деле он всегда так реагировал на какие-то подарки со стороны парней. Это все слишком для него далекое, неизведанное, что, ну, не может он по-другому. Да и не хочет, ведь знает, что искренние эмоции помогают Эндрю и Кевину понимать его лучше. — Так, отставить это все, — Миньярд отстраняется. — Подарки.        Нил выдыхает и встает с их колен, чтобы можно было позволить парням сделать все, что те задумали. И Кевин быстро достает из-за дивана мягкую игрушку в виде такого же лисенка, в форме кого сделан торт. И пусть Лисенком они называют Эндрю, такая символика больше присуща Нилу.        Он быстро хватает игрушку, крепко сжимая и вдыхая знакомый запах.        Нил не мог быть уверенным в этом, но казалось, что того набрызгали одеколоном и Эндрю, и Кевин одновременно. Возможно, кто-то решил бы, что это ужасно, но ни фига! Ему очень нравилось, так что он лишь блаженно прикрыл глаза, пока не услышал странное шуршание где-то в доме. Вот тогда он стал быстро оглядывать комнату, уже смутно начиная догадываться, что это может быть.        Он делал все так быстро, будто в него вселился маленький бесенок. Но никто не жаловался, ведь таким живым, активным и милым Нил был только со своей семьей.        Глаза быстро перескакивали с места на место, пока его парни тихо смеялись. Нил, не выпуская игрушку из рук, быстро идет к коробке, которая стоит около входной двери. Он совершенно ее не заметил, когда вернулся с пробежки, ибо яркие шары куда сильнее привлекли его внимание, чем невзрачная коробка.        Он падает на колени, отбрасывая крышку и видит рыжего котенка с голубыми глазами. Господи! — О боже! Господи! Какой милый! — он не сразу полез руками. Сначала просто наблюдал, как котенок аккуратно поворачивает голову по сторонам, пытаясь кого-то или что-то найти.        Кевин и Эндрю следили за Нилом и его милым поведением, Нил следил за котенком и его милым поведением, а котенок исследовал мир вокруг себя. Он просто не мог оторвать глаз, а потом все же отложил игрушку в сторону и потянулся руками к маленькому живому комочку.        Нил позволил обнюхать себя, лишь после прикоснулся, дал котенку залезть на его руки, чтобы прижать к груди, повернуться к парням чуть ли не со слезами на глазах. — Спасибо, — шепчет он, ведь очень хотел его. Он несколько раз в беседах затрагивал эту тему, говоря, что в детстве ему запрещали, да и не до того было, а сейчас он слишком боится. Но вот. Они верят в него, верят в них, что у них может быть котенок, которому будет хорошо. — Одно лицо, — самодовольно усмехается Эндрю. — Похожи, — соглашается Кевин. И оба подходят к нему, но пока не пытаются притронуться к котенку. — Он... такой.... милый, — Нил смотрит на свои руки, где рыжее чудо свернулось в комочек и уснуло. Уснуло у него на руках, будто зная, что Нил защитит от всего мира. — Мы так каждый день про тебя говорим, — Дэй улыбается. — А еще теперь будет неудобно тебя звать. У нас слишком много рыжих чуд для одной квартиры, — Эндрю так же нежно, как и сам Нил, протянул руку к котенку, слегка проходясь пальцами по мягкой шерстке, пока сам Джостен краснел. — Он тебя боится, — прошептал Нил, замечая, что рыжик жмется к нему, стараясь чуть спрятаться от прикосновения Эндрю, хотя и не убегает, не выпускает когти, а вынюхивает. Очень тщательно и настороженно.        Нил думал, что его парни уже познакомились с котенком, но, видимо, даже тут и даже в такой ситуации они позволили ему быть первым, стать любимцем. Хотя и неведомо каким образом.        Котенок провел несколько минут, сжимаясь на руках Джостена, пока не удостоверился, что можно переползти к другому, так что Эндрю подхватил того, так же аккуратно держа. — Вы как папы, — усмехается Кевин, а Нил хитро прищуривается и с разбегу налетает на того, заставляя пошатнуться, еле-еле удержав его. — Мы как папы, просто до тебя еще не дошла очередь, чтобы взять ребенка на руки, — он быстро чмокает того в губы, когда ощущает усилившуюся хватку. — Да, нет. Я как раз держу одного ребенка на руках, — Нил краснеет и утыкается в шею, пряча свое смущение под смешки обоих парней. — Я не маленький, — бормочет он. — Ты наш маленький, — восстает против Эндрю, подходя к ним с котенком.        Нил тихо смеется со все еще горящим лицом, ведь это очень даже слишком, но, черт, он солжет, если скажет, что ему не нравится то, как парни шутят вместе с ним. В этом на самом деле и заключалась разница. Ни Дэй, ни Миньярд не переходили границы, отступали, если им говорили, и смеялись вместе с ним, а не над ним, даже если намеренно заставляли краснеть. — Вообще-то я стал на год старше, — бурчит он. — Вообще-то, — дразнит Кевин, — у меня день рождение был раньше. — А я ниже и с ножами, так что хватит спорить. Я хочу торта, — и они все дружно смеются.        Нил слезает с рук Дэя, находя мягкую игрушку и относя к себе в комнату. Кевин наконец-то тоже берет котенка, рассматривая и поглаживая, пока тот знакомится со своей новой семьей, а Эндрю уже разрезает вкуснятину и начинает есть. — Тебе придется придумать ему имя, — раздается с кухни. — Я не умею, — озадаченно говорит он, когда все троя уже оказываются за столом, оставив котенка спать на диване. — Ты придумал себе более двадцати имен, но не можешь кошке? — Рыжик? — он приподнимает бровь. — Во-первых, это больше подходит игрушке, а не коту. Во-вторых, тогда мы не сможем так тебя называть, — снова вставляет Эндрю, видимо, понимая, что у него пытаются отобрать прозвища для Нила. — Может, попросим Ники?        И, возможно, это была самая плохая идея в их жизни, ведь именно после этого у них появляется кот по имени Сэр. Ну, Сэр — это, если говорить коротко, ибо каждый раз выговаривать то, что напридумал Хэммик нереально, а так Сэр Толстый Кот МакКэттерсон. Нил не знал, как до этого смог додуматься Ники, но вся команда, которая была успешна вовлечена в этот процесс, даже и не подумала возмутиться, ну, а сами парни не хотели долго думать над именем, так что приняли это как факт.        Да и то, как они будут называть кота не так важно, когда каждый раз, видя его, Нил настолько широко улыбался, что просто не находил себе месте. Кевин же постоянно сюсюкался с ним, обнимал и носил на руках, позволял залезать на плечи и сидеть, оказываясь выше всех. Эндрю... Эндрю также позволял Сэру безумно много, тот часто лежал на груди Миньярда, вился вокруг ног, спал на коленях, нагло воруя любимое место Нила.