***
Они занимались волейболом вместе: Кенма отдавал пасы, а Хината успешно пробивал каждый мяч. Познакомились они как раз благодаря Шоё, который на первой тренировке заметил мнущегося у выхода из раздевалки связующего и сразу же попросил попасовать ему. Кенма тогда немного опешил, не привыкший к такому вниманию к своей персоне, но просто не мог отказать. Теперь же глаза Козуме искрились восторгом, когда он наблюдал сначала за прыжком, затем замахом руки и наконец ударом по мячу. Отличная атака. С его подачи. Что ж, если когда-то Кенму не сильно интересовал спорт в целом, то сейчас что-то неуловимо изменилось и стало всё больше притягивать его внимание. Вполне возможно, Козуме Кенма немного больше полюбил волейбол, и всё благодаря его лучшему другу. Да, мысленно называть их лучшими друзьями Кенма начал в тот самый момент, как сам Хината однажды, в пылу разговора (скорее говорил только Шоё, а Козуме лишь давал односложные ответы и редко вставлял свои фразы, но связующий уверенно звал такое общение диалогом) назвал Кенму уже не просто знакомым или другом (впрочем другом он считался ещё со дня знакомства), а лучшим другом. Козуме был не против, ему было приятно осознавать, что такой солнечный парень заинтересован в общении с ним, да ещё и так близко. В общем, Хинату Кенма очень любил. Но было ещё кое-что. В их мире у каждого человека была своя родственная душа. Кенма всё ещё недоумевал: кому только это в голову могло прийти? Но фантастика всегда имела место быть. Твой человек– вторая половина твоей души. И проявляется ваша связь совершенно чудесным образом: через глаза. Козуме часто засматривался на светло-карий правый и тёмно-синий левый глаз своего друга. Парень всегда удивлялся такому сочетанию оттенков: в карем глазу всегда искрилось тепло, от одного взгляда сердце смягчалось, а улыбка сама собой трогала губы; синий же, напротив, при взгляде, казалось, несколько холодил и отталкивал внезапным контрастом, но был настолько глубоким и притягивающим взор, что Кенма в который раз слабо вздрагивал, когда понимал, что завис, а Шоё уже давно пытается до него достучаться. Глаза у Хинаты были такими же прекрасными как и он сам. У самого Кенмы правый глаз тоже был карим, но намного светлее, чем у Шоё, почти золотистым. Левый же на свету можно было определить оттенком топлёного молочного шоколада. Его глаза были красивы, но многие люди не видели между ними разницы и считали их однотонными. Козуме данный факт ни капельки не огорчал, напротив, чувствовалось облегчение. Пусть знакомые бросали на него жалостливые взгляды, Кенму это совершенно не волновало. Главное, что парень сам давно разглядел отличие и мог быть уверен, что не останется одиноким до конца своих дней. Он все ещё помнил, как шестилетним мальчиком, стоя перед зеркалом и вперившись в него взглядом, внимательно переводил взор с одного глаза на другой и искал отличия между их оттенками. Жаль только тот мальчик ещё не мог заметить разницы, поэтому раз за разом сдавался и заливался горькими слезами, пока его родители пытались понять причину внезапной перемены настроения малыша и мягко его утешить. Но другим это знать было необязательно. Кенма не настолько хорошо ладил с людьми, чтобы рассказывать им все подряд. Только Хинате он мог позволить задать этот неосторожный вопрос об оттенке его глаз, ведь парень всегда был слишком активным для того, чтобы задерживать внимание на чем-то одном слишком долго и не стал бы вглядываться, а связующий был даже рад рассказать ему историю из своей жизни. Однако Шоё не торопился с расспросами. В его взгляде лишь на мгновение проскальзывало волнение и сочувствие, но вскоре вновь расцветала на губах тёплая улыбка.***
Так уж вышло, что большинство людей в их мире имели гетерохромию на оба глаза, и возвращали свой собственный оттенок только при встрече с соулмейтом. С рождения одноцветные глаза были лишь у тех, кто обречён на одиночество или чья родственная душа была мертва. Судьба очень несправедлива, раз поступает столь жестоко, но поделать что-то с этим никто не мог. Именно по этой причине Кенме приходилось ловить на себе сочувствующие взгляды разноцветных глаз своих знакомых. Но ему было всё равно. Козуме не будет один, и этого знания ему было достаточно.***
Кенма очень любил Хинату как лучшего друга, но, говоря начистоту, окажись он его родственной душой, Козуме был бы совершенно не против. «Лучший друг – соулмейт не так уж плохо звучит. Шоё милый и классный. Да и привыкать к новым людям не придётся». – в таком направлении думал парень однажды, но сам прекрасно понимал, что это уже невозможно. У Хинаты были не его глаза. Но парень явно ошибся. По крайней мере в суждении о том, что его лучший друг не может оказаться его соулмейтом.