И бывает такой холод, что не спасает, ни чай, ни плед. Словно внутри перегорел провод, Отвечающий за тепло и свет.
— Оба-чан! — Оба-чан! В унисон крикнули сестры. Они всегда наглым образом врывались в небольшой домик своей единственной бабушки. Это была своего рода уже привычка или традиция. Да и пожилая женщина не была этому против, хотя они были достаточно громкими. — Вы как всегда энергичны, — со старческой добродушностью сказала она, встречая у порога своих внучек, — Найти бы уже наконец кнопку выключения. — Неа, такой у нас нет, — ответила Арису, протягивая руки для объятий. Бабушка наклонилась к ней, замыкая руки за ее спиной. Хоть это были не крепкие объятия в силу большого возраста, но от них веяло привычным уютом и теплотой. Следующей на очереди была старшая, что также ждала нежных прикосновений женщины. В такие мгновения ей казалось, что она становилась маленькой-маленькой девочкой. Теплые руки бабушки всегда возвращали в хорошие деньки их прошлого. У них не было больше бабушек и дедушек. По маминой линии они умерли едва Цубамэ исполнилось два года, они завещали своей дочери дом, в котором сейчас проживает семейство Хенко. Дедушка или иначе отец папы умер от сердечного приступа около пяти лет назад. Он был кротким и ласковым человеком. Любил рассказывать разные истории, которые происходили в его жизни. Будучи пилотом ему посчастливилось побывать в самых разных странах, в каких-то он даже жил некоторое время. Как-то он решил остановиться на неделю в Англии. Проживание было очень дорогое, а такую интересную страну грех было не осмотреть. Он взял первую попавшуюся экскурсионную листовку, и направился покорять Лондон. Оказалось, что он попал на тур, где рассказывали про Уильяма Шекспира и его театральной карьере. Он был не самым ярким поклонником этого поэта и драматурга, но узнать что-то новое был не против. Как только послышался голос их гида, он мигом обратил к нему глаза. Это была красивая и выразительная девушка. Волосы были шоколадного оттенка, а глаза отражали красивый серый цвет. Он обомлел лишь от одного взгляда, совсем забывая о том, что нужно вслушиваться в ее рассказ. Голос девушки был мелодичен и плавен, а грамотная английская речь просто поражала. В тот момент он понял, что окончательно потерял голову. Той красивой иностранкой была их бабушка. Теперь она окончательно укоренилась в японской среде, чувствуя себя своей. Хоть порой она любила делать всякие эксперименты, вызывая удивление у приверженцев традиций. Все ее блюда были на европейский манер, ведь это была привычная ее детству и юности еда. А внучки всегда с удовольствие пробовали и готовили вместе с ней. — Бабуль, я.. — не успела Цубамэ ей сказать, как за нее это сделал урчащий желудок, — Кушать хочется.. — смущённо заключила девушка. К ее словам подключился и живот Арисы, напевая различные дифирамбы. — Ага.. — добавила младшая. — Хо-хо, — посмеялась в своей манере старушка, — Сперва переоденьтесь и умойтесь, а я пока накрою на стол. Не нужно было больше слов, чтобы две девушки сорвались в общую комнату. Цубамэ помогла сначала сестре, а потом и сама переоделась в удобную домашнюю одежду. Состояла она из старых широких штанов серого цвета и такой же футболки. Ей никогда не хотелось заморачиваться дома, красивые пижамки всегда выглядели жуть какими неудобными, да и цена точно не оправдывала видимую красоту. Удобство и комфорт - больше ничего. Пока Ари занималась своими делами в ванне, Цубамэ сидела напротив зеркала расчесывая свои волосы. Каждым движением расчески пропадала ее ежедневная укладка. Волосы становились крайне пушистыми, возвращая естественные вьющиеся локоны. Когда она разобралась со своей головой, осталось лишь убрать последний атрибут ее парадного образа. Из глаз она достала линзы, благодаря которым не собирала уличные столбы и не путала мусорные пакеты с кошками. На нос сели удобные черные очки, которые раньше она снимала только на ночь. Смотря на себя в зеркало, перед ней появился совсем незнакомый ей человек. Девушке сложно было воспринимать себя такой, нежели образ, который она демонстрирует на улице. Только родные видели эту ее сторону. Она искренне не любила человека, которого видела в зеркале. Не только своё домашнее амплуа, но и другую себя. В горле застрял комок, а под стеклами очков скапливались слезы. — Цу, я все! — послышалось из ванной комнаты, — Можешь идти. Она шмыгнула носом и протерла глаза, приподнимая оправу. Сейчас все хорошо. Рядом Ариса и бабушка, ей незачем плакать. Цубамэ наспех умылась и помыла руки. Живот уже хотел приклеиться к позвоночнику, потому она делала все в попыхах. Она забежала на кухню, усаживаясь за уже накрытый стол. Это был не традиционный низкий кухонный стол, что привыкли видеть японцы. Бабушка крайне настаивала, чтобы в ее доме стоял обычный европейский вариант, а то ее ноги безумно болели от сидения на полу. На нем же наоборот стояли знакомые азиатским народностям блюда в виде собы и удона. Бабушка знала, что девушки их очень любят, потому не скупилась на этом. Ариса всегда была неравнодушна к гречневой собе, а особенно той, что готовилась с лёгкой руки бабули. Старшая же в свою очередь была готова душу отдать за удон, который крайне ароматно подстегивал ее грешить чревоугодием. Пожилая женщина же уже тяжело переваривала такую пищу, потому варила себе легкий куриный суп с овощами. — Приятного аппетита, девочки, — произнесла женщина. — Приятного аппетита! — одновременно ответили две сестры, начиная уплетать желанный ужин. Как бы хотелось, чтобы каждый вечер был таким. В тишине и уюте проводить время с любимыми и родными людьми. Каждая бы отдала как минимум руку, чтобы все так и было. Но в голове сразу всплывали незатейливые даты, напоминающие лишь о недельной передышке. Если до этого думаешь, что неделя очень длинная, то при ином подходе выглядит совсем крохотной. Всего семь дней, а впереди целая жизнь. Пока они кушали, периодически рассказывали обо всем на свете. Что делали, что слушали, что смотрели, что думали. Была в этом своя неповторимая прелесть. — Оба-чан, ты посмотришь со мной какую-нибудь романтику? — взмолилась Ари, смотря щенячьими глазами на старушку. — Ох, ну что ж с тобой делать, — по-доброму возмутилась она, — Чур я сегодня выбираю. — По рукам! — обрадовалась внучка, а потом повернулась в сторону сестры, — Ты с нами, Цу? Та отодвинула пустую тарелку, поднимая глаза на младшую Хенко. Вечно та сходила с ума по всяким любовным историям. — Прости, я хочу побыть на веранде, — честно ответила Цубамэ, — Погода располагает посидеть под звездами. Арису хотела возмутиться, что хочет видеть сестру в компании у телевизора, но осеклась. Она быстро изменилась в лице, отвечая старшей. — Ну ничего, — девушка понимающе улыбнулась, — Мы с Оба-чан вдвоем посмотрим. Они разошлись в разных направлениях. Бабушка с внучкой сели в общую комнату, просматривая варианты вечернего досуга. Цубамэ же накинула на свои плечи лёгкий плед, и вышла на крыльцо их скромного дома. На улице едва стемнело, ведь близилась летняя пора. В воздухе стоял ни с чем не сравнимый запах свежести и свободы. Девушка любила так сидеть. В одиночестве, когда ни одна живая душа ее не видит. Ей были очень дороги и ценны такие моменты, о чем знала и ее младшая сестра. Будь эта другая ситуация, то та бы начала дуться и возмущаться, но не сейчас. Ариса уважала желания сестры, потому всегда отступала, стоило ей услышать о вечерних посиделках на веранде. Цубамэ была ей крайне за это признательна. Возможно, тут она была по-настоящему счастливой или грустной. В этом месте можно было снять все пестрые слои, являя свое истинное лицо. Хотя она не могла сказать, что притворяется кем-то иным в обществе Оба-чан и сестрёнки. С ними она как ни с кем другим была откровенна. Просто… Тут ей не нужно было думать, что ее грустный и потухший взгляд кого-то заденет или огорчит. Не нужно было сдерживать натиск негатива, что рвался наружу. Цубамэ было подумала, что пустит сейчас слезу. Да и глаза как будто были на мокром месте. Но… Слезы не идут. Она это поняла, когда ни одна слеза так и не скатилась по бледной щеке. Ей хотелось немного снять напряжение, чтобы не чувствовать себя так разбито, но организм посчитал иначе. Хоть внешне не было ни одной слезы, но почему-то внутренне ей казалось, что она кричит. Даже горло саднило от беззвучного крика, что так и не слетал с ее губ. Грудную клетку разрывало, будто ей не хватает кислорода, но девушка не прекращала дышать. Как же отличен видимый образ человека от того, что скрыто у него внутри. Именно поэтому она прекращала всякую связь с кем-то, пока находилась в этом доме. Муки, что тяготили ее в обычной жизни, с тройной силой обрушивались на нее в моменты безмятежного спокойствия. Цубамэ не хотела втягивать кого-то в свои проблемы. Не хотела быть слабой и беспомощной. Не хотела осознавать, что одна не справится. Она подняла глаза на небо, будто пыталась сдержать невидимые слезы. Там летел самолёт, его огни на крыльях отчетливо проглядывались в накрывающей тьме. Вот бы у меня были деньги, чтобы тоже куда-нибудь улететь. Я бы для начала объездила всю Японию… Возможно, это просто побег от проблем, но так хотелось предаться этой минутной слабости. Просто убежать от всего, забыв свое имя и прошлое. Прожить жизнь с чистого листа. Вот только Цубамэ понимала, что так не бывает. Если тебя не устраивает страница книги, то ты должен ее перевернуть, чтобы следующая была лучше. Никто не даст тебе возможность вернуться к переднему переплету. Такова жизнь, тут ничего не поделаешь. — Что-то рановато для осенней хандры, — она усмехнулась такому печальному замечанию. Бросив последний взгляд на сумеречное небо, она направилась в дом. Нужно отдохнуть перед завтрашним днем, ведь нужно будет опять показывать не то, что чувствуешь.***
Утро оказалось действительно бодрым. Цубамэ привыкла вставать позже из-за того, что живёт немного ближе к школе и метро. Но тут то все совсем иначе. Дом бабушки был значительно дальше от школы, потому и времени на поездку надо больше. Ещё и до метро чуть ли не в два раза больше идти. Девушка носилась из угла в угол, пытаясь оперативно собраться. Нужно было быстро выпрямить волосы, чтобы избавиться от этой естественной пушистой и вьющейся копны волос. По утрам она была похожа на одуванчик. Ну и нужно было надеть линзы, вместо привычных очков. В спешке всегда выходит так, что не можешь сделать все быстро и четко. Она даже не успела позавтракать, прекрасно понимая, что очень пожалеет об этом через пару часов. Но сейчас главное не опоздать в школу. Ариса же ещё могла мирно отдохнуть, так как ее учеба проходила дома. Учителя сами к ней приезжали, чтобы провести занятия. Хоть это было дорогое удовольствие, но иначе никак. Цубамэ пулей вылетела из дома, на бегу открывая калитку. Ее сейчас не очень заботило, что находится вокруг нее, потому не удивляло, что она в кого-то врезалась. Не успела выйти из дома, а уже проблемы. Это был кто-то очень высокий и очень знакомый. — Хенко? — послышался недоумевающие голос откуда-то сверху. Она подняла глаза на торчащую во все стороны копну темных волос и выразительные карие глаза. Тут уже с губ девушки сорвалось: — Куроо? Прямо перед ней был парень в школьной форме, который с недоумевающие лицом смотрел на девушку. Вот так встреча. — Вот так встреча, — а он и мысли читать умеет. Парень подал ей руку, помогая подняться, — Ты же не тут живешь. Цубамэ отряхнула юбку, готовясь уже дать ответ, но тут поднимая глаза, наткнулась на яркий янтарный взгляд. Она аж замерла, когда осознала, что перед ней Кенма. Хоть головой понимала, что это нормально, ведь он всегда с Тетсуро, но все равно была удивлена. — У меня бабушка здесь живет, — она большим пальцем указала на дом за спиной. — Ого, а мы напротив, на другой стороне улицы, — Куроо показал на два рядом стоящих дома. Только сейчас она осознала, что нужная ей станция та, на которой всегда выходили эти двое. Будь она сейчас одна, точно бы ударила себя по лицу. Но она резко опомнилась, почему так спешила. — Мы опаздываем! Надо поторопиться! — она прямо таки рванула с места, но почувствовала на своей руке чужую ладонь. С запоздание бросила взгляд на чужую руку, что держала ее предплечье. Потом ее глаза поднялись на обладателя той самой руки, коим являлся Козуме. Честно говоря, она такого совсем не ожидала, да и друг его выглядел крайне потрясенным. Лишь на его лице было присущее ему спокойствие, которое будто невозможно пошатнуть. Хенко даже поразилась, что у него есть столько сил, чтобы удержать такого резвого человека, как она. — Не носись так. Мы все равно успеем, — выдал он, продолжая держать ее руку, будто боясь, что она все равно убежит. — Ага.. — она не знала, что ещё тут можно сказать. Парень отпустил ее руку, возвращая ей возможность спокойно двигаться. Она бросила на него озадаченный взгляд, и направилась вперёд по дороге. Куроо же усмехнулся каким-то своим мыслям, кидая выразительные взгляды на друга. Тот в свою очередь не обращал на это внимание, глядя на удаляющуюся спину одноклассницы. Парни дружно решили нагнать ее, чтобы идти вместе. В метро Тетсуро заводил безобидные разговоры, которые чуть ли не касались погоды. Хоть это было и странно, но у девушки не было много желания разбираться в завалах в чужой голове. Ей сейчас и своих умозаключений хватает, чтобы окончательно с ума сойти. Пока один вел светскую беседу, второй по своему обычаю прятался в приставке. Пусть глаза у него слипались, но тем не менее все возможное внимание он посвящал игровому процессу. Сейчас его мешки под глазами были гораздо заметнее, чем обычно. Похоже он очень любил привычку «посидеть допоздна». Хотя Хенко его в этом понимала, сама любила засесть в телефоне. Могла листать ленту новостей, ну или переписываться со своим интернет другом. Но сейчас эту неделю им точно лучше прервать контакт. Он хоть и не был посвящен в причины, но всегда уважал ее решения. Хотя если совсем честно, то он вообще почти ничего не знал. Хоть он и был ее самым близким другом, но Цубамэ не особо посвящала его в свою подноготную. Ей казалось неправильным вымещать свои проблемы на других. Только в такие моменты она осознавала, что даже самый лучший друг находится от нее крайне далеко. И дело сейчас совсем не в физическом расстоянии, а в душевной близости. — Эх, жаль мне к врачу сегодня после тренировки, — жаловался парень, кидая взгляд на задумавшуюся подругу, — Кянма, — уже живее заговорил Тетсуро. — М? — тот так и не оторвал глаза от игрушки, но показал, что слушает. — Ты же проводишь Хенко до дома? — ненавязчиво спросил тот, но выражение его было не добрым, — Вам сейчас как раз по пути. — Что за вопросы? — не понял парень, да и девушка тоже ничерта не поняла, — Конечно, я провожу. Цубамэ бросила взгляд то на одного, то на другого. Что сейчас происходило, она откровенно не понимала. Особенно был не ясен настрой Куроо, который говорил с таким лицом, будто задумал что-то хитрое. Ну похоже это было что-то хитро-гениально, раз никто кроме него не мог ничего понять. — Вот и хорошо, — он улыбнулся, придавая лицу довольное выражение, — Теперь мое хрупкое сердце спокойно. — Ты головой ударился? — спокойно поинтересовался Козуме, — Иначе почему ты бред с утра пораньше несёшь? — Ничего не бред! — возмутился парень. — Бред. — Нет! Они ещё пару минут продолжали эту детскую перепалку, повторяя одно и тоже. Цубамэ подумала,что окончательно тронулась головой. По итогу они припозднились на пару минут. Для девушки было непривычно задерживаться даже на так немного, ведь обычно она приходила за пятнадцать минут. Особенно странно было опаздывать в обществе Кенмы, который регулярно приходил позже обычного. Некоторые одноклассники как-то странно посмотрели на парочку в дверях, что вызвало табун мурашек у девушки. Цубамэ хоть лучше уже общалась со своими одноклассниками, без видимых содрогания рук. Но ей было ясно, что она не добьется с ними такого взаимодействия, как это было в их волейбольной компании. Если говорить в общем о школьном дне, то ничего особенного не произошло. Будни они есть будни. Только ленивый не упомянул надвигающиеся экзамены. Всех учеников дружно призывали к уму разуму, чтобы каждый начал уже готовиться к этой неистовой пляске. Цубамэ не любила этот школьный период, да и вряд-ли кто-то его любил. Вечно трепят нервы, и без того уставших школьников. Она хоть и не была семь пядей во лбу, но училась не так плохо. Только это не отменяло того, что ей все же приходилось скулить над учебниками. Даже позитивный настрой Райто угасал. — Если я не сдам экзамены, то умру где-нибудь в подворотне… — бормотала побледневшая девушка, уперевшись лбом в стену. Такая Райто пугала. Но не успела Цубамэ поддержать подругу, как той пришло сообщение. Девушка в полуобморочном состоянии взглянула на экран телефона. Не прошло и десяти секунд, как ее печальный вид приобрел привычные оттенки радости. — Ты чего так оживилась? — поинтересовалась Хенко. Райто отреагировала, будто нашкодивший пес. Она нервно озиралась, боясь сделать лишнее движение. — Н-ничего, — она махнула рукой, — Просто мама сегодня мою любимую еду приготовила, — сказала она, всячески избегая зрительный контакт. — И что это? — Ч-что? — не поняла та, насторожившись пуще прежнего. — Что за любимая еда? — Хенко искренне не понимала, что происходит с ее подругой. — А, — протянула Райто, только понимая вопрос Цу, — Митараси данго. Так их тема плавно перетекла в предпочтения в еде. Благодаря этому Цубамэ узнала, что девушка та еще сладкоежка, а за Митараси данго готова душу отдать. Хенко же больше предпочитала соленое. После занятий они пошли дружной компанией из четырех человек. Нэкомата-сан сегодня обещал короткую тренировку, так как близилась большая череда тренировочных матчей, да и летний лагерь был не за горами. На площадке сегодня все были поразительно тихими, похоже наставления учителей прошлись по каждому танком. Некоторые настолько погружались в мысли, что забывали, что должны принимать подачу. Других бил озноб, словно при лихорадке. Тренер на это лишь разводил руками. Его не удивляло такое поведение учеников, ведь случалось это ежегодно, плюс минус пара дней. Наверное, самым спокойным из всей волейбольной команды был Куроо. Хоть он и был собран чуть меньше обычного, но это не было столь критично, нежели у остальных. Йоко поведала эту страшную тайну, от которой у Хенко выпала челюсть. — Он практически отличник?! — недоумевала девушка, кидая обескураженный взгляд на парня, — Он? Они повернули головы в сторону капитана, который в этот момент строил рожицы Либеро третьегодке. Тот же в ответ гневно на него глядел, пытаясь испепелить взглядом. — Я понимаю, почему ты удивлена, — начала Райто, видя как ещё один третьегодка оттаскивает Яку, — Но не все же умники - паиньки. — Да, но.. — Хенко глянула на Тетсуро, который потирал ушибленную пятую точку от пинка Кенмы, — Куроо прям таки выделяется. Подруга ничего на это не ответила, но ее легкие кивки головой, точно подтверждали эту простую мысль. Сбор мячей сегодня выпал на и без того раздраженного Яку, ну и бедного Льва. Этого высокого парня так трясло только из-за одного взгляда от парня ниже его не на одну голову. Со стороны эта картина выглядела очень забавно, будто грозный мышонок строит робкого кота. Все остальные же тихо свалили под шумок, чтобы не попасть под огонь разгневанного Либеро. — Йо, я пойду первым, — Тетсуро поднял ладошку вверх, выражая таким жестом прощание. — А почему он уходит? — шепотом спросила Цубамэ у одноклассника. — Он утром говорил, что к врачу пойдет, — тоже тихо ответил Козуме, ожидая, что она это забудет. — А, точно, — хоть выражение было такое, что она будто все вспомнила, но она ничего не вспомнила. Прежде чем развернуться в противоположном направлении, он кинул короткий взгляд на менеджера волейбольного клуба. Такой жест смогла заметить лишь девушка, которой он и предназначался. Куроо пошел размеренным шагом, отдаляясь от друзей. Все было хотели двинуться в сторону привычной дороги, но тут голос подала Райто. — Мне тоже надо бежать! — воскликнула она, показывая указательными пальцами в сторону. — А ты куда? — Хенко подняла одну бровь. — А-а, — замялась Йоко, мотая головой в стороны, — Мне нужно… У тети… Она как раз живёт… В той стороне… — ее паузы становились все неуверенней, — Пока! — она сорвалась с места не медленнее Усэйн Болта. Райто сиганула в сторону переулка, в котором скрылся Куроо. А парочка одноклассников так и смотрела в сторону удаляющейся фигуры девушки, пока та не скрылась за поворотом. — Ты что-нибудь поняла? — с невозмутимым выражением лица спросил Кенма. — Неа, — в тон ему ответила Хенко. Ну впрочем никто особо не придал этому значение, Йоко ведь всегда было трудно понять. Потому парень и девушка лишь вдвоем двинулись в сторону метро. Их молчание прерывал лишь редкие порывы ветры, заставляющие стволы деревьев клонятся к земле. Ей не хотелось особо говорить, было желание только следовать по этой нескончаемой дороге. Смотреть на едва темнеющее небо, и как рядом спокойным шагом идёт ее первый друг в старшей школе. Теперь она не стеснялась его так называть, потому что искренне стала к нему так относится. Наверное, только сегодня ей стало спокойнее от этого осознания. Ведь, Кенма был неплохим парнем. Да занудой, да заядлым игроманом, но по-своему добрым и скромным. Эти два качества особенно трогали девичье сердце, ведь многие парни не могли этого проявлять. А рядом идущий одноклассник точно ими обладал. Хоть иногда Хенко его совсем не понимала, но что-то внутри подсказывало, что он тоже стал к ней лучше относиться. Первое время его настораживала каждая фраза девушки, но со временем он привык. Хотя так же продолжает пилить ее взглядом, когда та что-то говорила. Цубамэ пока не построила эту логическую цепочку. Что говорить, она сама стала к нему привыкать. Ей даже кажется, что и привирала меньше. Теперь Хенко точно не могла говорить, что не искренняя с Козуме, потому что чувствовала себя с ним более менее комфортно. Хоть огорчало, что он мог так не считать. Всегда страшно делать какие-то громкие выводы, когда совершенно не знаешь, что творится у человека в голове. Может он тебя тихо ненавидит, а улыбается в тридцать два зуба. — Хенко, — протянул последний звук парень, махая перед ее лицом. Оказывается он довольно давно ее звал. Даже приставку успел в карман кофты засунуть. — А, да, — опомнилась она, бросая на него взгляд, — Я слушаю-слушаю, — ничего она не слушала. — Тогда ты не против? — Ну… Да… — «на что я сейчас согласилась?», подумала она. Кенма лишь поглубже вздохнул, кидая спокойный взгляд на Цубамэ. Если бы девушка лучше понимала людей, то смогла бы его охарактеризовать. — Ты не умеешь врать, — выдал он, вводя ту в ступор, — Ты это знала? Знала ли она? Конечно, знала. Только дурак мог поверить ей, когда она пыталась соврать. А Козуме не был дураком, как и все ее друзья. Но враньё в последние годы стало основой ее общения. Цубамэ сама не всегда понимала, где врет, а где говорит правду. Она уже давно запуталась в своих желаниях и мыслях. Девушка не считала себя двуличной или лицемерной. Она была просто обычной девушкой, которая боялась собственной тени. Особенно если эту тень увидят другие. Может парень это понимал? Или же он заблуждается, пытаясь приписать ей не нужное? — Прости, я задумалась, — она почесал затылок, игнорируя его вопрос. Тот состроил многообещающее выражение, но повторил. — Я к себе тебя звал, — Кенма это сказал тише обычного, молниеносно утыкаясь глазами в приставку, что только что покоилась в его кармане. Цубамэ вспомнила их разговор о приглашении в гости, но не думала, что так скоро он ее позовет. Ей сейчас не очень хотелось шататься по чужим домам, когда ее ждала Оба-чан и Ари. Можно было с ними посидеть в теплой обстановке или снова застрять на крыльце. Но смотря на уже забытую с ней робость и скромность одноклассника, ей хотелось улыбаться. Она знала, что он крайне чувствителен, и лишь с друзьями эта его сторона немного пропадает. А вот сейчас он так искренне зовет ее к себе, что хотелось визжать от умиления. — А если я скажу, что не хочу? — пропела Хенко, глядя на парня. — Тогда я не буду настаивать, — отчего-то ей показалось, что в голосе его затесалась капля грусти. — Эх, я думала, что ты меня уговаривать будешь, — она знала, что он бы так не сделал, но нельзя выходить из образа. — Не буду, — надулся он. В какой-то момент она поняла, что шутка затянулась, потому поспешила ответить на его ранний вопрос. — Козуме, я буду рада к тебе сходить, — тон ее стал похож на ребенка, который пытался извиниться, — Не обижайся. — Я не обижаюсь. — Обижаешься. — Нет. — Да. — Нет. Пока они шли до метро, так и продолжали повторять эти короткие фразы, словно упертые маленькие дети.